. Он опоздал всего на  сотую  долю  секунды  -
Тархан уже занес руку для рубящего удара, и в  следующее  мгновение  нож
вошел точно в горло,  перебив  позвонки.  Андрей  дернулся  всем  телом,
потом, мелко засучив ногами, затих,  откинув  голову.  Тархан  поднялся,
оставив  металлическую  занозу  в  теле  своего  противника,  и   сделал
несколько заплетающихся шагов в сторону.
   - Попал! - радостно воскликнул Валерий Валентинович, взмахнув руками.
   - Да ему только мясником работать.
   - Снимите с него повязку, - распорядился Лукьянов  и,  когда  Протас,
тот самый долговязый "гимнаст",  небрежным  движением  сорвал  с  головы
Тархана черную ткань, сдержанно заметил:
   - А ты молодец, я был о тебе худшего мнения.
   Теперь могу сказать точно, что не зря ты был смотрящим. Что же ты так
неосторожно повел себя, без охраны ходил? Или  думал,  что  не  найдется
желающих тебя в мешок засунуть?
   - Чего тебе от меня надо? - трудно скрываемая злоба криком  вырвалась
из горла Аркаши.
   - Того, чего ты достоин. Я хочу наградить тебя! А где  же  наши  юные
прелестницы?
   На голос Валерия Валентиновича  из  небольшого  каменного  флигелька,
стоящего по соседству и выглядевшего по сравнению  с  барскими  хоромами
почти сиротой, показались три девушки. Одеты они были в короткие льняные
туники; на плечах - плащи из белой шерсти. В руках у каждой  развевались
разноцветные  ленты.  Все  трое  величественно   двинулись   в   сторону
гладиатора. Их молодые лица озаряли счастливые улыбки.
   - Но прежде чем наградить нашего победителя, он должен сплясать  нам.
Я думаю, наш  герой  не  откажет  своим  зрителям  в  такой  малюсенькой
просьбе?
   ...Ну, вот и отлично! Молчание я  расцениваю  как  согласие.  Нам  бы
что-нибудь греческое, скажем, "Сиртаки"! Я не слышу музыки!
   Саксофон  заиграл  мелодию  танца,   а   вице-губернатор   насмешливо
произнес:
   - Что же ты такой нерешительный?
   Аркаша Тарханов тяжело стоял в середине арены.
   - Наш  друг,  видно,  подзабыл  танец,  придется  ему  подсказать,  -
продолжал издеваться Лукьянов. - Помогите, пожалуйста, вспомнить Аркадию
некоторые па! - И в ту же минуту смотрящий ощутил болезненный укол пикой
в бок. - Полегче, так ведь и победителя можно  заколоть!  -  предупредил
Лукьянов.
   Постояв с минуту, Аркаша Тарханов принялся неловко перебирать ногами.
   - Браво! Браво! - воскликнул Валерий Валентинович. - А теперь давайте
поможем нашему артисту хлопками! - И Лукьянов стал умело  отбивать  такт
танца. - Да вам, уважаемый смотрящий, не  за  городом  присматривать,  а
выступать в  хореографическом  ансамбле.  Такой  танцор  пропадает!  Вы,
часом, в детстве не ходили в балетную школу?  У  вас  определенно  божий
дар! Ну а теперь, девушки, посмотрите, как наш  красавчик  станцует  для
вас "Яблочко".
   Тархан хмуро посматривал на своего мучителя.
   - Не знаешь танца? - искренне удивился Лукьянов. - Вот тебе раз!
   Ты меня подвел, Аркадий, только  я  тебя  похвалил,  а  ты  меня  уже
разочаровываешь.
   Ведь каждый  питерец  в  душе  моряк!  И  конечно  же,  должен  знать
революционно-зажигательное "Яблочко". Мне кажется, что наш  друг  просто
стесняется, наверняка он ошалел от столь пристального к себе внимания.
   Подполковник, вы поможете нашему герою справиться с застенчивостью?
   Кириллов, давно привыкший к чудачествам шефа, радушно улыбнулся:
   - Разумеется, Валерий Валентинович, - и сделал знак Протасу, стоящему
рядом.
   Все двенадцать хвостов бича  длинными  жалящими  змеями  оплели  тело
питерского смотрящего, заставив его громко вскрикнуть.
   - Боже милосердный, потише! - тактично укорил Протаса Лукьянов. - Так
вы можете переполошить всю округу. - Но ко всем танцующим у нас  имеется
непременное условие: нужно танцевать, милейший...  нагишом.  Знаете  ли,
выработались определенные традиции, и не хочется от них  отступать  даже
ради нашего уважаемого гостя.  Или  с  вашей  стороны  имеются  какие-то
возражения? - учтиво поинтересовался Валерий  Валентинович  и  удивленно
перевел взгляд на Протаса, который красноречиво вертел в  руках  бич.  -
Может, тебе помочь раздеться, милейший?
   - Не надо, - процедил сквозь зубы Аркадий. Тонко и зло дзинькнула  на
джинсах "молния". -  Суки!  -  скинул  Тархан  брюки.  Затем  расстегнул
рубашку и, грубо скомкав  ее,  бросил  комом  на  штаны.  С  трусами  он
поступил и того проще  -  стянул  до  щиколоток  и  пинком  забросил  на
штакетник, где они и остались висеть.
   - С танцевальным номером "Яблочко"  выступает  несостоявшийся  артист
академического ансамбля танца и пляски Аркадий Тарханов, -  торжественно
объявил губернатор. - В  настоящее  время  он  работает  в  криминальных
структурах и служит  смотрящим  в  славном  городе  Санкт-Петербурге.  В
Северной  Пальмире  солист  известен  под  кликухой  Тархан!  Подбодрим,
товарищи, смотрящего. Похлопаем!
   Аркадий Тарханов бестолково стоял в самой середине площадки,  вызывая
у всех присутствующих невольную улыбку. Со стороны он выглядел жалко.
   Голый, с отвисшими причиндалами, он выглядел нелепо-комично. И уж тем
более  не  хотелось  верить,  что  он  является   едва   ли   не   самым
могущественным человеком  в  Санкт-Петербурге,  при  появлении  которого
братва в  кабаках  уважительно  вставала,  а  оркестр  начинал  усиленно
наяривать "Мурку", одну из любимых песен смотрящего.
   - Что-то  наш  артист  изрядно  оробел.  Ну,  ничего,  бывает.  Нужно
понимать. А потому я прошу поторопить нашего солиста, а то  он,  похоже,
застоялся.
   Бич, до того безмятежно покоившийся в руке Протаса, вдруг  неожиданно
ожил и огромной волнообразной кусающейся лентой смачно пришелся  поперек
спины  смотрящего.  Аркадий  вздрогнул.  Губы  его  беззвучно  зашептали
ругательства, потом он неохотно, будто разминаясь, пошел вприсядку.
   - Ай да молодец! Ай да артист! - восторженно  восклицал  Лукьянов.  -
Давайте поможем нашему солисту хлопками.  Сами  понимаете,  артисту  без
поддержки   нельзя!   Все-таки   он    для    нас    старается.    Э-эх,
я-а-аб-ло-чк-а-а-а, ку-да ты ко-о-ти-шься-а-а!
   Понемногу Аркаша Тарханов разошелся. Танцевал он в самом деле  весьма
прилично. Гибкий,  пластичный,  он  весело  выбрасывал  вперед  ноги,  и
казалось, задался целью создать хорошее настроение окружающим. Гениталии
танцора потешно болтались из стороны в сторону, вызывая приливы  радости
у Валерия Лукьянова.
   - К ко-ми-сса-а-а-рам по-па-де-ешь, не во-ро-о-ти-шься-а-а! Браво!
   Браво! Браво! - восторженно захлопал в  ладоши  возбужденный  Валерий
Валентинович. - Чего же вы стоите, девицы-красавицы? Награждайте  нашего
героя!
   Девушки весело заторопились на арену с украшениями в руках.
   Белокурая девица нацепила  Аркаше  на  шею  красную  ленту.  Брюнетка
повязала вокруг талии Тархана голубую повязку, а рыженькая возложила  на
макушку смотрящего лавровый венок.
   Парни в камуфляжной  форме  наблюдали  за  происходящим  с  похабными
ухмылками, готовые заточенными пиками простимулировать  любое  следующее
приказание Лукьянова.
   - Подружки мои хорошие, - обиделся вице-губернатор. -  Почему  же  вы
главного героя не желаете украсить. Кто из нас сегодня больше всех  меня
порадовал?
   Девушки  непонимающе  переглянулись.  Недолгое  общение  с   Валерием
Лукьяновым давало им основание полагать, что в его умной государственной
голове созрел очередной подвох.
   - О чем  вы,  Валерий  Валентинович?  -  отважилась  поинтересоваться
белокурая девица.
   Подполковник  на  всякий  случай  напустил  на  себя  суровость  и  с
подозрением  поглядывал  по  сторонам.  Протас,  стоящий  рядом  с  ним,
доброжелательно  скалился  и  поигрывал  бичом,  предчувствуя  очередную
забористую потеху.
   -  О  гениталиях,  радость  моя,  -   восторженно   сообщил   Валерий
Валентинович. - Ты и для них подходящую ленту подбери, чтобы  понаряднее
была и полностью соответствовала нашему настроению.
   Белокурая прыснула мелким смешком и, отыскав  в  связке  разноцветных
лент нужную, ярко-оранжевую, перевязала поникший  член  Аркаши  огромным
бантом.
   Лукьянов строго следовал древнеримским  традициям  -  после  жестоких
гладиаторских боев следовали разнузданные увеселения.  Андрея  Сереброва
уже вытащили через ворота смерти, и на том месте, где он лежал,  зловеще
алело большое пятно.
   - Гладиаторам принадлежит не только смерть,  -  торжественно  сообщил
Валерий Валентинович. - В Древнем Риме им полагались и красивые девушки.
Каждая из них была счастлива отдаться герою. И не было ничего  зазорного
в том, если аристократки появлялись в казармах  гладиаторов.  Поэтому  я
дарю тебе женщину.
   Белокурая бестия слегка поклонилась хозяину.  В  ее  болотных  глазах
мелькнули  страх  и   любопытство   одновременно.   Но   вице-губернатор
неожиданно повернулся к Зинаиде и любезно произнес:
   - А ведь я о тебе говорю, моя радость. Обслужи этого парня по высшему
разряду, он заслужил такой награды. Тебе не привыкать к такому  делу.  И
чтобы с его стороны не было никаких жалоб.
   В глазах Зины одновременно плеснулись ярость и страх:
   - Ты не посмеешь!
   - Ты ошибаешься, моя радость, еще как посмею! И вообще, я способен на
все! Знаешь ли, государственное мышление ко многому обязывает.  Если  ты
решила  хранить  верность  Ангелу,  то  у  тебя  ничего  не   получится.
Соглашайся добровольно, моя птичка, пока мои соколики не поимели тебя на
арене прилюдно.
   Зина отшатнулась:
   - Нет!
   - А ну-ка сдерните этого  воробушка  с  веточки!  -  жестко  приказал
Лукьянов.
   Подполковник с  Протасом,  прыгая  сразу  через  несколько  ступенек,
поспешили выполнить распоряжение шефа. И  тому  и  другому  было  хорошо
известно - Лукьянов ждать не любит!
   Зинаида отчаянно вцепилась в подлокотники кресла, и теперь унести  ее
с крыльца можно было только с креслом.
   - Не прикасайся, ублюдок! - процедила она сквозь зубы.
   - Ты думаешь, я с  тобой  церемониться,  что  ли,  буду,  шалава?!  -
нехорошо улыбнулся белокурый красавец. - Таких коз, как ты, я  в  стойло
ставлю!
   Протас хлестко отвесил девушке оплеуху, кровь мгновенно  брызнула  из
ее  носа.  Зинаида  непроизвольно  подняла  руки  к   лицу,   и   тотчас
подполковник выдернул ее из кресла. Девушка упиралась, не  желала  идти,
спотыкалась, но мужчины продолжали волочить ее вниз по лестнице. Аркадий
уже успел надеть рубашку и джинсы, затянул на  животе  ремень  и  сверху
вниз посмотрел на брошенный ему под ноги окровавленный трофей.
   -  Пользуйся  всласть,  голубчик,  -  великодушно  разрешил   Валерий
Лукьянов и очень просто сообщил далее:
   - Последний раз бабу поимеешь.
   Представления больше не будет. Утопим мы тебя завтра. Так что  отведи
душу!
   Потеряв интерес к драме, Лукьянов изобразил на лице неимоверную скуку
и произнес:
   - Пойду... Государственные дела, знаете ли, дожидаются.
 
Глава 21 
 
МНЕ НУЖНЫ МОИ ДЕНЬГИ 
 
   Домой Зинаида так и не вернулась.  Ее  отсутствие  заставляло  Ангела
нервничать и запасаться терпением.  Он  не  выносил  ни  нервничать,  ни
терпеть.
   Проще всего предположить, что она, обидевшись, отыскала  влиятельного
покровителя и сбежала к нему, но жизненный опыт свидетельствовал о  том,
что жизнь куда более циничная штука, чем кажется.
   Ангел   совсем   не   исключал   печальной   вероятности,   что   эта
очаровательная девушка с грустным взглядом газели и с  ногами  центровой
манекенщицы, возможно, покоится на дне холодной реки и карими  потухшими
глазами созерцает текущие над  ней  мутные  невские  воды.  От  подобных
мыслей ему становилось неимоверно тоскливо. А тут  еще  одно  -  начисто
пропал Андрей Серебров! Его исчезновение явно было не  случайным.  Ангел
воспринимал его  как  одно  из  звеньев  в  длинной  цепи  неприятностей
последних дней. Подобной вольности за  Андреем  прежде  не  наблюдалось.
Даже  отправляясь  в  любовное  кратковременное   плавание   по   ночным
ресторанам, он не забывал предупреждать о своих намерениях  шефа.  Ангел
был в курсе всех его дел.  Настораживало  также  и  длительное  молчание
Аркаши Тарханова - уж этот-то всегда возникал где ни попадя, надо или не
надо.
   Порой  посыльный  сходняка  спасался   от   назойливости   питерского
смотрящего тем, что просто отключал телефон.
   Неожиданно Ангел поймал себя на том, что прислушивается к  звукам  на
лестнице. Господи, оказывается, в каждом  хлопке  дверей  на  лестничной
площадке  ему  чудилась  знакомая  дробь  каблучков  Зинаиды.  От  этого
наваждения можно было просто  сойти  с  ума!  Звонок  в  дверь  раздался
неожиданно, резко, почти оглушительно. Ангел сразу понял, что за  дверью
стоит чужой. Об этой запасной квартире в окружении Ангела не знал никто,
кроме Зинаиды. Но если бы это была она, то попыталась бы  открыть  дверь
собственными ключами.
   Ангел мгновенно взвел "вальтер" и, стараясь  передвигаться  бесшумно,
приблизился к двери. В  глазок  он  увидел  молодого  мужчину,  рядом  с
которым, похоже, никого не  было.  Руки  гостя  тоже  были  свободны,  а
следовательно, он  не  собирался  бросать  в  него  бомбу  и  палить  из
пистолетов.
   Хотя кто его знает. Внешне интеллигентен. Может,  это  просто  сосед,
хочет спросить коробок спичек? Ну это вряд  ли.  Помедлив,  Ангел  сунул
ствол за пояс и отомкнул дверь. Цепочку снимать  не  стал.  Лишняя  мера
предосторожности еще никому не помешала.
   - С кем имею дело? -  мрачно  поинтересовался  Ангел.  Хотя  подобный
вопрос можно было бы не задавать. Все было  ясно  и  без  дополнительных
разъяснений: от гостя явно тянуло "конторой".
   - Здравствуйте. Старший оперуполномоченный  прокуратуры  Серов  Игнат
Александрович, - негромко представился гость,  раскрывая  перед  Ангелом
удостоверение. - Не возражаете, если я войду?
   Лицо опера показалось Ангелу знакомым. Вот  только  где  он  мог  его
видеть? Хоть убей, не вспомнить! Помнится только, что встреча  содержала
какой-то негативный элемент. Хотя какие положительные эмоции могут нести
встречи с легавым!
   - Входи, - буркнул Ангел, сбрасывая с двери цепочку.
   - А ведь мы с вами уже встречались. Помните? Тогда  вы  представились
мне Модестом Петровичем Григорьевым, майором ФСБ. После этого я запросил
по картотеке вашу фамилию, но такой в ней не оказалось. Служит там  один
Модест, но отчество у него другое, да, собственно, и фамилия тоже.
   Ангел мгновенно вспомнил.
   - Пришел меня арестовывать? - прямо спросил вор.
   Серов прошел в глубину комнаты и осмотрелся:
   - Небогато живете, небогато... Квартира у  Невского  проспекта  не  в
пример посерьезнее была. Я пришел к вам, скажем так, частным образом.
   Ангел  нахмурился.  Внимательный  взгляд  опера,  казалось,  подмечал
малейшие нюансы его мимики.
   - Где хочу, там и живу, начальник, - бесцветным голосом  отреагировал
Ангел.
   - Вы слышали о том, что несколько дней назад в городе  взорвали  трех
банкиров? - спросил Серов. Ангел скривился:
   - Ты мне особо драматизм не лепи, начальник, тут и глухой услышит.
   Об этом только и базарят. Что хотел сказать? - огрызнулся Ангел.
   - Вы случайно не были с ними знакомы? - не обращая  внимания  на  тон
собеседника, продолжал задавать вопросы следователь.
   - Что-то я тебя не понимаю, начальник, - возмутился Ангел, -  ты  мне
что, мокруху, что ли, шьешь? Я - вор, к чему мне это?
   Серов улыбнулся:
   - Законнику это  действительно  ни  к  чему.  Поставлю  тогда  вопрос
по-другому:  нам  известно,  что  с  покойным   Владленом   Викторовичем
Тарасовым у вас были кое-какие, скажем так, совместные  проекты.  Вы  не
могли бы  предположить,  кому  была  выгодна  его  смерть?  Ведь  вы  же
заинтересованы, чтобы мы нашли убийцу?
   Ангел задумался, потом, не без колебаний, ответил:
   - Скажу тебе, начальник, западло мне  с  легавыми  базар  тереть.  Но
здесь, ты прав, особый случай. Владлен был пацан что надо.  Мне  его  не
хватает.
   Не чета всем этим коммерсантам, которых и людьми-то  назвать  нельзя.
Дерьмо одно! Скрысятничать, кинуть, подставить для них обычное дело, это
как пописать сходить! А потом народ  удивляется,  почему  это  их  вдруг
отстреливают. А с Владленом все путем было. Он с  нами  работал,  потому
что был уверен - мы пургу мести не будем. И врагов у  него  должно  было
быть немного, разве только какие-нибудь беспредельщики или отмороженные.
Парень он был с характером,  мог  отпор  дать.  Есть  у  меня  кое-какие
наметки,  но  точно  сказать  не  могу.  Сам  должен  сначала  во   всем
разобраться.
   - А может быть, все-таки поделишься? - не отставал следователь.
   - Вперед рогом прешь, начальник, только меня на  такие  приемчики  не
купишь. Я твоего любопытства не удовлетворю! - огрызнулся Ангел.
   - Ну ладно. Пойду. Вижу, что разговор у нас пока не получается.
   Пистолетик-то у  пояса  не  сильно  жмет?  А  то,  знаешь  ли,  живот
проткнуть можно. А потом  ведь...  торчит!  Ты  его  припрятал  бы  куда
подальше, - посоветовал напоследок Серов и, распахнув  дверь,  вышел  за
порог.
 
*** 
 
   Резван вел себя в присутствии  Ефимовича  как  хозяин.  Он  вольготно
распластался в кожаном кресле и без конца  стряхивал  пепел  на  дорогой
ковер.
   Станислав Казимирович с улыбкой наблюдал за наигранными  чудачествами
Резвана, про себя отмечая, что какой-нибудь год  назад  тот  с  трепетом
перешагивал дом казначея и взирал на предложенную ему чашку кофе как  на
пожалованную золотую цепь.  Времена  изменились,  и  в  худшую  сторону.
Ефимовичу было известно, что Резван разослал малявы во все концы. В  них
он  требовал  немедленного  судилища  над  казначеем.  На   его   малявы
отозвалось  около  сорока  воров,   среди   которых   оказалось   немало
сторонников Резвана. Во всей этой склоке Резван имел собственный интерес
- метил в казначеи и, не стесняясь, щедро раздавал заманчивые обещания.
   - Ты мне так и не ответил на один маленький вопрос: так  где  же  мои
деньги, уважаемый? - Резван в который раз сбросил  сигаретный  пепел  на
ковер. - Насколько я знаю, до меня к тебе приходили Джамал и Кайзер. Они
тоже требовали свои деньги.
   Ефимович оставался невозмутим. Если чему и  учит  старость,  так  это
спокойствию.
   - Может, они тебе и не говорили, но у  меня  с  ними  было  заключено
определенное соглашение.
   - Какое же, позволь узнать.
   Ефимович сделал значительную паузу, как бы давая понять, а  стоит  ли
отвечать вообще, а потом нехотя произнес:
   - Они согласились подождать.
   Резван глубоко затянулся, подержал с полминуты дым в легких, а  потом
выпустил изо рта тугую струю, которая  прошла  вблизи  от  лица  старого
вора.
   - Они очень великодушные люди, я это знаю. Возможно, они  и  согласны
подождать, но у меня на это  просто  нет  времени.  -  Он  опять  поднес
сигарету к губам.
   - А ты можешь уважить мою личную просьбу: потерпи хотя бы неделю.
   В данный момент деньги невозможно изъять из дела. Они крутятся!  Если
я все-таки пойду на это, то в таком случае под угрозой окажутся  десятки
важных договоренностей, - попытался разрядить обстановку казначей.
   Резван оставался непреклонен:
   - Это не деловой разговор, а пустой базар! Ты ведь дал свое слово,  а
за него, как известно, нужно отвечать.  И  потом,  я  совсем  не  обязан
решать твои проблемы за счет собственных хрустов. Я хочу получить деньги
не по частям, а целиком, в ближайшие сорок восемь часов! Я все сказал. -
Резван поднялся и загасил окурок о полированную поверхность стола.
   - Правду ли говорят, что ты созываешь  сходняк?  -  спокойно  спросил
Ефимович в спину уходящего гостя.
   Этот вопрос застал вора врасплох.  Несколько  секунд  он  разглядывал
резьбу на двери - какой-то замысловатый и сложный вензель,  напоминающий
арабскую вязь, - затем резко повернулся. На смуглом  лице  горца  играла
доброжелательная улыбка:
   - Я так решил. Может быть, ты мне скажешь,  что  я  не  имею  на  это
права?
   - Нет, здесь