о. Даже гайку полирует. И думаю, это не предел. Еще столько же
поместится запросто.

- Кого задерживать? - спрашивает Запеканкин, швыряя пустую бутылку в свой
дипломат.

- Ну не меня же, - улыбается Георгий, - вон, Шкрябина.

- Сам знаю, - обиженно бросает следователь и начинает заваливаться на бок.

Дьявол, лишь бы успел закорючку свою поставить... Успевает. И даже чего-то
начертать в бланке. Жора поддерживает его, подставляя плечо.

- Теперь обыск, - Жора подсовывает бланк. С Запеканкиным вот-вот
приключится полный астрал, и придется ломать дверь Шкрябину без законного
прикрытия.

- Адрес?

- Да, пожалуйста, - Жора кладет перед независимым лицом протокол с данными
Шкрябина. Н-да... При других обстоятельствах Георгий выставил бы лицо за
порог, но сейчас вынужден стелиться, походя на услужливого официанта в
валютном кабаке.

В последние секунды непотерянного сознания Запеканкин переписывает адрес,
ставит автограф и выходит из игры. Ну, и ладно. Дело сделано.
Санкционировать постановление у прокурора вовсе не обязательно, как
почему-то думают обыватели. В неотложных случаях позволительно сначала
обыскать, а потом ставить в известность прокурора. А у нас сегодня, как,
впрочем, и всегда, исключительно неотложный случай.

Мы переносим следователя на диван и решаем, что с ним делать. Вряд ли он
сможет сегодня продолжать борьбу с преступностью, поэтому самый разумный
выход - отправить его до дому, до хаты. Завтра у него снова будет тяжелый
день, голова ведь живая, ей больно. Георгий договаривается с водителем
"УАЗика" доставить Запеканкина к месту постоянного проживания., несмотря на
бурные протесты первого ("У меня не такси, на бензин гони!"). Договорился,
пообещав взамен старую авто магнитолу, изъятую у какого-то пацана.
Следователь отбывает. Попутного ветра...

Георгий идет к Шкрябину и объявляет, что тот задержан следователем на трое
суток. С последующим арестом. Шкрябин обижается на несправедливость. "Чтоб
я еще раз чужое подобрал... Вот и помогай людям". Ну, здесь уже обижайся,
не обижайся, а пятилеточку в активе имеешь. А то и больше. Ведь еще обыск
впереди. Глядишь, помимо анаши, пару-тройку паспортов найдем.

Кстати об обыске. Можно поехать прямо сейчас, но Жора позвонил в адрес и
выяснил, что дома у Шкрябина никого нет. А без хозяев лучше обыск не
проводить, после обвинят черт знает в чем. Разумней всего нагрянуть ночью,
человек расслаблен, плохо соображает, и, главное, наверняка дома.

Самое обидное - эту идею предложил я. Жора одобрил, после чего вдруг
посмотрел на меня взглядом калеки на перекрестке и заявил, что он сегодня
ночью не может. Хотя и очень хочет. Приглашен, дескать, в ресторан. На
юбилей тетушки и дядюшки. Серебряная свадьба. Или золотая.

- Ну, и какие проблемы, Жор? Отгуляешь, и на обыск!

- Да ты чего, Андрюхин?! Какой обыск после кабака? Сам посуди?

- А ты не пей!

- Тетушка не поймет... А тем более дядюшка. Да ладно тебе! Сделай за меня,
в следующий раз я отработаю.

Нормальный подход, да? Георгий будет тосты поднимать, плясы плясать, а я
вместо него двери ломать и анашу искать. Славно!.. Пока я рассуждаю на эту
тему, напарник сует мне в руку постановление на обыск и скрывается из виду.
"Мне еще костюм отпаривать!..." Ну, и что прикажите делать?

В ночь по отделу дежурит Укушенный, но полагаться на него нельзя - случись
ночью что посерьезней, ни на какой обыск он не поедет. А оставлять
процедуру на завтра опасно, брат Шкрябина, учуяв неладное, сразу выкинет
запрещенное имущество с балкона. Эх... Непременно сделаю укор своим
родителям, что воспитали меня слишком хорошим. Другой бы на моем месте
свернул бы из постановления журавлика и запустил в форточку... Я же машу
рукой и, не дождавшись окончания рабочего дня, отправляюсь домой. Чтоб
бодрым и выспавшимся вернуться обратно к станку ровно в полночь.
Возвращаюсь я чуть позже, общественный транспорт свои функции в это время
суток исполняет бездарно. Укушенный дежурит в кабинете вместе с женой
Лидой. Жена, как я упоминал, жутко ревнивая и на ночные дежурства Бориску
одного не отпускает. Тем более что познакомились супруги как раз на
дежурстве. Скучал год назад Укушенный в отделе, маялся от безделья да крысу
дрессировал подвальную. Наскучавшись вдоволь, выполз на свежий воздух
заманить в отдел какую-нибудь припозднившуюся дамочку. Благо заявок не
было. Проделывал он это не впервой, и, как правило, удачно. На этот раз
тоже повезло. Зацепил. Взял на буксир. Представился хозяином фирмы,
ремонтирующей ментовку. Тогда у нас действительно шел ремонт, но Укушенный
не имел к нему никакого отношения. Но хозяин - это же звучит гордо. Не то,
что какой-то там оперативный уполномоченный. А дамочка возьми да окрути
Бориску паутиной страсти. Самое интересное, что была она девушкой милой,
доброй, скромной и благовоспитанной. Трудилась в районной библиотеке
библиотекарем. В тот вечер возвращалась с "Мариинки", опоздала на метро, на
такси денег не хватало, пошла пешком. А тут Борька-прораб. Над головой
тучка грозовая, Зевс-громовержец молнии кидает, вот-вот вода польется с
небес, ну и решила переждать это дело в отделе... Короче, через пару
месяцев расписались. Но с тех пор Лидия Бориса одного на дежурства - ни
ногой. Только вместе, памятуя персональный опыт. Укушенный увиливал как
мог, но какое там... Наши поначалу тихо обалдевали, но после привыкли.
Лидия наловчилась составлять протоколы, опрашивать граждан, осматривать
места происшествий и даже колоть преступников. Чем Укушенный беззастенчиво
пользовался, нагло давя харю, пока жена, например, принимала заявление от
потерпевшего. А однажды, когда не в меру вспыльчивый субъект принялся
грязно оскорблять Бориску при исполнении обязанностей, Лидуся зарядила
субъекту оплеуху, выбив ему из зацепления челюсть. Когда в больнице челюсть
вернули на место, субъект накатал жалобу, что избит сотрудником милиции. И
обломился. Укушенный в ответном рапорте указал, что избит гражданин не
сотрудником, а случайно проходящей мимо возмущенной общественностью из
районной библиотеки, никакого отношения к органам правопорядка не имеющей.

Сегодня Лидия, как всегда, в спортивном костюме и кроссовках. Волосы
заплетены в короткую косичку, на лице минимум косметики. Боевое дежурство.
Борька решает кроссворд.

- Голубцы будешь? - кивает Лида на термос, едва я переступаю порог
Борькиного кабинета.

- Нет. На ночь есть вредно. Погнали к Шкрябину. Я пробил по телефону, он
сейчас дома.

- Далеко? - уточняет Укушенный.

Я достаю постановление, разбираю иероглифы Запеканкина и вычленяю адрес.

- Рядом. Минут десять езды.

- Я с вами, - строго предупреждает Лидуся, не знающая истории со Шкрябиным
и заподозрившая что-то нехорошее.

- Да Бога ради, - киваю я, - понятым будешь. Второго на улице найдем.

Лидия успокаивается и начинает разминать руки.

- У нас ОМОНовцы сейчас в отделе. Рейдуют. Может, захватим парочку? -
предлагает Бориска.

- Отчего же не взять? ОМОН доброму делу не помеха.

Мы быстро заканчиваем сборы и выдвигаемся. Транспорт берем частный.
ОМОНовцы выходят на проспект и тормозят джип.

- На обыск подкинь...

- Ко мне?

- Дойдет и до тебя...

Дом у Шкрябина послевоенный, сталинский, с просторным подъездом и
грохочущим лифтом. На таком шахтерам в забой спускаться в самый раз. Но мы
не пользуемся подъемным средством, сохраняя конспирацию. Квартира на
четвертом этаже. Дверь - броня. Или под броню. В любом случае, выглядит
внушительно. Мы разбиваем лагерь и проводим военный совет. Лидия уже в
курсе мероприятия.

- Если позвонить, и сказать, что это обыск, - начинаю я, - можно тут же
ехать назад. Наркота будет в сортире, ствол - под окнами.

- Водопроводчики? Почта? Соцопрос? - подает голос Укушенный.

- В час ночи? Несерьезно.

- Дверь надо выносить к чертям собачьим, - предлагает библиотекарь Лидуся,
- фиг ли манерничать? Понимаю, не было б постановления... Да и без него бы
обошлись...

С кем поведешься... Научилась работать.

Мы молча оцениваем предложение, рассматривая дверь. Легко сказать -
выносить. Это не картонка в панельном доме. Начнем возиться, весь дом
сбежится. Я с надеждой смотрю на бойцов ОМОНа. Те с надеждой смотрят на
нас. Тишина. Мент родился.

- И как выносить? - спрашивает супруг у супруги, - глянь, дверь какая. Да
еще открывается на себя.

- А как вы это обычно делаете?

- Можно кумулятивным зарядом, - отвечает один из бойцов, - можно пилой
специальной. Если первый - второй этаж, можно тросом вырвать. Один конец к
двери, второй к бэтэру*...

Стоит ли говорить, что ни заряда, ни пилы, ни троса, ни тем более бэтэра в
нашем распоряжении не имеется. Только пара фонариков и авторучки. Приехали.

- Тросом? - размышляет вслух Лидия, - а где его достать?

- Да не проблема, - кивают ОМОНовцы, - тормознуть тачку, да попросить.

- Действуйте! - командует Борькина супруга, - и ломик какой-нибудь найдите.

Бойцы идут вниз, гремя сапогами на весь подъезд. Лидия начинает исследовать
ручку двери. Ручка приварена к обшивке намертво и, в принципе, выдержит.
Замки импортные, но не самые прочные - треснут.

- Послушай, малыш, - Борька закуривает и обнимает супругу за плечо, - мы на
четвертом этаже. Никакого троса не хватит.

- К тому ж, такую дверцу даже БТР не вытянет. Трактор нужен, - поддерживаю
я коллегу.

- Во-первых, мальчики, - Лида убирает Борькину руку с плеча, - пожалуйста,
на пол тона ниже, сейчас весь дом проснется, а во-вторых, потушите
сигареты. Тяга изнутри, ваш Шкрябин учует.

Мы переглядываемся и выкидываем окурки. Возвращаются бойцы, неся
металлический буксирный трос диаметром с большой палец и полуметровую
монтировку.

- Подойдет? В самосвале взяли.

- Вполне. Привяжите трос к железяке. Да не так! - шепотом кричит Лидуся, -
Петлю сделайте! Вот!

ОМОНовцы выполняют команду быстро и четко.

- Значится так, - наставляет Лида бойцов, - когда дверь вылетит, работаем
жестко, без соплей. Чтоб ничего не успел скинуть. Мордой в пол, будет
рыпаться - по сопатке. Наркота на балконе, там же ствол. Все ясно?

- Все.

- Тогда поехали!

Лидия ловкими, кошачьими движениями, почти бесшумно цепляет свободный конец
троса к ручке. Затем разматывает его, двигаясь по направлению к лифту.
Вызывает кабину. Когда та приползает, распахивает наружную створку и
блокирует "концевик" Борькиной зажигалкой. Я, кажется, начинаю
догадываться... Теперь лифт поедет даже при отрытой двери на площадке...
Лидуся просовывает монтировку с привязанным к ней тросом в щель между
внутренними створками лифта и возвращается к нам.

- Готово. Ступай вниз, - кивает она одному из бойцов, - и вызови лифт.
Только тише, умоляю...

ОМОНовец кивает и на цыпочках идет на первый этаж.

- Ну, что, мальчики, готовы?

- Готовы, малыш.

Мы встаем по бокам двери на безопасном расстоянии. Прислушиваемся. Первый
боец благополучно добрался. Три, два, один, пуск...

Лифт вздрогнул и пополз вниз.

- А понятые?! - вдруг вспоминаю я.

- Поздно, - бросает Лидия, - да хрен с ними. После найдем.

Трос натягивается. Мне хочется зажать уши. Что сейчас будет...

Первый раз в жизни я ощутил, что такое подземный толчок. В смысле,
землетрясение. Дом вздрогнул, куски штукатурки посыпались на наши
неприкрытые головы (боец не в счет - он в каске), противный треск ударил по
барабанным перепонкам, посыпались стекла из окон парадной. Короче, баллов
семь по шкале Рихтера. Никакой трактор не выдержал бы такого напряжения. Но
лифт - не трактор. Он и не такое видывал! Сделано в СССР! Качество на века!

- Крошки мои, за мной!

Дверь вылетает из проема вместе с косяком и всеми импортными замками.
Дальнейшая ее судьба нас мало интересует, мы бросаемся вперед, в темноту.
Планировка типовая, не заблудишься. Я фонариком освещаю дорогу, ОМОНовец,
как велено, мчится по коридору в дальнюю комнату, к балкону, сметая все на
своем геройском пути. Укушенный - сразу на кухню, крепко сжимая пистолет
двумя руками, на манер американских копов. Лидия ударом ноги распахивает
дверь в ближайшую от нас комнату и залетает внутрь. Мелькает тень,
вероятно, проснувшегося Шкрябина. Резкий вскрик Лидуси на выдохе, звук
удара кроссовки о плоть, стон боли, грохот упавшего на ковер тела...

Я нахожу выключатель и зажигаю свет. Шкрябин-старший лежит на полу в позе
трехколесного велосипеда, мордой вниз. Сжатые от боли зубы не позволяют
вырваться крику. Лишь жалкий стон сочится из недр. Вероятно, брат-1 не
спал, ждал брата-2. На нем брюки, рубаха и носки. А если спал, то в одежде.
В комнате удушливый аромат алкогольных паров. Видимо, выпито немало. А
комнатка хороша. Убранство богато. Хоть международные приемы проводи...
Одна люстра тонн на двадцать тянет. Если упадет на башку, все - game over.

Заходит довольный боец, держа на вытянутой руке большой полиэтиленовый
мешок.

- Анаша, - констатирует он, - килограмм пять. На балконе лежал.

- Отлично!

- Но ствола не нашел.

- Ничего, сейчас сам скажет, - Лидия склоняется над поверженным Шкрябиным,
- эй, фраер, пушка где?!

Про "фраера" наверняка в библиотеке прочла...

Брат-1 отрывает правую руку от своей паховой области и указывает на
тумбочку. Я обыскиваю ее и извлекаю пистолет в наплечной кобуре. Правда, не
"Вальтер", а обычный "Макаров", но ничего, тоже неплохо. Возвращается
Укушенный.

- На кухне пусто.

- Как, уже?..

Ну, что ж, дело сделано. Остались формальности. Пригласить второго
понятого, оформить протокол, вызвать медицинскую помощь. Приставить дверь
на место...

- Вставай, родной. Хватит корчиться. Мы к тебе с обыском, - придав лицу
дежурное выражение свирепости, я подхожу к преступнику и приподнимаю его за
плечи, дабы усадить на стул...

Остановись мгновенье, ты прекрасно...

Это не Шкрябин-старший. И не Шкрябин-младший. Это вообще - не Шкрябин!!!
Это...

А не сниться ли мне все? Обыск, Лидуся, лифт, трос, анаша, пистолет... Все
слишком нереально, абсолютно недоступно логическому осмыслению. Мозг,
словно мощный компьютер, пытается найти верное решение, но в бессилии
буксует. Виснет. А не сошел ли я просто-напросто с ума? Видения уже есть.
Скоро начну слышать и голоса. Оттуда...

Я зажмуриваюсь, что есть силы. Пытаюсь проснуться. Не помогает. Та же
комната, те же лица...

Я держу не Шкрябина!

Я держу следователя Запеканкина!..

Как же я сразу не узнал его печатку?

* * *

- А при чем здесь я?! - срывается на крик Георгий, - я виноват, что этот
кретин по пьяни свой адрес написал вместо Шкрябинского?! Я чего, проверять
должен? Написал, и, слава Богу!

- Нам следственный отдел войну объявил! За своего бойца!

- А не фиг изъятую наркоту дома хранить! Он, гад, составил липовый акт об
уничтожение изъятой анаши, а сам ее домой - и давай торговать! Все местные
наркоманы к нему ползали! Правильно ему Лидка между ног засадила! Нет, я
всегда говорил, возмездие существует. Он над нами глумился? Глумился! Подай
то, подай се... Водки, коньяку, бабу...

- Бабу не просил.

- Все равно... А теперь наша очередь резвиться. Интересно, он уже из
больницы вышел? Его очень в прокуратуре ждут.

- Тогда он долго пролежит.

- И не переживай, Андрюхин! Жаловаться не будет! Тем более, все по закону.
Вот постановление, вот адрес. Сам выписал, сам и получил. Обидно, у самого
Шкрябина ничего не нашли... Видно, успел скинуть. Но ничего, я договорился
с прокуратурой, мне еще один ордер дали.

Жора извлекает из папки заполненный бланк постановления на обыск.

- Братец уже успокоился, а мы к нему сегодня снова. Как сосулька на голову!

- А младший, кстати, где? Арестован?

- А как же... Прокурор санкцию подписал не торгуясь.

Заглядывает Укушенный.

- Мужики! Спонсора, который нам тачку обещал подарить, помните?

- Ну...

- Арестовали сегодня. За мошенничество в особо крупных. По радио только что
передали. Обидно, без тачки остались.

- Я ж говорил, - подмигивает мне Георгий, - слушай, Борис. Ты сегодня с
супругой чем занят?

- На бои без правил собрались. Лидка билеты купила. Дорогущие, блин. Нет,
чтоб в театр какой... Забыл, когда в последний раз были.

- Обидно. А то мы с Андрюхиным на обыск собрались. Снова к Шкрябину. Вас
нам будет не хватать.

Молодец Георгий... "Мы, с Андрюхиным". Я еще согласия не давал... Но, зная
напарника и свое дурацкое воспитание, могу утверждать - идти придется.

Главное, чтоб прокурор тоже не перепутал адрес. Иначе - труба. Но это мы
узнаем сегодняшней ночью. Какой, стало быть, вывод?

Продолжение следует...

ГЛАВА 5. (Роль второго плана)

Не устану повторять, как прекрасна наша милиция. Даже если в этом и так
никто не сомневается. Но особенно прекрасен участковый инспектор Вася
Рогов, спящий сейчас на скамеечке в коридоре, подложив под щечку форменную
кепочку с кокардой. В нем прекрасно все - лицо, тело, душа, обмундирование,
торчащее исподнее. И даже храп, местами напоминающий фонограмму фильма
"Юрский парк", по-своему трогателен. А если не обращать внимания на терпкий
запах носок, вызывающий у посторонних легкий рвотный рефлекс, то хоть
Спилберга вызывай - снимать про участкового психологическую драму. Я в
отделе не посторонний, у меня Васин вид не вызывает никаких рефлексов,
поэтому, убрав с прохода его хромовые сапоги, неспешно направляюсь в свой
кабинет. На часах восемь тридцать, сегодня я явился на службу на час раньше
обычного, подготовить к отправке кое-какие бумаги. Привычной суеты еще нет,
в отделе почти никого, а те, кто есть, смотрят в дежурной части видик,
сплетничают о кадровых перестановках в министерстве и о женщинах. Да вот
Рогов, прикорнувший в прохладном коридоре после ночного дежурства. Комната
отдыха участковым не положена, в отделе тесновато, приходиться использовать
скамеечку. Паспортистка Тамара гремит ведрами в своей кладовой, готовясь
вступить в неравный бой с накопившейся за сутки грязью. По утрам она
подрабатывает уборщицей на полставки, основным же делом ее жизни является
выдача паспортов трудящимся.

Тамаре в районе полтинника, она веселая тетка, великолепно и с
удовольствием ругающаяся матом. Как-то мой друг и любимый напарник Жора,
маясь во время ночного дежурства от скуки, проник ко мне в кабинет и
подвесил к люстре чучело мужчинки. Напугать решил. Думал, зайду утром и в
штаны наложу со страху. Это ж не лень было набивать газетами мою старую
куртку, брюки, натягивать на воздушный шарик парик, и водружать
получившуюся конструкцию на люстру. Понимаю, Георгий натура творческая, а
творчеству обязательно нужен выход, пускай даже такой, эксцентричный, но
лучше б напарник по территории прогулялся, глядишь, ограбление какое-нибудь
пресек. Я к подобным шуточкам давно привык и в обморок от них не падаю. В
отличие от Тамары, по утрам моющей пол в наших кабинетах...Жора, видишь ли,
про нее совсем забыл. Тамара, придя в сознание, высказала ему лучшее из
своего многоступенчатого матерного запаса, и даже я, считающий себя
знатоком в этой области, был искренне поражен ее мастерством. А что уж
говорить о гражданах в коридоре, пришедших получать паспорта.

Кстати, прошедшей ночью по району дежурил именно Георгий, и, открывая
сейчас дверь, я надеюсь, что в кабинете не ждет очередной сюрприз в виде,
например, усопшей крысы на столе. Или петарды, привязанной к дверце сейфа.
Любит напарник подобные "черные метки".

Меток не обнаруживается, на внутреннем фронте без перемен. Включаю
автоответчик, подаренный отделу генеральным спонсором - частным
предприятием "Снежок", безвозмездно, по договоренности с завхозом
Гасановым, арендующим один из наших кабинетов. "Снежок" промышляет
торговлей удобрениями и бытовой химией, иногда подкидывая нам на бедность
бензин для машин, электробытовую технику и алкоголь к праздникам. Появились
предприниматели не так давно, но мы уже ощутили их искреннюю заботу и
любовь.

Ответчик щелкает, и я слышу собственный мягкий баритон. "Набран
несуществующий номер, но если вы все же хотите что-либо сказать, може