на снова заколебалась. Затем рассмеялась и взяла меня за руку:
   - Не отказывайтесь от своих  слов.  "Антуан"  находится  через  два  дома
отсюда...
   У меня было предчувствие, что это будет  "Атуан",  если  она  решится  на
выбор. Я полагаю  это  обыкновенный  выбор  для  Орлеана,  хотя  можно  было
предполагать, что есть боле новые рестораны, где  хорошо  кормят  и  хорошее
общество.  Атмосфера  в  "Антуане"  не  очень-то  роскошная,   несмотря   на
репутацию, какую имеет это место. Посетители хорошо одеты и официанты  знают
свое дело, но обеденный зал  являлся  разновидностью  бара  и  разочаровывал
всякого, кто приходил в ожидании наслаждения старомодной южной роскошью.  Вы
предположительно приходите сюда, чтобы есть, а не изучать,  как  я  полагаю,
обстановку и мебель.
   Нам пришлось  ждать  когда  освободится  стол.  Тот,  который  нам  дали,
находился посередине зала. Ожидание мне надоело, но я сказал себе,  что  мне
не зачем торопиться в отель. Оливия должно быть  в  безопасности,  если  она
последовала нашим инструкциям, и лучше для меня, чтобы прошло какое-то время
прежде, чем мы встретимся.  Я  могу  быть  уверенным,  что  этот  потерянный
ребенок, которого я вовлек в игру, не причинит нам никаких  неприятностей  в
дальнейшем.
   - Мне надо поправить свой туалет, - сказала Антуанетта, после  того,  как
метрдотель  усадил  за  стол  и  удалился.  -  Этот  испуг   так   на   меня
подействовал.... Я чувствую себя немного неприбранной. Вы не находите?
   Я посмотрел на нее через стол. Она была очень приятной девушкой,  но  мне
кажется,  "приятная"  немного  не  то  слово.  Миловидное  лицо,   несколько
несимметричное, с  густыми  бровями,  почти  не  встречающимися  над  прямым
маленьким носом.  Судя  по  ее  очень  индивидуальным  бровям  и  поношенным
сатиновым туфелькам, она возможно и не голодает, но она  принадлежит  к  тем
девчонкам, для  которых  дорогая  еда  в  модном  ресторане  означает  нечто
большее, чем просто пища. Она принадлежит  к  девчонкам,  которые  неутомимо
прыгают и высоко, при такой возможности.
   - Нет, - сказал я. - Не имею ничего против.
   Я смотрел, как она шла через зал, стройная и  прямая  в  своем  блестящем
платье. Теперь в ней все дело. Ничего сейчас  не  выиграешь,  если  захочешь
знать, как она поступит. Я  узнаю  это  позднее.  Предполагать,  что  сейчас
думает Оливия Мариасси после ее неудачного опыта  в  баре  Монклер  или  что
сейчас делает лысый мужчина с грубым лицом и уж совсем неуместно было думать
об мертвой женщине, но я думал и об ней тоже. Мы вместе, Гейл и я, проводили
отлично время, хотя она и имела очень много  денег  и  Мак  не  одобрял  мой
выбор. Мне надо привыкнуть к мысли, что она больше никогда не будет со  мной
рядом и не позвонит, когда окончится моя работа.
   Когда Антуанетта Вайль  вернулась,  ее  прическа  была  восхитительна,  а
губная помада лежала ровно.  Я  поднялся,  чтобы  усадить  ее  в  кресло  по
джентельменски. Она улыбнулась мне, когда садилась в кресло.
   - Да, там был один, - сказала она.
   - Один - что? О, ты имеешь в виду телефон? - Я вернулся к своему креслу и
непринужденно сел. Затем произнес:
   - Я полагаю, что там есть один. Ты воспользовалась им?
   - Разумеется, - ответила она. - полиции не хочется производить здесь шум,
поэтому они будут ожидать нас у выхода. Я сообщила им, что  вы  вооружены  и
опасны, возможно, они пристрелят вас, как только вы ступите на  асфальт.  Но
вначале нам все-таки надо пообедать, не так ли?
   - Несомненно, - согласился я.  -  Тем  больше  причин  радоваться,  когда
предоставляется  возможность.  Посмотри  меню.  Всему  у  небес   существуют
границы.
   Она отложила меню.
   - Мне не надо меню. Я просто хочу бифштекс и  шампанского,  -  произнесла
она. - Оно грубое, будто из кукурузы, и бифштекс у них  не  так  хорош,  как
рыба, но именно этого мне и хочется.  Я  чувствую  себя  здесь...  роскошно.
Поль?
   - Да.
   - Как вы узнали, что я не воспользовалась телефоном?
   - Ты не из тех, кто вызывает полицейских, мисс Вайль.  Если  бы  ты  была
именно такой, ты бы дергала бровями и носила пояс.
   Какой-то момент она обдумывала эти слова.
   - Я полагаю, что в этом есть какой-то смутный смысл. - Она еще  подумала,
быстро взглянула на меня через стол и улыбнувшись, спросила:
   - Я собираюсь спросить вас, почему вы уцепились в меня, там, в  Монклере?
Я полагаю, что вы сказали мне косвенно, мистер Поль Шарпи Коркоран.
   -  Несомненно,  ты  очаровательна  и  немного  смешная,  мисс  Вайль.   В
особенности, это заметно, когда ты  сидишь  в  баре.  Когда  мне  требуется,
торопливо, выбрать себе  в  подруги  женщину,  кого  бы  я  выбрал  из  этой
коллекции толстушек? В кого бы всякий мужчина уцепился? Затянутую  в  корсет
леди через три стола от тебя? Стоит ли так хитрить.
   Тони рассмеялась и начала говорить, но официант крутился по  соседству  и
она переменила разговор. Мы подверглись серьезной  формальности  -  заказали
обед. Когда официант удалился, она  наклонилась  через  стол  оперившись  на
локте.
   - Прекрасно, - сказала, - давайте выслушаем ее.
   - Выслушаем кого?
   - Ложь. Почему вам потребовалась женщина в подруги на бегу.  Постарайтесь
по изобретательнее.
   - Ну ладно, слушай, - сказал я. - У меня было свидание с  одной  замужней
женщиной в джазовом Новом Орлеане и когда мы  собирались  выпить  "Мартини",
кто кроме ее мужа мог войти?  Огромный  грубый  парень.  Мне  не  захотелось
связываться с ним, и леди не захотела шумной рекламы, поэтому  мне  пришлось
действовать быстро, чтобы это выглядело, как если бы я даже незнаком с нею.
   Тони презрительно дернула носиком и покачала головой:
   - Не очень-то оригинально. Можно было бы придумать получше.
   - Что не понравилось тебе?
   - Если вы были бы Ромео на уик-энде, вы едва ли бы стали вынимать нож.  И
потом, та леди. Я полагаю вы говорите о той, старомодной в твидовом костюме,
которую вы назвали влюбленной школьной учительницей. Едва  ли  она  из  того
типа женщин, которые изменяют мужьям, если только у нее есть муж и даже если
она допускает такую несерьезность, я не могу вас представить ее партнером во
грехе, Поль. Я не знаю какой вы, но мне  кажется,  что  вы  изысканы,  чтобы
влюбиться в эту дурочку в очках из роговой оправы.
   - Теперь начнутся комплименты, - заметил я. - Я  снабжаю  только  обедом,
напитками и ложью. Бриллианты и меха получите в другом месте.
   Она рассмеялась.
   - Не очень-то красиво называть девушку золотодобытчицей, даже намеком. Вы
можете обидеть ее чувства. Нет,  я  думаю,  что  эта  история  не  подходит.
Попытайтесь еще раз.
   - Великолепно, а как вам это?  Ты  слышала  о  синдикате,  я  полагаю.  Я
прихожу на явку, но мне приходится прятаться потому, что за мной хвост и мне
приходится бежать и прятаться. Они посылают мне шкатулку с новым зелененьким
пополнением и она переодетая, и она переодетая и в смешной  прическе,  чтобы
никто не узнал ее - она настоящий наш шеф, и когда она  собирается  передать
мне добычу, я вижу как входит полицейский и я знаю,  что  он  пасет  ее.  Ей
незнакома моя внешность, а произвел в своем облике изменения, с тех пор  как
стало известно мое описание полицейским. Но  у  меня  осталась  только  одна
минута, чтобы... Нет? И это не нравится?
   - Нет, - сказала она. - И это тоже мне не нравится.
   Я вздохнул:
   - Леди, вам трудно угодить. А как насчет этого?  Я  из  ФБР  и  мне  надо
сделать одно дело относительно шпионов, саботажников и прочих, и как  только
я выхожу на контакт с  одним  из  моих  агентов-женщиной,  я  вижу  за  нами
наблюдают. Он заметил ее, но у меня еще есть надежда  на  то,  что  я  смогу
ускользнуть, если я.... Нет, это тоже не то.
   Она пристально посмотрела на меня и провела язычком по своим губкам:
   - Почему нет, Поль? Почему ты считаешь, что это не годится?
   - Да, в таком случае, - сказал я, - если бы я и в самом деле был из  ФБР,
я имел бы опознавательные признаки, не так ли? Имея их, я бы тут  же  погиб.
Ты видела когда-нибудь человека из ФБР, который бы не  имел  радиозуммера  в
основании шляпы?
   - Но у вас разве нет опознавательных признаков?
   - Не такие уж гибельные, как я полагаю, куколка, то есть  мисс  Вайль.  Я
самый узнаваемый человек, какого ты когда-либо видела, мисс Вайль.
   Она сказала медленно, пристально глядя на меня:
   - Я думаю, что вы самый умный мужчина, которого я когда-либо знала, Поль.
- В ее голосе послышался холодок. - Вы хотите нечто в обмен на нечто, не так
ли? Ценой этого обеда, вы хотите, чтобы я молчала и  способствовала  вам  не
подвергая вас ни малейшей опасности? Не считаете  ли  вы,  что  это  хорошая
сделка?
   Я покачал головой:
   - Нет, только какой-нибудь дурак  согласился  бы  на  такую  сделку.  Или
девушка,  которая  любит  бифштекс  и  шампанское,  которая   нисколько   не
испугалась при соприкосновении с тайной.
   Последовала короткая пауза. Она протянула руку и положила ее на мою.
   - Все будет отлично, - выдохнула она. - Все будет хорошо. Если только это
вы и собирались мне сказать.
   - Я ничего еще тебе не сказал, мисс Вайль. Ничегошеньки. Все,  о  чем  ты
могла бы догадаться, не доступно тебе, а все остальное - только догадки.
   - Я не уверена, хотела бы я иметь вас своим другом, - сказала она.  -  Не
уверена, что я полностью доверяю вам, чтобы называть вас своим другом. - Она
мягко потрепала мою руку и откинулась на спинку с улыбкой. Все уже  решилось
в ее уме и она прошептала:
   - но я думаю, что вы уже можете называть меня Тони.

6

   Она жила совсем близко от ресторана.  По  правде  говоря,  хотя  я  и  не
собирался совершать такую прогулку с нею в прохладе наступающей ночи,  когда
она была одета в такое платье и в туфлях на высоком каблуке. Но она была еще
молода и считала такси неудобством, а прогулка была безрассудна и радостна -
или может быть у ней имелись какие-нибудь естественные  причины  или  просто
это была сдержанность, чтобы не разделять со мной затемненное черное сиденье
в обществе меня и моего ножа.
   Во всяком случае, выйдя из ресторана, я  снял  пиджак  и  накинул  ей  на
плечи, чтобы предохранить ее от холода. И мы с ней радостно  направились  по
узким улицам со старыми не ухоженными зданиями, на  которых  еще  сохранялся
стальной орнамент на  окнах  и  балконах,  очень  красочный  для  тех,  кому
нравится старинная архитектура. Меня больше  интересовало  нет  ли  за  нами
слежки. Идя пешком по соседству с этими древностями  и  изогнутых  маленьких
газонов, это было трудно сказать. Если кто-то и следил за нами, он делал это
хорошо. Это было его дело - слежка. Вот почему  он  и  был  приписан  Оливии
Мариасси первейшим образом.
   Комнатка  Тони  -  квартира  или  салон,  как  это  они  называют  здесь,
располагалась наверху двух  узких,  пыльных  пролетов  лестницы.  Под  самой
крышей. Я не мог освободиться от  мысли,  что  она  превращается  в  духовку
летом. Она остановилась на лестничной площадке и вернула мне пиджак.
   - Спасибо, произнесла она. Она вынула ключ из  кошелька,  открыла  дверь,
положила руку на ручку двери. И попросила меня бесцветным голосом:
   - Пожалуйста входите.
   - Я сказал, закутываясь в плащ:
   - Нет необходимости, настаивать на этом, кошечка. Тебя интересуют  только
мои намерения, а да остального тебе нет дела. Конечно, я с удовольствием  бы
остался у тебя. Что ты думаешь, я  евнух,  или  еще  что-нибудь?  Благодарю,
входить я не буду.
   Она слабо улыбнулась, как если  бы  она,  что-то  доказала  сама  себе  в
отношении меня.
   -  Почему  бы  нет?  -  прошептала   она.   К   чему   эти   демонстрации
самообладания?
   - Потому, что если я войду, ты захочешь узнать в самом ли деле я  простак
или бродяга или оба одновременно. Черт побери, ты сейчас удивляешься, почему
ты предлагаешь мне войти, не так ли? чтобы посмотреть, какой  я  слюнтяй  на
самом деле? Но если я отнесусь к тебе с  большим  уважением  и  целомудренно
поцелую тебя здесь, у дверей  и  сбегу  поскорей  может  быть  я  этим  тебе
запомнюсь, несмотря на то, каким образом мы повстречались.
   Она сказала, глядя на меня:
   - Как же иначе хотите вы, чтобы я вас запомнила, Поль?
   Я сказал:
   - Чтобы быть честным, я бы  не  хотел,  чтобы  меня  запоминали.  Простой
незаметный мужчина, который здесь совсем не был, вот чего я хочу.
   - Хорошо, - сказала она. - Только едва ли такой простой.  Согласна,  если
вам это требуется. Все-таки сегодня я провела отличный вечер и в отместку, я
последую вашим инструкциям. Пусть будет по вашему. Так давайте же обменяемся
целомудренными поцелуями. Я не хочу... не хочу  играть  с  инструкциями.  Вы
знаете, что я хочу сказать. - Голос ее даже не дрогнул.
   Я внимательно посмотрел на нее, и у меня появилось такое  чувство,  какое
бывает, когда вы встречаете кого-то в неподходящее время  и  в  неподходящих
обстоятельствах, что может для вас оказаться роковым и  о  чем  вы  даже  не
догадались, если бы этого с вами не приключилось.
   - Конечно, - сказал я, - ты права, Тони.
   Она спокойно произнесла:
   - Вы очень проницательный человек, не так ли? Самое смешное, что вы почти
убедили меня, что вы славный парень. - Она насмешливо улыбнулась. -  У  меня
останется эта мысль, если вы удалитесь, Поль Коркоран  -  если  таково  ваше
имя. - После этих слов последовала пауза и я взглянул вверх, на звезды.
   - Поль?
   Я перевел взгляд на нее.
   - Что, Тони?
   - Удачи, - сказала она мягко. - Удачи вам в ваших делах,  кем  бы  вы  ни
были.
   Уходя, я глубоко вздохнул  и  следуя  по  улице,  подумал,  как  было  бы
прекрасно, если  бы  войны  велись  только  профессиональными  солдатами,  а
секретные операции проводились  бы  грубыми  и  не  скрупулезными  агентами,
которые бы добровольно исполняли  работу.  Я  хладнокровно  использовал  эту
девчонку, чтобы прикрыть мою заинтересованность в судьбе Оливии Мариасси,  а
она в ответ назвала меня славным парнем и пожелала мне удачи. Она показалась
мне  очень  невинным  и  искренним  ребенком,  она  считал  себя  опытной  и
искушенной, но она не догадывалась об истинном счете.
   Я надеялся она никогда не узнает, чем я занимаюсь, но вся беда в том, что
этой уверенности-то у меня и не было. Это что-то вроде  бешенства,  исключая
то, что вы кусаете не всякого, кто вам встречается. Сам факт того,  что  вас
видели рядом, бывает достаточно.  Я  помню  случай,  когда  погиб  маленький
мальчик, правда не помню где, только потому,  что  вежливо  поднял  и  подал
одной женщине пакет, который она  уронила  -  совсем  случайно  -  но  люди,
которые следили за ней, не знали того. Хотя им следовало бы знать об этом.
   Никто не преследовал меня по дороге в отель. Я был уверен в этом, но  это
меня совсем не поразило, пока я не  пересек  вестибюль,  подходя  к  лифтам.
Затем я резко остановился, в животе похолодело вспомнив, что я не  осознавал
этого, когда мы подошли к дому Тони.
   Я стоял, и так пытаясь вспомнить и  проанализировать  свои  реакции.  Всю
дорогу от ресторана "Антуан"  до  жилища  Тони,  предупреждающие  вспыхивали
красным светом на контрольном пункте. Я должно быть сознательно  не  замечал
их, не слышал, не ощущал, не чувствовал ничего опасного, а ночь позади  меня
была наполнена опасностями. От дома Тони  до  гостиницы  Монтклиер  не  было
ничего опасного. Логика подсказывала ответ: если кто-то и следил за мной  до
жилища Тони, то он должен следовать за мной и сюда.
   Наступило время для старательного обдумывания вариантов и их  значимости.
Если этот человек преследовал меня вместо того, чтобы  уцепиться  за  Оливию
Мариасси, это означало, что моя интрижка с селедкой в красном не  сработала.
Он до тошноты изучил наше неуклюжее свидание, чтобы захохотать и следить  за
мной дальше. А если он уцепился за Тони вместо того, чтобы следовать за мной
дальше до самого отеля,  то  это  означает....  Черт,  я  не  знаю  что  это
означает.
   Есть время все тщательно обдумать и двигаться  медленно  и  дальше,  надо
принять предосторожности, тщательно все спланировать и избежать  если  можно
того, что могло бы оказаться фатальной ошибкой в самом начале операции.
   Не было времени обращать внимание на девчонок с  черными  волосами  и  не
выщепленными бровями.  Когда  вопрос  касается  моей  работы,  когда  вопрос
касается моих обязанностей. Антуанетта Вайль служила моим целям, а может  не
служила. Во  всяком  случае  то,  что  случилось  с  ней  сейчас,  было  уже
непоправимо.
   Однако, я подумал, узнаю ли я что-нибудь новое если  вернусь  к  Тони,  в
конце концов, мужчина с грубым лицом не мог быть в двух местах одновременно.
Если он решает дела с Антуанеттой, какие бы  они  ни  были,  в  этот  момент
угрозой для Оливии он не являлся. Я повиновался своему желанию - любопытству
или чувству  ответственности.  Я  мог  бы  по  крайней  мере  выяснить,  что
случилось там с Тони - если вообще что-то случилось.
   Мне всегда тяжело на улице с односторонним движением  и  мне  показалось,
что прошло много времени,  когда  я  снова  очутился  на  тротуаре  напротив
трехэтажного дома Тони. Виднелся свет сквозь закрытые жалюзи одного из  окон
наверху. Да, она же сказала мне, что рисует. У  ней  может  быть  полуночная
вспышка артистического вдохновения, но было бы гораздо лучше, если бы в окне
не горел свет, как если бы она легла спать, усталая после такого насыщенного
вечера.
   Я начал быстро подниматься по лестнице, не принимая во  внимание  обычных
мер предосторожностей, а только сжал  рукоятку  маленького  ножа  в  брючном
кармане. Когда я поднялся на лестничную площадку третьего этажа,  я  заметил
приоткрытую дверь и понял, что появился слишком поздно. Я  перевел  дыхание,
толкнул дверь и вошел в ярко освещенную комнату.
   В комнате с наклонными карнизами было просторно.  Все  пространство  пола
попадало в поле зрения, потолочное пространство - менее. Cвет из окна видимо
давал достаточно света днем. Теперь же свет  лился  из  двух  подвешенных  к
потолку двух шаров  не  дающих  тени.  Тут  же  находился  мольберт,  только
опрокинутый. Тут же находилась краска и  несколько  горшков  с  кистями,  из
одного вылилась на пол краска. Множество полотен на  подрамниках,  некоторые
тоже перевернуты. В комнате еще находилась печь, стол, холодильник, кухонная
раковина, валялось несколько перевернутых стульев, выглядевших, как если  бы
их купили из магазина подержанных вещей, как и вся остальная мебель.
   В углу стояла детская кроватка. Она явна скрывалась разрисованной ширмой,
но теперь она была отброшена  в  сторону.  На  кроватке  лицом  вниз  лежала
маленькая, неподвижная, страшно растрепанная фигура, на которой было  надето
только порванное свисавшее клочьями, что-то ярко-красное  и  один  порванный
чулок. Другой чулок, а также алые  сатиновые  туфельки  и  предметы  нижнего
белья были разбросаны по всему полу вместе с обрывками полотен.  Ее  длинные
белые перчатки аккуратно лежали на маленьком столике у дверей, как  если  бы
она их сняла и начала раздеваться и тут кто-то постучался и она повернулась,
что бы открыть дверь....
   Я закрыл за собой дверь и прошел  в  комнату.  У  меня  не  было  никакой
надежды. Я ничего не сказал, потому чтоне ожидал ответа. Я положил  руку  ей
на плечо и был гораздо более напуган, чем может быть напуган мужчина с  моим
опытом, когда она от прикосновения вздрогнула и резко  поднялась  откинув  с
глаз завитки своих черных волос.
   - Вы, - прошептала она. - Вы!
   - Я, - сказал я отдернув руку.
   - Вы вернулись, - прошептала она. - Я надеюсь, вы удовлетворены!  Хорошее
дело он тут провернул, не так ли? Вы  очень  довольны!  Вы  что-то  доказали
себе, не так ли? Я не знаю что, но доказали. О, боже, а я то  думала  о  вас
хорошее. Хорошее! Что вы не такой как все.... Особенный!
   Ничуть не  смутившись,  она  повернула  вверх  свое  порванное  сатиновое
платье, чтобы прикрыть