однул Батона.
     У  этого живот оказался слабым, как манная каша. От удара
Батон  подпрыгнул,  и секунду казалось, что Вася поднял его на
рога.  Выкатив  глаза,  Батон  повисел  в воздухе и рухнул под
телевизор.
     -  Всех перебью! - закричал неожиданно Вася и, схватив со
стола стакан с чаем, метнул его в Рашпиля.
     Ударившись об стену, стакан лопнул, как граната. Вася тут
же  издал  клич,  похожий  на  рев  паровоза. Он закрутился по
комнате,  будто  танцевал  бешеный танец лезгинку, пнул плечом
телевизор и кинулся к двери.
     Телевизор  что-то  крикнул  ему  вслед,  тумбочка под ним
подломилась.
     Телевизор тюкнулся об пол, как сотня сырых яиц.
     С  тихим звоном он пополз по полу и, как барсук, уткнулся
в ботинок Рашпиля.
     Вася ударил в дверь локтем и вылетел в темноту.



Глава пятая. Перо


     Нет, Васе не повезло.
     На  полном  ходу  он  влетел в чулан, врезался в чуланную
стену,  и тут же ему показалось, что на него падает новогодняя
елка  со  всеми своими огнями и украшениями. От удара Вася сел
на  пол.  Посыпались  какие-то склянки, банки, что-то печально
зазвенело, что-то полилось и злобно закапало в таз.
     Ошеломленного  Васю  Рашпиль  за  ноги вытащил из чулана,
кашляя и ругаясь, бросил на пол рядом с умирающим телевизором.
     Телевизор стонал.
     На  экране его вспыхивали и гасли предсмертные звездочки.
Собрав последние силы, он вдруг жалобно запел:

                        Издалека-а-а-а
                        До-о-о-лго
                        Течет река
                        Во-о-о-лга...

     Что-то  захрустело  в телевизоре. Он повернулся набок, из
него, как из посылки, высыпались какие-то стеклянные орехи.
     Всего лишь минута прошла, как Вася попал в эту комнату, а
все  уже  здесь  перевернулось вверх дном: рядом с телевизором
валялась  на полу тумбочка с вывихнутой ногой, в чулане что-то
еще копошилось и падало, на стене шевелилось рыжее пятно чая.
     Глядя  на  эту  картину,  можно  было  сказать,  что Вася
пронесся как ураган, разрушая все на своем пути. А теперь этот
ураган лежал на полу, и на голове его созревала шишка никак не
меньше кедровой.
     -  Допрыгалась  лошадка!  -  сказал Рашпиль. - Жалко, что
совсем шею не сломал.
     Батон  очумело  глядел  на  все,  что  творится вокруг, и
указательным пальцем ощупывал пошатнувшиеся зубы.
     - Ты знаешь, кого привел?
     -  Ммм...  -  ответил  Батон,  не  вынимая  указательного
пальца, - л-л-лошадь...
     - Это милицейская лошадь, от капитана Болдырева.
     - Ммм!.. - удивился Батон. - Давай ему морду разобьем.
     -  Мордой тут не отделаешься, - сказал Рашпиль и вынул из
кармана  перо  - острый стальной нож с рукояткой, набранной из
разноцветных  стеклышек.  Он  придвинул его к Васиному носу, и
тогда  Вася  понял,  что  теперь  он  попал  в самую печальную
историю. Снизу глядел он на плоское блестящее перо размером не
больше  вороньего. Над ним покачивалось лицо Рашпиля - рябое и
круглое, как луна. Сейчас оно было даже больше похоже на луну,
чем сама луна.
     Тихо  стало  в  комнате, только слышно было, как в чулане
что-то  прощально  капает  в таз. Рашпиль покрутил ножом перед
Васиными глазами, сказал:
     - Ну, лошадка...
     И тут послышался стук в дверь.



Глава шестая. Свист


     - Кого еще черт несет! - проворчал Рашпиль. - Кто там?
     - Водопроводчики, - брякнул кто-то за дверью.
     Рашпиль откинул крючок, и в комнату вошел Курочкин.
     Да,  это  был он, гражданин Курочкин, и что удивительно -
опять  с  усами. А под усами висела к тому же бородка, похожая
на букет увядших цветов.
     - Водопровод хотим починить, - повторил Курочкин, смеясь.
     Вдруг в лице его что-то треснуло. Черные морщины побежали
под глазами.
     - Васька!
     Вася приподнялся на полу и помахал Курочкину рукой.
     - Видал, - сказал Рашпиль, - кого Батон привел?
     - Кто? - крикнул Курочкин, подскакивая к Батону. - Ты?!
     - Да не виноват я! - закричал Батон.
     -  Ладно,  - сказал Рашпиль. - Брось ты его. Скажи лучше,
что с Васькой делать. Выпускать его нельзя - сразу к Болдыреву
побежит.
     -  Мне бежать нечего, - сказал Вася. - Болдырев давно вас
выследил.
     - Врешь!
     - Вокруг дома засада, - подтвердил Вася.
     - Врешь, Васька! Скажи, что врешь.
     - Не вру.
     - Ну ладно, - кивнул Курочкин Батону. - Пойди проверь.
     Батон  лениво  пошел  к  двери. Он шел ни шатко ни валко,
тяжело неся свои узкие плечи и пухлые кулаки.
     Да,  хотелось  бы  Васе сейчас не врать. Приятно было бы,
если б ворвалась вдруг в дом милиция и Болдырев крикнул: "Руки
вверх!".   Заплакал  бы  тогда  небось  Рашпиль.  И  Курочкин,
наверное, струхнул бы.
     - Ты письмо мое читал? - спросил Курочкин.
     - Читал.
     - А понял?
     - Нет, - чистосердечно сказал Вася.
     -  Ты мне устроил хорошую жизнь - навел на меня капитана,
и я тебе тоже устрою. Понял?
     - Тебе, Курочкин, все равно конец.
     - Мне конец? Ну, щенок, закрой глаза!
     Вася  хотел  было  закрыть  глаза, но тут с улицы донесся
пронзительный свист.
     На крыльце что-то загремело, загрохотало.
     - Облава! - закричал Курочкин и прыгнул к окну.
     Разом  он  выбил  раму  и  вывалился  на  улицу.  Рашпиль
бросился следом и застрял в окне.
     -  Стой!  -  закричал  он.  - Стой, Курица! Стой, дешевая
повидла!
     С  улицы  донесся  свист.  Теперь  это был другой свист -
заливистый, булькающий, милицейский.
     Рашпиль бился в окне, как толстая летучая мышь в кепке.
     -  Стой!  -  крикнул  Вася.  Он вскочил на ноги и схватил
Рашпиля за рукав.
     - Стой! - раздалось на улице.
     Послышался  топот  сапог в прихожей, гром каких-то тазов.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался запыхавшийся Матрос.



Глава седьмая. Погоня



     Шерсть  у  него  стояла  дыбом,  глаза горели, уши сбились
набекрень. Матрос сейчас вправду был похож на лихого матроса в
тельняшке и бескозырке.
     Он бросился к окну, вцепился Рашпилю в штанину.
     Вслед за Матросом вбежал человек в милицейской форме. Это
был старшина Тараканов. Он схватил Рашпиля за локти и вывинтил
его из окна.
     -  Погодите!  Погодите!  -  повторял  Рашпиль.  -  Что за
спешка?
     -  Отвести!  -  сказал  Болдырев,  входя  в этот момент в
комнату.
     Он  подошел  к  Васе  и хлопнул его по плечу.
     - Ну и шустрый ты парень!
     Нет,  никак  Вася  не мог поверить, что перед ним капитан
Болдырев - серый костюм, прищуренные глаза цвета маренго.
     - Товарищ капитан, я лошадью хотел...
     - Где Курочкин? - перебил Болдырев. - Ушел! Скорее!
     Он выбежал на улицу, и Вася за ним.
     За  забором,  на  шоссе,  уже  собрались  любопытные. Они
толпились   у  милицейского  автомобиля,  из  окошка  которого
глядели  Рашпиль  и  Батон.  Два  милиционера топтались около,
старшина Тараканов разгонял толпу.
     -   Проходите,   -   ворчал  он.  -  Нечего  тут  стоять.
Идите-гуляйте.
     -  Собаки нет, - досадливо сказал Болдырев. - Собаки нет.
Вот история.
     - А Матрос-то? - влез Вася.
     -  Э...  Матрос...  Какой  Матрос?  -  сказал  капитан. -
Тараканов,  за  мной! - Капитан побежал по шоссе. Он обернулся
на бегу и крикнул Васе: - Жди меня здесь, у машины!..
     В одно мгновение Болдырев и Тараканов исчезли.
     Вася  подошел  к  окну, из которого выпрыгнул Курочкин, и
сразу  увидел  следы.  Два каблука ясно отпечатались на рыхлой
земле.
     -  Нюхай,  Матрос!  Нюхай!  - сказал Вася и ткнул Матроса
носом  в следы, но тому не очень-то хотелось нюхать подоконную
ерунду.
     Вася  сам  хотел  было встать на колени и понюхать следы,
чтобы  вразумить  Матроса,  но  тот  побежал к забору и нырнул
через дырку в соседний сад.
     - Куда ты? - закричал Вася. - Стой! - и побежал следом.
     Он  махнул  через забор и, топча какие-то укропы, побежал
по чужому саду.
     "Куда  же  он?  -  думал  Вася,  торопясь  за Матросом. -
Неужели по следу?"
     И  тут  Вася  увидел, что за забором, прячась и приседая,
бежит   какой-то  человек  -  полосатая  тень  мелькает  между
штакетин.
     Вася  продрался  через заросли жасмина, потом запутался в
малине  и,  наконец, очутился на узкой травяной улице, с обеих
сторон  закованной  заборами.  Ни  Матроса,  ни  человека, что
мелькал в штакетинах, не было видно.
     Вася   пробежал   немного   вперед  и  выскочил  прямо  к
закусочной "Кооператор". Шоссе перед закусочной было пустынно,
сизые  клубы  дыма  выплывали  из-под  расписных навесов, а за
дымом был виден Матрос, который жарил прямым ходом к станции.
     Подбежав  к  платформе,  Матрос  поднялся по ступенькам и
сразу  направился  к  кассе.  Он  шмыгнул  в стеклянную дверь,
покрутился там внутри и выскочил обратно.
     - Ну? - крикнул Вася, подбегая.
     Матрос  почесал  за ухом, подмигнул в сторону кассы. Вася
глянул сквозь стеклянную дверь и сразу увидел Курочкина.
     Тот читал расписание, заложив руки в карманы.



Глава  восьмая. Мусорная урна


     Маленький коричневый человек бежал по рельсам.
     Прямо на него навалился паровоз.
     Сбоку  стояла толстенькая коричневая женщина. В ужасе она
отшатнулась.
     И   коричневый   человек,   и  женщина,  и  паровоз  были
нарисованы на железнодорожном плакате.
     На  нем  было  написано:  "ЧТО  ТЕБЕ  ДОРОЖЕ:  ЖИЗНЬ  ИЛИ
СЭКОНОМЛЕННЫЕ МИНУТЫ?"
     "Сэкономленные минуты," - подумал Вася.
     Плакат  был  прибит  к  стене,  как раз возле расписания,
которое читал Курочкин.
     Он   стоял  к  Васе  спиной,  и  до  чего  же  неприятной
показалась эта спина, твердая и тупая.
     Вася  оглянулся:  ни  Болдырева,  ни  Тараканова  не было
видно.
     Где-то  неподалеку  загудела электричка. Через две минуты
она подойдет к станции.
     "Сэкономленные  минуты," - снова подумал Вася и осторожно
толкнул стеклянную дверь.
     На  лавочке сидели две женщины и какой-то тип в кепочке с
толстой  можжевеловой  палкой  в руках. Этот тип подозрительно
глядел на Васю.
     "Что   же   делать?  -  думал  Вася.  -  Сейчас  Курочкин
обернется!"
     Взгляд  Васин  упал  на жестяной мусорный ящик, стоящий в
углу.
     Это  был обычный мусорный ящик, похожий на шляпу-цилиндр.
Такие ящики называют "урна".
     Что-то  сверкнуло  у  Васи  в голове, какая-то молния: он
схватил  урну  и  стал подкрадываться к Курочкину. Гражданин в
кепочке вытаращил глаза.
     Спина  Курочкина дрогнула, и тут же Вася подскочил к нему
и со всего маху надел урну ему на голову.
     - Во дает! - крикнул гражданин в кепочке.
     Курочкин  от  неожиданности присел. Огрызки яблок, шелуха
от  семечек,  окурки-бычки  покатились по его плечам. Звериный
вой послышался из урны.
     Выхватив   пистолет,   Курочкин  выстрелил  наугад.  Пуля
ударила в коричневую женщину, ту, что была на плакате.
     Женщины  упали  на  пол  и закричали. Гражданин в кепочке
позеленел и пополз под лавку.
     Курочкин  закрутился на месте. Он метался как разъяренный
кабан и бился урной об стену. Он, видно, не понимал, что это у
него на голове, что это пахнет и сыплется по ушам.
     Вася  выхватил  из-под  лавки можжевеловую палку и ударил
Курочкина по руке - пистолет брякнулся на пол.
     Вася  размахнулся  и  врезал  по  металлической  башке  с
надписью: "Для мусора".
     Раздался  кастрюльный  звон.  Водопад  окурков  хлынул по
курочкинским плечам.
     От  удара урна еще прочнее села на голову и даже наползла
на плечи.
     Вася ударил еще раз, для верности.
     Курочкин  обмяк,  зашатался  и, кренясь набок, повалился.
Голова его ударилась об пол, как чугунок с гороховым супом.
     Когда  прибежал  Болдырев,  Курочкин лежал на полу и тупо
икал внутри урны. Урну не сразу удалось снять.
     Когда  Курочкина  вынули из урны, он долго не мог понять,
где находится, хотя каждому было ясно, что он в милиции.



Глава девятая. Деньги не пахнут


     Дождевая туча приползла к Тарасовке, пошел теплый дождик,
а  солнце  укатилось  в  сторону  и  висело теперь над городом
Кармановом,  раскаляя  его  шиферные  крыши.  Чуть  не во всех
дворах  кипели самовары, а по улицам бродил усатый точильщик и
кричал:
     - Точить-ножи-ножницы-бритвы-править!
     - Надо бы за ним понаблюдать, - сказал Болдырев, глядя на
точильщика  из милицейского окна. - Ну ладно, это потом. А ты,
Вася Куролесов, оказывается, молодец. Без тебя уж не знаю, что
получилось бы... Тараканов!
     - Слушаю! - ответил Тараканов, всовываясь в дверь.
     - Деньги нашли?
     - Пока нет.
     - Приведите Курочкина.
     Курочкина  привели  и  посадили на одинокий стул, стоящий
посреди  комнаты.  В  милиции  его  умыли  "Детским"  мылом  и
повытряхивали  их волос шелуху подсолнухов, но все равно вид у
него  был  серый  и  вялый, нос он покорябал обо что-то внутри
урны, рука была забинтована.
     - Да, гражданин Курочкин, - сказал Болдырев, - вид у тебя
неважный.  И  дела  тоже  неважные.  Лучше  уж  сам скажи, где
деньги.
     - Нету у меня никаких денег. Была трешка и ту отобрали.
     Трешка, отобранная у Курочкина, лежала на столе. Она была
измятая, старая и, кажется, даже поросла мохом.
     - Маловато, - сказал Болдырев. - Где остальные?
     - Нету у меня никаких денег. Нету.
     Курочкина увели.
     -  Деньги  у них есть, - сказал капитан, - и мы должны их
найти.
     -  Да,  может,  они  их  проели  -  мороженое, газировка,
туда-сюда.
     -  Какое  мороженое?! Они очень много награбили. Деньги у
Рашпиля, только где он их прячет? Весь дом обыскали - нету.
     - А под кроватью смотрели?
     - Кто же прячет деньги под кровать? Только круглый дурак.
Впрочем, под кроватью мы тоже смотрели.
     -  Все ясно, - сказал Вася. - Они их в чугунок сунули и в
землю закопали.
     -  Ну  нет,  -  сказал  капитан,  -  понадобится трешка -
откапывай чугунок, потом снова закапывай. Хлопот не оберешься.
     - Тогда они под кроватью. Лежат в желтом чемоданчике.
     -  Я  смотрел под кроватью, - сурово отчеканил капитан. -
Понимаешь?
     -  Так точно, - сказал Вася, но в душе он был уверен, что
деньги под кроватью.
     Болдырев  прикрыл  глаза,  задумался,  но  ему тоже вдруг
показалось,   что   деньги   под   кроватью.  Лежат  в  желтом
чемоданчике.
     - Да, - устало сказал капитан, - деньги не пахнут...
     - Чего? - не понял Вася.
     - Пословица такая есть: деньги не пахнут. Слыхал?
     "Странная пословица", - подумал Вася.
     Он  взял со стола трешницу. Неприятная она была наощупь -
вялая, липкая, лохматая.
     Вася посмотрел на нее и вдруг понюхал.
     -  Товарищ  капитан!  -  почему-то  с ужасом сказал он. -
Кажись, она пахнет!



Глава десятая. Все ясно!


     -   Что   за   ерунда!   -  сказал  Болдырев.  -  Что  ты
придумываешь! Дай-ка я понюхаю.
     Он  развернул  трешницу,  поглядел  сквозь  нее на свет и
осторожно поднес к носу.
     -  Хм...  Запах  вроде  есть.  Только уж очень тонкий. Не
укроп ли?
     - Какой укроп? Пахнет медом.
     -  Что?!  - закричал Болдырев. - Медом! У тебя все пахнет
медом!
     Вася  побледнел  было,  но  тут  же  покраснел  и сказал,
заикаясь:
     - Все ясно!
     - Что ясно?
     Вася снова побледнел и пошевелил в воздухе пальцами.
     - Вжу-вжу-вжу... - сказал он пчелиным голосом.
     -  Не  может  быть! - сказал Болдырев. - Не может быть! А
впрочем, почему не может быть? Вжу-вжу-вжу, конечно!
     Капитан в волнении прошелся по комнате.
     - Тараканов! - крикнул он.
     Дверь открылась, и в нее всунулся старшина.
     - Найдите немедленно какого-нибудь пчелиного знатока и на
машине   доставьте   к   дому   Рашпиля.   Со   всем  пчелиным
инструментом. Ясно?
     - Какого знатока? - удивился Тараканов.
     - Любого. Чтоб в пчелах толк понимал.
     - Слушаюсь-постараюсь! - сказал Тараканов, исчезая.
     -  Ну,  Вася, - сказал Болдырев, - ты действительно малый
головастый.  Если  верно догадался, получишь карманные часы. С
музыкой!
     Они вышли на улицу.
     Матрос,  который  все  это  время  болтался у милицейской
столовой, побежал за ними.
     Славная  погода стояла в городе Карманове. За день солнце
обсушило  грязь  на  дорогах  и теперь свободно летело в небо,
направляясь к закату. На душе у Васи было ясно.
     "Карманные часы, - думал он, - с музыкой!"
     Но  все-таки странно было снова подходить к дому Рашпиля.
Открывая  калитку,  Вася даже притормозил, опасаясь, как бы не
вылетела откуда-нибудь пуля.
     Но  пуля не вылетела. На крыльце сидел милиционер и читал
газету.
     - Пойди, Фрезер, пообедай, - сказал Болдырев.
     Свернув газету, милиционер ушел.
     Ульи  по-прежнему стояли под яблонями. Их было пять штук,
и  все  они  были  покрашены  зеленой краской. Вася и Болдырев
разглядывали их с двух шагов.
     - Что-то пчел не видно, - сказал Вася.
     - Наверно, затаились, - осторожно сказал капитан.
     -  А  по-моему,  их  здесь  сроду  не  было.  Зря знатока
вызвали.
     Вася подошел к ближнему улью и щелкнул ногтем по крыше.
     В  ту  же  секунду и Вася, и Болдырев мчались через сад к
дому.
     Матрос,  который  добродушно дремал в клубнике, принял на
себя  основной  удар  пчелиной  армии.  Завывая,  как пожарная
машина,  он  кинулся к ближайшему пруду и спрятался в знакомую
крапиву, поклявшись никогда в жизни из нее не вылезать.
     Захлопнув  двери и форточки, Болдырев и Вася подсчитывали
свои уроны.
     Васе  досталось  за  догадку  -  его  укусило  пять пчел.
Капитан  отделался  легче - его укусила всего одна пчела, зато
уж  как  следует,  в  кулак.  К  тому  же у Болдырева оказался
прокушен портсигар.
     - Ничего, - сказал капитан. - Пчелиные укусы полезны.
     Он  достал  из кармана милицейский одеколон "Шипр" и стал
протирать раны.



Глава одиннадцатая. Пчелиный знаток Емельяныч


     К этому моменту прибыл пчелиный знаток Емельяныч.
     - Пчелу я понимаю, - говорил знаток, вылезая из машины. -
И она понимает меня.
     -  Так  точно,  папаша, - подтверждал старшина Тараканов,
помогая старичку выгружаться.
     С сомнением оглядев Васю и Болдырева, знаток сказал:
     - Кто пчелу не понимает, того и она не поймет.
     Емельяныч действительно пчелу понимал. Он надел на голову
черный пчелонепроницаемый колпак, отчасти похожий на чайник. В
руки взял небольшую леечку. В ней тлели угли, и вместо воды из
кончика носа выливался дым.
     Облив   пчелу   дымом,  Емельяныч  стал  вскрывать  ульи.
Тараканов  помогал  ему  издали  взглядом,  а  Вася и Болдырев
глядели на все это через закрытое окно. Пчелы крутились вокруг
Емельяныча,  но  не  трогали.  Правда, одна особо злая укусила
Тараканова в кокарду.
     В  четырех  ульях Емельяныч ничего не нашел, кроме пчел и
меда, а вот в пятом улье пчел не было. Емельяныч вынул из него
одиннадцать   фотоаппаратов   "Зенит",   четыре  транзисторных
радиоприемника  "Горизонт", двадцать ручных часов "Кругозор" и
сто  девять  золотых колец, надетых на палочку. Причем палочка
оказалась  из  чистого  серебра. После этого Емельяныч вынул и
деньги, завернутые в "Вечернюю Москву" от 17 июня.
     -  Я  пчелу  понимаю, - толковал Емельяныч, когда все уже
ехали обратно.
     Вася и Болдырев молчали, с уважением слушая, как понимает
Емельяныч пчелу.
     -  Понимайте пчелу, молодой человек! - приставал знаток к
Васе. - И она вас поймет.
     -  Ладно,  папаша,  - успокаивал его Вася. - Я постараюсь
понять.
     Потом  Емельяныч  прицепился  к  Болдыреву.  Он задал ему
вопрос: понимает ли пчел милиция?
     -  Милиция  все понимает, - отвечал Болдырев. - Не только
пчел, но даже кузнечиков или божьих коровок.
     -  Кузнечики  ваши  чепуха!  - горячился Емельяныч. - Они
меду не дают!
     - Зато стрекочут красиво, - застенчиво сказал Тараканов.
     Эти  слова  так  раскипятили  знатока,  что он стал прямо
накидываться на старшину, хватая его за портуп