е?
   - Нет.
   -  Значит,  остается  вероятность  того,  что  Мороз  был   убит   из
собственного пистолета. Его же сначала оглушили, а потом  застрелили.  И
возможность взять оружие преступник имел.
   - Это вероятно.
   - Что еще?
   - Проверяли возможную  причастность  капитана  Югова  к  криминальным
кругам. Пока проверка ничего не дала. Дома у него произведен  обыск.  Не
богато  капитан  жил.  Не  слишком  похоже,  что  имел   хоть   какие-то
посторонние заработки.
   Снова постучали в дверь. Генерал с подполковником  обернулись.  Вошел
майор Соломин.
   - Продолжай, - сказал генерал Сазонову.
   - У меня все.
   - Хорошо. Что у тебя нового? - Теперь уже вопрос обращен к Соломину.
   - Сообщили, что тот, второй Ангелов,  которого  наши  видели  в  ГРУ,
выехал на служебной машине в Подмосковье в реабилитационный центр.
   - Неплохо грушники живут, что капитану предоставляют машину для такой
поездки. Могли бы и автобусом отправить. Как удалось  узнать,  куда  они
поехали?
   - На заправочной станции наш сотрудник умудрился прилепить под задний
бампер "радиомаяк".
   Генерал молчал больше минуты, прохаживаясь под окном. Соображал.
   -  Скажи  мне,  майор,  если  тебе  надо  будет  поехать  в  какой-то
подмосковный санаторий,  чтобы  подлечиться,  ты  обратишься  ко  мне  с
просьбой предоставить тебе машину?
   - Конечно, нет, товарищ генерал.
   - Вот  здесь  грушники  прокололись.  -  Генерал  почти  торжествующе
посмотрел на своих сотрудников. - Мне так кажется. Они очень боятся, что
мы перехватим второго Ангелова,  и  потому  не  решились  отправить  его
рейсовым автобусом. Так?
   Геннадий  Рудольфович  повернулся  к  Сазонову,  потом  к   Соломину,
спрашивая взглядом.
   - Не совсем так, товарищ генерал, - возразил подполковник. - Если  бы
вы, скажем,  готовили  майора  Соломина  к  какому-то  заданию  и  перед
заданием отправили бы его на отдых, вы дали бы машину. Даже  категорично
не разрешили бы ехать рейсовым автобусом.
   Легкоступов подумал и кивнул:
   - Возможно. Но с чего вы взяли, что Ангела к чему-то готовят?  Он  же
инвалид!
   - Если бы мы знали всю грушную кухню, то сейчас не сидели бы здесь  и
не гадали.
   - Тоже верно. Но это возражение я  могу  принять  только  наполовину.
Человека, которого в любой момент может свалить приступ  головной  боли,
использовать не будут. Вот если только они знают... -  генерал  чуть  не
проговорился. - Впрочем, это мои  домыслы.  Они  не  существенны...  Еще
новости есть?
   - Пока нет.
   - Идите отдыхать. Нам всем надо иметь свежую голову. И я  отдохну  до
приезда майора Рамзина.
 
2 
 
   После обеда я поднялся к себе и взял  комплект  из  трех  метательных
ножей. Побросал их у себя перед грудью, жонглируя перед замаскированными
"глазками" видеокамер, но циркач из меня никудышный. В цель я ножи метаю
лучше, чем просто подбрасываю их для игры. Решил сходить в спортзал, там
должна быть доска с мишенью. Но  по  дороге  меня  перехватил  полковник
Мочилов, который, я думаю, протирал штаны перед монитором и видел, что я
собрался выйти.
   - Извините, обещал  не  беспокоить  вас  до  завтра,  но  вот  пришло
сообщение... - он похлопал по папочке. - Я не буду долго вас  отвлекать.
Наши сотрудники нашли врача-анестезиолога, работавшего  во  время  вашей
операции. Он помнит тот случай и утверждает, что профессор Радян в самом
деле  проводил  какую-то  не   совсем   обычную   операцию   уже   после
нейрохирургов. Выходит,  он  все  же  ставил  над  вами  эксперимент.  И
анестезиолог даже удивился, что вы до сих пор живы.
   - Вы, товарищ полковник, просто радуете меня такими оценками. Что еще
рассказал анестезиолог? Профессор пытался создать мне крысиный профиль?
   - Нет. Я вовсе не думаю, будто в нашей стране производятся  настолько
плохие зеркала, что они  так  коварно  вас  обманывают.  Согласно  вашей
медицинской карте, с помощью генной  инженерии  Радян  закрепощал  пучок
мышц, в которых застрял ваш знаменитый осколок,  поскольку  удалять  его
было рискованно - острые края плавно вошли в мозг, и при удалении  могли
наступить последствия. Операция  делалась  для  того,  чтобы  эти  мышцы
вокруг осколка сами приобрели качества чуть ли не металла  и  не  давали
осколку двигаться. На экспериментальную операцию пришлось  пойти  только
потому, что для вас это был единственный шанс  выжить.  За  месяц  после
первой операции осколок  уполз  в  сторону  на  четыре  миллиметра  и  в
результате  все  равно  прорвал  бы  кору.  Это  тоже  данные  из  вашей
медицинской карты. В ней сохранились межоперационные снимки. По  крайней
мере, карта - у нас на руках. Из нее тоже можно кое-что выжать.
   - А что в карте сказано о  генной  инженерии?  -  поинтересовался  я,
демонстративно зло подбросив один из ножей  прямо  перед  кончиком  носа
полковника.
   - Увы...  Карту  заполнял  Радян.  Он  использовал  свои  собственные
символы,  которые  оказались  не  по   плечу   нашим   дешифровалыцикам.
Специалисты-медики тоже ничего не смогли разобрать, кроме отдельных слов
и конечного диагноза.
   Я пожал плечами.
   - Выходит, у меня одеревенелая, а точнее сказать - ометаллизированная
башка. Не знаю, плакать мне или радоваться подобному  сообщению,  но  на
какие-то новые мысли оно меня, к сожалению, не наводит -  это  точно.  А
ведь именно для этого вы и сообщили  мне  подробности  операции,  так  я
полагаю?
   - Да.  Это  информация  к  размышлению.  Над  вами  была  произведена
уникальная,  единственная,  можно  смело  сказать,  в   мире   операция.
Подумайте, что это могло вам лично дать? И  что  могло  дать  Радяну?  А
завтра мы поговорим и по этому поводу тоже.
   - Я имею возможность  полюбоваться  собственной  медицинской  картой?
Может быть, хотя бы это наведет меня на мысли?
   Полковник ненадолго замялся.
   - Я сделаю вам ксерокопию, - наконец согласился он. И таким  образом,
сам  того  не  понимая,  дал  мне  новую   информацию   к   размышлению.
Дополнительную. Пауза, выдержанная Мочиловым, очень много сказала.
   Раз мне не дают на руки саму карту, это может значить только то,  что
полковнику есть что скрывать и он не раскрылся передо мной полностью.  А
мне очень хотелось бы знать, какие козыри он  пожелает  мне  предъявить,
если я раздумаю с ним сотрудничать.
   На этом мы временно и расстались.
   В спортзале я застал  тех  парней,  которых  уже  видел  в  столовой.
Вежливо поздоровался,  но  они  оказались  не  слишком  общительными  и,
ответив на мое приветствие, отошли чуть в сторону.  Разговаривали  между
собой вполголоса.
   Я всем в знакомые не навязываюсь и потому сделал  вид,  что  принимаю
условия мирного сосуществования. Да и пришел я сюда не  для  разговоров.
Мимоходом, почти не  останавливаясь,  провел  каскад  ударов  по  одному
мешку, через четыре шага выдал  каскад  ударов  по  мешку  следующему  и
остановился в шести шагах от мишени для метательных ножей.
   Все три ножа я бросил так же, как бил по  мешку  -  чуть  не  проходя
мимо. И удачно. Лишь один  пробил  линию  центрального  красного  круга,
остальные угодили внутрь. Эти ножи я делал сам - не слишком мне нравятся
стандартные. Вытаскивая их, увидел,  что  слегка  заинтересовались  моим
занятием  четверо  неразговорчивых  зрителей.   Подошли   ближе.   Стали
смотреть, как я выполняю вторую  серию  бросков.  Теперь  все  три  ножа
попали в круг.
   - Меня командир все учил "стрелки" бросать, - сказал один. - Очень он
"стрелки" любил...
   Я так понял, что слова обращены ко мне. Как человек иногда  вежливый,
обернулся.
   - Для моей руки, - сказал, - "стрелки" легковаты.
   И протянул свои ножи.
   - Попробуете?
   Он взял. Бросил их быстро один за другим. Только последний воткнулся.
   - Ножи непривычные... - сказал парень, оправдываясь. - У нас  в  роте
не такие были.
   Непроизвольно я сделал вывод, что парни  раньше  служили  в  линейных
частях спецназа. Потом их  выделили  в  группу.  Очевидно,  вернулись  с
первого задания. И,  судя  по  внешней  угрюмости  задание  было  не  из
приятных. Одного человека  потеряли.  Скорее  всего  командира,  который
очень любил "стрелки".
   -  Это  самодельные...  -  сказал  я,  подобрав  ножи.   И   тут   же
продемонстрировал еще одну серию бросков. Результат оказался  такой  же,
как в первой серии. Одно лезвие наполовину вышло за край.
   Я обернулся. Все четверо смотрели на меня молча и  угрюмо.  Не  люблю
такие взгляды. И не понимаю...
   Продолжать занятия под подобное разглядывание мне  не  захотелось.  Я
протянул кассету с ножами тому, с которым разговаривал.
   - Если желаете, могу на время дать потренироваться.  Потом  в  двести
четырнадцатую  комнату  занесете...  Рука  должна  быть  к  любому  ножу
приспособлена. Не всегда под рукой  стандартный.  -  Я  сказал  это  как
старший по возрасту. Мой  возраст,  видимо,  дал  парням  не  правильное
представление о высоком офицерском звании.
   Парень оглянулся, словно одобрения у товарищей спрашивая,  и  кассету
взял. А  я  вышел.  Пусть  потренируются.  В  службе  это  всегда  может
сгодиться. Меня умение обращаться с ножами много раз в Афгане  выручало.
И после Афгана тоже. Может, и их когда-то выручит.
   Я только вернулся к себе в комнату,  как  камера  слежения,  выполняя
обязанности образцовой секретарши, сразу  сообщила  об  этом  полковнику
Мочи-лову. Полковник не замедлил воспользоваться телефоном.  Трехзначные
номера набираются быстро. И я только успел  подойти  к  тумбочке,  чтобы
включить телевизор, как телефон подал голос.
   Даже не спрашивая, я буркнул в трубку:
   - Слушаю вас внимательно, товарищ полковник.
   - Алексей Викторович, медицинская карта готова. Желаете посмотреть?
   - Желаю.
   - Я сейчас пришлю.
   Я развалился в кресле в ожидании. Минут через пять в дверь постучали.
   - Войдите.
   Медсестра протянула мне пакет.
   - Юрий Петрович просил передать, - и посмотрела на меня  так,  что  я
ощутил себя олимпийским героем.
   - Спасибо.
   Она ушла, от двери еще раз обернувшись  и  бросив  повторный  взгляд.
Красивая женщина. Но красивые женщины  почему-то  всегда  появляются  на
моем горизонте не вовремя - или мне в этот момент предстоит работать,  и
тогда я обязан видеть в каждом желании познакомиться со мной провокацию,
или я нахожусь под  внимательным  оком  камер  слежения.  А  эти  камеры
отобьют любвеобильность у любого, кто не мечтает сниматься  в  порнушных
фильмах. Я почему-то не мечтаю. Я даже о простых фильмах не мечтаю...
   Я разорвал пакет и достал папку с обычной медицинской картой. Вернее,
не с самой картой, а  ее  ксерокопией.  Полковник  расстарался.  И  даже
закладку сделал, обособив нужные мне страницы.
   В глаза сразу бросились  просветы  в  шести  местах.  При  пересъемке
отдельные строки закрывали обрывками бумаги. Что-то такое,  что  мне  не
следовало видеть.
   С этим предстоит разобраться,  хотя  в  такой  обстановке  я  понимаю
сложность задуманного. За мной следят, и за каждым помещением  в  центре
следят. Кроме столовой.
   Кроме столовой... Мысль появилась, и я уже знал, что надо делать.
 
3 
 
   Сосредоточиваться и полностью отключаться  от  посторонних  мыслей  я
умею хорошо. На долгих тренировках пришлось осваивать эту  науку.  Кроме
всего прочего,  такое  умение  и  предельно  обостряет  восприятие.  Мне
необходимо   много   запомнить.   Сидя   над   медицинской   картой,   я
сосредоточился и сумел изучить ее основательно, повторив  несколько  раз
самое важное и проверив себя. Не скажу, что много понял - медик из меня,
как из помойки стерилизатор. Но одно несоответствие  действительности  я
все же уловил сразу.
   В карте отмечены два сеанса легкого гипноза с профессором Радяном. Но
я отлично  помню,  что  сеансов  было  шесть.  И  гипноз  был  глубокий.
Интересно было бы узнать - то ли было с капитаном  Пулатовым?  Возможно,
этот принципиальный момент и есть та самая связующая нить, которую стоит
потянуть, чтобы все встало на свои места.
   Но это тоже вопрос для столовой...
   Оставшееся до ужина время я пошлялся по  прогулочным  дорожкам  среди
берез и канадских кленов. Интересно, а  здесь  тоже  установлены  камеры
слежения? Среди ветвей спрятаны?
   К закрытым дверям столовой я  подошел  первым,  лишний  раз  наглядно
доказав всем и себе, что прогулки на свежем воздухе возбуждают  аппетит.
Скоро стали подтягиваться сотрудники. Появилась Таня.  Покривившись  для
приличия, я махнул ей рукой. Она встала рядом.
   А  когда  мы  с  подносами  сели  за  стол,  я,  улыбаясь  уже  почти
приветливо, сообщил:
   - У тебя есть возможность для реабилитации.
   - Что я должна сделать?
   - Проявить способности хакера.
   - Я их только  что  проявляла.  Забралась  в  сервер  твоего  родного
управления ФСБ и выудила какую-то  галиматью,  касающуюся  тебя.  Сейчас
бумаги у полковника Мочилова.
   - Что за галиматья?
   - Рапорты двух офицеров о том, как ты стрелял в тире  в  дно  летящей
бутылки сквозь горлышко. И еще протокол допроса начальника тира.
   - Почему ты назвала это галиматьей?
   - Такого не бывает.
   - Я раньше тоже так думал. Но это было.
   - Интересно было бы посмотреть. А вот начальник тира... Этот был пьян
и заявил, что ты можешь это делать даже при выключенном свете. И  вообще
ты стреляешь не глядя, потому что чувствуешь полет пули.
   Вот уж удружил, товарищ детства! А что, если какой-то дурак  поверит?
Тогда мне до скончания дней своих не выбраться отсюда!
   - Бедный Миша. Совсем его споили любители  пострелять.  Это  в  самом
деле, как ты говоришь, галиматья. Но мне этого от тебя мало.
   - Ты хочешь, чтобы я пришла к тебе ночью? Телекамеры,  кстати,  могут
работать  в  инфракрасном  режиме.  А  я  женщина  хоть  и  горячая,  но
скромная...
   - Я хочу от тебя большего. Ты сможешь посмотреть в местной  сети  мою
медицинскую карту?
   - Нет проблем. На местном пароле я сегодня утром разминалась...
   - Запоминай...
   Я продиктовал номера страниц и порядок строк, которые были закрыты  в
принесенной мне ксерокопии.
   - Что дальше?
   - Карту Пулатова. За тот же период, что и  у  меня.  Сколько  раз  он
проходил у Радяна сеансы гипноза и какие это были сеансы.
   - Поняла. Мочилов...
   - Что?
   - Мочилов к нам идет. Полковник подошел ко мне со спины.
   - Извините, что мешаю ужину.  Вы,  товарищ  капитан,  еще  не  устали
отдыхать?
   - Что вы хотите мне предложить?
   - Пришли новые документы. Я хочу, чтобы вы с ними  ознакомились.  Это
предмет  для  разговора.  А  потом  мы,  может  быть,   сходим   в   тир
потренироваться? Вы не возражаете против тренировки?
   - Вы где будете после ужина? - спросил я встречно.
   - В бункере. У себя в кабинете. Я там уже поужинал.
   - Я зайду.
   -  Спасибо.  А  к  товарищу  майору  у  меня  есть  просьба.  Поищите
что-нибудь на сервере второго города.
   - Хорошо, - кивнула Таня. В столовой  можно  и  забыть  про  уставное
слово "есть!". В столовой это слово приобретает значение "есть хочется".
Должно быть, Мочилов это понимает.
   Хотя полковник мог бы и получше маскироваться. Я понял, что имеется в
виду сервер управления ФСБ в моем городе. Мне тоже интересно,  что  есть
сейчас там. Особенно все, что касается капитана Югова и  происшествия  в
поезде.
   Полковник кивнул нам и вышел.
   - Попадешься ты когда-нибудь... - усмехнулся я. - Но если уж тебя так
усиленно эксплуатируют, то позволь и мне просьбу добавить. Мне интересно
знать, кто убил в поезде небезызвестного тебе майора  Мороза.  Следствие
должно вести наше управление, хотя москвичи наверняка своих  людей  тоже
прислали. А если там есть какая-то связь со мной, ты  постарайся  ее  не
заметить.
   - Попадусь не я, а Служба, - отпарировала Таня. -  Я  узнаю,  что  ты
просил. А вон, кстати, еще человек по твою душу сюда движется...
   Опять со спины подошел парень, которому я давал для тренировки  ножи.
Снял с руки крепление и протянул мне собранную кассету.
   - Спасибо, - и  посмотрел  на  Таню,  по-мужски  оценивая.  Лет  пять
разницы в возрасте его, видимо, не смущают.
   - Как ваши успехи?
   -  Хорошие  ножи.  Я  приноровился  к  ним.  У  ваших   чуть   другая
балансировка, но тем они и опаснее. Я срисовал конфигурацию. Сегодня  же
сделаю себе такие.
   - Захотите еще  потренироваться,  заходите.  Вот  и  товарища  майора
попросим, она вам даст урок... - кивнул я на Таню.
   Разница в возрасте была не помехой, но звание парня смутило. Сам  он,
похоже, ходит в лейтенантах. Ну, от силы в старлеях.
   - Спасибо, до свидания...
   А взгляд у него все-таки мрачный.
   - Не знаешь, что это за парни?
   - Смотрела уже в компьютере. Из Чечни вернулись. Группа ликвидаторов,
работали без прикрытия . Их  заманили  в  ловушку  и  захватили  в  плен
командира группы. Возможности выручить не было, и парни  вынуждены  были
при отходе накрыть его гранатой из  подствольника.  Вместе  с  чеченами.
Такая между ними сразу была договоренность. Сейчас маются...
   - Понятно Молодым это тяжело...
   - Тебе было бы легче?
   - У меня сейчас нет командиров. Но когда были, я их не бросал.
   - Ты и без прикрытия не работал.
   - Дважды приходилось. Незадолго до пенсии.  В  самом  центре  Европы.
"Катили" под русскую мафию.
   - А где я тогда была?
   - Тебя тогда во второй отдел забрали.
   Я поднялся, чтобы оставить Таню заканчивать трапезу в одиночестве. Не
хотелось  вдаваться  в  воспоминания.  Я  не  люблю   чувствовать   себя
ветераном.  Воспоминания  заставляют  забыть,  что  ты   давно   человек
гражданский. А мне быть таким уже нравится.
   - Я пойду к Мочилову. Нехорошо заставлять ждать старшего по званию. -
Это я так съехидничал в унисон с предыдущими мыслями.
   - Я попозже зайду в тир. Посмотрю на твои способности. И сообщу тебе,
что смогла достать. Это вообще-то несложно и недолго. Как бы  только  не
провозиться с сервером в вашем управлении.  Я  туда  уже  забиралась  на
прошлой неделе. Защита хитрая, хотя контроля нет.
   - Понял...
   Я кивнул ей и вышел из  столовой.  На  высоком  крыльце  потянулся  и
огляделся.
   К  вечеру  небо  стало  застилаться  тучами.  Похоже,  к  ночи  гроза
разразится Воздух слишком тяжелый, словно ощутимый  на  вес.  И  ветерок
поднялся. Хорошо, что мы успели вовремя долететь Подкати гроза вчера, на
маленьком  самолетике  попасть  в  эпицентр  -   не   слишком   приятная
перспектива. Тогда никакой реабилитационный центр уже  не  смог  бы  нас
реанимировать. Хотя я слышал однажды красивую фразу, что если уж падать,
то только с высоты. Но в ее верности я сильно сомневаюсь.
   Я прошел во внутренний лагерь,  привычно  ткнул  кулаком  левый  угол
березовой поленницы и спустился под землю.  Постучал  в  дверь  кабинета
Мочилова.
   - Войдите, - пригласил изнутри полковник. Он  стоял  перед  раскрытым
сейфом. Собирался убрать туда стопку документов.
   - Это уже вы... Хорошо.
   Верхние листы из стопки, скрепленные степлером, перебрались на  стол,
а стопка исчезла в металлическом нутре. Интересно! Насколько я  понимаю,
стопками складывают не все подряд документы, а только имеющие  отношение
друг к другу. Некоторые, правда, в  папочку  их  аккуратно  подшивают  и
нумеруют страницы, составляя опись. Но так делается, когда  уже  знаешь,
какие документы нужны, какие не имеют отношения к делу.
   Дело! Неужели вся эта стопка - мое дело? Неужели уже  столько  бумаги
на  меня  истратили?  При  нынешней  дороговизне  бумаги   таким   можно
гордиться.
   Ключ  в  сейфе  повернулся,  полковничья  спина  закрыла  дверцу,   и
защелкали при повороте два диска кодонабирателя. На всякий  случай  я  с
первого беглого взгляда  запомнил,  в  каком  положении  они  стояли  до
закрытия. И теперь посчитал количество щелчков. Бедный полковник Мочилов
и не подозревает, что я за две минуты  справлюсь  с  его  сейфом.  Стоит
только сходить в свою комнату и забрать  из  сумки  связку  с  наборными