ее, в один прекрасный, но далеко не погожий
день,  по  пустынной  аллее парка  шли  двое.  Они  достигли
большой,  обсаженной  кустами  лужайки,  которая  летом  так
чарует взоры посетителей своими цветущими рододендронами,  и
мистер  Ридер уселся там с недовольным видом, как бы намекая
на то, что его старый ревматизм дает о себе знать.
      -  Но почему именно Ричмонд-парк? - спросила Маргарита
Бельман.
     Мистер Ридер кашлянул.
     - У меня... гм... романтическое влечение к этому парку,
-  сказал  он.Я  вспоминаю,  что  первый  арест,  который  я
произвел...
      -  Нет, вы неисправимы! - вырвалось у нее. - Что можно
находить  романтического в арестах? Поговорим  о  чем-нибудь
другом, прошу вас! Неужели не существует более приятных тем?
       -  Да...  пожалуй...  -  сказал  детектив,  почему-то
смущаясь. - Дело в том, моя дорогая...
      -  Не  говорите только, Бога ради, "мисс", -  умоляюще
произнесла она.
      -  Моя  дорогая Маргарита... дело в том, что я уже  не
молод и... собственно говоря убежденный... гм...
     - Холостяк, - помогла она ему.
      -  Нет, не совсем так, - возразил мистер Ридер,  -  Но
дело в том...
      -  Позвольте  мне, - сказала она. - Вы полагаете,  что
слишком  стары, чтобы сделать счастливой чью-нибудь  молодую
жизнь, не так ли?
     - В общем... гм...
      -  И  вы  имели  в виду, как я смею предполагать,  мою
молодую жизнь? Так?
     - В целом... гм... весьма вероятно...
      -  Вы  не откажетесь выполнить одну небольшую просьбу,
мистер Ридер?
     Только обещайте, что выполните ее беспрекословно!
     - О, разумеется!
      -  Я  вас прошу, - начала она медленно, и в глазах  ее
вспыхнули  лукавые  искорки, -  я  вас  очень  прошу...  мою
молодую жизнь... сделать счастливой!
      И  тут  Джон Ридер, которого судьба отнюдь не баловала
приятными   сюрпризами,  ощутил  на  губах  нежный   девичий
поцелуй.
      -  Боже мой, - произнес он мгновение спустя, - а  ведь
как хорошо жить!