по  лесной
дороге в сторону того же шоссе.  Не  доходя  до  него  метров  тридцати,
присел на поваленную сосну,  которая  пересекала  небольшую  полянку,  и
произнес спокойную короткую речь, обращаясь к густым зарослям елок:
   - Друг, слышишь, ты за мной не ходи и ножичком своим не целься  -  не
долетит. Вроде бы ты умный, потому  наяривай  отсюда  -  сам  понимаешь,
сейчас здесь парад милиции и состязания служебных собак начнутся.
   Ему никто не ответил,  но  в  елках  началось  шевеление.  Когда  оно
затихло, пассажир вынул из сумки микрокомпьютер, изготовленный умельцами
высочайшей квалификации в тайной лаборатории, место  нахождения  которой
не  знал  даже  Подсоединил  крохотную   трубочку   сотового   телефона,
изготовленную в той же лаборатории, но другими умельцами, и через минуту
на экране прочитал электронное послание:
   "Дорогой друг!
   Февральские  друзья  надеются  вновь  воспользоваться  вашей   доброй
услугой. С надеждой на ваше согласие Координатор".
   Февральскими друзьями,  а  точнее,  заказчиками,  было  правительство
Колумбии.
   Тогда оно любезно попросило "Дорогого друга" по возможности уменьшить
число наркобаронов, собравшихся едва ли не со всей Латинской Америки  на
тайный сходняк. Что и было исполнено. И за это, пройдя череду банков, на
счет  "Дорогого  друга"  в  одном  из  отделений   "Лионского   кредита"
прибавилась сумма с шестью нолями.
   Недавний пассажир с  седоватым  ежиком  быстро  отослал  Координатору
ответный текст: "Готов обсудить предварительные условия"  -  и  выключил
микрокомпьютер.
   Пока он убирал свою технику в самую заурядную дорожную сумку,  сигнал
помчался со скоростью света по околоземному  пространству,  переходя  из
одного сервера в другой, каждый раз меняя кодировку и  принимая  то  вид
картинки,  то  становясь  обрывком  музыкальной  фразы.   Последний   из
провайдеров находился в Новой Зеландии. Оттуда он отправился  в  сторону
Координатора и наконец влетел в его модем.
   В те  же  минуты  автобус  со  спасенными  пассажирами  затормозил  у
бетонной будки контрольного милицейского пункта, и пассажиры  вместе  со
смущенными водителями, окружив на этот  раз  неподдельных  милиционеров,
принялись, перебивая друг друга, рассказывать о случившейся  только  что
ужасной  истории.  Пожилой  милицейский  капитан   сначала   слушал   их
многоголосый рассказ недоверчиво. А потом, сообразив, наконец, что  речь
идет о бандитском нападении, взял с собой одного из водителей и поднялся
с ним в будку, чтобы составить донесение. Еще минут через десять к месту
событий была направлена мобильная  группа  захвата,  двое  дознавателей,
эксперт, врач и проводник со служебной собакой.
   А  на  следующий  день  двое  серьезных  мужчин  в  одном  из  офисов
суперсекретной структуры, которая для непосвященных называлась  охранным
предприятием "Эгида +", обсуждали несколько строк об инциденте на шоссе,
попавших в суточный отчет дежурного.
   Сергей  Петрович  Плещеев,  широкоплечий  красавец,   похожий   из-за
пшеничных  усов  и  тонких  дымчатых  очков   на   некогда   знаменитого
телеведущего Влада Листьева, убийство которого так и  осталось  загадкой
для большинства  россиян,  пометил  эти  строки  красным  фломастером  и
протянул отчет слегка сутуловатому  человеку  со  штатской,  чрезвычайно
домашней внешностью.  Первый  был  командиром  той  самой  "Эгиды",  имя
второго звучало странновато и могло сойти за восточное.
   Поэтому при знакомстве  он  привычно  расшифровывал  потаенный  смысл
своего имени:
   "Осаф - это значит Общество содействия армии,  флоту.  Родители  были
люди военные, постарались так окрестить. Спасибо,  что  уж  хотя  бы  не
крейсером или самолетом назвали..."
   - Полагаете, это привет  от  Брамса?  -  спросил  Осаф  Александрович
своего командира. - Нам так велено теперь его называть.
   - Похоже. Даже очень. Пассажиры и водитель хором описывают  внешность
спасителя, как "невзрачную" и без "каких-либо примет". Интересно, да?  А
он отходит  за  куст  и  преображается.  Потом  снимает  маску  и  опять
преображается. А бандит, вооруженный автоматом, лежит между тем в кустах
со сломанной шеей.
   - Почерк его. Или того, кто работает по его системе. А если  это  он,
какие будут указания от нашего руководства на этот раз?
   - Пока никаких. Его вычислили только мы  с  вами.  И  то  очень  даже
предположительно. Пока будем считать наш вывод просто одной из версий.
   - А наши действия? - Осаф Александрович спросил и сам же ответил:
   - Взять под возможный контроль?
   Их   подразделение   было   создано   несколько   лет    назад    для
неконституционного уничтожения особо опасных  уголовных  авторитетов.  С
тех пор как времена переменились, они в основном работали по  программе,
которую чаще называли "Антитеррор".
   - Вот именно, - Сергей Петрович грустно усмехнулся, - ход возможный.
   Только пока, как вы помните, эта самая возможность зависела полностью
от него... И все же - пусть ваши люди еще  раз,  попристальней,  опросят
водителей автобуса на предмет этого героя и потолкуют с пассажирами, чьи
адреса зафиксированы. Попристальней, но аккуратно, чтобы и  мысли  ни  у
кого не возникло о нашем интересе. Никаких наводок. Но кое-какие  детали
могут и выплыть.
   - Задание понятно, Сергей Петрович. Тем более, это - только  одна  из
версий. А ну как это не  Брамс,  а  кто  помоложе.  Да  еще  в  автобусе
напарника оставил... Вариантов много.
   - Вот вы и постарайтесь их сузить...
   - Увидеть его хотя бы издалека, одним глазком.  Что  за  таинственная
персона!

ПЕРЕПИСКА В СЕТИ

   А в это время "таинственная персона",  на  которую  мечтал  взглянуть
один  из  руководителей  фирмы  "Эгида  +",   сидел   за   ноутбуком   в
однокомнатной квартире длинного двенадцатиэтажного дома.  Этот  спальный
район Петербурга когда-то назывался поселком Веселый.  Его  застроили  в
два последних десятилетия существования СССР,  окрестив  улицы  в  честь
революционных моряков - Крыленко, Дыбенко  и  комиссар-вумэн,  красавицы
Коллонтай. На поперечную улицу имен не хватило,  и  тогда,  не  терзаясь
фантазией, ее, словно  братскую  могилу,  назвали  просто  -  проспектом
Большевиков.  В  начале   девяностых   годов   городская   комиссия   по
переименованиям  под  руководством  будущего   вице-премьера   Валентины
Матвиенко  много  потрудилась  над  картой  центральных  районов  и  так
изнемогла, что про поселок Веселый как бы забыла,  предоставив  потомкам
возможность наслаждаться идеологическими названиями.
   Длинный дом, где находился человек, о  котором  разговаривали  Сергей
Петрович Плещеев и Осаф Александрович Дубинин, фасадом тоже  выходил  на
проспект Большевиков. Мало того, он стоял почти напротив станции метро с
точно таким же именем. Квартира была записана  на  фамилию,  которая  не
значилась в компьютерах  Интерпола.  Там  имелись  Другие  имена.  В  не
слишком длинной, но и не такой  уж  короткой  жизни,  особенно  если  ее
мерить не временем, а  насыщенностью  событиями,  этого  человека  звали
по-разному: Антоном, Константином, Федором, Алексеем, а также  Рустамом,
Равилем, Фархадом, Шато, Ароном, бывали  у  него  документы  и  на  иные
имена.  Когда-то  он  пересекал  границы  как  Фридрих  Вайсгерц,   Пьер
Дегейтер, Джордж Петерсон. Каждое из этих имен было  однажды  внесено  в
компьютеры Интерпола и потому отработано.
   По виду он никак не был похож на того самого  легендарного  "Дорогого
друга", о котором ходили легенды в сети. "Дорогой друг" исполнял  самые,
казалось бы, невозможные заказы, причем не  только  частных  лиц,  но  и
правительств. Из-за этого в виртуальном мире время от времени  возникала
большая сумятица. Когда, например, правительство Колумбии сообщало,  что
заочно награждает его орденом Большого золотого  креста  и  дает  статус
почетного гражданина города  Картахена,  а  правительство  какого-нибудь
"Тамбу-Ламбу" так же заочно приговаривало его к смерти.
   Он был неуловим для всех спецслужб,  хотя  ходили  и  противоположные
слухи - о том, что он  является  законспирированным  агентом  не  просто
спецслужбы какой-то одной  страны,  а  всей  Большой  восьмерки  великих
держав и общается напрямую лично с их президентами. Правда, в  Интернете
гуляли и сведения  стороннего  свойства  -  они  начисто  отрицали  само
существование  этого  человека  и  утверждали,  что  кое-кто,   например
журналисты и писатели, с целью дезинформации создают некий типаж,  чтобы
валить преступные подвиги различных людей  на  одного  вымышленного  ими
персонажа.
   Об этом иногда думали и те, что  были  доверенными  лицами  "Дорогого
друга".
   Основное время суток они проводили в  виртуальном  мире,  и  знать  о
существовании друг друга им было не положено. Как ни  странно,  зачастую
это были  молодые  инвалиды,  прикованные  к  компьютеру  с  детства.  В
результате все они давно превратились в великолепных хакеров. По  своему
дому и квартире они передвигались с трудом и уверенней чувствовали  себя
в коляске. Но Всемирная паутина давала им ощущение могущества. А  знание
ее тайн, необходимое клиентам, их кормило.
   Послание от одного из таких юношей, очередного  доверенного  лица,  и
высветилось на экране "Дорогого друга".
   "Дорогой друг!
   Ваши февральские друзья благодарят Вас  за  понимание  их  проблем  и
готовы  принять  согласованные  с  Вами  условия.  Однако  они   заранее
предупреждают, что задание будет отличаться своей спецификой. Указанного
ими человека Вам следует поставить в обозначенные время и  место  живым.
Только в этом случае они гарантируют выплату всей оговоренной суммы".
   Выкрасть человека, которого охраняли  профессионалы,  было  непросто.
Гораздо легче было  оборвать  его  жизнь.  Но  согласованная  сумма  это
учитывала, так же как и  высочайшую  квалификацию  исполнителя.  Поэтому
ответ "Дорогого друга" состоял из нескольких слов: "Готов  приступить  к
заданию".

ГОСТЬ В ГАРЕМЕ

   - Мы подготовили для вас несколько типов детей, сеньор Гамзаев.  Если
желаете,  я  приглашу  шеф-дизайнера.  -  Владелец,  он  же  генеральный
директор этого интимного предприятия, был  пятидесятипятилетним  высоким
поджарым немцем.  В  отличие  от  большинства  сотрудников,  ходивших  в
шортах, . он был в элегантном белом костюме. Ирония ситуации заключалась
в том, что его собеседник из Чечни, с которым господин Норман  беседовал
прежде только по телефону, был одет в точно такой же костюм. Хотя  слава
и гордость Карибского побережья - маэстро Кавальо уверял, что никогда не
повторяет свои модели. С другой стороны, костюм от Кавальо,  пусть  даже
копия - надежней любой рекомендации.
   Странный чеченец приехал без переводчика и говорил по-немецки с  ярко
выраженным  славянским  акцентом.  Альфред  Норман  был  сыном  генерала
вермахта, который сумел в мае сорок  пятого  года  по  чужим  документам
перебраться из лежавшей в дымящихся руинах Германии сначала в Аргентину,
а потом обосновался здесь, в Колумбии. Немецкий был для Альфреда родным,
но столь же родными  стали  для  него  испанский  и  английский.  Однако
выходец с Кавказских гор предпочел немецкий.
   Норман включил монитор компьютера, и через минуту на экране  появился
первый младенец.
   - Это, как  вы  видите,  явный  афроамериканец.  Точнее,  американка,
девочка.
   - Славная девчушка, - отметил господин Гамзаев.
   - Это - китаяночка.
   - Тоже неплохо, но мне она не понадобится.
   - Тогда две девочки европейского типа. -  И  Норман  снова  нажал  на
клавишу.
   - Это - общий тип, скорее, северо-германский, а это - славянский.
   Детям, которых они рассматривали, было от роду не больше месяца.  Все
они были сфотографированы голенькими в момент сна, и на  лице  у  каждой
прочитывалась тихая блаженная радость.
   - Хорошая работа, - похвалил Гамзаев.
   - Через десять дней любая из них может быть у вас.
   -  Отлично.  В  таком  случае  я  заказываю  одиннадцать  экземпляров
европейских младенцев. А через неделю еще  одну  партию.  И  так  каждую
неделю. Надеюсь, их качество будет не хуже?
   - Господин Гамзаев, чтобы вы убедились в качестве нашей продукции,  я
приготовил для вас короткую экскурсию. Не пугайтесь, это займет  немного
времени. Да и ходить далеко не надо.
   Норман подошел к  стене  и  нажал  на  одну  из  деревянных  панелей,
которыми был отделан весь кабинет. Через несколько  секунд  часть  стены
стала плавно отъезжать. Сначала назад, потом вправо.
   - Прошу. -  И  хозяин  приглашающе  указал  рукой  на  обнаружившееся
соседнее помещение.
   Гость сделал шаг туда и на мгновение растерянно  замер.  В  небольшом
зале находились десятка полтора молодых обнаженных женщин. Некоторые  из
них полулежали на диванах, другие сидели в  креслах,  молчаливо  общаясь
друг с другом, двое вели беседу стоя.
   - Да,  скажу  я  вам,  этот  великолепный  гарем  производит  шоковое
впечатление!
   - произнес оправившийся от неожиданности гость.
   - Пощупайте,  какая  у  них  славная  кожа,  -  предложил  Норман.  -
Потрогайте, не опасайтесь, они ничего не чувствуют.  Но  зато  -  примут
любую позу по вашему желанию. - И Норман, подойдя  к  одной  из  стоящих
женщин, посадил ее в свободное кресло.  -  С  ними  можно  делать  очень
многое. Они абсолютно как живые  люди.  Я  бы  сказал,  все,  что  нужно
большинству мужчин для любви, у них лучше, чем у  живых  людей.  А  ведь
среди наших клиентов чаще встречаются весьма опытные,  утонченные...  Но
наши девочки устраивают даже их.
   - Да, это совсем не то, что "резиновую Зину  купили  в  магазине".  -
Гамзаеву пришлось перевести эти стихи прозой.
   - С ними можно мыться в душе. А после  коитуса  желательно  вымыть  в
ванне или в бассейне. Подсыхают они  быстро.  Как  видите,  их  кожа  по
структуре,  эластичности  и  внешнему   виду   абсолютно   соответствует
человеческой, я бы сказал: она лучше человеческой. Мы даем нашим моделям
гарантию на десять тысяч ударов плеткой.
   - Испытывали?
   - Видите ли, естественно, отношения с любым клиентом у нас могут быть
только приватными, и я не  хочу  сказать,  что  они  обязательно  станут
срывать на моделях свои комплексы, и все же мы готовим наших  девочек  к
любой ситуации.
   Кроме, пожалуй, двух: их нельзя прижигать горячим утюгом  и  обливать
кислотами: серной, азотной, соляной, плавиковой. Но и то и  другое  пока
клиентам в  голову  не  приходило.  Хотя...  однажды  мы  столкнулись  с
неожиданностью: у двоих мужских особей был откушен пенис...
   - Так вы производите и мужчин? - удивился Гамзаев. - Я-то считал, что
только женские модели.
   - Всего лишь экспериментальные варианты, которые мы пока  доводим  до
оптимума.
   - Да, девочки у вас  хороши.  -  Чеченец  не  удержался  и  осторожно
погладил одну из моделей. - И в каждой - своя загадка, своя эротика. Так
бы и захватил их всех с собой!
   - Каждую мы обсуждаем с клиентом. Но если  хотите,  для  вас  сделаем
копии. - Тут Норман подумал, что одну копию - белый костюм от Кавальо  -
Гамзаев уже приобрел.
   - Это шутка. Наши воины не нуждаются  в  искусственных  женщинах.  Мы
заказываем только младенцев.
   - Тогда считаем дело решенным?
   - Маленькое пожелание.. - Гамзаев взглянул прямо в зрачки Норману, от
чего тот сразу почувствовал себя неуютно, но взгляд  выдержал.  -  Через
час-полтора мой  человек  привезет  одиннадцать  небольших  контейнеров.
Нужно, чтобы они были  внутри  младенцев.  Контейнеры  стерилизованы.  -
Гамзаев продолжал смотреть в глаза Норману. - Вам  не  интересно  знать,
что в них?
   -  Господин  Гамзаев!  С  какими  только  прихотями  клиентов  мы  не
сталкиваемся!
   У нас приватное производство.  Мы  исполняем  ваш  заказ,  и  только.
Кстати, мы сделаем для вас приятное дополнение: в тельце  ребенка  будет
вмонтирован микродвигатель. Благодаря ему каждый младенец сможет  делать
сосательные движения  губами  и  засасывать  около  трехсот  миллилитров
жидкости. Естественно,  встроенную  емкость  необходимо  промывать.  Все
будет объяснено в инструкции.
   Полагаю, такое дополнение вам не повредит?
   Гамзаев согласно кивнул.
   - Это может пригодиться.
   - Одна лишь деталь: стоимость  заказов,  учитывающих  особо  интимные
пожелания клиентов, у  нас  всегда  повышается  в  полтора  раза...  Все
остальное никого не должно интересовать. В  случае  вашего  согласия  мы
готовы немедленно приступить к работе.
   - Это я и хотел услышать. Мой человек заберет их у вас  через  десять
дней.
   А потом... мы, возможно,  поговорим  и  о  мужских  особях...  Скорее
всего, мне  понадобятся  тринадцать  экземпляров.  Тринадцать  абсолютно
одинаковых мужских тел... Но это чуть позднее.
   Норман проследил, как гость  с  Кавказа  быстро  пересек  раскаленное
солнцем пространство от дверей  здания  до  своего  автомобиля  и,  едва
заведя  двигатель,  сразу  включил  внутренний  кондишн.  Когда   машина
проехала мимо охранника, он выругался по-немецки, как это делал когда-то
отец, который воевал на Восточном фронте:
   - Русише швайн!
   А его гость в те же минуты, ведя машину одной рукой, другою снимал  с
потного лица едва державшиеся тонкие черные усики, а  потом  -  парик  с
черными жесткими, как  проволока,  прямыми  волосами.  Нескольких  минут
жаркого воздуха, когда он шел по  двору  под  солнцем,  а  потом  сел  в
раскаленную машину, хватило, чтобы он взмок от затылка до пяток.  Содрав
пиджак, прилипший к спине, он  бросил  его  на  соседнее  кресло.  Потом
нащупал платок в кармане и утер им лицо,  а  также  голову  со  светлыми
слипшимися кудряшками. Дело шло хорошо, и этому, казалось бы, надо  было
радоваться, но отчего-то у него  было  плохое  настроение.  Он  вспомнил
Нормана и проговорил по-русски:
   - Фашист недорезанный!

С МЕЧТОЙ О СОБСТВЕННОМ БЭБИ

   На международный аэропорт  колумбийского  города  Картахена  одна  за
другой со стороны Карибского  моря  наползали  тяжелые  тучи.  С  трудом
перевалив через крыши современных зданий  с  затененными  стеклами,  они
накрыли все  видимое  пространство  непроницаемой  мглой.  Да  и  самого
видимого пространства почти не осталось - оно скукожилось до  территории
слышимости человеческого крика. И это пространство  с  трудом  пробивали
прожектора, поставленные по периметру с крыши аэровокзала.
   Уже сорок минут, как после сообщения о закрытии на взлетно-посадочных
полосах замерла жизнь. Машины по шоссе двигались с зажженными фарами.  А
над ними в клубящейся тьме что-то громыхало, искрилось, озаряло  на  миг
вспышками молний, прочерчивающими половину неба.
   Кондиционеры   в   здании   аэропорта   с   трудом   справлялись    с
удушающе-влажной жарой. Само здание  быстро  заполнилось  встревоженными
потными пассажирами.
   Количество их прибывало с каждым  новым  автомобилем.  Одни  осаждали
справочную службу, стараясь перекричать друг друга, что-то  требовали  у
дежурного персонала, другие со спокойствием древних стоиков  усаживались
на свои пластмассовые чемоданы. Мария Хименес неприкаянной тенью бродила
между ними по залам и приглядывалась к  парам  с  грудными  детьми.  Она
никуда не улетала. По крайней мере, сегодня.
   Неделю назад у нее родился ребенок, которого они с отцом ребенка  так
ждали. Но только Господь в этот миг отвернулся  от  нее,  а  Мадонна  не
расслышала ее молитвы, и ребенок родился мертвым. Отец ребенка  пока  не
знал об этом несчастье - он был по делам фирмы в Европе и ему полагалось
вернуться через неделю. К этому времени Мария  должна  была  представить
живое здоровое новорожденное дитя. Уж кто-кто, а  она-то  хорошо  знала,
что только в этом случае можно надеяться, что ее будут звать не Хименес,
а  сеньорой  де  Коста,  что  она  войдет  в  дом  отца  своего  ребенка
полноправной госпожой.
   Она приняла решение спустя несколько минут после того, как перед  ней
с виновато-скорбным лицом предстал врач.
   - Мужайтесь, Мария, мы дел