Обычное возражение неверия,  перед которым иногда и
верующее сознание,  не  опознавшее  своей природы,  оказывается  бессильным,
сводится ведь к тому, что  религия  верит в объекты, которые  трансцендентны
человеческому сознанию и, как таковые, недоступны  ему, не допускают опытной
проверки. Неверию  всегда  представляется, что  в  религиозной вере,  говоря
немецкой  поговоркой, "der Wunsch  ist der Vater des Gedankens" -- что  люди
верят  в  реальность  того,  что  им  хотелось  бы иметь, как реальность.  В
известном  споре между Грановским  и Герценом о  бессмертии души  Герцен, на
слова Грановского, что он не может жить без веры в бессмертие, ответил: "Вот
было  бы хорошо, если бы мир  был устроен, как сказка, если бы все, что  нам
нужно, было бы  тотчас у нас  под руками". Мы видим -- Герцен, не зная того,
повторяет  по  существу кантовский аргумент  о "ста  талерах":  вот было  бы
хорошо,  если бы  мысль о  ста талерах  всегда  совпадала с их  реальностью!
Предпосылкой этого рассуждений в  его  применении к объекту религиозной веры
является  допущение, что структура бытия, предстоящая религиозному сознанию,
принципиально совпадает с структурой внешне-предметного бытия,  предстоящего
чувственному  взору  и  образующего  предмет  наших  чувственных  желаний  и
исканий. В обоих случаях -- таково  предположение -- желание и искание  есть
одно, а реальность желанного  нечто  совсем иное и совершенно независимое от
факта ее желанности.  И неверующий убежден, что верующий лишь из  отсутствия
мужества и  интеллектуальной честности утверждает реальное наличие того, чем
он жаждет обладать.

     Для опознания  природы  того живого  знания,  которое образует существо
религиозной  веры, и  для  подлинно-разумного  оправдания веры,  чрезвычайно
существенно уяснить себе, что эта  предпосылка  (молчаливо допускаемая часто
самими  верующими) ложна. В  живом знании,  и следовательно,  в  религиозном
сознании  структура  отношения  между  объектом  и  субъектом  действительно
совершенно  иная, чем  в  знании  предметном. А именно, в нем сама  духовная
жизнь совпадает с реальностью  того,  что  составляет ее  объект,  ибо  есть
именно  откровение,  самораскрытие  самой  реальности  этого  объекта. Душа,
горящая верой  в  Бога,  не  может  заблуждаться:  ибо само  ее  горение  не
противостоит,  как чисто  субъективный  процесс, ее объекту (который мог  бы
оказаться и иллюзией), а есть именно самообнаружение Бога в душе человека. И
даже простое желание и искание,  при  правильном  его опознании, совпадает с
реальной наличностью желаемого и искомого, ибо оно вообще было бы немыслимо,
если  бы его  объекта  не было, если  бы оно  не было  порождением  сил  той
реальности, которая здесь  ищется  и желается.  Бог,  будучи  трансцендентен
чувственному миру и тварному существу человека,  не трансцендентен  духовной
жизни, ибо  она сама есть  именно  Его  самообнаружение  в человеке. "Оттого
знаем  мы, что  мы  находимся  в Нем, а Он  -- в нас,  что дал нам  от  Духа
Своего". В этом заключается самое существо мистического опыта, или -- что то
же -- живого знания, которое есть первичная основа всякой религиозной  веры.
В наших мыслях и понятиях о Боге мы  можем грубо заблуждаться, но в духовном
опыте, в  живом  горении духа нет  места  заблуждению. Эта  живая  идея Бога
совпадает с  самой реальностью Бога и неотделима от  нее  так, как идея "ста
талеров" отделима от их  наличия в  моем  кармане.  Именно в  уяснении этого
своеобразия   духовного    опыта   заключается   существо   "онтологического
доказательства".   Оно  есть  не  что   иное,  как   рациональное  опознание
специфической достоверности религиозного опыта.


Примечания

     1)  Убедительно  и  ярко  это  показано  лучшим  современным
исследователем  средневековой  философии   Е.Gilson'oм   в  его  книге   "Le
thomisme".

     2) После того, как я в своей  книге "Предмет знания" пытался
выяснить этот истинный смысл онтологического доказательства у  Ансельма (ср.
"Предмет  знания", стр. 459-465), мое  толкование нашло себе подтверждение в
превосходном анализе этой  темы, представленном в чисто исторической  работе
A. Koiré, "L'idée de Dieu chez Anselm".

     3) Набросок этой истории -- неполноту которого я ясно сознаю
-- был представлен  мною в приложении к "Предмету  знания" 1915.


     4)  О   замечательно   изящном   и   убедительном  изложении
мистического  существа  этого   доказательства  у  св.  Бонавентуры  --  ср.
Е.Gilson. La philosophie de St. Bonaventure.

     5)  Обоснование  этого  соотношения,  относящееся  к   общим
проблемам логики, завело бы нас здесь  слишком далеко; оно представлено мною
в  моей книге  "Предмет знания",  гл. V  (стр. 181-208)  и  приложение, стр.
437-443.