ь. Я назвал ему себя и сказал.... Я выразил
протест. Он был очень груб и нетерпелив. Я сказал ему... - Он остановился.
   Я устало посмотрел на мужчину, лежащего на кровати. От нег все еще сильно
пахло  мужским  лосьоном  для  бритья.  В  наши  дни,  мы  -  мужчины   тоже
предпочитаем приятно пахнуть. Я мог бы перечислить множество хороших во всех
отношениях мужчин, от  которых  пахло  потом  и  лошадьми,  бензином,  едким
порохом и его разновидностью - бездымным порохом, как называют его британцы.
   - Я знаю, - любезно произнес я. - Да, я знаю его. Вы сказали ему, не  мог
бы он убраться отсюда со своей пушкой.
   Муни испуганно посмотрел на меня:
   - О, да! Откуда вам это известно?
   - Потому что некоторые  дураки  именно  так  позволяют  себя  застрелить,
пытаясь выглядеть отважно перед дулом пистолета, - ответил я. - Если  бы  вы
не открывали своего  рта,  в  вас  бы  вероятно  не  стали  стрелять.  Людям
следовало бы иметь ум не разговаривать с вооруженным человеком. Это могло бы
спасти больше жизней в отличие от пустых нотаций.
   - Я не думал, что он настолько сумасшедший, что начнет стрелять! - Заявил
Муни. - Я думал, что это все бессмысленно. Что это может ему дать?
   - Одну вещь, - сказал я, - выстрел заставил вас молчать, не так ли?
   Кроче,  по-видимому  был  на  пределе,  выслушивать  помпезные  заявления
героя-любителя  было  выше  его  сил.  Этот  факт  показал,  что   оппозиция
подвержена нервным срывам и может сердиться, как любой человек, это  так  же
показало, что шутить он не намерен. Но  все  это  не  объясняет  мотивы  его
появления здесь. Очевидно, присутствие Муни удивило и  рассердило  его.  Как
это все понимать?... Он ждал Оливию, надеясь схватить ее без свидетелей, или
он надеялся схватить и меня тоже?
   Я взял пиджак Муни. Отверстия почти не были видны в толстом твиде и кровь
была изнутри.
   -  Встань,  -  предложил  я,  -  надень  это  на  себя,  чтобы  выглядеть
респектабельно, наш отважный друг, не обмолвился ли случайно, что  он  здесь
искал?
   - Нет, никакого намека.... А-а-а, как больно!
   Мне пришлось поднять его на ноги  и  деликатно  надеть  на  него  пиджак.
Затем, мы отправились в его комнату и я помог ему там  снова  снять  его.  Я
смотрел на Муни, сидящего на кромке  кровати,  бледного  и  болезненного,  в
рубашке с коротким рукавом и понял, что был не прав относительно  его.  Муни
был явно не "наш" человек.
   Я и не думаю, что мы - все герои, так же не считаю, что мы  -  из  стали.
Муни не действует сейчас и не действовал раньше - на это он не был способен;
"они" использовали более грубый материал для  агентов,  чем  доктор  Гарольд
Муни выказал  нынешним  утром.  Такого  человека,  как  он,  не  пошлешь  на
совершение убийства, сопряженного со смертельным риском. Оливия была  права.
Он был просто красивым дурачком.
   - Оливия сказала, что не желает больше вас видеть и слышать. Мы поженимся
с ней, вам это известно?
   - Да, он облизал губы, - да, она говорила мне  это  в  присутствии  этого
человека....
   - Если вы хотите знать,  если  у  вас  появилась,  хоть  малейшая  мысль,
схожая, скажем с шантажом  или  с  чем-либо  сходным,  то  мне  следует  вам
сказать, что я знаю все о вас и ней. Вам незачем ей угрожать, поскольку  она
уже все рассказала мне. Я знаю, что нечто, удается мне очень хорошо, я знаю,
что удается это как-то рикошетом, но я бы не дал и полушки за голову....
   Да, вы и сами можете дополнить недостающую часть речи сами. Я был честным
человеком, который может простить несчастной  девчонке  одну  ее  ошибку,  я
представил себя  так  же  распущенным  кутилой,  изменившимся  внезапно  под
действием любви. Может быть, это было несколько несовместимо, противоречиво,
но это звучало хорошо. Мы расстались в хорошем настроении. Когда я  вернулся
в номер Оливии, она уже  была  накрашена  и  одета,  ее  вещи  находились  в
чемоданах.
   - Как он? - Спросила она.
   - Прошу извинить, что заставил тебя так  долго  ждать,  но  мне  пришлось
долго разыскивать плоскогубцы.
   - Плоскогубцы? - Она нахмурилась.
   - Да, - сказал я. - Чтобы с корнем вырвать ногти. Не этого ли ты  хотела?
Я вспотел, пока занимался этим делом, так что на то, чтобы выжечь его глаза,
у меня не хватило времени...
   - Проклятье, - воскликнула она, - о чем это ты? Я не  нарочно.  Послушай,
не нарочно.
   Я ничего ей не сказал. Она отпустила глаза.
   - Поль, - прошептала она.
   - Что, док?
   - Я все еще люблю его. Ты ведь знаешь это?
   - Конечно, но как ты показала, мне не следует с тобой ссориться. Поехали,
мы сегодня регистрируемся, не так ли?

13

   Мы уладили со всеми делами в маленьком городке  штата  Алабама,  название
которого совсем не имеет значения. Это была не такая свадьба,  о  которой  я
когда-либо мечтал. Я уже ходил по бело-сатиновой дорожке новобрачных.  Чтобы
быть точным, это имело место сразу после войны, на мне  была  униформа  -  я
носил тогда свою военную форму почти четыре года.  Чем  я  занимался  по  ту
сторону  океана  -  официальный  секрет,  который  нельзя  разглашать,  даже
невесте.
   Я был одет, как и любой армейский  офицер  в  отпуске,  но  некоторые  из
участников-мужчин были одеты во фраки, а подружки невесты  -  в  тюль,  если
только я правильно называю эту материю. Все было очень формально и хорошо  и
все  говорили,  что  невеста  выглядит  восхитительно,  но  на  нее  это  не
подействовало. Случайно, она узнала обо мне слишком многое,  и  то,  что  на
узнала, ей не понравилось. И теперь,  она  замужем  за  владельцем  ранчо  в
Неваде и дети их выросли в седле и зовут его отцом. Я полагаю, что для  отца
- он годится лучше, чем я.
   Оливия и я завтракали в городе и все  кто  хотел  побывать  на  церемонии
могли  это  сделать.  За  завтраком  мы  молчали.  Я  полагаю,  что  мы  оба
чувствовали  себя  неловко  в  наших  новых  законных  отношениях.  Закончив
завтрак, мы снова сели в машину.
   Автомобиль принадлежал Оливии - маленькая иностранная модель с двигателем
расположенным позади  салона.  Я  думаю,  что  "Фольсвагены"  стали  обычной
принадлежностью  интеллектуальной  прослойки,   поэтому   она   взяла   себе
французское "Рено", простое, черного цвета с серо-виниловым чехлом, тридцать
две лошадиные силы с  трехскоростной  коробкой  передач,  которая  не  имеет
достаточно зубчатых шестеренок, чтобы достигнуть своей номинальной скорости.
Я сел за руль, включил зажигание и развернувшись,  поехал  глядя  в  зеркало
заднего вида.
   Напрасная трата времени. Ничего примечательного, обычное движение в южном
направлении маленьком городке. Никто нас  не  преследовал,  только  появился
"Форд" - пикап с номерами штата Алабама, который вскоре свернул  на  грязную
дорогу, через пару миль.
   - Вот, как выглядит наш улов, - заметил я.
   - Что?
   - Местное изречение, миссис Коркоран. Так говорят,  когда  вы  преодолели
очень трудный путь без всякого результата. Не для этого я вступил  в  святые
узы брака, надо заметить.
   Она улыбнулась, потом улыбка исчезла, уступив место задумчивости.
   - Мог ли Кроче обогнать нас, иначе говоря, отправился в Пенсаколу,  чтобы
поймать нас там?
   - Почему он должен думать, что я повез тебя в  Пенсаколу,  где  находятся
твои друзья и коллеги? Сегодня  утром  у  него  не  было  причины  верить  в
искренность моих намерений. Уговорив  такую  леди,  не  лучше  ли  мне  было
доставить  ее  в  уединенное  любовное  гнездышко,  где-нибудь  на   морском
побережье? - Я яростно покачал головой. - Если он "наш" человек,  он  должен
был вцепиться в тебя. Если его нигде нет, мы в чем-то просчитались.
   - Но если он не "наш" человек, тогда почему он прятался в моем номере?  -
Протестовала Оливия. - Это не имеет никакого смысла.
   - Если он "наш" человек, почему он прятался в твоем номере? - Переспросил
я. - Мистеру Кроче кажется изменяет привычка в здравом смысле. У  меня  было
предчувствие, когда ты вмешалась в это дело, что он  ждал  меня  там,  чтобы
убить.
   Она испуганно посмотрела на меня.
   - Это несколько искусственная мысль, не так ли? Зачем ему убивать тебя? И
почему он думал, что ты придешь в мой номер?
   - По непонятной причине ты провела ночь в моем номере,  вполне  вероятно,
что я мог бы посетить твой номер. Если бы ты поднялась туда одна,  ты  могла
бы позвать меня. Мне следовало предвидеть нечто в таком роде, но я не  видел
ничего, что указывало бы на  его  близкое  местонахождение  и  мне  пришлось
потратить время, чтобы проследить за процессом его мышления.  Он  был  очень
рассержен, увидев в номере с Муни, не так ли? Вероятно,  он  ожидал  кого-то
еще, то есть меня. Что касается его личных мотивов, он уже дал  понять,  что
не любит постороннего вмешательства.
   - Это все-таки мой номер, - сказала Оливия. -  Очень  возможно,  он  ждал
именно меня.
   - Ответом на это служит то, что вы сидите рядом со мной, живы и  здоровы,
слава богу. Если бы он хотел схватить тебя, что его  остановило  там,  когда
твой главный телохранитель попивал  кофе  тремя  этажами  ниже?  -  Я  криво
установился в ветровое стекло. - Ты была в его руках, но он не убил тебя. Он
всего лишь ранил в  руку  Муни  и  убежал....  Подожди  секунду!  Мы  что-то
упустили. Предположим, что он ожидал человека, своего человека. Предположим,
он ожидал доктора Гарольда Муни.
   Она глупо установилась на меня.
   - Не думаешь ли ты, что существует связь между Гарольдом и Кроче!
   - Я только пытаюсь предположить. Ведь все возможно.
   - Какая глупость, - запротестовала она. -  Я  думала  ты  доволен  своими
выводами относительно Гарольда сделанными сегодня утром. Мы  согласились  на
том, что он неподходящая кандидатура для секретного агента.
   - Ты права. Ему бы не доверили вести работу в одиночку. Клянусь  в  этом.
Но это еще не означает, если он не годится для секретного агента, то  он  не
может оказаться его сообщником. Предположим, что Кроче все-таки наш человек,
но предположим, что он играет  свою  роль  очень  талантливо.  Он  почти  не
показывается на нашем пути, не так ли? Вы никогда не видели ранее его  лица,
поэтому не помните.
   Но....
   - Это такое лицо, которое вы  не  забудете,  если  увидите  дважды,  даже
просто пройдя мимо по улице. И не думай, что Кроче не знает об этом. Лицо  -
помеха в его деле, также как мой вес - это мой  вес.  Он  всегда  ищет  путь
обойти эту неприятность. Давай предположим, что он  использует  Муни  вместо
своих  глаз  и  содержит  свою  отвратительную,  бросающуюся  внешность  под
прикрытием. Муни не годится для любой тяжелой работы. Всякий видит, что  это
так. Муни следит за вами, разыгрывая романтического любовника. Вот почему он
следует за тобой в панике, Не потому, что он боится скандала, а потому,  что
ему не позволено терять контакт с тобой,  а  Кроче  -  свое  прикрытие.  Его
задача - знать о твоем местонахождении. Когда  наступает  его  время,  Кроче
появляется и совершает убийство.
   Оливия нахмурилась. Я полагаю не очень-то приятная идея  -  подвергнуться
неожиданному нападению.
   Затем она произнесла нетерпеливо:
   - Это смешно! У Гарольда нет никаких политических амбиций. Почему ты....
   -  Неужели  Гарольд  ведет  такую  безупречную  жизнь,  что  ты  даже  не
допускаешь, что кто-то может его шантажировать,  доктор?  Такой  ли  у  него
сильный характер, что он может отделаться от шантажиста, обругав его?
   Мгновение она молчала, затем быстро произнесла:
   - Но Кроче стрелял в него! Разве это не доказывает...
   - В руку? - спросил я, маленькая круглая ранка, да и  врач  поблизости  -
два врача - если принимать Муни в расчет,  неопасная  ранка  -  чуть  задета
вена. Такое бывало в практике у некоторых людей с более сложными мотивами  и
сложным менталитетом. Почему Муни утром пришел извиниться? Он не такой  тип,
чтобы извиняться. Если бы ты не пригласила его в свой номер, то  он  сам  бы
напросился на приглашение под каким-нибудь предлогом.
   - Чтобы получить пулю? Гарольд никогда бы не согласился на это. Ты видел,
как он реагировал впоследствии.
   - Он не знал, что может произойти. Он  только  имел  приказ  появиться  в
твоем номере в определенное время. Действие Кроче удивило и рассердило  его,
так как его появление могло быть только прикрытием. После выстрела  Муни  не
осмелился даже вскрикнуть. - Я перевел дыхание. - Кроче  знает,  что  я  его
заприметил. Он может также догадаться, что я подозреваю Гарольда,  поскольку
он мешается здесь повсюду вокруг тебя. Это  возможность  для  Кроче  обелить
Гарольда и взять все подозрения на  себя.  Это  могло  позволить  красивому,
бледному  врачу,  романтично  выглядевшему  с   перевязанной   рукой   вести
отслеживание без подозрений. А в это время Кроче ползет в свою нору, где  бы
она не была, чтобы получать  регулярные  рапорты  от  Муни,  почистить  свой
револьвер и ждать дня мести. Возмездия.
   Оливия отрицательно покачала головой - Я не  верю  этому!  -  последовала
пауза. Она рассмеялась - Я не хочу этому верить, Поль. Так плохо думать, что
Гарольд находил меня  притягательной...  только  в  самом  начале.  Если  он
совершает все это только повинуясь  приказу,  у  меня  не  остается  никакой
гордости.
   - Возможно так, что Кроче узнав об отношениях между тобой и  Муни,  когда
принялся за эту работу, решил воспользоваться такой выгодой.
   - Замечательная мысль, - сказала она скорчив гримасу, - Она все ставит на
свои места. Теперь я столкнулась с фактом, что Гарольд хотел помочь  другому
мужчине убить меня, чтобы спасти свою собственную шкуру...
   Наш автомобильчик катил по черному шоссе между деревьев, изнемегающего от
жары южного соснового леса. Когда вы приезжаете с  Запада,  то  вы  невольно
думаете, что все пространство  к  востоку  от  Миссисипи  крепко  и  солидно
застроено, как районы Нью-Йорка, но это не правда.  Здесь  есть  и  огромные
леса и некоторые лишенные растительности острова  еще  не  превратившийся  в
Кони-Айленд, его зеркальное отражение.
   Я держал в уме тянувшиеся полоски белого песка неподалеку  от  Пенсаколы,
когда сидел за рулем. Я смотрел  на  них  сверху,  возвращаясь  с  авианосца
вместе с лейтенантом Брейсуейтом и я говорил о них с Оливией,  которая  была
на этом побережье летом. Она согласилась, что в  это  время  года,  довольно
прохладного для плавания или пикников, здесь, на досуге, могли бы  совершить
убийство или  любое  друге  преступление  внезапно  посетившее  ум  будущего
преступника. Трудность состояла бы в том, что бы найти объект  преступления,
в особенности, если перед ним стоял другой противник.
   Я отметил то, что Оливия покручивала на пальце свое обручальное кольцо, -
Как смешно, - произнесла она.
   - Что именно?
   - Быть замужем таким вот манером. Просто говоря - хладнокровно. Поль?
   - Что?
   Она не смотрела на меня. - Пожалуйста запомни, что  несмотря  на  прошлую
ночь, все это чисто деловые отношения.
   Я произнес окоченело,  -  Если  вам  угодно,  я  не  буду  настаивать  на
супружеских отношениях...
   - Нет, не это я имела ввиду, - быстро сказала она. Даже не то, если бы мы
были влюблены один в другого, или доверяли друг другу, в самом  деле.  И  не
то, если бы на самом деле хорошо знали  друг  друга  и  решили  бы  провести
оставшуюся жизнь вместе.
   - Что ты хочешь мне сказать, доктор?
   И опять она не смотрела на меня, - Просто я не  такая  уж  очень  хорошая
женщина. Как я привыкла думать. Хорошая-прехорошая.  Ангел  просто.  Глубоко
патриотичный и высокоморальный гражданин. Совсем нет, клянусь тебе  в  этом.
Последние несколько дней, последние несколько недель показали мне саму  себя
в пугающем свете. Но вы  женились  на  мне  не  из-за  моего  характера  или
качества личности, не из-за моей внешности, денег, или прошлого, или чего-то
еще в таком же роде, не так ли? Ты выбрал меня для  этой  работы,  или  твой
шеф? Это совсем не моя идея. Пожалуйста  запомни  это.  И  если  однажды  ты
что-то узнаешь обо мне, что-то не очень приятное, тебе не следует жаловаться
что я обманула или разочаровала тебя. Согласен?
   - Это видно одна из твоих незначительных идей о которых  ты  отказывалась
говорить со мной? Последнее заявление нанесло  мне  удар  прямо  в  челюсть,
насколько я понимаю. Я надеюсь, что у тебя больше не найдется друзей детства
толкающихся поблизости?
   - Нет, сказала она, - это совсем другое. Это.... Нет,  больше  ничего  не
скажу. Это не мой секрет.
   На этот раз я смотрел  на  нее  мгновение  дольше,  потом  стал  смотреть
вперед. На полном ходу я прижал машину к самому краю мостовой.  По  какой-то
причине я вспомнил, что Мариасси - венгерское имя и что Эмиль Тоссиг  провел
огромную работу  расстрелов  в  Будапеште  или  пытался  провести.  Было  бы
дьявольское совпадение, если бы тут оказалась какая-нибудь  связь.  Но  если
она только была, я не знаю что бы было, но что-то мне было не по себе.
   - Ты выбрала неурочное  время,  неподходящее,  чтобы  углубиться  в  свои
загадочно-женские порывы, - сказал я рассерженно. - Секретная  жизнь  Оливии
Мариасси! Замечательно!
   - Мне  не  следовало  бы  ничего  говорить.  Я  пыталась  сохранить  свою
репутацию незапятнанной, для спасения своей совести. Что, вообще-то, к  делу
не имеет никакого отношения.
   - Хорошо, - сказал я. - Вот ты говорила о Муни, если это не твой  секрет,
тогда чей? - Я снова посмотрел на нее.  Она  опустила  голову  и  ничего  не
отвечала. Я сказал:
   - Послушай, доктор,  если  бы  ты  слышала  так  же  часто,  как  я,  это
"дорогой-никогда-не-доверяй-мне"...
   - И всегда из уст прекрасной женщины-агента, - голос Оливии был сух, -  и
обычно всегда в кровати. Какой бы чарующей стала жизнь.
   - У тебя будет возможность судить об этом через минуту, - сказал я.  -  Я
собираюсь предоставить такую возможность прямо на дороге. Если кто-то следит
за нами и очевидно не собирается дать нам возможность взглянуть на  него.  Я
думаю нам следует исчезнуть с шоссе на время. Дать возможность  этому  парню
поволноваться, потеряв нас из виду, если конечно это парень и может быть  он
появится пока мы будем бежать углубляясь в лес. Он может даже последовать за
нами, если это ему удастся.
   Она взглянула на меня, провела языком по губам, - А если удастся?
   - Если он последует за нами, у нас есть приказ схватить его.
   - Прямо сейчас? Прямо здесь? Я помню ты говорил,  что  подождешь  его,  и
заманишь на один из пляжей....
   - Пляж мы оставим в резерве, - сказал я. -  Этот  сосновый  лес  выглядит
ничуть не хуже. Я в лесу ощущаю  себя  гораздо  лучше,  если  мне  позволено
высказать свое личное мнение.
   Оливия слегка вздрогнула.
   - Хорошо, - едва произнесла она. - Хорошо. А ты не думаешь,  что  я  могу
испугаться? Но будет все великолепно, если все это закончится, если  ловушка
сработает. А если кто-то появится. - Она заколебалась. - Ты скажешь что  мне
делать.
   Я сказал.

14

   Дорога, на которую я свернул, являла собой две  колеи  проложенных  среди
деревьев.  Дорога  вела  в  рощицу  строевого  леса,  обещавшего  адекватное
прикрытие. Я отъехал с шоссе на достаточное расстояние, но  не  так  далеко,
чтобы не заметить "Рено", человеку с острым зрением, проезжавшему по шоссе.
   Остановившись, я обнял Оливию. С большого расстояния это могло выглядеть,
как страсть - ведь мы  только  что  поженились  и  короткое  объятие  вполне
допускалось - но французы, со всей их  огромной  сексуальной  репутацией  не
могут долго этим  увлекаться,  если  не  включить  тормоза  и  не  перевести
рукоятку скоростей на положенное место.
   Это было не такое уж сложное дело. Я считаю, что все мы люди и мы провели
какое-то время в одной  кровати,  всю  предыдущую  ночь.  Она  знала  откуда
доносится шум. Я слышал движение машин на шоссе, но я не могу  претендовать,
что вел аккуратный счет каждого проезжающего автомобиля. Мы оба уже были без
дыхания, когда наступило время нам расцепиться.
   - В один ближайший д