еще  не  настоящая
премьера, а как бы семейная, и аплодировал зал не столько таланту  режиссера
и актеров, сколько своим детям, внукам, племянникам,  друзьям,  ученикам.  И
все-таки становилось очень приятно. Если такие же аплодисменты прогремят  на
официальной премьере, после Нового года...
   Вдруг Маша перестала дышать, застыла и чуть не выронила  букеты.  В  зале
среди множества знакомых лиц она увидела одно, которое надеялась не  увидеть
больше никогда в жизни. Она сначала обратила внимание на человека, стоявшего
в самой глубине маленького бельэтажа. Она заметила его потому, что он не бил
в ладоши, как все, а стоял неподвижно. На долю секунды их глаза встретились.
И сразу упал занавес.
   Когда он поднялся еще раз, в углу бельэтажа никого уже не было.
   "Показалось, - решила Маша, - мало ли в Москве кавказских лиц?  Забрел  в
театр случайно кто-то очень похожий на тощего телохранителя, которого так  и
не поймали тогда. Кто-то очень похожий, и только".