с места выкрикивать упреки,
несогласие, обвинения. Ситуация начала  накаляться.  Сын имама  Шахрурамазан
прервал шум и сказал достаточно нервозно:
     -  В таком случае, уважаемые, я предлагаю вам найти имама для  села.  Я
Шамсулваре не позволю  работать в такой  обстановке. Отныне он не будет вами
руководить. Ставьте Алидибира  или Исрапила,  изберите кого хотите, молитесь
как хотите,  но мне этот разговор неприятен. Неприятен потому, что учителями
и  учеными  здесь выступают люди  далекие  от  науки  Ислама. До  того,  как
говорить о второстепенных вопросах, тем, кто  их ставит, следовало бы знать,
что  после  приема алкоголя  в  течение 40  дней  не  засчитывается  ни одна
молитва.  За сорок  дней это 200  обязательных для мусульманина молитв. Тебе
бы, Алидибир,  и некоторым блюстителям норм  Ислама об этом задуматься надо,
если Вы печетесь о чистоте Ислама и беспрекословном соблюдении норм Шариата.
     И  в этом зале какая-то группа из 5-6 человек начинает  "мутить воду" и
пытается превратить это  собрание  в скандал. Опять же, не столько для того,
чтобы сместить  или  опорочить  имама,  сколько  ослабить  администратора  и
развалить  организационную   работу  вообще.   В  зале  нет  бывшего  имама,
преподавателя английского  языка в школе, основного доверенного лица бывшего
главы  администрации   села,   проигравшего  последние  выборы.   А  бывшего
администратора  и в селе  нет. Но есть  "его" люди. Сам бывший тоже неплохой
человек,  добрый,  молчаливый,  грубого  слова  никому  не   скажет,  однако
инертность характера  видимо помешала руководить селом.  Работа  в  селе шла
самотеком.  Родственные связи  здесь ставятся на первое место.  Некоторые не
хотят  видеть никаких положительных  дел, никаких  инициатив у  "чужого". Им
нужнее  "свой".  Вот она, проклятая веточка  большой  политики, тянущейся из
Кремля  до  самих  до  окраин.  "Демократия". Но в этом  году  все  приезжие
заметили одно, -  село  преобразилось.  Пусть  сделано мало, но  и это малое
настолько украсило  село, что восхищаешься чистотой улочек, площади в центре
села, газоном с саженцами декоративных кустов вокруг.
     Планировкой с. Тлондода  восхищались русские  ученые-востоковеды еще  в
ХIХ веке.  Они  отмечали  одну особенность  села, которая  отличала село  от
многих других горных населенных пунктов. В центре села большая площадь. Одна
половина этой площади зеленая, другая, по которой идет  движение скота - без
зелени. Разделяют эти части площади Къулг1а - домик с  источником воды, куда
за  водой  ходит  все  село и  водопой  для  скота.  Жилые  дома расположены
компактно вокруг  этой  площади.  На  западном краю  села  у каждого  жителя
специальные  сооружения, где они  складывают сено,  солому  на  втором этаже
этого  сооружения, а на первом  держат скот. С санитарно-гигиенической точки
зрения  это очень хорошо  и  удобно, ибо во многих  селах  жилой дом  строят
вместе  с местом для скота - на первом этаже  для скота, на  втором -  жилые
помещения.  Запаха, грязи, миграции грызунов из коровника в жилое помещение,
наличия легковоспламеняющихся сена  и  соломы  вблизи жилого дома  и  прочих
неудобств тлондодинцы лишены.
     Но вернемся в зал, где проходит собрание тлондодинцев. Спор приобретает
навязчивый характер. Несколько человек пытаются  зациклить внимание всех  на
вопросе об обеденной молитве в пятницу. Тут я вступил в  спор и задал вопрос
аудитории:
     - Имам  мечети вполне конкретно и  ясно ответил на  этот вопрос. Думаю,
желающие слышать и  понять уяснили для себя этот вопрос. Похоже, бесконечный
спор вокруг  этого вопроса является провокацией, а поднимающие эту проблему,
уже решенную, желают лишь скандала. Им нужен конфликт и ничего больше. Кто с
этим согласен - прошу поднять руку.
     Поднялся лес рук с возгласами: "Правильно! Согласны! "
     -  Алидибир,   ты   и  твои  малочисленные   единомышленники,  выходит,
провокаторы? Как ты сам видел, большинство присутствующих согласились с этим
мнением и  не  желают без конца  толочь воду в  стакане. Просьба  прекратить
обсуждение данного вопроса и перейти к более существенным проблемам. На этот
вопрос, по мнению большинства присутствующих, дан  исчерпывающий ответ. (Так
и хотелось добавить, что более конкретный ответ вам дадут в ФСБ).
     Так, разговор перешел на  конструктивный лад.  Ряд  выступивших отметил
бессмысленность   конфронтации   по   религиозным   вопросам,   указали   на
необходимость  заниматься общими для всех проблемами созидания и организации
сельского  хозяйства.  Выступили  Шахрурамазан  Газимагомедов,  махачкалинец
Гаджимагомед   Махмудов.   Последний   искренне   выразил    обеспокоенность
противостоянием  в  религиозной  общине,  призвал  к  мирному  решению  всех
существующих  разногласий исключительно на уровне ученых. "Все не могут быть
учеными,  это  естественно.  Но  все  должны  ориентироваться   на   ученых,
прислушиваться и принимать их как советников, обладающих большими знаниями в
Исламе, чем все остальные. Сегодня, по признанию большинства в селе, таковым
является имам мечети  Шамсулвара.  Это мнение не  только тлондодинцев,  но и
немалого  количества  ученых  исламистов всего  Дагестана.  Нельзя  человека
называть ваххабитом, ибо Ваххаб  - это одно из имен Великого Аллаха. Вы меня
называете Ваххабом. Я не Аллах, это большой грех, называть человека Аллахом"
- сказал он. Дали и мне слово.
     - Не бывает ни  президентов, ни  царей, ни вождей, с  которыми  были бы
согласны исключительно все подчиненные. Это естественно. Но есть генеральная
линия,  выражающая   интересы   здорового  большинства   -   здравый  смысл,
оптимальная  середина, компромисс, консенсус  - называйте,  как хотите. Наша
задача  найти этот компромисс, привести село и ее жителей к согласию и миру.
Прекратить бессмысленную конфронтацию и напряженность  в селе.  Сегодня  для
меня неприятно видеть седоволосых взрослых, сидящих на годекане и ругающихся
друг  с  другом,  постукивая  палочкой  о  землю.  В  те годы мы,  дети были
драчунами и хулиганами, сегодня дети и молодежь прекрасные, а взрослые очень
нервные, нетерпимые к чужому мнению, иному взгляду. Что же касается нынешней
ситуации в  районе и  в  республике, могу сказать одно - это  кому-то нужно,
чтобы  у нас пролилась кровь. Дело не  в "ваххабитах", дело в чем-то другом.
Идет большая политическая  игра.  Мы  же в  этой игре  лишь  куклы.  Вы  все
помните, как в те времена, когда даже шепотом нельзя было говорить о партии,
о власти, я публично громил как мог и власть, и эту преступную партию. Точно
так же  хочу вам сказать,  - сегодня в Москве сидят и  потирают руки десятки
генералов,   которым  очень   хочется  на  Кавказ.  На  танках.  Есть  такие
неудовлетворенные кровью политики на разных уровнях, в  том  числе и  вокруг
президента. Хотим этого или нет, мы должны страдать.
     На мирное решение конфликта у нас ума не  хватило, а отсутствие  ума мы
должны компенсировать пролитием крови.
     Вот-вот  начнется не  мелкая  операция  по  обезвреживанию вторгшихся в
Дагестан  сотен "боевиков", как  мы их  называем. Начнется большая война  по
уничтожению  самобытности  и независимости республики  Ичкерия. Роль и место
Дагестана в  этих планах Москвы зависит от многих факторов. Однако,  так или
иначе,  даже  при самом благополучном  для  нас  исходе,  мы пострадаем. Над
страной нависают 1930-е годы. Грядут массовые репрессии, гонения. Потому мой
вам  совет - не  вмешиваться  в  этот конфликт,  занять нейтральную позицию.
Нечего  делать в  нашем селе и "боевикам", тем более  нечего делать  здесь и
войскам ли, ополченцам ли. Пусть Аллах покарает тех, кто сошел с его пути, и
покровительствует тем, кто верен ему! Аллаху Акбар! Мы не судьи.  Оружие нам
не  нужно. Возьмете оружие, вы  станете зависимыми от  того,  кто вам вручил
оружие. По  первому приказу  вы должны  будете  выходить  на задание.  Мы не
собаки. Мы не хотим выполнять ничье задание. Нас не трогайте! -  вот главный
лозунг.  Возьмем оружие, - село разделится  на два фронта.  Это  гражданская
война. С учетом сказанного, еще один совет и просьба,  - все хозяйственные и
административные вопросы села решайте на уровне главы администрации села, не
перепрыгивая его, без поисков "советников" вне села. Все религиозные вопросы
решайте  на уровне  имама  мечети,  без  консультаций в  ФСБ  или  в  других
инстанциях. Вот они оба сидят  перед вами. И самую горькую правду скажите им
в глаза. И  в том, и  в другом случае бывают ситуации, когда нужно  какое-то
воздействие  на администратора  или  имама  мечети.  Это  воздействие  лучше
находить  на подобном  сельском сходе. Не думаю, что кто-то  нам поможет  на
стороне больше, чем мы сами, тлондодинцы. Вассалам. Вакалам.
     Выступивший после меня  Шахрурамазан  подробно, на основании Священного
Корана  и  бесспорных  высказываний  Пророка  (с.  г1.  в. ) обосновал  свои
принципы в  религии, в том числе опять  осветил проблему пятничной  молитвы.
Это  было его  первое  публичное выступление в  родном селе, откуда он уехал
совсем молодым,  продолжал  усовершенствование  в религии у различных ученых
Дагестана, в том числе и у ученых тариката, и  путем самообразования. Владея
свободно  арабским языком, имея великолепную память и рациональное мышление,
ему удалось  поднять свои знания  на мировой уровень. С ним произошло  то же
самое, что происходит с одаренными музыкантами, композиторами, - сам того не
замечая,  из  ряда учеников  он  вышел таким, что своим учителям впору стать
учениками вчерашнего своего подопечного.
     - Нас обвиняют в том,  что мы сеем  смуту, разделяем религиозную общину
республики, порождаем конфликт и т. д. Да ради  Аллаха, только подумайте же,
только постарайтесь же  понять одно - конфликт между последователями  Устара
Тажудина  и  Устара  Саид Апанди  из-за  нас? Конфликты,  клевета  и  прочие
проблемы, существовавшие в религиозной общине Дагестана в 1960-70 гг., из-за
нас? Разночтения и  кривотолки  среди различных  имамов  и Устаров Дагестана
были  и  сто  лет  тому назад, и до революции, и после. Как  раз таки  мы  и
говорим, что  нечего нам конфликтовать,  прекратите распри, мы  люди  одного
Аллаха, последователи  одного  Пророка Мухамеда  (с. г1.  в.  )! Давайте, не
будем пользоваться такими ссылками типа "такой-то из такого-то села когда-то
писал или сказал". Может быть, тот, кто написал или сказал, был не в здравом
уме. Может быть, у  него были явные старческие изменения мышления?! При всех
повторяю, - ну и  что, он написал или сказал,  кто  он такой? Он, что,  выше
самого  Пророка  (с. г1. в. )? Умнее  Пророка  (с. г1.  в. ),  или общался с
Пророком (с. г1. в. )? Есть Коран, есть бесспорные Хадисы Пророка (с. г1. в.
), которые понятны всей исламской умме и  давайте  на их  основании жить! За
это нас называют "ваххабитами". В Коране говорится:
     Во имя  Аллаха  милостивого  и милосердного!  "Неужто не видите Вы, что
Аллах  подчинил вам  все,  что  есть  на небесах  и  на  земле,  одарил  вас
совершенной  милостью  Своей извне  и  изнутри?  А иной из  людей спорит  об
Аллахе, не имея знания, наставления или Книги, дающей свет. А  когда говорят
им:  "Следуйте  тому, что открыто Аллахом",  говорят они: "Нет,  следуем  мы
тому, в чем мы нашли отцов наших".  Как!  Хотя  дьявол призывает их  к  каре
Пылающим Огнем! " (Сура Лукман, или Алиф-Лям-Мим, аят 20-21).
     За это  нас называют "ваххабитами".  Существующие  законы и Конституция
страны дает нам полную  свободу вероисповедания. Наша вера Ислам. Мы верим в
Аллаха, а Пророк Мухамед (с. г1. в. ) - его посланник.
     Один  из  слушателей  задал  вопрос  о  его  отношении  к  Багаудину  и
поддерживает ли Шахрурамазан его идеи?
     - Если бы я поддерживал его идеи, я  бы был вместе с ним. Он в Чечне, а
я в Тлондода, - ответил он.
     - Машаллагь, - облегченно вздохнул кто-то в зале.
     Настал  час  послеобеденной  молитвы,  собрание прервали,  все вышли  и
направились в мечеть. Мне уезжать. Собрание не завершено, завтра  спортивные
состязания -  борьба, метание  камня,  волейбол,  бег,  прыжки.  Победителям
призы. Приз я бы  не получил, но уезжать не хотелось. Надо. Я уже должен был
находиться в Москве. Мы с родителями идем домой, после молитвы я иду звонить
в  Агвали. Тут агвалинский  мой приятель, имеющий доверительные отношения  с
руководителями администрации района мне говорит по телефону:
     - Абдурашид, ты что, спятил?
     - В чем дело? Не понял.
     - Я тебе, как  другу хочу сказать, только дай слово,  что это останется
между  нами.  Ты  уедешь,  мы  то  остаемся,  потом  расхлебывай!  Зная твой
характер,  боюсь  говорить  тебе. Только дай  слово, что  ты в  селе  рот не
откроешь.
     - Как же иначе? Говори. Я слушаю.
     - В  ФСБ  района  было  сообщение  из  с.  Тлондода, что ты  призываешь
тлондодинцев   воевать  против   российской   армии,  выступить  на  стороне
"ваххабитов", совершать террористические акты по отношению к милиционерам  и
армии.
     - Вот это да! Спасибо. Но ты меня знаешь, или засомневался?
     -  Ты пойми, если  из  твоего  родного села  такая  информация,  честно
говоря, мне было неприятно. Я не среагировал никак. Если это не так, я рад.
     -  Все понял. Спасибо.  Звоню  только  для  того,  чтобы сообщить,  что
сегодня уезжаю.
     - В Агвали ты будешь не раньше 22 час., как это ты уезжаешь сегодня?
     - Меня интересует один вопрос, - нет ли комендантского часа, можно ли в
любое  время  суток  двигаться в  сторону Махачкалы, не  обстреляют  ли  нас
военные?
     - До Ботлиха мы этот вопрос решим положительно, дальше - не знаю.
     - Мне до Ботлиха и нужно. Спасибо.
     Я в  шоке. Семья не без урода,  как  говорится. Но не ожидал. Врагов не
имею, дорогу никому не переходил, никому зла не желал, всех, без исключения,
любил  и  уважал. Позор какой!  Надо же настолько себя позорить! Не меня,  а
себя, все село! Нет, мне их жаль. Я пошел домой. Только я появился на
пороге, мама говорит:
     - Что случилось? Что за вид у тебя?
     -  Ничего,  мама,  ничего,  если все, что происходит можно так  коротко
определить - "ни-че-го". Все хорошо. Уедем в  Агвали, соберемся  и  в путь -
сегодня переночуем  в  Ботлихе,  с утра в Махачкалу.  Вы останетесь. В  этом
хаосе, бардаке. Вы же не хотите успокоить нас?
     -  Нечего  вам  волноваться,  езжайте  к  себе  домой,  этим вы  и  нас
успокоите.
     - А меня кто успокоит?
     - Чего тебе волноваться? Как тебя успокоить?
     - Поехать и отцу, и тебе вместе с нами в Москву. Оставить все как есть,
бросить на произвол судьбы, на волю Аллаха и дом, и скот. Поехали?
     - Прекрати глупости болтать. Мы самые достойные смерти, на старости лет
будем убегать от чего-то? Аллах все предписал. Все будет по воле Аллаха. Нам
уже пора и покидать этот мир. Не вечно же на этой земле жить?
     - Ладно, мама, поехали в Агвали.
     На одиннадцатом  часу ночи приезжаем в  Агвали. Уже на въезде  в Агвали
блокпост. Вместе с милиционерами стоит доброволец, или  ополченец, Исмаил из
Хуштада.  На  ремне  торчит   невзрачный  нож.  Мы  останавливаемся.  Первым
подбегает к машине ополченец.
     - "Ваххабитов" нет в машине? - спрашивает он на хуштадинском языке.
     - Есть, конечно, вот он, - указываю я на отца.
     - Я его знаю, он не "ваххабит".
     После  проверки  документов  и  расспроса  мы  въезжаем  в  Агвали. Еще
спускаясь с гор,  мы заметили,  что  в Агвали нет света. В окнах тех, кто не
спит -  керосиновый  свет. Из-за этого  у нас  проблемы со сбором  вещей.  В
полутьмах собираем детские вещи,  упаковываем  свой  багаж. Звоню в  Ботлих.
Тесть почему-то требует срочно выехать,  говорит, что  хозяйка  очень  плохо
себя  чувствует  и  тоже просит  срочно  приехать. "Из  Ботлиха все выехали,
остались мы одни. Мы ждем  только вас, выезжайте  сейчас  же! " Во избежание
паники домашних,  всю  эту информацию  я держу  в себе. К  часу  ночи мы уже
готовы выехать. Но опять барьер -  в районе остановлено всякое передвижение,
попытка  выехать  из  села  до  6 утра - стрельба  на  поражение. Выяснилась
причина отсутствия электричества в районе. Автомобильная дорога из Махачкалы
в Агвали идет через  Ботлих по дну ущелья вверх по течению Андийского Койсу.
Вдоль  дороги по руслу реки тянется и высоковольтная линия. На правом берегу
реки  несла патрульную  службу  группа  работников МВД.  Военные  вертолеты,
заметив  вооруженных  людей  на  противоположной  автодороге  стороне  реки,
открыли  огонь по скоплению людей. Один из снарядов  попал в электропровод и
обесточился целый район.  Слава Аллаху, из милиционеров  никто не пострадал,
укрылись  вовремя. Чонкин на  войне. Гамзатовых в  Дагестане  пруд пруди,  а
Войновича - нет. На следующий день я узнал о такой же ошибке летчиков,  но с
трагическим  концом.   Седьмого  августа   группа  работников   органов   ВД
Ботлихского района в количестве до 20 человек находилась на позиции вдали от
занятых Басаевым  и Хаттабом сел Рахата, Ансалта,  Тандо. Российский военный
вертолет совершил несколько  кругов над  этой  позицией  и... ракетный удар.
Четверо  ОМОНовцев  погибли, семеро ранены. Ошибочка  вышла.  Местные ребята
только собрались обедать, открыли баночки сгущенного молока и сели  в низине
между холмами. Вертолеты над  головой  на бреющем полете. Один круг, второй.
Некоторые в  предчувствии  чего-то  страшного привстали, попытались  отойти.
Удар,  еще удар.  Четыре трупа  мгновенно.  Восемь  раненных и  контуженных.
Нелепая  смерть  защитников  Родины.  Только  возбуждено  ли уголовное  дело
Ботлихской   прокуратурой,  которой  руководит  мой   давний   знакомый   по
демократическому  движению  в  Дагестане,  получивший   в  Ботлихе  прозвище
"комиссар  Катаньи", "дагестанский Гдлян"? Если нет, то и  через  100 лет не
поздно его возбуждать, так как данное преступление  не имеет срока давности.
Самый подходящий срок, ибо  судить  будет некого. В  то  же время,  Владимир
Владимирович  "...  выразил  слова  своего  искреннего  восхищения выучкой и
умением  летчиков  и с  особой теплотой  отозвался о российских оружейниках,
которые создали... высокоточное оружие,  которое  позволяет сейчас  наносить
удары непосредственно по  базам скопления боевиков и избежать ненужных жертв
среди мирного населения". (ОРТ, Новости, 20. 10. 1999, 12: 00)
     ***
     К утру Шарип выкидывает номер. Предлагает мне взять машину  и уехать, а
сам остается. К 1 сентября ему надо быть в Университете. Мама требует, чтобы
мы  все  покинули район. Родители требуют,  чтобы мы  все как можно  быстрее
покинули Дагестан.  Бедные  мои, бывало,  перед  отъездом они  дипломатично,
мягко, деликатно спрашивали меня:
     -  Нельзя  ли  еще  на  пару  деньков  задержаться?  Может,  больничный
сделаешь?
     Ранним  утром перед  выездом  мы с  братом  видим  в  Агвали  одного из
активных  противников  имама  Шамсулвары,  который вчера  пытался  развалить
собрание, зациклив вопрос на проблеме обеденной молитвы.
     -  Смотри,  куда-то бежит  в такую рань, похоже,  пешком  спустился  из
Тлондода, - говорит мне Шарип.
     - Наверное, пришел отчитываться перед "хозяевами". О вчерашнем собрании
надо же доложить "куда надо".

     1 запрет, за нарушение которого верующего ждет особая кара

     2 местность в тлондодинском лесу

     3 местность в тлондодинском лесу

     4 вера во Всевышнего, преданность Исламу

     1 поляна в горах, площадка

     1 изгнанников

     1 сообщество мусульман, мусульманская нация

     1 верхняя часть села Агвали

     1 малый Хадж, совершаемый накануне Курбан-байрама

     1 Слава Аллаху!


Выезд из зоны вторжения

     Ранним утром мы покидаем Агвали и перебираемся в Ботлих. Кружат военные
вертолеты.  Особенно  над  автомобильной   дорогой  вдоль   реки.   Проезжая
микрорайон, обращаем внимание  на  идущий  на  посадку в ботлихский аэропорт
громадный вертол