и  кустарника.  Он
поблагодарил ее и отправился в ту сторону. В лесу было прохладно,  пахло
сыростью. Он прошел не  больше  сорока  шагов,  когда  увидел  небольшой
мостик через ручей.
   И тут он остановился. В жизни было не так уж много вещей, которые ему
нравились, но несколько хорошо знавших его людей могли бы подтвердить  -
его всегда тянуло к ручьям. В разное время там и  сям  он  перевидал  их
десятки. Вот и теперь он остановился на мостике и стал разглядывать этот
ручей, прислушиваясь к его журчанию. Однако его мысли  при  этом  носили
скорее иронический, чем идиллический характер. Бесполезность ручья  была
только видимой, чего не скажешь о его собственных действиях -  о  погоне
за этим голосом, например...
   - Вы кого-то ищете?
   На мягкой лесной тропе, еще не покрытой ковром осенних листьев,  шаги
были совсем не слышны.  Хикс  вздрогнул,  обернулся  и  увидел  молодого
человека в испачканном  белом  комбинезоне,  без  шляпы,  на  костистом,
приятной  формы  лице  спокойные  голубовато-серые,  глубоко  посаженные
глаза.
   Хикс кивнул и сошел с мостика.
   - Я ищу мистера Брегера.
   - Он в лаборатории.  Сомневаюсь,  сможет  ли  он  принять  вас  -  мы
задуваем печь. - Молодой человек ступил на мостик и обернулся:
   - Я Росс Данди, его ассистент. Могу я быть чем-нибудь полезен?
   - Не уверен. Речь идет о небольшом личном деле.
   - Понятно. - И он двинулся в ту сторону, откуда пришел Хикс.
   Хикс пошел дальше. Примерно через сто ярдов тропинка  вывела  его  из
леса,  и  за  небольшой  лужайкой  показалось  невысокое,   без   всяких
архитектурных изысков здание  из  бетона,  над  которым  с  двух  сторон
нависли кроны многолетних дубов. Он подошел ближе. Подъездная  аллея  из
гравия тянулась по всей длине фасада  и  скрывалась  за  углами  здания,
видимо делая вокруг него кольцо. Из открытых окон  доносился  монотонный
глухой гул гигантского мотора.
   Слева находилась дверь, и, так как звонка не оказалось, Хикс повернул
круглую дверную ручку и вошел в здание.
   Прихожей, из экономии места, здесь не было. Помещение, в  которое  он
вошел, по-видимому,  представляло  собой  контору  средних  размеров,  в
которой прежде всего поражало буйство  красок  пластических  материалов.
Здесь стоял багровый письменный стол,  ряд  голубых  каталожных  шкафов,
пестрый серо-желтый стол, уставленный всевозможными приспособлениями,  и
стулья всех цветов. А за другим, на этот раз розовым, письменным столом,
на котором стояла зеленая пишущая машинка и красный микрофон,  сидела  и
плакала девушка.
   Открывшаяся картина, карикатурная и нелепая, разворачивалась на  фоне
приглушенного гула за стенами, напоминающего ворчание дракона в  глубине
пещеры. Однако с ним вполне могли бы поспорить звуки, испускаемые другим
драконом. Хотя мужчины не было видно, его голос, выкрикивающий резкие  и
таинственные заклинания, наполнял всю комнату:
   "Шесть восемьдесят четыре! Двенадцать  минут  на  пять  один,  девять
минут на шесть три пять, меньшая возможность появления полосок  и  более
равномерное затвердевание! Пределы сжатия - три миллиметра..."
   Девушка сидела за  машинкой,  ее  пальцы  прыгали  по  клавишам,  она
печатала с сумасшедшей скоростью, а слезы градом катились по  ее  щекам,
ручейками стекая по сторонам подбородка. Хикс с ужасом уставился на нее.
Неожиданно голос мужчины смолк, и девушка, поглядывая  сквозь  слезы  на
напечатанный текст, тут же зачитала  в  красный  микрофон  то,  что  она
напечатала. Слова она произносила ясно и отчетливо, остановившись только
два раза, чтобы судорожно втянуть в себя воздух.
   Потом приглушенно рыкающий дракон опять принялся за свое.
   - Хозяйка водного царства! - в удивлении воскликнул Хикс.  -  Неужели
вам надо все время смачивать эту машинку, чтобы она работала?
   Девушка не ответила. Она отирала носовым платком слезы и нависшие  на
подбородке капли. Хикс с одобрением заметил, что ее ногти и губы не были
накрашены, во всяком случае, не выделялись  чрезмерной  яркостью.  В  ее
взгляде, когда он наконец обратился на Хикса, были ясность, прямодушие и
искренность.
   - Я ее не смачиваю, - запальчиво отозвалась она. - Что вам нужно?
   - Грубо, - решительно заметил Хикс. - Грубость вам не идет.
   - И вам тоже. Вы  вваливаетесь  сюда,  когда  я  плачу,  и  начинаете
хохмить.
   - Ладно, чего уж там. Я хотел бы видеть мистера Брегера.
   - Боюсь, вам это не удастся. - Ей хотелось держаться с  достоинством,
но ее учащенное дыхание  портило  картину.  Она  судорожно  вдыхала,  со
свистом втягивая воздух, отчего ее плечи и  грудь  вздрагивали.  Наконец
она глубоко вздохнула, сделала глотательное движение и пришла в себя.  -
Он очень занят.
   Хикс кивнул.
   - По дороге сюда я встретил  мистера  Данди.  Он  сказал,  что  здесь
задули печь. Это надолго?
   - Не знаю. Иногда уходит весь день...
   "Каково было давление шестой партии от одиннадцати до двенадцати?"
   Вопрос задал тот же голос. На этот раз Хикс  определил,  что  исходит
тот из решетки в стене, справа от девушки. Она ответила в микрофон:
   - У меня этих данных нет, мистер Брегер: Мистер Данди не  пользовался
динамиком, он записал данные на пластинку, и они еще не расшифрованы.
   "Прослушайте записи и сообщите мне".
   Хикс сел на желтый стул и вынул из кармана газету,  но,  вместо  того
чтобы читать, наблюдал за развитием событий. Девушка  подтянула  к  себе
небольшую тележку, стоявшую в конце ее стола, и из  целого  ряда  дисков
цвета слабо заваренного чая, похожих на  патефонные  пластинки,  выбрала
один, положила его  на  проигрыватель  и  повернула  выключатель.  Через
мгновение зазвучал голос Росса Данди:
   "Тридцать граммов вещества "К" результатов не дали. Пятьдесят граммов
увеличивают вязкость..."
   Только прослушав третий диск,  девушка  получила  нужную  информацию,
продиктовала ее Брегеру в  микрофон,  отодвинула  тележку  в  сторону  и
приготовилась  к  очередной  вылазке  дракона.  При  этом  она   глубоко
вздохнула.
   - Вы мисс Глэдд? - спросил ее Хикс.
   - Да, это я. - Она опять вздохнула. - Почему вы спрашиваете?
   - Мне просто любопытно. Я случайно узнал,  что  здесь  работает  мисс
Глэдд, и когда молодая женщина сошла с поезда, на котором приехал  и  я,
то, услышав, как она просит водителя отвезти ее сюда, я решил, что она и
есть мисс Глэдд. Она примерно  вашего  сложения,  но  на  несколько  лет
старше. А между прочим... - Хикс огляделся вокруг, делая вид,  будто  он
только что об этом подумал, - где же она? Разве она приехала не сюда?
   - Нет, не сюда. Она там, в доме.
   - О, значит, вы ее знаете?
   - Это моя сестра.
   - Стало быть, я все-таки прав в отношении ее фамилии. Она мисс Глэдд.
   - Больше уже не мисс Глэдд. Она вышла замуж и стала миссис Купер.
   - Купер? Я знаком с...
   Голос опять наполнил комнату, и девушка начала печатать  на  машинке.
Хикс развернул свою газету, но чтение все еще откладывал - не то у  него
было настроение. Кровяное давление сыграло с ним злую шутку.
   Он помнил, как кровь застучала в висках, когда та  женщина  попросила
водителя отвезти ее в хозяйство Данди. А оказывается, приехала навестить
сестру! Всего-то! Ни кровяное давление, ни  нервы  еще  никогда  так  не
подводили его. И это ему не нравилось.
   Хикс, ясное  дело,  не  желал  признавать  свое  поражение  и  потому
продолжал сидеть. Полосы послеобеденных лучей солнца, проникавшие  через
окна, медленно передвигались по полу. В промежутках  между  заклинаниями
дракона он пытался разговаривать с мисс Глэдд, но она была  погружена  в
свои мысли и отвечала односложно. Его часы уже показывали  десять  минут
пятого, но из чистого упрямства он решил, что не уйдет, не  поговорив  с
Брегером.
   Но тут случилось нечто неожиданное. Хикс  услышал  шум  на  улице  и,
вытянув шею, выглянул в окно.
   Он увидел, как по въездной дорожке подкатила  машина  и  остановилась
прямо возле входной двери. Из машины выскочил мужчина,  в  котором  Хикс
сразу узнал Р.И. Данди. Как раз в  тот  момент,  когда  круглая  дверная
ручка повернулась, Хикс согнулся, уперев локти в колени, и низко пригнул
голову, как бы близоруко уткнувшись в газету. Находясь в такой позе,  он
видел только ноги Данди, когда тот проходил мимо него, а его собственное
лицо было скрыто газетой.
   Прозвучал голос Данди:
   - Добрый день, мисс Флэгг. Нет, у вас  другая  фамилия.  Как  же  вас
зовут?
   - Глэдд, мистер Данди. Хитер Глэдд.
   - Неудивительно, что я не могу это запомнить.
   Где мистер Брегер, внутри? Я слышу, что задута печь, верно?
   - Да, сэр. Сообщить ему...
   - Не надо. Я пройду прямо к нему.
   Ноги Данди зашагали дальше, и Хикс уже  поздравил  себя  с  тем,  что
избежал  неприятной  встречи,  но  тут  вдруг  гул  мотора  прекратился,
послышался звук открываемой двери и голос Данди:
   - Привет, Герман.
   - Привет, Дик. - Та же отрывистая  манера  говорить,  тот  же  голос,
который с перерывами доносился из решетки динамика в течение  последнего
часа. - Я видел, как ты проехал мимо  окон.  Росс  сказал  мне,  что  ты
собираешься приехать. Сам он пошел в дом...
   - Видел. Я хочу поговорить с тобой.
   - Конечно. Но печь... Извини. Это  что  за  посетитель?  Мисс  Глэдд,
объясните, пожалуйста.
   - Он ждет вас, мистер Брегер.
   Все пропало. Хикс поднялся и предстал сразу перед обоими.  Удивленный
и раздраженный, Р.И. Данди молча уставился на Хикса, это позволило  тому
рассмотреть Брегера, суетливого невысокого человечка с плоской головой и
выпуклыми глазами, в нелепом, до колен, коричневом  фартуке,  выцветшем,
заляпанном какими-то пятнами.
   - Какого черта вы здесь делаете? - вырвалось у Данди.
   Хикс с чувством  и  неподдельным  отвращением  произнес  только  одно
слово:
   - Ничего, - и направился к двери.

Глава 4

   Хикс присел на край небольшого мостика, переброшенного  через  ручей,
и, болтая ногами, стал наблюдать, как бурлит вокруг камней вода.
   Не прошло и нескольких минут, как его голова резко повернулась  влево
-  со  стороны  лаборатории  послышались  шаги,  но  кустарник   скрывал
очертания фигуры, потом он разглядел, кто идет.  Хитер  Глэдд.  Она  шла
медленно, как будто нехотя, длинноногая - было на что  посмотреть,  -  с
остатками девичьей угловатости и обиженным выражением  лица  двухлетнего
воспитанного дитяти.
   Она подошла к мостику, и Хикс закрутил шеей, чтобы взглянуть на нее.
   - Вы сможете пройти?
   - Конечно.
   Но она остановилась и, немного помолчав, сказала:
   - Мне бы нужно вернуться и сообщить мистеру Данди,  что  вы  все  еще
здесь.
   - Для чего?
   - Он же приказал вам убираться отсюда, ведь так?
   И велел мистеру Брегеру больше не пускать вас.  Он  сказал  ему,  что
ваша фамилия - Хикс.
   - Он не ошибся.
   - Полное имя - Альфабет Хикс.
   - Этого Данди Брегеру не говорил.
   - Не говорил, но я сама знаю. - Она ступила на  мостик.  -  Я  видела
вашу  фотографию  и  читала  о  вас  статью.  В  "Нью-Йоркер".  Я  очень
смекалистая девушка.
   - Очень похвально. На сегодня с работой покончено?
   - Да. Мистер Данди вытурил меня.
   - Поэтому вы собираетесь встретиться с сестрой?
   - Да. - Она состроила гримаску. - Хотя мне и не хотелось бы.
   - Интересно, почему?
   Вместо того чтобы ответить, девушка дошла до середины мостика,  и  не
успел он глазом моргнуть, как она уже сидела рядом с ним,  ловко  подняв
юбку выше колен и болтая над водой ногами.  Ее  плечо  с  просвечивающей
сквозь зеленую блузку узкой белой бретелькой было  на  несколько  дюймов
ниже, чем его, но зато ноги оказались на одном уровне с его ногами -  ее
нижняя часть была существенно длиннее верхней.
   - На деле я совсем не такая сообразительная, - уныло промолвила она.
   - Да перестаньте, - успокоил он  ее.  -  Выкиньте  из  головы  дурные
мысли. Держите хвост пистолетом.
   - Но это действительно так.  Два  дня  назад  я  была  куда  умнее  и
догадливее, чем сейчас.
   - Сколько вам сейчас?
   - Двадцать три. - Она сделала нетерпеливый жест. - Но дело не в этом.
Даже  окажись  я  вашей  ровесницей,  я  все  равно  не  была  бы  такой
сообразительной, как вы. И романтики во мне тоже не  прибавилось  бы.  Я
хочу сказать, вы ведь в душе романтик, верно?
   - Конечно, романтик, с головы до ног.
   Она искоса взглянула на него.
   - Не стоит ни над кем подшучивать.  Когда  я  говорю,  что  не  очень
сообразительная, это не значит, что я пробка. Когда  вы  не  согласились
выполнить то, что требовал от вас тот человек, и отказались от  дела,  а
потом явились в  зал  суда,  заставили  взять  у  вас  показания  и  все
выложили, хотя и знали, что тем самым губите свою карьеру, - вот  это  и
есть романтика! Как бы я хотела сделать что-нибудь похожее! А  когда  ту
женщину отправили в тюрьму - как ее звали?..
   - Все это очень мило, - грубовато прервал ее Хикс, - но, пожалуй что,
хватит - я на диете. Еще я умею шевелить ушами. Так почему два дня назад
вы были умнее, чем сейчас?
   Она опять посмотрела на него, на этот раз не искоса, а  прямо  ему  в
лицо, и серьезно спросила:
   - Вы когда-нибудь были влюблены?
   - Еще бы. Постоянно.
   - Я серьезно.
   - Я тоже. Влюбляюсь в среднем по два раза в неделю. Могу  втрескаться
в девушку вашего возраста или даже моложе, ну и выше  тоже,  вообще  без
всяких ограничений, и...
   Она потрясла головой и умоляюще сказала:
   - Пожалуйста... Я говорю о такой любви, которая... -  Она  замолчала,
подыскивая  слово.  -  О  безнадежной  любви,  вызывающей  благоговейный
трепет.
   - И именно так вы влюбились?
   - Избави бог, конечно, не я. Чтобы я так влюбилась!..
   - Вряд ли  вы  станете  утверждать,  что  это  противно  человеческой
природе.
   - Не  важно,  речь  идет  не  обо  мне.  Но  дело  серьезное,  ужасно
серьезное. Допустим, что  вы  влюбились,  отчаянно  влюбились,  хотя  не
должны были бы.
   Скажем, она не ответила на вашу любовь. Да и вообще  вы  уже  женаты.
Как можно было бы погасить такую любовь?
   - Ну, к примеру, пристрелить меня.
   - Перестаньте. - Ее подбородок задрожал. - Пожалуйста, не острите.  Я
говорю серьезно, совершенно серьезно. Я  ничего  не  знаю  о  любви,  во
всяком случае, о такой любви. Но вы мужчина, умный  человек.  Неужели  я
ничего не смогу... Вернее, если человек влюбляется таким образом,  разве
это неизлечимо? Не считайте  меня  дурочкой.  Не  многие  девушки  моего
возраста понимают что-нибудь в подобной любви.
   Я хочу знать, что в этом случае можно сделать.
   - Ну... - Хикс потер нос. Под их ногами весело журчал ручей.  -  Если
вы хотите сказать, что мужчина превратился в досадную помеху и  проблема
заключается в том, чтобы избавиться от него...
   - Да нет. Меня интересует, как заставить его остановиться.
   - Иначе говоря, чтобы он перестал любить? Пристрелить его  или  выйти
за него замуж.
   - Похоже, помощи от вас не дождешься, - с горечью вырвалось у нее.  -
Цинизм в таких вещах не уместен. Я остановилась здесь не для того, чтобы
расспрашивать вас об этом. Мне это и в голову не приходило, пока я вдруг
не поняла, что почему-то  сижу  рядом  с  вами.  Спросить  об  этом  мне
совершенно некого.  Просто  дичь  какая-то.  Два  человека  несчастны  и
страдают только потому, что одному из них пришла в голову нелепая мысль.
Если это действительно так. Чаще мне кажется, что  это  просто  животное
влечение.
   Хикс проворчал:
   - Вот и скажите ему об этом.
   - О чем - об этом?
   - О животном  влечении.  Скажите  ему  все,  что  сможете  придумать.
Пробудите в нем ненависть к себе. В  вашем  возрасте  еще  очень  живучи
инстинкты жестокости. Покажите ему, на что вы способны.
   Или наешьтесь чеснока... Впрочем, нет, это не пойдет - он тоже  съест
дольку и не заметит запаха.
   Она попыталась сдержать смех, но все-таки сначала прыснула, а потом и
расхохоталась. На мгновение ее хохот слился с журчанием ручья, потом она
резко оборвала смех.
   - Я не хотела смеяться, - с обидой сказала она, ее щеки пылали.
   - Вы в порядке. Это лишь  подтверждает  то,  что  я  сказал  о  вашей
склонности к жестокости.
   - Ничего это не подтверждает! Я не жестокая! Вот вы - другое дело!  А
сначала вы показались мне другим. Я подумала, что вы, умудренный жизнью,
сможете помочь мне...
   - Вы переоценили мои достоинства. - Хикс смотрел прямо на нее. -  Мне
тоже не чужды животные инстинкты. Чеснок я не люблю, но теперь  понимаю,
что в некоторых случаях он  может  пригодиться.  Чисто  теоретически,  -
торопливо уточнил он. - Во всяком случае, я уверен: ничто, кроме  вашего
собственного здравого смысла, не  сможет  вам  помочь.  Если  вы  хотите
только, чтобы вам не досаждали, тогда это просто.
   Но вы же думаете еще о  счастье  двух  других  людей,  а  это  больше
зависит от них самих. Нежели от вас. Я их не знаю, а вы знаете. Конечно,
вы говорите о своей сестре, верно?
   Хитер не ответила. Опершись локтями  о  колени,  она  наклонилась  и,
болтая  ногами,  уставилась  отсутствующим  взглядом  на  воду.   Пышные
вьющиеся волосы на шее почти сливались с  кожей,  так  что  трудно  было
определить, где эта поросль  заканчивалась.  Хикс  раздумывал  над  этой
оптической проблемой, когда она, не изменяя позы, вдруг спросила:
   - Как она выглядит?
   - Кто?
   - Марта, моя сестра. Вы сказали, что видели ее в поезде.
   - А... Выглядит она неплохо. Может быть, немного расстроена.
   - Еще бы. - Хитер глубоко вздохнула  и  задержала  дыхание.  -  Какая
ужасная история - просто жуткая. Как бы мне хотелось ее проведать. Мы не
виделись почти год.
   - Неужели?
   - Да. Очень давно. Она вышла замуж за  Джорджа  и  уехала  с  ним  во
Францию. Он работал  там  корреспондентом  от  газеты  "Диспетч".  Когда
нацисты вошли во Францию, им пришлось уехать. Они с трудом добрались  до
Лиссабона и там сели на корабль.
   Несколько дней назад  они  вернулись.  Я  узнала  об  этом  только  в
понедельник вечером, когда он... -  Она  замолчала,  а  через  некоторое
время заговорила вновь:
   - Она мне даже не позвонила. Я была бы счастлива увидеться с  ней,  и
она тоже, я уверена, потому что мы любили друг друга крепче, чем  обычно
любят сестры. А теперь она здесь, ждет меня, а я сижу  тут  и  с  ужасом
думаю о встрече с ней, потому что не знаю, как мне вести себя. Не  знаю,
что сказать ей... Представить никогда  не  могла,  что  буду  страшиться
встречи с ней, с Мартой... Ужасно, просто ужасно, что...
   Она неожиданно выпрямилась и насторожилась.
   До них долетел голос, точнее, крик  мужчины?  несколько  приглушенный
лесом.
   - Похоже, кто-то зовет Марту, - высказал предположение Хикс.
   Хитер поднялась на ноги:
   - Не может быть... Это Джордж!
   Она обошла Хикса, сошла с мостика и повернула на тропинку. Хикс  тоже
поднялся и  пошел  следом,  обнаружив,  что  ему  придется  основательно
поднажать, чтобы поспеть за ней. Когда он только вышел из леса, она  уже
отмахала треть луга, простиравшегося до  самого  дома.  Оттуда  раздался
истошный крик:
   - Доктора!.. Позовите доктора!..
   Хиксу показалось, что крик доносился из  окон  дома,  но  он  ошибся.
Причиной  тому   был   кустарник,   закрывавший   боковую   террасу,   о
существовании которой он не знал и к которой его  вывела  теперь  Хитер.
Она уже бежала, он несся за ней,  чуть  ли  не  наступая  ей  на  пятки.
Продравшись сквозь кустарник, она прыгнула на каменные плиты террасы.
   Там стоял на коленях мужчина с искаженным мукой лицом. Он увидел их и
закричал что-то нечленораздельное. Хитер бросилась к нему или, скорее, к
распростертой перед ним фигуре, опустилась на колени...
   - Сестренка! - вырвалось из ее груди. - Дорогая...
   - Не надо! - всхлипнул мужчина. - Не трогай ее!
   Она мертва.

Глава 5

   Лучи вечернего солнца заливали кабинет в здании лаборатории,  цветные
пластиковые поверхности отражали их, создавая калейдоскоп красок.
   Герман Брегер сидел на стуле и хмуро смотрел  на