о кого-нибудь  приведет.
Карасика  следовало  ликвидировать,  но  оставаться  без  всякой   связи   с
финансистом Галей не хотел. Хотя он не был жаден, патологической страстью  к
убийствам не страдал, считал, что полученных долларов ему с братом хватит до
конца жизни, но чем  черт  не  шутит.  И  Галей  пожелал  своего  последнего
заказчика установить. Может, и не понадобится никогда, но  запас  карман  не
тянет. Финансисты ни хера в оперативной работе не понимали. Галей просчитал,
когда они должны были встретиться, взял под наблюдение Карасика,  который  и
привел его к Якушеву.
   Потом у Галея начались  неприятности.  Сначала  киллера  засек  полковник
Гуров, через которого на киллера  вышли  гэбэшники,  в  частности  полковник
Ильин. Долгая история закончилась, как уже  известно,  спасением  Галея,  но
потерей  "честно  заработанных"  денег,  которые  гэбэшники   изъяли   почти
полностью.
   Галей  изобрел  новый  вид   "заработка":   составил   список   из   пяти
"налогоплательщиков". Первым в список в силу давнего знакомства попал Виктор
Михайлович Якушев. Галей прекрасно  понимал,  что  Якушев  самый  крутой  из
пятерки, но и самый безопасный и денежный.
   - Каковы ваши проблемы? - Якушев толкнул ногтем визитку  Галея,  который,
согласно кивнув, убрал ее в карман.
   - По не зависящим от меня причинам, у меня осенью  изъяли  полученный  от
вас гонорар.
   - Я не знаю, о чем вы говорите. Наш  банк  осуществляет  ежедневно  сотни
платежей. - Якушев внимательно оценивал  гостя.  Несколько  старомодная,  но
очень высокого класса одежца импонировала банкиру. Спокойствие и уверенность
профессионала говорили о том, что придется платить. Денег  не  жалко,  но  у
Якушева тоже были принципы: не платить  дважды  за  одну  и  ту  же  работу.
Главное - нельзя оказываться в зависимости  от  другого  человека:  человек,
потерявший деньги, это человек, потерявший деньги.
   -  Согласен.  -  Галей  перекинул  ногу  на   ногу,   одел   на   коленку
шляпу-котелок, обвел тростью помещение, задержался на телефонных аппаратах и
поморщился. - Уважаю принципиальных, но не люблю дураков. - Он  при  желании
умел выражаться очень интеллигентно, вынул из  кармана  блокнот,  серебряный
"паркер" с золотым пером, написал"С Вас  2  млн.  500  тыс.  немедленно",  и
продолжал говорить: - К вам, уважаемый Виктор Михайлович, это,  естественно,
не относит- ся - И положил записку  на  стол  Якушева.  Тот  пробежал  текст
глазами, записку смял, а: бросил в пепельницу и поджег.  -  Аппенди-  цит  -
простейшая операция, - спокойно  говорил  Галей.  -  Однако  люди  гибнут  в
основном в результате  самых  простых  операций.  Профессионалы  и  еще  раз
профессионалы. Они в большой цене и их крайне  мало.  Поверьте,  любезнейший
Виктор Михайлович, но  я  никак  не  ожидал,  что  когда-нибудь  увижу  вас.
Случилось. Но может  так  произойти,  что  вам  тоже  понадобится  небольшая
услуга.
   - Как я вас найду?
   - Это невозможно.
   Решив, что точно будет платить, Якушев вынул  из  стального  ящика  стола
пачку долларов, протянул Галею. Тот, не  глядя,  положил  их  во  внутренний
карман пиджака.
   - Я понимаю, солидную сумму солидный человек при себе не держит, но вы ее
приготовьте. Вскоре, думаю  -  на  следующей  неделе,  произойдет  небольшое
событие,  которое  лишний   раз   вам   докажет,   насколько   вы   умны   и
предусмотрительны. Я улетаю. Рад знакомству...
   Галей поднялся, кивнул и направился к двери. Якушев  завороженно  смотрел
на прямую, неширокую спину киллера и рассуждал: а хорошо или плохо, что этот
человек объявился?
   Галей свернул у любимого "Динамо", повертелся  в  переулках,  проверился.
Слежки не было. А кому он сейчас нужен?! Ильин  будет  молчать,  стучать  не
будет, но драться не полезет, точка. Телефончики  "гусей"  полковник  И  дал
правильные. Уже проверено, пора  начинать  действовать.  Конечно,  пятьдесят
штук, которые, глазом не моргнув, отстегнул Якушев,  хватит  надолго.  Можно
жить, никуда не лезть, послать этого Акима. Но с другой стороны...
   Начался апрель, восьмое. Прошла неделя, как Галей был у Якушева,  получил
доллары,  обещал  небольшое  событие.  Но  ничего  не  предпринял,  выходит,
похвастался. Так можно свой высокий,  как  его,  рейтинг  потерять.  "Ладно,
вперед. Неделю мне Якушев простит, тем  более  что  мое  дело  к  его  делам
касательства не имеет".
   Галей свернул на Красноармейскую,  остановился  у  ближайшего  киоска.  У
машины тут же появился  Аким,  втиснул  мощное  тело  на  переднее  сиденье,
отодвинул его в упор.
   - Привет, Борис. Солидную тачку надо иметь. Хочешь подарю?
   - Обойдусь. Ну, что твои пацаны, работают или лишь языком треплют?
   - Ребята работают почти неделю, они к дисциплине приучены, работаешь -  в
субботу деньги получаешь, - ответил Аким, широко улыбаясь. - Я могу из своих
заплатить, но полагаю - это непорядок. Дело твое, ты мне  ни  словечка,  куш
неизвестен, моя доля в тумане.  Борис,  я  тебя  уважаю,  но  в  "шестерках"
состоять не желаю.
   - Обижаешь, Ленчик. - Галей рулил в  сторону  Тимирязевского  парка,  где
из-за непогоды шныряли лишь  одинокие  собачники,  да  мамаши  с  колясками,
накрывшись зонтами, з: томились на сырых скамейках. - Я "шесте- рок" в  свою
машину не пускаю, да и не помню, когда говорил с ними. Ты сколько  ребят  за
Яшиным держишь?
   - Как ты и  велел,  две  пятерки  машин.  В  обед  они  меняются.  Только
жалуются: ездит  он  мало,  в  Кремле  сидит,  а  вылетает,  так  в  эскорте
Президента, а за их машинами не уследишь, и не потому что движка не хватает.
   - Аким, я объяснял, меня служба этого холуя не  интересует.  Когда  он  в
общей колонне, пусть катится. Мне нужно найти его личный маршрут. Не может у
такого мужчины бабы не быть. Знаешь, куда царь пешком ходит?
   - В сортир.
   - Молодец. - Галей скупо улыбнулся. - Найдите, куда Яшин ездит один.
   - Домой.
   - Нет, дом не годится. В подъезде дома убивают лишь фраера.
   - Он явно - бабник, юбку ему подсунуть нетрудно, - сказал Аким.
   - Сложно. Раз сложно, значит, плохо. Да, в  отношении  денег...  -  Галей
вынул пачку долларов, развернув веером,  отделил  десять  тысяч.  -  Заплати
ребятам. Ты говорил, что ребятам будут платить твои, но я не люблю о брать в
долг. Возьми свою долю, да не теряй, они на дороге валяются. А ты сам-то  не
манд- ражишь? Завалить такого волка, нервы  в  по-  рядке  держать  следует.
Покажи свою машинку. - Галей встал у глухой аллеи.
   - Так ты же велел ничего при себе не иметь, - ответил Аким.
   - Велел, теперь проверяю. - Борис одоб- рительно улыбнулся.
   - Между прочим, Борис, у меня в своем районе врагов, как у сучки блох.
   - Вот ты в своем районе хоть с огнеметом разъезжай, а когда ко мне идешь,
должен быть чистым.
   - Я офицер, хоть и в отставке, и дисциплину понимаю.
   - Чую, пока вертится все как надо. Ты о  своей  доле  говорил.  За  Яшина
получишь полтинник, хотя он этого и не  стоит.  Затем  еще  четыре  раза  по
стольнику. Там стрелять не придется, но и даром не дадут. Годится?
   - Годится, - с трудом выговорил Аким, думая не о том, как  подобраться  к
Яшину, а о том, за какие дела он получит еще четыреста тысяч  долларов,  раз
стрелять-то не придется, и что в сумме у него образуется полмиллиона баксов,
в принципе, за пустяковую работу. О таких деньгах Аким-Л„нчик и  мечтать  не
мог. Он все вспоминал, как Галей небрежно вынул из кармана  новенькую  пачку
долларов, развернул их веером и,  не  считая,  выделил  Акиму  десять  штук,
остальные сунул а карман. Так сколько и на каких делах имеет сам Борис?..
   Галей долго наблюдал за напарником, аж  скучно  стало,  вспомнил  старого
клоуна в очках и сарказм в его голосе, стало еще скучнее. Но  в  отличие  от
Акима Галей думал и  о  ликвидации  Яшина.  Решение  пришло  почти  готовым,
завернутым в узорчатую бумагу и нере- вязанным розовой ленточкой.  Оно  было
столь просто и естественно, что походило на скверно изготовленный  фальшивый
червонец, который ты в пору  безденежья  поддал  ногой  на  мостовой.  Галей
взвесил  монету,  попробовал  на  зуб,  всмотрелся  в   профиль   последнего
императора, прочитал надпись, выбитую по ребру червонца,  -  все  настоящее.
Так какого дьявола ты валяешься тут, среди слюнявых окурков  и  мятых  банок
из-под пепси?!
   Аким золотого червонца не  видел.  Галей  опустил  тяжеленную  монетку  в
карман и сказал:
   - Знаешь, Ленчик, мы разыграем кон иначе. Ты  с  ребятишками  расплатись,
наружку с Яшина сними. Он  сам  придет  в  указанное  тобой  место,  вовремя
придет. Он же не заявит по телефону: приходи, я тебе мозги вышибу!  Он  тебя
захочет подловить, заявить, что деньги готовы, а ты якобы поверишь.
   - Так он всю округу оцепит!  -  сказал  Аким,  и  впервые  в  его  глазах
мелькнул страх.
   - Какую округу? Москву? - Галей чуть было не рассмеялся. - Он кого искать
будет? Он станет ждать, кто возьмет оставленный им пакет. Ты мудака  уведешь
от его "куклы", которую и  будут  "пасти"  пара  затруханных  ментов.  А  ты
шлепнешь героя и отправишься по своим делам.  Меня  в  Москве  не  будет,  я
прилечу через день, ты получишь свои бабки, операция продолжится.
   У Акима перехватило дух, не выдержал, спросил:
   - Яшин не заплатит, а другие заплатят?
   - И его долю тоже, - самодовольно  ответил  Галей.  Судьбу  напарника  он
определил. Решить его жизни лишь справедливо.  Это  называется  "упреждающий
ход", но лишать	возможности примерить корону победителя слишком жестоко.
   Да, Галею вдруг захотелось поболтать - никогда раньше он не имел зрителя.
   - Мы разошлем оставшимся лохам  письма,  в  которых  выразим  глубочайшее
сожаление в смерти их неразумного партнера. И опять же с сожалением  скажем,
что долю безвременного почившего придется выплатить оставшимся в живых.
   - Я не спрашиваю, кто  они,  но,  судя  по  Яшину,  его  сотоварищи  люди
влиятельные.
   - Все относительно, Аким.
   - Они окружат себя такой стеной, не подберешься.
   - А страх? Ты представляешь, всесильный человек  не  может  в  театр  или
кабак пойти? Они слышали: в России - беспредел. Человек на слух и  по  ящику
ничего не воспринимает. Раз далеко, значит, не его. Возьмем тебя,  Аким.  Ты
парень  грамотный,  газеты  смотришь,  знаешь,  сколько  человек  на   земле
ежедневно от голоду мрут?
   - Пойдем, выпьем, Бори".... Промозгло.
   - В машине имеется. Хлебни, я за рулем. Аким достал из "бардачка" бутылку
с винтом, сделал несколько крупных глотков. Галей наблюдал за ним  с  легкой
улыбкой.
   - Люди в Африке, в Индии от голоду мрут Тебя не колышет,  верно?  У  тебя
кусок хлеба есть, а те, что мрут, они далеко. Вот  понимаешь,  мы  с  тобой,
остальные москвичи, вся Россия для правителей далеко. Говорят,  что  они  не
знают, что творится. Глупости! Они все  прекрасно  знают!  Но  творится  все
где-то далеко, а у них розовый толчок и  все  в  полном  порядке.  А  сейчас
встанет на ноги, отдай деньги или помрешь? Ой как близко окажется!
   - Галей, ты никак стихи пишешь?
   - Точно, с рифмой спать ложусь. Потому они так судорожно  воруют,  боятся
не успеть.
   - А коли они страх победят, мы отступим?
   - Победить свой страх может только человек в таком дел? тренированный. Ты
говорил, они окружают себя стеной. И сколько они ту стену держать  будут?  У
нас с тобой без их говенных долларов по несколько  сотен  будет  Мы  знаешь,
сколько ждать можем?
   - Долго, - подумав, ответил Аким. - Год так запросто.
   - Если смерть Яшина их до срока не расколет, мы месяца через три еще один
трупик уложим, а в записках укажем, что долги живых удваиваются, а ежели они
твердо  решили  не  платить,  то  лучше  всем  вместе  собраться,  выпить  и
удавиться.
   - А ты, Галей, случаем, не за справедливость? Может, ты Робин Гуд?
   - В России за справедливость ратуют только шизики, - ответил Галей. - Это
кто о по-честному. А кричат о справедливости все.  Кто  громче  кричит,  тот
больший кус урвать желает. Я тоже при своем куске. Как думаешь, удавятся они
или не удавятся?
   - Жалко, такие деньжищи пропадут.
   - Да никогда они такого не сделают. За свою жизнь заплатят как миленькие.
   - Могут сбежать, - хлебнув из бутылки еще, сказал Аким
   - Один может, но я его не отпущу, -  ответил  Галей.  -  Хватит  мечтать,
ля-ля разводить, давай о сегодняшнем дне думать. Вот  ты,  умник,  выпил,  я
тебя к тачке подброшу, тебе за руль садиться.
   - Да я ментов этих... - Аким встретился взглядом с Галеем и умолк.
   - Афган... Десантник... Фуфло, - презрительно сказал Галей. - Поехали, но
если ты на какой-нибудь мелочевке до ликвидации Яшина лопухнешься, снимаю  с
довольствия. Учти.

   Глава девятая
   Преступники в воскресенье второго  апреля,  если  можно  к  их  поступкам
применить подобное выражение, развили  бурную  деятельность,  а  вот  сыщики
занимались ничем. Если бы они знали о письмах, то нашли бы себе  занятие,  а
на нет и суда нет.
   Крячко уехал с семьей в  гости,  где  пытался  привычно  шутить,  но  все
видели, настроение у Станислава  отвратительное,  и  его  усадили  играть  в
шахматы.
   Гуров вытер в квартире пыль, ждал звонка Татьяны, не дождался и приехал в
кабинет, где делать было нечего, но зато отсутствовал соблазн выпить,  да  и
могли  случайно  позвонить  по  делу.  И  сыщик  дождался,  позвонил   Мишка
Захарченко, сообщил такое, что лучше бы не звонил.
   Вчера вечером Борис Галей в парадном виде уезжал часа  на  три,  вернулся
веселый, а: дал брату пять  тысяч  долларов,  обещал  в  бли-  жайшее  время
отправить в Болгарию отдыхать вместе с Мишкой. Чему Мишка был,  естественно,
рад неописуемо.
   Пробыл Галей дома недолго, у него где-то явно еще хата  имеется,  ругался
на солнцевских ребят, обзывал их шпаной. Особенно матюгнул Ленчика,  заявив,
что тот не авторитет, а мелкий кусошник.
   Из полученной информации Гуров сделал два  вывода.  Якушев  на  сделку  с
Галеем пошел, а скорее всего, временно от него откупился. А  Борис  Галей  и
Аким Леничкин  не  сошлись  характерами.  Следовательно,  либо  Галей  решил
работать без партнера, либо станет искать партнера в другом месте.
   Только полковник опустил трубку, как телефон вновь  ожил,  но  это  опять
звонила не Татьяна, а мягкий мужской голос неуверенно произнес:
   - Здравствуйте. Извините, что беспокою в воскресный день. Можно попросить
Льва Ивановича Гурова?
   У  Гурова  существовало  несколько   стереотипных   ответов,   но   чутье
подсказало, что следует говорить как можно мягче.
   - Здравствуйте. Спасибо, что позвонили. У нас воскресный день -  обычный,
рабочий, Гуров вас слушает.
   - Лев Иванович?
   - Лев Иванович, - признался Гуров.
   - Даже не знаю, с чего начать...
   - Если вам не трудно, то проще назвать себя.
   - Да-да, конечно. Вас беспокоит Юрий Олегович Ждан. У Бориса  Николаевича
много помощников, я один из них.
   - Очень приятно, Юрий Олегович. Я вас слушаю.
   - Понимаете ли, Лев Иванович, с того самого злополучного  вечера  мне  не
дает покоя одна мысль: почему был  убит  именно  Игорь  Михайлович  Скоп?  Я
постоянно об  этом  думаю.  Он,  в  силу  своего  служебного  положения,  не
представлял интереса... Ну,  финансового  интереса.  Он  ничего  ценного  не
распределял, фондов давно не выделял. Нехорошо так говорить о  покойном,  но
занимаемая им должность была никому не нужна. Если быть честным, она никогда
не была нужна, эдакий отстойник перед отправкой на пенсию. Вы меня извините,
я лезу не в свое дело, но, может быть, хотели убить кого-нибудь другого?
   - Возможно. У вас есть предположения?
   - Если прибегнуть  к  методу  исключения,  то  единственный,  кого  могли
пытаться убить, это хозяин дачи.
   - Мысль интересная. А вы бы не хотели со мной встретиться, Юрий Олегович?
- спросил Гуров. - -У меня тоже имеются весьма занятные мысли
   - С удовольствием, Лев Иванович, но я  чиновник.  Я  не  могу  по  своему
желанию встать и уехать, тем более в вашу организацию.
   Гуров чувствовал, почти был  уверен,  Ждан  хочет  с  ним  встретиться  и
поговорить.
   - Нет проблем, я с удовольствием приеду к вам. Назовите час, завтра  в...
- Нет, нет, это абсолютно исключено. - Так. Вы обедаете, конечно, у себя, но
могли бы...
   Договорить Гурову не дали, раздались  частые  гудки.  Гуров  взглянул  на
определитель номера, набрал, в ответ снова частые гудки.
   - Будь я проклят, если это не  проделки  супруги!  -  выругался  Гуров  и
записал номер Ждана в блокнот.
   В дверь постучали, не ожидая ответа, в кабинет вошел майор  контрразведки
Кулагин.
   - Здравия желаю, Лев Иванович! - произнес  он  с  ходу,  бросил  на  стол
Крячко папку, сел. - Вот и дожили, начали отстреливать своих.
   - Своих легче, - философски ответил Гуров. - Кого?
   -  Шефа  моего,  полковника  Ильина.  Гуров  взглянул  недоуменно,  после
небольшой паузы сказал:
   - Да уж, это совсем своих, родных, можно сказать.
   Пока Гуров говорил, Кулагин достал из кармана конверт, хотел  перебросить
через стол, поднялся, подошел, протянул сам.
   - Игорь Трофимович просил  передать,  если  с  ним  что-нибудь  случится.
Вручить вам из рук в руки...
   - Получил из рук в руки,  -  пробормотал  о  Гуров,  распечатал  конверт,
прочитал записку. - Читал?
   - Игорь Трофимович дал  прочитать.  Сказал,  если  с  текстом  что-нибудь
произойдет пересказать содержание.
   - Ты почему без звонка, в воскресенье	прямо в кабинет? - спросил зачем-то
Гуров нахмурился и матюгнулся. - Как его?
   - При выходе из подъезда дома. Кажется разрезали  из  "клина".  Полковник
дважды выстрелил вслед машине, значит, пистолет держал наготове.
   - Письмо написал, пистолет наготове. Из машины стреляют либо  на  секунду
раньше, либо притормаживают, а у колес мертвая зона! -  неожиданно  закричал
Гуров. - Падать следовало, сразу падать... Что делать  будем?  Ваши  все  на
рога уже встали?  Сами  убили,  сами  ищут!  Дерьмовое  дело,  майор!  Очень
дерьмовое!  -  Он  хлопнул  ладонью  по  полученной  от  Ильина  записке.  -
Рассказывай, с самого начала.
   Майор уложился в две минуты.
   - По существу мне добавить нечего, - закончил он. - Удивился я  очень.  Я
покойного, грешным делом, не любил.
   - Я его хорошим оперативником  знал,  потом  поломали  его,  сам  знаешь.
Теперь у нас два дела. - Гуров взял записку Ильина, прочитал вслух:  -  "Лев
Иванович, раз ты это читаешь, значит, меня шлепнули. Часто  думал,  как  они
это осуществят. Полагаю, взорвут. Это уже история. Объявился  Галей.  Каюсь,
не  проследил  его  ликвидацию.  Хотел  меня  шантажировать,  я   для   вида
согласился, хотелось выведать его планы. Успел выяснить, что  он  собирается
заниматься Яшиным, Барчуком, Жданом, Еркиным и Якушевым. Известно,  что  они
все находились в доме Барчука, когда был убит замминистра Скоп. Я выло-  жил
все напрямую руководству, писать отка-  зался,  значит,  документов  нет.  Я
предложил а: написать рапорт на увольнение, но генерал  возражал,  предложил
заниматься Галеем. Я сдуру обрадовался, потом прикинул,  выяснилось,  что  я
оказываюсь  крайним.  Вместе  со  мной   уходит   неудачное   покушение   на
Биско-витого и никчемная вербовка Галея. Такие пятна на своем мундире  НКВД,
КГБ, ФСК или (нецензурное слово) иметь не должно. Поэтому и пишу,  разберись
с Галеем и его компанией. Ну, а если за меня слово скажешь, низкий поклон.
   Покойный полковник контрразведки Ильин".
   Не ожидая вопросов, Павел Кулагин заговорил:
   - Ну, как положено, создана специальная группа, следственная  бригада  во
главе с помощником прокурора  города,  розыскную  группу  возглавляет  майор
Кулагин.
   - Очень хорошо! - Гуров потер ладони.  -  Значит,  следствием  занимается
Драч.
   - Он, старый пень. Упрямый, буквоед,  чтобы  бумажка  к  бумажке,  шаг  в
сторону - расстрел.
   -  Федул  Иванович  такой,  -  согласился  Гуров.  -  У  него  лишь  одно
достоинство.  Федул  -  кристальной