рации, пресса преподносит массу примеров...  вполне  может  оказаться,
что у этого дитяти уже перебывало полдюжины любовничков  из  ее  же  элитной
школы. Или такими умозаключениями ты  просто  пытаешься  перед  самим  собой
выгородить Пашку? С-ситуация...  Нервничает  девка,  сама  не  своя.  И  как
прикажете поступить при такой вот коллизии? Отдать ей снимки? А Пашка?
   Потолковать,  как  мужик  с  мужиком,  объяснить  все?  Что,  собственно,
объяснить? Что так нормальные, настоящие мужики не  поступают?  Что  это  не
есть высокоморально? А по какому праву? Дело деликатнейшее... И Марианна  на
половине снимков, мать ее, куклу-соучастницу... Есть ли у него право  в  это
лезть? Но девчонка-то сама не своя, напилась, дуреха... Любе было бы столько
же...
   Он сидел, погрузившись в тягостные раздумья, и не мог прийти  ни  к  чему
определенному. И потому даже обрадовался, когда на селекторе  запульсировала
зеленая лампочка.
   - Да?
   - Павел Иванович, только что звонили с телевидения, - доложила  Жанна.  -
Говорят, была договоренность... Им выезжать?
   "Ах да, - спохватился  Петр.  -  Конечно  же,  телевидение.  Передача,  в
очередной  раз  повествующая  городу  и  миру,  насколько  честен  негоциант
Савельев и как он  оборотисто  привлекает  в  область  немеренную  импортную
денежку".
   - Конечно, - сказал он. - Пусть выезжают, я буду ждать.
   Нажал клавишу. Достал  из  стола  две  коробочки  с  Пашкиными  орденами,
поставил перед собой, стал не торопясь надевать. Все-таки чужие,  а  таскать
чужие ордена - не  в  традициях  русского  офицерства.  Свои,  к  сожалению,
пришлось отдать Пашке на временное хранение  вместе  со  всеми  документами,
формой, чемоданом. Если подумать, сейчас при нем не было ни  единой  мелочи,
способной засвидетельствовать,  что  он  -  Петр,  а  не  Павел.  Разве  что
физиономия - но и она,  собственно  говоря,  принадлежала  в  данный  момент
Павлу... Интересное положеньице. А если Пашке -  тьфу,  тьфу!  -  упадет  на
голову кирпич? Начнешь доказывать, что ты - Петр Иванович, могут сгоряча и в
психушку запереть...
   Он торопливо прошел к тайнику за  картиной  и,  пользуясь  кратким  мигом
передышки перед  визитом  телевизионщиков,  оросил  мятущуюся  душу  глотком
хорошего коньяка. Так и не решив, как быть с Надей.

   ...Жанна, придерживая рукой распахнутую дверь, бесстрастно доложила:
   - Павел Иванович, группа с телевидения.
   И,  пропустив  в  кабинет  всех  троих,  прежде  чем  прикрыть  дверь,  с
неприкрытой обидой повела на  Петра  умело  подведенным  черным  глазом.  Он
ухмыльнулся про себя - девочка, конечно же, тихо ревновала, но он-то не  был
ни в чем виноват, это все Пашка, его подробные инструкции...
   Группа  состояла  из  двух  молодых  людей,   нагруженных   треногами   и
объемистыми ящиками в металлических футлярах,  а  возглавляла  ее  смазливая
девица в черной юбке и строгой белой блузке, в модных  очках,  с  аккуратной
челочкой и "конским хвостиком". На первый  взгляд  она  казалась  невероятно
добродетельной и напрочь лишенной игривости, но Пашка, разумеется, ошибиться
не мог - о ней и шла речь, а не о ком-то другом...
   Впрочем, Петр, когда она оказалась совсем  близко,  сразу  подметил,  что
очки - откровенная бутафория. Стекла простые, без следа диоптрий.  А  наряд,
надо полагать, символизирует строгий деловой стиль  будущей  передачи.  Пока
молодые   люди,   тихонько   перебрасываясь    профессиональной    словесной
абракадаброй,  "ставили  свет"  и   что-то   там   еще,   Петр   старательно
прихорашивался перед зеркалом. На  его  взгляд,  лента  шейного  креста  "За
заслуги перед Отечеством" была длинновата, но Пашка,  надо  полагать,  знает
лучше. Интересно, что же он  себе  вторую  степень  не  выбил,  со  звездой?
"Трешкой" ограничился?
   Зато "дружбу народов" Петр, имевший некоторый опыт обращения  с  орденами
на  обычной  колодке,  прикрепил  идеально.  Интересно,  за  что  это  Пашка
сподобился?  Какую  такую  дружбу  народов   налаживал?   Совершенно   забыл
спросить...
   Он споткнулся о толстый кабель, торопливо попросил:
   - Давайте не будем меня снимать за столом, придумаем что-то другое...
   Чертовски не хотелось, чтобы в камеру попал Катин портрет.
   - Ну конечно, Павел Иванович, - откликнулась белобрысая телезвездочка.  -
Совки могут неправильно понять, далек наш народ от западной раскованности...
   "Интересно,  ты-то  из  каких  таких  Кембриджей  вылупилась?"  -  так  и
подмывало его спросить. Промолчал, конечно. Не  стоило  вылезать  со  своими
плебейскими репликами.
   Наконец два вьюноши отладили все  потребное.  Критически  обозрев  Петра,
усадили его в кресло в уголке, прицепили на  лацкан  крохотный  микрофон  на
длинном тонком проводе. Один вьюнош встал у камеры, второму дела не нашлось.
   - Раскованнее, Павел Иванович, - потребовала девица. - Что-то вы  сегодня
зажаты...
   Он добросовестно попытался придать себе раскованность. Проклятый крест то
и дело съезжал набок, и Петр в конце концов спросил напрямую:
   - Может, мне эту регалию как-нибудь булавкой зафиксировать?
   - Ну зачем же? - пожала  девица  полными  плечиками.  -  Будет  выглядеть
вполне естественно  -  вы  к  заслуженной  награде  давно  привыкли,  вполне
допустима  легонькая  небрежность,  не   стоит   выглядеть   свежеиспеченным
кавалером... Начали?
   Он  выпрямился  в  кресле,  насколько  мог,   сделав   небрежно-вальяжную
физиономию. Всякое бывало, а вот сниматься  для  ТВ  приходилось  впервые  в
жизни.
   Девица закинула ногу на ногу, превратив  черную  юбчонку  в  нечто  чисто
символическое, положила на колено большой блокнот,  нацелилась  на  страницу
авторучкой. Все это, Петр определил, -  для  чистого  понта.  Страницы  были
чистые. Юная деловая дамочка, потребно для имиджа..."
   Она обворожительно улыбнулась в камеру:
   - Добрый день, дамы и господа. В  эфире  -  "Деловой  Шантарск"  с  Викой
Викентьевой. Сегодня нас любезно пригласил в гости один из капитанов местной
промышленности, шантарский Эндрю Карнеги, если можно так выразиться, - Павел
Иванович Савельев. Павел Иванович, первый и самый волнующий вопрос,  конечно
же, - судьба Тарба-чанского проекта, имеющего огромное значение для области.
Вы можете поделиться секретами?
   - Собственно, никаких секретов на сегодняшний день и не существует уже, -
степенно сказал Петр, неотрывно глядя в камеру, словно птичка  на  удава.  -
Уже через три дня в  Шантарск  прилетают  представитель  премьер-министра  и
иностранные инвесторы. Они проведут у нас несколько  дней,  будут  проведены
переговоры по окончательному согласованию документов, проведем, - он  поймал
себя на том, что употребляет "проведем" чуть ли не через слово и  задумался,
какой бы другой термин подыскать, - одним  словом...  проведем  (тьфу  ты!),
если можно так выразиться, окончательную притирку... поскольку речь идет  об
огромном  пакете  документов,   охватывающем   интересы   доброй   полусотни
шантарских предприятий и организаций...
   Вряд ли Пашка будет в претензии. Все, что он написал, Петр  проштудировал
четыре раза и сейчас чесал без малейшей заминки, разве что речь вдруг обрела
противный  канцелярский  привкус,  в  голову,  как  ни  бился,  лезли   одни
бюрократические перлы.
   - И после этого начнется финансирование?
   - Да, в самые сжатые сроки после подписания, - кивнул Петр,  уже  немного
освоившись с мутно-темной стеклянной линзой камеры и позволяя себе временами
отводить от нее взгляд. Правда, при  этом  следовало  зорко  следить,  чтобы
взгляд не упирался слишком часто в  обнаженные  ножки  Вики  Викен-тьевой  -
вдруг на голубом экране это будет смотреться как-то неподобающе?
   Зато сама Вика  подобными  страхами  не  страдала  ничуть  -  то  и  дело
подбирала такие позы, чтобы будущие телезрители могли в полной мере  оценить
длину и стройность ножек. При этом она непринужденно  и  весьма  убедительно
черкала что-то в своем блокноте, но Петр-то видел со своего места,  что  это
самые обычные каракули,  имеющие  отдаленное  сходство  с  буквами.  Правда,
телезри-тельно этого просечь ну никак не мог.
   - Другими словами, наш, фигурально выражаясь, космический  корабль  стоит
на старте и ожидает лишь команду на взлет?
   - Вы подобрали очень удачное сравнение, Вика,  -  сказал  Петр,  позволив
себе немного не предусмотренной сценарием отсебятины. -  Именно  космический
корабль, который выведет нашу область на непроторенные доселе орбиты...
   Это тоже была отсебятина. Он испугался, не перехватил ли  с  пафосом,  но
Вика благосклонно, с умненьким видом кивала, то и  дело  выводя  в  блокноте
новую порцию кривулек, и  Петр  приободрился,  окончательно  расставшись  со
страхом перед камерой. "В сущности, не столь  уж  мудреное  занятие.  Насчет
непроторенных орбит получилось неплохо, если Пашке не  понравится,  не  знаю
уж, чем ему и угодить".
   - По-моему, сумма инвестиций превышает триста миллионов долларов?
   - Пока я предпочел бы говорить о первом транше. сто пятьдесят  миллионов,
- солидно поправил Петр, в который раз попытавшись понять умом эту сумму, но
вновь отчаявшийся осознать ее реальность.
   Интересно,  сколько  из  этой   умопомрачительной   суммочки   достанется
непосредственно "Дюранда-лю"? Надо полагать, нехилая доля,  иначе  Пашка  не
старался бы так, не выдумывал фокус с двойником...
   - И все эти деньги достанутся области?
   - Ну разумеется, - усмехнулся Петр.  -  Это  масса  новых  рабочих  мест,
множество проектов, обеспечивающих занятость на  несколько  лет  вперед  для
тысяч наших земляков. Не сочтите за саморекламу, но мы, все, кто участвует в
этом проекте, не намерены уподобляться иным шустрым  господам,  ухитрившимся
подевать западные кредиты неведомо куда...
   - Видимо, то, что Москва выбрала именно вас и ваших партнеров, как раз  и
объясняется вашей безукоризненной репутацией за все эти  десять  лет  вашего
пребывания в частном бизнесе?
   - Я очень надеюсь, что именно эти  соображения  оказались  в  свое  время
решающими, - скромно сказал Петр.
   В общем, все ее вопросы он  знал  наперед  -  опять-таки  Пашка  снабдил.
Вполне возможно, сам и составлял-редактировал. Вот,  значит,  как  создаются
безукоризненные репутации - в том числе и  с  помощью  таких  вот  голоногих
девочек...
   - Павел Иванович, я понимаю, что в нескольких фразах ни за что не удастся
пересказать секрет  и  суть  вашего  успеха,  -  молвила  Вика  с  явственно
просматривавшимся пиететом. - Но все же, если в двух словах? Как вам все это
удалось?
   Петр старательно наморщил лоб, подпер кулаком подбородок, опустил взор  -
опять-таки поневоле оказавшись вынужденным обозреть ее ножки,  -  подумал  и
заключил:
   - Дело  в  направленности  бизнеса,  Вика.  Меня  никогда  не  привлекали
финансовые спекуляции, столь популярное в нашем  многострадальном  отечестве
деланье денег из воздуха. Так уж сложилось, что я десять лет производил. Шел
по  пути,  указанному  Эндрю  Карнеги,  Генри  Фордом,  плеядой   выдающихся
предпринимателей  старой   России   -   Рябушинским,   Путиловым,   Гужоном,
Третьяковым...
   Почему-то именно сейчас ему на ум пришли кипы фотографий - тех, из сейфа.
Так и плясали перед глазами. Однако следовало отдать Пашке должное:  все,  о
чем Петр только что тарахтел, и в самом деле имело место.  Все  было  чистой
правдой - ухитрился ведь  беспутный  братец,  пусть  он  трижды  сексуальный
маньяк, все  эти  десять  годочков  заниматься  производством,  нарабатывать
надежную репутацию. В столице  сидят  не  дураки,  примитивному  финансовому
выжиге  вряд  ли  позволили  бы  и  на  километр  приблизиться  к  нынешнему
премьер-министру... Судя  по  кипе  документов,  которые  он  проштудировал,
Тарбачанский проект - вещь серьезная. И, в конце концов,  неизвестно  еще  в
точности, как развлекались в свободное время господа с мистерами -  все  эти
Форды, Путиловы и Гужоны...
   - По городу ходят слухи о какой-то странной аварии... - с улыбкой сказала
Вика. - Некоторые, с позволения сказать, средства массовой информации, - она
сделала презрительную гримаску, - пишут всякие глупости...
   - Вот пусть эти глупости и  остаются  на  их  совести,  -  отрепетировано
продекламировал Петр. -  Комментировать  что-либо,  полемизировать  с  этими
субъектами в приличном обществе попросту не  принято.  Глупая  была  авария,
согласен. Плохо наши дороги  приспособлены  к  западным  машинам...  Но  вы,
надеюсь, видите, да и телезрители тоже, -  он  глянул  в  камеру,  -  что  я
нахожусь в самой прекрасной форме. Есть на свете  ангелы-хранители,  что  ни
говорите...
   - Это понятно, - подхватила  Вика.  -  Такие  люди,  как  вы,  необходимы
России...
   Петр смущенно потупился. Сказал, не поднимая взгляд:
   - Мы просто стараемся по мере сил быть полезными стране, уж  простите  за
высокие слова...
   Еще с дюжину вопросов - о семейной жизни, конечно же, характеризовавшейся
исключительной стабильностью и теплом родного очага, о партнерах  -  как  на
подбор, людях компетентнейших и честнейших, так что просто удивительно,  что
им еще  не  воздвигли  монументы  при  жизни;  о  московских  и  иностранных
участниках проекта, светочах государственного мышления и  светилах  бизнеса.
Поименное перечисление десятка людей, всемерно заслуживших такую честь, - от
московской и областной администраций до верных кадров "Дюранда-ля", скромных
тружеников, на чьи  плечи  ляжет  немалая  ответственность  перед  державой.
Несколько Викиных цветистых комплиментов - и представление кончилось.
   Облегченно вздохнув, Петр  порывисто  встал  было.  но  чертов  микрофон,
пришпиленный к лацкану, потянул назад, как  рыбку  на  крючке.  Он  смущенно
плюхнулся в кресло, а один из телеюношей торопливо кинулся избавить  его  от
реквизита. Потом оба шустро принялись паковать свои причиндалы.
   Воровато покосившись  на  них,  Петр  налил  себе  коньячку  -  заслужил.
Расслышал, как Вика негромко сказала тому, что  был  не  в  пример  патлатее
напарника:
   - Коль, вы поезжайте на студию, а я на часок задержусь. Есть еще  детали,
о которых лучше побеседовать без камеры...
   Петр подметил, что юнец понятливо покосился  на  него  и  состроил  такую
физиономию, будто собирался подмигнуть напарнику, - но  в  последний  момент
разумно передумал, стервец. Взвалив на плечи ящики, подхватив  треноги,  оба
направились к выходу. Жанна с деланным почтением придержала для  них  дверь,
покосилась на Петра, сделала каменное лицо и медленно притворила створку.
   Оставшись с  ним  наедине,  Вика  моментально  преобразилась  -  беспечно
запустила блокнотом, ловко зашвырнув его в свою расстегнутую  сумку,  обеими
руками сняла заколку, встряхнула  головой,  распустив  волосы,  сняла  очки,
столь же небрежно швырнув в сумку. Перекинула великолепные ноги через мягкий
подлокотник  кресла,  уютно  в  нем  раскинувшись,  похлопала   ладонью   по
темно-коричневой коже:
   -  Идите  сюда,  мистер  Карнеги,  продолжим   интервью.   Многих   наших
телезрителей интересует, как вы относитесь к сексу на рабочем месте...
   Петр осторожно присел рядом.  Телезвездочка  непринужденно  потянулась  к
нему, сняла с шеи алый крест с золотым орлом, повертела:
   - Дашь пока поносить?
   - Валяй, - кивнул он.
   Вика  проворно  накинула  ленту  себе  на  шею,  высвободив  из-под   нее
спутавшиеся волосы, преспокойно расстегнула блузку сверху донизу, примостила
посверкивающую  эмалью  и  позолотой  регалию  на   груди,   меж   узенькими
тесемочками черного бюстгальтера. Полюбовалась, склонив голову к плечу:
   - А что, красиво... Слушай, а почему ты не мог выбить со звездой,  как  у
Пугачихи?
   - Потому что Пугачиха - звезда,  а  я,  ежели  прикинуть,  не  более  чем
звездюк, - не раздумывая, поведал Петр.
   Девчонка фыркнула и непринужденнейшим  образом  принялась  разоблачаться.
Когда из одежды на ней остался только орден, подошла к его столу, уселась на
его место и старательно скопировала Катину позу:
   - Похожа?
   - Не очень, - сказал он сдержанно.
   - Все, умолкаю... Жена - это  святое...  -  Она  выбралась  из-за  стола,
танцующей  походкой  приблизилась   к   Петру   и   без   всякого   смущения
поинтересовалась: - Какие будут указания? Или проявить инициативу?
   "Хорошенькие же картинки повидали эти стены". -  машинально  отметил  он,
снимая пиджак. Замешкался,  прикидывая,  как  же  выти  из  положения  ввиду
отсутствия какой бы то ни было мебели, пригодной для занятия  горизонтальной
позиции, но тут же столкнулся с проявленной инициативой и поплыл по течению.
Примостил ее в обширном кожаном кресле и добросовестно  принялся  копировать
Пашку - судя но ее реакции, небесталанно.
   Очень может быть, она притворялась и подыгрывала,  но  охала,  стонала  и
закатывала глаза столь естественно, что Петр вскорости отбросил притворство,
увлекшись. Пошел процесс, и шел, и шел, только позы менялись.  В  финале  он
вынужден был признать, что хваленая заокеанская Моника определенно кое в чем
проигрывает Вике, поскольку настоящий артистизм и виртуозность ни с  чем  не
спутаешь, даже если и не имел чести общаться с Моникой.
   Пока она плескалась в душевой, сидел в том же кресле, похлопывая себя  по
колену заблаговременно приготовленным Пашкой конвертиком с пятью сотенными -
разумеется, не  "деревянными".  Было  чуточку  неловко  -  как-никак  звезда
экрана, к тому же не бульварщиной какой занимается, а серьезные  передачи  о
бизнесе ведет...
   Юная звезда экрана выпорхнула из  его  персональной  душевой  свеженькая,
причесанная и элегантная. Надела ему на шею орден, без малейшей  неловкости,
глазом не моргнув, вынула  у  него  из  пальцев  конверт,  кинула  в  сумку,
наклонилась, чмокнула в щеку:
   - Премного благодарны, ваше степенство...
   - Ты уж постарайся, - сказал он, ухитрившись не отвести взгляда.
   - Не сомневайся, - заверила Вика. - Разобью беседу на несколько кусочков,
разбавлю повествованием о твоих свершениях  должным  видеорядом  -  классная
передачка получится... К следующему понедельнику сможешь лицезреть. Уговор в
силе, мне непременно эксклюзив на все, что связано с подписанием?
   - Само собой, - кивнул он. - Куда я без тебя денусь?
   - И правильно, - серьезно сказала она. - Я девочка талантливая...
   - Я заметил...
   - Ага, во всем, - сказала Вика,  без  тени  смущения.  -  Ты  когда  меня
возьмешь на "заимку", чтобы оттянуться по  полной  программе?  Второй  месяц
обещаешь... У меня, кстати, появились свежие идеи  по  поводу  артистической
фотографии, не пожалеешь.
   "Пожалуй что, - согласился он мысленно. - Из всей, с позволения  сказать,
коллекции, обнаруженной в  сейфе,  как  раз  Викины  снимки  ближе  всего  к
искусству. Наверняка она и руководила Пашкой, в отличие от  прочих  сюжетов,
где сразу чувствуется не особо-то и затейливый  вкус  братана.  Станешь  тут
эротоманом, ежели вот такие сами лезут".
   - Так когда?
   - Скоро, - сказал он. - Разделаюсь только с договорами...
   - Ну, я побежала? Звони, если что... Она мимолетно чмокнула его в щеку  и
направилась к двери,  помахивая  сумочкой,  -  уже  в  очках,  при  "конском
хвостике", с прежним видом "синего чулка".  Торопливо  разблокировав  дверь,
Петр вышел в приемную. Жанна, проводив Вику взглядом, капризно надула губки.
   - Жанетта, не выпендривайся, - сказал он примирительно. - Пресса,  знаешь
ли, четвертая власть, и нужно с ней поддерживать добрые отношения...
   "Ничего, перетопчется девка,  -  легкомысленно  подумал  он.  -  Вернется
Пашка, будет ее опять драть, как Сидорову козу, и все придет в норму".
   - Вызови машину, - подумав, распорядился он. - Я, пожалуй что,  домой,  с
делами на сегодня покончено...

   Глава вторая
   ТИР ПО-ШАНТАРСКИ
   Боссу необходима вальяжность - по крайней  мере,  пока  он  находится  на
глазах у подчиненных, обязанных испытывать робость или хотя бы пиетет,  -  и
потому Петр