зрачной
Атлантиды, легенды о которой передавались из поколения в поколение,  вдруг
обрела  реальность.  По  меркам  древних,  Атлантида   была   процветающим
государством, высокоразвитой цивилизацией, но все это не шло  ни  в  какое
сравнение с богатством и процветанием народа островной страны  на  Дальнем
Востоке. Стодесятимиллионный народ, владеющий  общественным  состоянием  в
тысячи миллиардов долларов, который из года в год занимает второе место  в
капиталистическом мире по объему производимой  промышленной  продукции,  в
денежном выражении  равному  тремстам  пятидесяти  миллиардам  долларов...
Народ,  претендовавший  в  двадцать  первом  веке   на   первое   место...
Единственная страна в Азии, которая  сумела  преуспеть  в  модернизации  и
превратилась  в  промышленную  державу,  сохранив  своеобразную  культуру,
которая так и носит название  "японской"...  И  эта  островная  страна  со
своими гигантскими богатствами, прекрасной и многообразной природой вскоре
будет растерзана, расчленена, втянута в морскую пучину незримой гигантской
силой, таящейся в глубинах планеты.
   Средства  массовой  информации  всего  мира  разжигали  страсти  вокруг
Японии. У Японских островов плавали авианосец "Форрестол"  Седьмого  флота
США,  авианосец  "Блуварк"  Дальневосточного  ВМФ   Англии   и   авианосец
"Мельбурн" ВМС Австралии. Они, конечно, выполняли и спасательные  функции,
но в то же  время  на  них  базировался  всемирный  информационный  центр,
который назвали Тихооканским пресс- и телецентром.  Выпущенная  в  Америке
семимиллионным тиражом брошюра "Атлантида и Япония", бывшая не  чем  иным,
как сенсационной скороспелкой, разошлась за несколько часов. Настоящий бум
вызвал сборник высказываний астрологов и пророков,  которые,  оказывается,
давно уже предрекали страшные катаклизмы Земли.
   Нечего и говорить, что больше всего разволновались ученые -  геологи  и
геофизики. Они прямо-таки  головы  теряли  от  этой  обрушившейся  на  них
проблемы.  ЮНЕСКО  образовала  специальную  комиссию  -   было   разрешено
использовать  семь  геодезических  и  метеорологических  спутников  Земли,
запущенных  США,  Советским  Союзом,  Англией  и  Францией,  а  также  все
наблюдательные   и   исследовательские   системы,   которыми   располагала
специальная спасательная комиссия  ООН.  В  Советском  Союзе,  Соединенных
Штатах Америки,  Китае,  Индонезии,  Австралии,  Англии,  Франции,  ФРГ  и
Норвегии  были   образованы   специальные   исследовательские   институты.
Разумеется,  мгновенно   были   исчерпаны   все   "запасы"   специалистов,
занимающихся науками  о  Земле,  со  всего  мира  собрали  даже  студентов
соответствующих специальностей. Для ученых это был исключительный  случай,
который выпадает "раз в тысячу лет". Дело в том, что это явление  с  точки
зрения новой, едва  получившей  обоснование  науки  -  геоэнергетики  было
уникальным и поднимало неисчислимое  множество  новых  проблем.  Внезапное
погружение океанической плиты - теоретически такая модель была уже создана
-  сопровождалось  перемещением  плиты  континентальной,  и  этот  процесс
произошел с поразительной скоростью, всего за несколько  лет.  Под  земной
корой произошло  внезапное  нарушение  равновесия  из-за  крупномасштабных
перемещений вещества в мантии, и  это  нарушение  сопровождалось  взрывным
высвобождением энергии... Было ли это повторением некогда происходивших на
Земле бурных  горообразовательных  процессов,  отголоски  которых  еще  не
совсем заглохли в недрах массивов суши, или это было  явлением,  неведомым
до сих пор для нашей планеты  и  свидетельствовавшим  о  вступлении  ее  в
какой-то новый этап своего эволюционного развития?
   На  эти  вопросы  предстояло  ответить.  Пока   очевидно   было   одно:
наблюдаемое явление носило совершенно уникальный характер.
   В свете  происходившего  внезапное  разрушение  и  погружение  в  океан
легендарной Атлантиды, считавшееся всего лишь фантазией или мифом древних,
вдруг стало объектом серьезного  изучения.  Гибель  Японии  стала  как  бы
моделью гибели Атлантиды. Сейчас никто  уже  не  говорил  о  невероятности
подобного явления, как с развитием палеомагнетизма не отрицали уже  теории
дрейфа материков Вегенера, которую когда-то похоронили  в  основном  из-за
того, что автором ее был синоптик, дилетант в геологии. Среди ученых Индии
и Австралии изменилось и отношение к "мифу  о  материке  Муу"  Черчвальда,
считавшемуся до сей поры совершенно несостоятельным.
   Мир  следил  за  приближающейся  с   каждой   минутой   катастрофой   с
двойственным чувством. Казалось бы, гибель его означала потерю всего  лишь
третьей доли процента от общей площади суши на планете. Но когда  об  этом
клочке начинали думать как о "земле людей", то это не могло не  волновать,
больше того, это не могло не стать ощутимым для всего мира. На этой  земле
жило два и шесть десятых процента всего населения планеты. Здесь  ежегодно
производилось около семи процентов мировой промышленной продукции, на долю
этого  архипелага  приходилось  четырнадцать  процентов  в   международной
торговле. Для развивающихся стран Япония - в  качестве  "фабрики  Азии"  -
была прекрасным рынком сбыта нефти,  каменного  угля,  железной  и  медной
руды, бокситов, урана, кварца,  хлопка-сырца,  шерсти,  кормов,  продуктов
питания и фруктов. Одновременно она являлась поставщиком на мировой  рынок
стали,  техники,  судов,  автомобилей,  электронной  аппаратуры,   бытовых
электроприборов, текстиля, галантереи и фабрично-заводского  оборудования.
Короче говоря, она была серьезным поставщиком промышленных  товаров.  А  в
последние годы Япония начинала приобретать вес в качестве  члена  мирового
инвестиционного рынка, особенно в развивающихся странах,  предоставляя  им
долгосрочные кредиты. Роль Японии в мировой экономике была огромной Теперь
ее  гигантские   накопления   погибнут,   ее   организационная   структура
разрушится,  а  жизнь  ее  населения  ляжет  огромным  бременем  на  плечи
населения других стран... Мало того, катаклизм грозил  затронуть  довольно
обширный район в Японском море.
   Люди впивались взглядом в экраны телевизоров, в  кадры  кинохроники,  в
газетные фотографии, наблюдая, как тонет, изрыгая дым и пламя, Дракон.
   По всему миру развернулась кампания  под  лозунгом  "Спасите  Японию!",
проводимая  международными  и   общественными   организациями,   а   также
правительствами всех государств. Проходили митинги, начался сбор средств в
пользу  японских  беженцев.  Однако  большинство  людей   проявляло   лишь
любопытство   стороннего    наблюдателя    к    трагическому    спектаклю,
происходившему в каком-то далеком уголке Дальнего Востока. В глубине  души
они испытывали сложные и противоречивые чувства: удовлетворение  от  того,
что "это" произошло не на  их  земле,  некоторое  злорадство,  что  гибнет
преуспевающая и процветающая страна, тревогу  и  неприятное  предчувствие,
что  придется  принять  на  постоянное   жительство   большое   количество
своеобразного энергичного и какого-то непонятного народа.
   По большому счету, только сами действующие лица этой трагедии не  жалея
живота своего старались поелику возможно  уменьшить  потери.  Спасательная
служба Японии без сна  и  отдыха  продолжала  работы,  словно  в  условиях
катаклизма хотела сотворить новое "японское чудо".  С  приближением  конца
все больше становилось жертв среди сотрудников самой спасательной  службы.
Коммодор Гэрланд,  командовавший  американской  морской  пехотой,  которая
сотрудничала с ней, заявил с глубоким удивлением в телеинтервью:
   - Все спасательные службы Японии -  и  государственные,  и  военные,  и
гражданские - проявляют  поразительную  храбрость.  Их  команды  бросаются
туда, куда не решаются ступить даже наши морские пехотинцы, побывавшие  не
в одном бою. Возможно, это естественно, когда речь идет о спасении  жизней
своих  соотечественников.  И  все  же  порой  отвага  японцев  граничит  с
безрассудством. Мы иногда говорим между собой, что,  быть  может,  это  от
горя...
   Потом коммодор добавил еще несколько слов, которые  во  время  передачи
были вырезаны:
   - Я думаю, что все японцы - народ "камикадзе".  Все  без  исключения  -
отважные воины... Даже молодое поколение,  которое  считается  мягкотелым,
внутри системы действует, ни в чем не отставая от старшего...
   Идя навстречу приближающемуся с каждой минутой концу, Япония, казалось,
бросала вызов самой природе, пытаясь сотворить "чудо". В  каком-то  смысле
это чудо уже было сотворено. К началу  июля  в  условиях  непрекращающихся
землетрясений,  извержений  и  цунами  было  вывезено  за  пределы  страны
шестьдесят пять миллионов человек.  По  шестнадцать  миллионов  человек  в
месяц!  Тому  послужили  и  признанные  во   всем   мире   организаторские
способности японцев, и оперативность объединения японских  торговых  фирм,
сумевшего сделать практические выводы сразу, как только ими была  получена
от правительства секретная информация о катаклизме. Однако по  мере  роста
разрушений  и  опускания  почвы  эффективность  спасательных  работ  стала
заметно падать. Пути сообщения, порты и аэродромы выходили из  строя  один
за другим,  сосредоточивать  в  определенных  пунктах  большое  количество
эвакуируемых и вывозить  их  в  крупных  масштабах  практически  сделалось
невозможным. Приходилось собирать отдельные, маленькие группки  отрезанных
от всего мира людей.
   К началу июля пригодным для эксплуатации остался только  один  аэропорт
Титосе на Хоккайдо, но и его закрытие было лишь  вопросом  времени.  Можно
было еще как-то использовать  аэродромы  внутренних  линий,  расположенные
сравнительно высоко над уровнем моря, как в  Аомори,  и  гладкие,  еще  не
затопленные степи.
   Теперь главная роль в спасательных работах переходила  к  вертолетам  и
военным  самолетам,  способным  совершать  посадку  и  взлет  с   короткой
пробежкой на неровной местности, и к  десантным  судам.  В  этой  ситуации
возможности   советских   транспортных   авиагигантов   оказались   просто
поразительными. Их посадочно-взлетная система была настолько  мощной,  что
при полной загрузке горючего с расчетом на обратный полет они с  легкостью
совершали посадку в глубоких, с неровностями котловинах.
   Комитет спасения Японии с помощью  международных  спасательных  отрядов
вел отчаянную борьбу, чтобы  до  конца  июля  эвакуировать  до  семидесяти
миллионов человек. Число погибших  и  пропавших  без  вести  после  начала
катаклизма уже превысило двенадцать миллионов человек. Сюда входили и  те,
кто погиб уже после посадки на самолет или судно. Количество  жертв  среди
членов спасательных отрядов подходило к пяти тысячам.  А  на  беспрестанно
трясущихся  раскалывающихся  и  тонущих  островах  оставалось  еще   более
тридцати миллионов человек.  Эти  люди  в  ловушках  глубоких  котловин  и
окруженных водой прибрежных холмов, дрожа от ужаса, ждали своей очереди на
спасение. Пытаясь спасти всех до последнего, национальные силы спасения, в
которые входило три миллиона человек, начали последний смертельный  бой  с
природой.
   Но и в июле, и в августе число спасенных с каждым днем падало, а  число
жертв и среди спасателей, и среди  оставшегося  населения  катастрофически
увеличивалось. Членов спасательных отрядов валило с ног  переутомление.  С
неба все время сыпался вулканический  пепел,  он  покрывал  города,  поля,
горы, проникал в дома, попадал в пищу, на постели, забивал носоглотку... А
под мрачным, постоянно затянутым  дымом  извержения  небом,  среди  серной
вони, по дрожащей и гудящей земле метались спасатели. Они  крутили  рации,
ругались между собой,  выслушивали  мольбы,  просьбы,  брань  и  проклятия
людей, узнавали о все увеличивающемся числе жертв, получали противоречивые
указания, что-то предпринимали на собственный страх и риск, не мылись,  не
брились, зачастую не успевали ни поесть, ни попить, спали по два-три  часа
в сутки, пристроившись в уголке трясущегося грузовика, на неудобном  стуле
или на усеянной камнями  земле.  Переутомление  дошло  до  предела,  нервы
начинали сдавать. Спасателям стало казаться, что они бросают вызов чему-то
абсолютно немыслимому, что среди разгула взбесившихся стихий все их усилия
пропадут  даром  и  в  конце  концов  они,  как  и  отрезанные   от   мира
пострадавшие, окажутся погребенными под пеплом или погибнут в  пучине  все
ближе подступающего моря... Их охватывало щемяще-тоскливое отчаяние...
   И Катаоку мучили те же мысли, и его душу  леденил  тоскливый  сквозняк,
когда он вместе с двумя-тремя десятками людей ожидал спасательного судна в
местечке со странным названием Ахокке, находившемся у восточного  подножия
горы Асафуса в четверти километра  к  северу  от  города  Мито  префектуры
Ибараги.  Город  Мито  уже  полностью  исчез  под  водой,  море   вплотную
подступило к Ахокке, некогда возвышавшемуся над его уровнем на сто метров.
Гребни холмов превратились теперь в мысы, под ними свинцовые волны  лизали
вершины  деревьев.  Жители  центра  города  Мито,  не  погибшие  во  время
землетрясения и хлынувшего вслед за ним цунами, бежали в  окрестные  горы.
Кое-кто из них заблудился, отстал и не был во  время  вывезен;  с  группой
таких людей сейчас и встретился Катаока. В районе  Итикай  море  соединило
верховья рек Нака и Кину, превратив гористую местность Цукуба в  настоящий
остров.
   Группа Катаоки,  состоявшая  из  трех  человек,  прибыла  сюда  не  для
спасательных  работ.  Дело  в  том,  что  над  атомной  электростанцией  и
исследовательским институтом ядерного топлива в  местечке  Токай,  которые
давно  уже  погрузились  в  море   на   несколько   десятков   метров,   а
предварительно были экранированы десятками тысяч тонн бетона, обнаружилась
повышенная радиоактивность. Возникла опасность загрязнения океана отходами
ядерного топлива, и группа Катаоки на гидроплане сил самообороны прибыли в
этот  район,  чтобы  уточнить  положение.  Катаока,   умевший   нырять   с
аквалангом, принял участие в обследовании.  Тревога  оказалась  напрасной:
очевидно, просто произошла  некоторая  уточка  радиоактивных  веществ  при
погружении. Когда проверка была окончена и все вернулись в надувную лодку,
налетело цунами.
   Гидроплан при  приближении  цунами  попытался  взлететь,  но  сразу  не
завелся левый двигатель, и хлынувшая  волна  опрокинула  машину.  Надувную
лодку, в которой находились Катаока с товарищами, цунами понесло на  своем
хребте далеко во  внутренние  районы  бывшей  суши.  В  конце  концов  она
зацепилась за торчавшие из воды верхушки затонувшего леса. При этом одного
члена экспедиции унесло отступающей волной. Оставшиеся в живых, совершенно
измученные  люди  наконец  добрались  до  твердой  земли  и  увидели,  что
находятся у подножия горы Асафуса.
   Беженцы, нашедшие временный приют в Ахокке, завидев  группу,  бросились
ей навстречу с криками радости, приняв потерпевших за спасательный  отряд.
Но когда выяснилось истинное положение вещей, люди еще больше пали духом.
   - У вас этой самой... рации нету? -  спросил  Катаоку  человек  лет  за
шестьдесят с простым открытым лицом и полными мольбы  глазами.  -  Мы  все
время тут жжем костер, вроде сигнал подаем...  Но  небо-то  все  в  пепле,
ничего не видать, самолеты нас не замечают.
   - Рация-то у нас есть, но очень слабенькая, да и в воду не раз  падала,
так что... - Катаока бессильно опустился на скалу.  -  В  общем,  конечно,
попытаемся связаться...
   - Мы  просим  вас!..  Очень  просим,  умоляем!..  -  быстро  заговорила
морщинистая старуха, молитвенно сложив руки. - Мы уже больше  десяти  дней
блуждаем по горе. А одному  из  младенцев  худо...  Вы  хоть  их  спасите!
Пожалуйста! Нам-то, старым, все едино, а  вот  молодых,  детей,  женщин...
постарайтесь уж, спасите...
   - Ты не очень-то приставай, нехорошо, - сказал старик,  видно,  он  был
здесь за старшего. - Ведь они сами попали в цунами, измучились...
   - Попробуем связаться, -  Катаока  повернулся  к  коллеге.  -  Ну  что,
работает?
   - Не пойму еще... Ведь она с утра  у  нас  включена,  батареи,  небось,
совсем сели, - ответил тот, кладя рацию на колени. - А поблизости  в  море
тут есть суда?
   - Кто знает... Утром, когда мы еще летели, я видел два-три, а сейчас...
- сказал третий из их группы. Если даже и примут наш SOS, не они же сами к
нам поспешат. Пока дойдет очередь, то да се... К тому же этот участок  уже
дней пять или шесть как закрыт, считается, что отсюда все уже вывезены.
   - Тогда, может, лучше перебраться через вершину на другую сторону горы?
- спросил тот, что крутил  рацию.  -  На  той  стороне  больше  шансов  на
появление судов или вертолетов.
   - Ну, если даже и переберемся, все равно  много  времени  пройдет...  -
Катаока оглядел сидевших на земле женщин и детей, совершенно обессилевших,
онемевших от усталости. Слышался только слабый плач младенца. - Мы и  одни
нескоро туда дойдем. Попробуйте все же дать позывные на волне SOS.
   С северо-запада доносился беспрерывный грохот, склон  горы  содрогался.
Наверное, это извержение Нантай и пика  Сяка-гатакэ  вулканического  пояса
Насу, подумал Катаока.
   - Дорогу-то завалило, обвал был. Пошли мы, значит, в обход, а детишки и
женщины  из  нашей  деревни  заплутались,  забрели  в  горы...  -  сморщив
загорелое лицо, тихо, словно про себя, заговорил старик. -  Переполошились
все. Не знаю, куда только глядели,  забрели  на  гору  Кэйсоку.  Ну,  пока
искали да бродили туда-сюда, сборный пункт, где мы должны  были  сесть  на
корабль, взял да и потоп... Мы, конечно, походили  поблизости,  подождали,
но никого уже не нашли. Хорошо еще, что еда везде осталась, в домах-то,  и
ночевали под крышей - люди ведь все бросили, бежали кто в чем  был...  Вот
вода нас беспокоит, прибывает вода-то... Видать, всю гору уже окружила.
   Старик указал пальцем на бурлящую  морскую  воду  с  плывущими  по  ней
пемзой и пеплом.
   - Видите, и на эту сторону цунами воду нагнало... Ох,  и  цунами  утром
было, страсть! Оно во-он оттудова пошло. Да и без цунами  вода  прибывает.
Мы здесь всего два дня, а вода уже на два метра поднялась...
   - Не вода поднимается, а весь этот район постепенно тонет, - сказал ему
Катаока. - А кроме того, весь горный  массив  Ямидзо  уже  передвинулся  к
востоку километров на восемнадцать - двадцать...
   - Что же это выходит?.. Гора Цукуба прямиком суется в море Касима?
   Да... - про себя ответил Катаока. А потом и в Японскую впадину...
   - Ничего не получается! - досадливо щелкнул языком тот, что крутил тихо
попискивавшую рацию. - Батареи совсем сели, а запасные унесло...
   - Если вам  сухие  батареи  нужны,  есть  несколько  штук  в  карманном
фонаре... - сказал за их спиной изможденный  мужчина  средних  лет.  -  Не
пригодятся?
   -  Попробуем,  -  кивнул  Катаока.  -  А  если  не  поможет,  поищем  в
какой-нибудь лавке.
   - Зачем искать-то, в двух километрах отсюда  стоит  брошенный  грузовик
сил самообороны, может, его приспособить можно? - спросил старик.
   - Да, как сказать, может, у него аккумулятор уже сел?
   - Во всяком случае, попытаться стоит... - Катаока с трудом поднял  свое
налитое свинцовой тяжестью тело. - Где, примерно?
   - Погодите, я вам проводника дам, - старик обернулся к людям,  сидевшим
на корточках в некотором отдалении. - А то как бы вы не заблудились,  ведь
темнеет уже. Грузовик-то прямо в долине бросили, в стороне от дороги. Сами
вы не найдете.
   Не было еще и семи вечера, а сумерки сгущались раньше обычного: небо на
западе было затянуто плотной пеленой дыма  и  пепла.  Над  головой  черной
тушью проносился  дым,  лишь  над  восточным  горизонтом  виднелась  узкая
рыжеватая полоса, похожая на настоящее небо. С наступлением полной темноты
на западе появилось багровое зарево извержения. В скалах свистел  холодный
ветер. В этом году люди так и  не  видели  настоящего  летнег