ться,  чтобы
исправить повреждение.
     Пока возились с  катером,  Брук решил прогуляться по  берегу и  даже не
захватил с собою ружья.  Пройдя всего несколько шагов,  он вспугнул кенгуру,
который быстро поскакал прочь от  него.  Но  Брук  заметил,  что  за  старым
кенгуру бежит  маленький.  Он  был  такой потешный,  так  неумело и  неловко
подпрыгивал,  что  Бруку захотелось его  поймать.  Поймать его действительно
было нетрудно, но все-таки незаметно Брук отбежал довольно далеко от берега.
     И  в тот миг,  когда он уже нагнулся,  чтобы схватить малыша,  сзади на
него набросились двое папуасов, заткнули рот и куда-то понесли.
     Брук  вырывался  изо  всех  сил,   но  напрасно:   все  его  достижения
ограничились парой синяков на  лице.  Потом его поставили на ноги,  скрутили
руки и  пинками заставили идти дальше.  А  когда он попробовал кричать,  это
стоило ему двух зубов.
     Тем временем ремонт был закончен,  путешественники сели на  свои места,
готовые плыть дальше,  и только тут заметили,  что Брука нет. Стали кричать,
звать  его  -  никакого ответа.  Вышли на  берег,  снова принялись кричать и
аукать - ничего. Попробовали стрелять - и снова безрезультатно.
     Брук слышал выстрелы,  знал,  что это его хватились на  катере,  но был
бессилен что-нибудь сделать...
     Обшарили весь берег,  обнаружили в  одном месте примятую траву и другие
следы борьбы.
     - Дело  ясное,  -  печально сказал Скотт,  -  несчастного мистера Брука
схватили папуасы.  И  как  это он,  опытный человек,  так глупо попался?  Мы
обязаны найти его.  И не только спасти, но и так проучить этих дикарей, чтоб
в другой раз им и в голову не пришло нападать на белых.
     Сразу же началась подготовка к экспедиции.
     Благодаря тому,  что  на  катере был пулемет,  защита его не  требовала
много людей.  Оставили только механика Гуда да  одного сипая.  Им также было
поручено  охранять  Чунг  Ли.  Все  остальные  двинулись в  путь.  Нечего  и
говорить,  что вооружены все были с ног до головы. Даже ручные гранаты взяли
с собой.
     Единственным ориентиром, который указывал, куда нужно идти, были следы.
В этих местах,  где,  может быть,  раз в год ступает нога человека, опытному
следопыту ничего не стоит найти свежий след по примятой траве,  по сломанной
веточке,  по  множеству других одному ему  понятных примет.  И  тут  выручил
Файлу.
     Он шел впереди, как собака, и, казалось, не только присматривался, но и
принюхивался к  следам.  Следы вели не по прямой,  вдруг уходили в  сторону,
путались,  и  поэтому отряд  Скотта  двигался медленно.  Ночевать пришлось в
лесу.  Они и  не догадывались,  что деревня была уже недалеко,  в пяти-шести
километрах.
     Из  предосторожности огня не  разжигали.  Сидели в  темноте,  не смыкая
глаз, и с нетерпением ожидали рассвета.
     В это время навстречу им пробирался Брук, а следом за ним - погоня.
     Папуасы, рассыпавшись цепью, осторожно крались вперед, время от времени
подавая друг другу знаки голосами ночной птицы.
     Брук слышал эти голоса то с одной стороны,  то с другой,  даже впереди,
но не обращал на них внимания. Он не раз слышал их и раньше.
     Но Файлу забеспокоился.
     - Сагиб,  -  тихо шепнул он  мистеру Скотту,  -  эти птички кажутся мне
подозрительными.  Они  кричат так,  словно их  нарочно посадили шеренгой.  А
почему за нами сзади их не слышно? Будем осторожны.
     Передали всем, чтобы сидели тихо и были наготове.
     Вот  крикнула птица совсем близко слева,  и  там  даже мелькнула темная
тень...
     Эту самую тень заметил и Брук,  только у него она оказалась справа.  Он
все понял!..  Так вот среди каких "птичек" он очутился! Значит, все кончено!
И он в бессилии повалился наземь.
     Тень метнулась на шум...
     Но  в  тот  же  миг лес озарился вспышкой и  гром от  десятка выстрелов
прокатился по верхушкам деревьев.
     Тихий лес сразу ожил.  Вопли,  крики со всех сторон,  а Брук от радости
заверещал как резаный.
     Как  же  удивился Скотт,  когда  в  нескольких шагах,  рядом с  мертвым
папуасом, увидел своего управляющего!
     Несколько минут Брук не мог прийти в себя. Слезы текли у него по щекам.
Потом он начал рассказывать, как было дело. Вместе с тем вернулась и вся его
злость;  радости  избавления не  осталось и  следа,  он  кричал,  ругался  и
требовал немедленно идти и наказать этих людоедов.
     Но Скотта не нужно было просить.  Он считал, что это следует сделать не
только из-за  Брука,  но  и  ради авторитета британской державы.  Он полагал
даже, что для самих папуасов будет полезно, если они всю жизнь будут помнить
и бояться белых властителей.
     Они не стали ждать утра, потому что Брук знал, куда идти.
     Снова в ночной тиши загремел барабан -  долго,  тревожно.  И было ясно,
что он возвещал о чем-то более важном, чем прежде.
     Не прошло и десяти минут,  как Какаду уже знали, что на них идут белые,
что одного они уже убили и что всем угрожает опасность.
     Не теряя времени,  женщины с  детьми побежали прятаться в  своих лесных
хижинах,   а  вооруженные  мужчины,  которых  набралось  около  шестидесяти,
приготовились к  обороне.  Они знали от  посланцев,  что белых может быть не
более десятка человек.
     Мапу,  между прочим,  рассчитывал,  что им  не  только удастся выйти из
затруднительного положения,  но и захватить белых в плен.  Это ведь те самые
люди, которые научили Саку любить всех, никого не убивать и даже подставлять
левую щеку,  если тебя ударят по правой.  Если Саку так думает и так делает,
значит, те, кто его научил, должны поступать так же.
     Вождь подошел к  Саку,  который сидел как окаменевший и  все думал свою
думу.
     - Скажи,  Саку,  -  дотронулся Мапу до  его  плеча,  -  эти  белые тоже
поклоняются тому великому духу, о котором ты говорил?
     - Да, они тоже исповедуют эту веру, - неохотно ответил Саку.
     - Значит, они ничего плохого нам не сделают? - снова спросил Мапу.
     - Не все из них послушны велениям бога,  -  неуверенно ответил Саку,  -
злой дух старается отвратить душу человека от бога.
     - А как сладить с этим злым духом?
     - Молиться, чтобы бог отогнал его.
     - А ты можешь это сделать?  Можешь помолиться, чтобы бог отогнал от них
злого духа? - вел свою линию Мапу.
     - Это наш долг всегда и повсюду.  Я сам пойду навстречу белым, - сказал
Саку, но в его голосе уже не было той уверенности, что прежде.
     Деревня  притихла.   Женщины  с  детьми  укрылись  в  лесу,  а  мужчины
притаились за строениями.
     На  рассвете  показалась экспедиция.  Белые  шли  шеренгой,  с  ружьями
наготове.
     Вот из-за  постройки вышел какой-то человек.  В  тумане нельзя было как
следует разглядеть его.
     Со стороны белых раздались два выстрела.
     Но человек не стал прятаться, а направлялся прямо к ним.
     - Сюда идет! - крикнул Кандараки. - Не стоит и стрелять.
     - А чего там рассматривать? - возразил Брук. - Дайте мне ружье, я сам с
удовольствием всажу пулю в лоб людоеду.
     - И то верно,  чего нам вступать в переговоры с ними? - сказал Скотт. -
Дело ясное, и нам остается только наказать этих черномазых.
     Несколько человек снова прицелились.
     - Постойте,   постойте!  -  крикнул  боцман.  -  Это  ведь  наш  черный
миссионер.
     Ружья опустились.
     - И верно,  -  почесал затылок Брук. - Мне бы следовало догадаться, что
это  мог быть только наш святой дикарь.  Кого еще нелегкая понесет под пули?
Вот была бы история, если бы я сам ухлопал своего спасителя!
     Саку подошел.
     - Братья во Христе!  -  торжественно сказал он. - Я хочу верить, что вы
идете не для того, чтобы причинить зло этим темным людям.
     - Верно, - сказал Скотт, - мы идем только для того, чтобы наказать их.
     - Но за что и как вы думаете наказать их?
     - За то,  что они осмелились напасть на нас и даже чуть не съели одного
из наших. А как? Да так, чтобы не только им, но и их детям никогда не пришло
в голову поднимать на нас руку.
     - Но ведь в  конце концов не произошло ничего плохого,  если не считать
смерти двоих их людей, - доказывал Саку.
     - Это получилось случайно,  благодаря,  во-первых,  вам,  а  во-вторых,
тому,   что  мы  подошли,   -  сказал  Скотт,  -  но  их  поступок  остается
преступлением и требует кары.
     - Вы же сами научили меня,  что бог велит прощать людям их грехи,  -  с
досадой произнес Саку.
     - Во-первых,  не  мы  вас  научили,  а  миссионеры,  а  во-вторых,  вам
следовало бы  знать,  что  на  земле  существует суд  и  закон,  который  не
оставляет  безнаказанными  преступления,  -  сказал  Скотт  и  направился  к
деревне. За ним двинулся и весь отряд.
     Саку стоял и смотрел им вслед,  словно не понимая,  где он и что с ним.
Выходило,  что этот "брат во Христе" точно так же не понял его,  как и "брат
по крови" Мапу.  И  у  того и у другого свой взгляд на вещи,  свои жизненные
интересы, которые далеки от всякого "спасения души".
     Он повернул и тихо поплелся вслед за ними.
     Туман  расходился,  становилось  все  светлей  и  светлей,  но  деревня
по-прежнему казалась вымершей: нигде ни души.
     Но вот между хижинами замелькали фигуры папуасов.
     - Ага! - сказали белые. - Они сами собираются идти на нас. Тем лучше.
     И началась стрельба.
     Саку,  услышав выстрелы,  бросился к Скотту,  схватился за ружье и стал
просить:
     - Господин, пожалейте несчастных людей. Убейте лучше меня!..
     Скотт нахмурился и сказал:
     - Не  лезьте  не  в  свое  дело!  Оставайтесь со  своими  христианскими
обязанностями и молитвами. Позаботьтесь о душах этих людей, а не о теле.
     Но Саку, словно не в себе, все твердил:
     - Не нужно, не нужно... Господин... Сжальтесь...
     Скотт нетерпеливо оглянулся.  Тогда Хануби взял Саку за руку и  отвел в
сторону.
     Подошел Брук.
     - Слушай, Саку, - сказал он, трогая его за плечо, - ты хороший человек,
мы тебя очень уважаем и  считаем почти таким же,  как мы сами.  Вот и мне ты
помог,  и все такое...  Но зачем тебе все это?  Чего ты из кожи лезешь из-за
какого-то людоеда? Ну кто, скажи, пострадает, если и погибнет десяток-другой
папуасов?  Брось лучше глупости.  Ты ведь человек образованный и  сам должен
понимать.
     Но Саку не слышал этих "убедительных" доводов.  Он смотрел на деревню и
не   верил  своим  глазам  -   там  творилось  что-то  непонятное:   папуасы
повыскакивали из укрытий,  бегали взад-вперед по улице и,  казалось,  совсем
забыли  про  опасность,  которая  им  угрожала.  Временами даже  можно  было
подумать, что они бьются друг с другом.
     Теперь уже выстрелы гремели беспрерывно.  Один за одним валились черные
на землю и наконец разбежались.
     Когда  белые  вошли в  деревню,  они  увидели множество трупов,  причем
некоторые из папуасов,  как видно,  погибли не от пуль,  а от своих же стрел
или пик.
     - Смотрите, они даже друг дружку стали бить! - сказал Кандараки.
     - Тем лучше, - подхватил Брук, - нам будет меньше работы.
     Саку склонился над одним из  убитых и  сразу все понял:  это был Мукку!
Значит, они напали на Какаду с тыла. Немного дальше он увидел мертвого Мапу.
В  спине у  него торчала стрела,  а  на груди расплывалось кровавое пятно от
пулевой раны.  Бедняга так и  не дождался,  когда бог смягчит сердца белых и
Мукку.
     - Боже! - простонал Саку. - Где твоя любовь? Где твоя правда?
     - Поджечь хижины!  -  приказал Скотт, и через минуту вся деревня была в
огне. Хижины, построенные из ветвей, горели легко, весело, словно играючи.
     Между тем папуасы отошли за деревья и оттуда стали пускать в белых свои
стрелы. Одна стрела даже попала в Скотта, но она была уже на излете и только
запуталась в одежде.
     - Вперед! - скомандовал Скотт, и отряд двинулся дальше.
     Черные отступали от дерева к дереву и все время отстреливались.  Теперь
уже смешались и Мукку и Какаду и вместе защищались от общего врага.
     Так они подошли к  тому месту,  где на  деревьях были устроены хижины и
где укрывались женщины и  дети.  Папуасы были уверены,  что тут они в полной
безопасности.  Такие случаи уже  бывали,  и  они  не  раз  имели возможность
убедиться,  что эти крепости на  деревьях неприступны.  Если иной раз хитрый
враг пробовал рубить дерево,  тогда в дело шли камни и стрелы,  которые, как
дождь, сыпались на головы врагам.
     Кто успел, те присоединились к женщинам, а остальные побежали дальше.
     На  головы белым  посыпались камни  и  стрелы,  и  один  из  сипаев был
довольно тяжело ранен.
     - А, вот они как! - крикнул Скотт. - Взорвать дерево!
     В это время рядом с ним снова очутился Саку.
     - Ради Христа! - слезно просил он. - Остановитесь: там невинные женщины
и дети!
     - Не лезь!  - прикрикнул на него Скотт. - Кара должна свершиться, чтобы
все они помнили, что покушение на белого даром не пройдет.
     Но Саку не отставал.  Он опустился на колени, цеплялся за одежду Скотта
и бормотал что-то про бога и его заповеди.
     - Избавьте меня от этого сумасшедшего! - крикнул Скотт сипаю.
     Тот взял Саку за плечи и оттащил его в сторону.
     Раздался взрыв...  Первый взрыв  бомбы  в  этом  краю.  Папуасы слышали
"гром" в  руках у белых,  но такого они и представить себе не могли.  Дикий,
нечеловеческий крик,  вырвавшись из сотен грудей, прокатился по лесу. Дерево
затрещало,  потом  начало клониться,  и  с  него  посыпались дети,  мужчины,
женщины, среди которых Саку узнал свою мать...
     Потом сипаи перешли к другому дереву...
     Спустя несколько минут все  было  кончено.  В  лесу стало тихо,  только
кое-где стонали раненые.
     Скотт молча огляделся.  Даже самому ему  было немного не  по  себе.  Он
понимал, что сделал дурное дело.
     Однако ничего не попишешь:  долг перед родиной выше всего.  Англичан на
острове очень мало, и если эти дикари не будут бояться одного духа белых, то
хлопот не оберешься.  О нет!  Конечно, у Скотта даже нет в душе злобы против
этих несчастных существ: он просто исполнил свой долг, как всякий судья.
     - Ну,  теперь-то уж не только они,  но и все в округе будут знать,  как
нападать на нас! - удовлетворенно сказал Кандараки.
     - Да  еще  пусть  будут  благодарны,   что  мы  им  тут  запасли  много
человечины. Хоть голодать не придется, - добавил Брук.
     Саку сидел на земле и, казалось, ничего не видел перед собой.
     Когда  белые  прошли  мимо,  он  словно очнулся,  встал,  выпрямился и,
потрясая кулаком, крикнул им вслед:
     - Проклятие вам,  звери!  Проклятие,  лжецы!  -  и  отшвырнул далеко  в
сторону библию, с которой никогда прежде не разлучался.
     Скотт только передернул плечами и сказал:
     - Вот безумный! Верно говорят: пошли дурака богу молиться, так он и лоб
расшибет.


VI

     Снова лошадь! - Путешествие пешком. -
     Неудавшееся нападение папуасов. -
     Катастрофа. - Один!

     По   дороге  назад  экспедиция  устроила  облаву  на  свиней,   которые
разбежались во время пожара, и вернулась к катеру со славой и добычей.
     На катере все было спокойно,  только снова видели ту самую таинственную
лошадь,  которая на  этот  раз  была совсем близко,  и  однажды даже слышали
выстрел.
     - Может, это мы стреляли? - сказал Скотт.
     - Нет,  - ответил Гуд. - Это было совсем с другой стороны, и всего один
выстрел.
     - А кто же сидел на лошади?
     - Как следует разглядеть не удалось, но заметили, что черный, - ответил
Гуд.
     - Этого еще не хватало!  -  воскликнул Брук.  -  Этак мы скоро встретим
какого-нибудь Мапу на автомашине.
     Как бы то ни было,  а  этот таинственный всадник начинал уже беспокоить
путешественников.  Будь это свой человек,  он  бы не стал прятаться,  а  сам
подъехал к ним.
     Может, он не знает про них? Может, случайно попадается на пути?
     Нет,  и  это не походило на правду:  трескотня мотора,  стрельба,  да и
вообще все их  путешествие не  могло остаться незамеченным на этих пустынных
просторах,  где до сих пор еще не ступала нога европейца. Тем более что этот
всадник, как видно, сопровождает их уже много дней.
     Значит, он сам таится от них и, наверно, следит за ними. А если так, то
добра от него не жди.
     И,  наконец,  кто  он  или  они -  ведь один раз видели двоих на  одной
лошади? Словом, дело такое, что никакого объяснения не придумаешь.
     Во всяком случае, ясно одно: нужно удвоить бдительность.
     Между тем местность заметно изменилась.  Пошли холмы,  а  на  горизонте
показались уже довольно высокие горы. Течение стало таким стремительным, что
катер двигался не  быстрее пешехода.  Кроме того,  река  все  время забирала
направо, на север, а нашим путешественникам нужно было идти прямо, на запад.
     - Как ты считаешь, сколько километров пришлось бы отсюда идти пешком? -
спросили у Чунг Ли.
     - Не больше сотни,  - ответил он. - Я уже узнаю местность. Отсюда лучше
всего было бы пойти пешком.
     Нужно было подготовиться к пешему походу. Прежде всего предстояло найти
удобное место, чтобы оставить катер.
     Они считали,  что отсутствие их продлится дней десять. На эти несколько
дней нужно было уберечь катер и людей,  которые останутся на нем,  от всяких
неожиданностей.
     Это была задача не из легких.  Река узкая, течение стремительное, а тут
еще  берега крутые и  высокие.  Если  стоять у  такого берега,  тебя  сверху
забросают камнями и ты ничего не сможешь сделать.
     Кандараки даже внес предложение вернуться назад,  к  тому острову,  где
они недавно ночевали,  или вообще стать на якоре где-нибудь посреди большого
и тихого плеса. Там хоть можно будет вовремя заметить опасность, а тут катер
окажется как во рву - ничего вокруг не увидишь.
     С  таким предложением как  будто нельзя было  не  согласиться,  но  это
означало,  что назад придется идти лишних сто -  сто пятьдесят километров, а
это связано с  риском.  Разумнее уж стоять на месте и обороняться.  Особенно
если принять во внимание, что на катере останется пулемет.
     - Лучше  оставить лишних  одного-двух  человек,  чем  идти  лишних  сто
километров,  -  решил Скотт.  -  Не может быть, чтобы тут не нашлось места с
более низкими берегами.
     Но  подходящего места  не  было.  Правда,  несколькими километрами выше
обнаружили долину,  где  река была достаточно широка и  берега невысоки,  но
туда  горные  ручьи  нанесли  много  песку,  река  разделилась на  несколько
рукавов, которые были так мелки, что катер не мог пройти.
     Остановились на другом месте. Берега тут были довольно высокие, но зато
на одном из них возвышался холм, с которого было видно далеко вокруг.
     - Если  тут  поставить  пулемет,   -   говорил  Брук,  -  то  он  будет
простреливать все вокруг километра на три - на четыре. Это будет даже лучше,
чем на том островке.  Там к  тебе могут подкрасться с  другой стороны,  и ты
ничего не увидишь из-за деревьев.  А тут по крайней мере хоть леса нет и все
видно как на ладони.
     И  действительно,  лучшего места нельзя было и желать.  Начались сборы.
Прежде всего, нужно было выбрать, кого оставить тут.
     В  первую очередь приходилось обращать внимание на  выносливость людей.
Как уже говорилось, самым страшным бичом для человека в этой стране является
желтая лихорадка.  Из  числа приезжих не было,  пожалуй,  ни одного,  кто не
переболел бы ею.  Эта болезнь может тянуться и  год и два.  Человек иной раз
чувствует себя  здоровым несколько дней  и  даже недель,  но  потом приступы
лихорадки повторяются.
     Единственное спасение от  нее -  хинин.  Благодаря ему люди еще так-сяк
держатся,  но  совсем обезопасить себя  от  болезни почитай что  невозможно.
Только приступы можно сделать более легкими.
     Все,  кто был на катере,  кроме Файлу,  болели лихорадкой. Только одни,
как,  например, боцман и сипаи, - в легкой форме, а другие, например механик
Гуд, - в тяжелой.
     Слаб был и Брук.  После долгого обсуждения решили оставить его,  Гуда и
двоих сип