ской  или
шведской семьи и была все еще не в ладах с английским.
     - Мое имя дейл Шейд. Здесь, как мне сказали, сказали живет Лола Шеал?
     Она кивнула.
     - Она уже ушла часа два назад. Вы хотите оставить записку?
     Я достал свою карточку. Она была потрясена, но с таким же  успехом  я
мог показать ей оловянную звезду шерифа.
     - Что там случилось? - нервно закудахтала она.
     - Случилось кое-что.  Мне  нужно  осмотреть  ее  комнату.  Может,  вы
проводите меня?
     - Да, да, конечно.
     Она сняла ключ с доски конторки и шурша накрахмаленными юбками, пошла
вперед. Я смутно помнил, что моя бабка, кажется, тоже носила  такие  юбки,
но тогда они были чуть поменьше.
     Пройдя небольшой коридорчик на втором этаже она открыла предпоследнюю
дверь и пропустила меня вперед.
     - Я стану ждать в коридоре.
     Ее юбки зашуршали на лестнице.  Я  осмотрелся.  Это  была  аккуратная
комната - индийский ковер на деревянном полу, комод  из  красного  дерева,
два кресла, туалетный столик  со  со  множеством  флаконов  и  безделушек.
Телевизор, проигрыватель, магнитофон.
     Справа дверь в спальню: тахта, ковер,  большое  зеркало  и  китайская
ширма. Я прошел через спальню  в  крохотную  комнату,  потом,  вернувшись,
осмотрел кладовку. Ее платья, уличные  костюмы,  шляпы,  ящики  -  набитые
рубашками  и  штанишками  -  очень  милое  белье,  все  такое  славное,  с
вышивками. У шлюхи был вкус!
     На книжной полке  горкой  были  навалены  журналы.  Ого,  дневник!  В
кожаном переплете - номера телефонов: Эдди, Ларри, Джо, и  вот  оно,  Мел.
Почерк совершенно девичий,  буквы  круглые,  большие.  Запись  трехдневной
записи гласила:
     "...серебряные доллары, но Мел не знает, что  я  об  этом  пронюхала.
Должна найти..."
     Запись  обрывалась.  Я  стал   внимательно   рассматривать   дневник.
Непохоже, чтобы такая девушка вообще держала в руках перо и чернила, а тут
целый роман.
     И тяжелый, низкий голос согласился со мной.



                                    9

     Он стоял, сдвинув шляпу на затылок,  где  щетинился  серебряный  ежик
волос. Губы  его  слегка  обвисли,  глаза  потеряли  блеск.  Выпивка?  Это
началось после того, как он понял, что  его  карьере  в  полиции  приходит
конец, что он достиг потолка. Это был Мак-Налти.
     - Да, непохоже, чтобы она вела дневник. Не такая это была дамочка!
     Он еще больше продвинулся в моем направлении, сжимая кулаки.
     - Знаешь, что Шейд?
     - Пока нет.
     Он оскалился, клацнул вставными зубами.
     - Все равно узнаешь. Я следил за тобой.
     - Полагаю, что это позволит тебе поумнеть и тебя  назначат  на  место
Магулиса.
     Не могу обойтись без того, чтобы не уколоть этого быка и увидеть, как
он краснеет, точно гигантский помидор.
     - А ну, повтори, - зашипел он.
     - А зачем. Ты что, глухой?
     Он было поднял кулаки, но сдержался.
     - Вы не сообщили капитану, что отправились сюда? Не сообщили?
     - Я до последней минуты не знал, что отправлюсь сюда.
     - И скрыли от полиции, что знаете адрес убитой? Это вам будет  дорого
стоить, Шейд. Если бы это был Риф-сити, я бы с тобой разделался.
     - К сожалению, это Нью-Йорк.
     - Отдавай дневник! - он протянул свою клешню  и  сплюнул  на  пол.  -
Через неделю у нас будет новый капитан  и  тогда  твой  дружок  не  сможет
помогать тебе, - рявкнул Налти.
     Я расхохотался.
     - Послушать бы, как ты скажешь это Магулису. Вот будет дело!
     - Скажи только раз и я тебя...
     - С какой стати? И потом, ты знаешь, что Магулис  не  любит  дураков.
Просто он не марает руки, когда их допрашивает.
     Он сглотнул слюну и промолчал. Потом он обошел всю квартиру, заглянул
во все углы. Опыт у него был колоссальный,  он  ничего  не  пропустил,  но
ничего и не обнаружил, потому что и обнаружить было нечего.
     Я шел за ним и улыбался. Бросив  взгляд  на  проигрыватель,  я  вдруг
заметил, что там стоят два диска. Один был старый и тяжелый блин. Ему было
десять-двадцать лет - Янг "Серебряный доллар".
     Я включил проигрыватель и прослушал песенку до конца.
     Мурлыкая песенку, я  прослушал  наставления  Магулиса  -  докладывать
полиции обо всем. Налти сумел-таки мне нагадить. Но ребята нашли ее  адрес
уже сами, и все равно послали бы туда команду.
     Возвращаясь из полиции, я не думал о Налти. Мне вдруг пришла в голову
мысль, которой не мешало бы придти туда пораньше.


     В особняке не было света. Мильтон авеню пустынна, как всегда, но луна
-  верная  подруга  воров  и  детективов   -   бросала   яркий   свет   на
оливково-зеленую дверь и мраморного льва, который успел  вероятно  за  это
время соскучиться еще больше.
     Древняя горничная распахнула  дверь.  Ее  волосы  были  закручены,  а
фланелевая ночная рубашка и халат казались надетыми на ручку метлы - такой
тощей и плоской была ее грудь. Если она и обрадовалась моему появлению, то
великолепно сумела это скрыть.
     - Что вам угодно, - выкрикнула она мне в лицо.
     Я спокойно вошел в холл и сказал:
     - Передайте миссис Дрейк, что я здесь. Если ей это не  по  вкусу,  то
тут уж ничего не поделаешь!
     Она пожевала губами и поднялась наверх.
     Вернувшись она буркнула:
     - Идите к ней и не вздумайте курить!
     Я усмехнулся и,  войдя  в  гостиную,  плюхнулся  в  кресло.  Поболтав
некоторое время ногой, я пересел  на  ручку  другого  кресла.  Прошло  еще
добрых пять минут,  прежде  чем  из  двери  выплыла  миссис  Фло  Дрейк  в
небесно-голубом халате и шлепанцах облачного цвета.
     - Итак, - рявкнуло она, - где мой сын?
     - Я не нашел его, миссис Дрейк.
     - Что!?
     - Я уже сказал, что его нигде нет.
     Она рухнула в кресло и яростно закудахтала. Я с тоской  посмотрел  на
часы.
     - Но сейчас же второй час ночи!
     - Я сплю  в  это  время,  молодой  человек,  -  сказала  она,  словно
прихлопнув надоедливую муху.
     - Я это уже заметил.
     - Я полагала, что у вас есть известия о моем  сыне.  Другой  повод  к
нарушению моего спокойствия и отдыха...
     - Возможно, есть и другой повод, миссис Дрейк. Даже представить  себе
трудно, какой!
     - С нетерпением хочу услышать его, молодой человек.
     - Доллары, - сказал я тихо, -  серебряные  доллары.  Возможно,  очень
много серебряных долларов.
     В глазах ее что-то вспыхнуло, но она тут же отвернулась.
     Я быстро заговорил.
     - Кое что в этом деле мне не ясно. Неясно относительно отъезда вашего
сына в Рено и отъезда туда вашей невестки.
     Она стала крутить на пальце массивный перстень с ярко-желтым камнем.
     - Я наняла вас для того, чтобы вы нашли моего сына, а  не  для  того,
чтобы вы врывались среди ночи в гостиную.
     Я не моргнув глазом, спокойно выслушал это обвинение и продолжал:
     - Я не сказал ничего дурного. Но серебряными  долларами  я,  кажется,
попал не в бровь, а в глаз, а? Тут есть что-то, что может пролить свет  на
происходящее.
     Долгое время она неподвижно сидела в кресле, потом  медленно,  словно
тесто, стала подниматься. Я поддержал ее. Встав, она стала  буравить  меня
ненавидящим взглядом. Затем она, видимо, решилась.
     На стене висела  большая  картина,  написанная  маслом"  Незабываемый
закат на Темзе ". Рядом торчал портрет мужчины с синевато-черными волосами
и длинными висячими усами - рядовой тип рокового красавца. Похоже, что  он
перебирал воспоминания, так как выглядел человеком, у которого они  должны
быть.
     Не говоря ни слова, миссис Дрейк потянулась и  опустила  картину.  За
картиной находился маленький сейф, какие  бывают  во  всех  старых  домах,
обычно за поясным портретом дедушки или дядюшки Вилли.
     Она  повозилась  с  комбинацией  цифр  и  букв.  Дверца   раскрылась.
Некоторое время она шарила  внутри  сейфа  дрожащей  рукой,  потом  тяжело
вздохнула и засопела.
     В это мгновение время, казалось, остановилось. Я не знал, что она там
искала, но я понял, что "это" исчезло.
     Она глубоко вздохнула и вдруг всхлипнула. Повернувшись ко мне и дрожа
всеми своими складками, она прошептала:
     - Пропал, пропал....
     - Что?
     Она взяла себя в руки  и  прошла  к  креслу.  Скорбно  усевшись,  она
забарабанила  жирными  пальцами  по  ручке  кресла,  словно  над  чем   то
раздумывая.
     - Прошу сюда, мистер Шейд, - прошипел ее хриплый голос.
     Пройдя следом за ней, я молча смотрел ей в спину и ждал, что "корабль
начнет разгружаться..." - так писала газета вчера.
     - Полагаю, что он у Бертли. Но откуда он мог узнать? Я никогда о  нем
не говорила, я даже никогда не доставала его и не смотрела вот уже 25 лет.
     - Это очень ценная вещь?
     - Может быть да, если он крадет ее у собственной матери.
     Она  покосилась  на  полуоткрытый  сейф  и  затем  медленно  сказала,
поворачивая голову направо и налево:
     - Да, да, да, - повторяла она как автомат, - это письмо, что то вроде
письма. Оно было написано братом моего отца Джеймсом Барлетом Дрейком. Это
его портрет там под стеклом. Он умер в 1939 году. Это было  давно,  мистер
Шейд, и ему было 86 лет...
     - Да?!
     - Он был "серебряным" королем, миллионером.
     - Его звали Бонанза Джим Дрейк. Связь  его  фамилии  с  Невадой  была
давней?
     - Нет.
     - Но поиски привели меня к человеку по фамилии Мел Кулгрен.
     Она фыркнула.
     - Эта фамилия мне ничего не говорит.
     - Не думаю, чтобы она вам что то сказала, он убийца и немного вор  из
Рено.
     Это  было  здорово  сказано  и  произвело  должное  впечатление.   Ее
сосискообразные  пальцы  впились  в  ручку  кресла  и,  пискнув   что   то
непонятное, она стала послушной овечкой.
     - Также как и вы Кулгрен уговаривал меня найти Барлета, и с  ним  еще
была девушка... - Я вкратце рассказал ей эту историю и спросил  во  второй
раз: - Этот документ был очень ценным и что делает его таким?
     - Разумеется деньги!
     - Сколько?
     Она взяла в руки перстень, с которым,  по-видимому,  не  расставалась
даже в туалете.
     - Много, очень много. Не могу сказать сколько.
     - Почему?
     - Потому что просто не знаю, мистер Шейд.
     - Только не говорите мне, что в письме план давно заброшенной шахты.
     Она холодно улыбнулась, словно ставя меня в  подчинение,  где  мне  и
надлежало пребывать в полном невежестве.
     - Ваше любопытство и торопливость, а также  ваши  манеры  провинциала
как нибудь сослужат вам плохую службу, мистер Шейд.
     Она выплюнула эти слова и вновь сжала губы.
     - Девушка, которую сегодня убили, была красива.  Мне  запомнились  ее
ресницы.... И у меня есть перед ней обязательства.
     - У вас есть обязательства и передо мной,  мистер  Шейд.  Вы  взялись
найти моего сына. Эти люди, мистер  Шейд,  девушка  и  этот  Кулгрен  -  я
никогда не видела их раньше.
     - Вы знаете, что было написано на пропавшей бумаге?
     - О, да.
     - Вы  отказываете  мне  в  своем  доверии,  а  сами  требуете  полной
откровенности.
     - Вы будете со мной откровенны, вы не такой человек,  чтобы  идти  на
предательство. Хотелось бы,  чтобы  у  моего  сына  была  половина  вашего
мужества.
     - Не стоит тратить на меня свои комплименты, миссис Дрейк.
     Она пожала плечами.
     - Я хочу, чтобы вы нашли мне моего сына и забрали у  него  назад  это
письмо.
     - Если оно у него есть.
     Она вздрогнула.
     - Что это значит?
     - Это означает, что ваш сын украл письмо, а Лорелея  в  свою  очередь
украла его у Барлета.
     Ее глаза сверлили меня.
     - Да, -  сказала  она  тусклым  басом,  -  да,  конечно,  так  оно  и
получилось.
     - Это очень возможно. Ваш сын сказал мне, что его жена украла у  него
25 тысяч долларов, но это потому, что он не хотел, чтобы я знал  о  письме
Джима Бонанзы. По его личному мнению, это письмо стоит  такой  суммы.  Его
истинную цену вы мне, к сожалению, не хотите открыть.
     - Возможно, - прошептала она.
     - Откуда вы знаете, что я сам, в свою очередь, не попытаю  счастья  и
не украду письмо?
     - Я просто знаю, что вы не сделаете этого, мистер Шейд.
     Я уже вставал с кресла, как зазвонил телефон.  Это  был  аппарат  тех
далеких времен Эдисона, и было  просто  удивительно,  как  он  вообще  еще
действовал - брякание стоило ему огромных усилий.
     Я поднял трубку и уже собирался передать ее старухе, но узнал  голос.
Он звучал также томно, как и в тот день, когда отправлял меня  в  Рено  на
поиски своей милой женушки. Но теперь гнева  и  возмущения  в  нем  сильно
поубавилось. Он был напуган, сильно напуган.
     - Дейл Шейд? Где вы находитесь? Я был почти уверен, что вы находитесь
у моей матери. Я звонил вам в контору, но там никто не  ответил,  потом  в
пансион, и вот звоню сюда. Хотел, чтобы матушка вас разыскала.
     Я повернулся и быстро сказал:
     - Это ваш сын, миссис Дрейк.
     Она выхватила трубку у меня из рук и выпрямилась. Поговорив некоторое
время и посопев в трубку, она протянула ее мне. Выглядела она неважно.
     - Где вы? - спросил я.
     Он слегка заикался.
     - Я в Рено... я... должен был приехать...



                                    10

     Отель произвел на меня солидное впечатление  -  маленькая  деревянная
веранда, сумрачный холл  с  внушительным  портье  и  лифтером  -  все  мне
понравилось. Около отеля была маленькая лужайка с тщательно  подстриженной
травой и стоянка автомашин.  Их  стояло  там  две:  новенький,  сверкающий
"SAAB" и старенький "FORD".
     В холле сидел портье, а рядом с ним крашенная  блондинка  с  длинными
ногами, упакованными  в  джинсы.  Разумеется,  она  заметила  меня  -  она
замечала все длинные брюки в радиусе мили со дня окончания школы.
     Я прошел мимо нее  к  конторке.  У  портье  был  забавный  нос,  очки
держались на самом кончике.
     - Вы везучий. У нас как раз есть одна свободная комната.
     Я облокотился на конторку и медленно сказал сквозь зубы:
     - Я не хочу снимать комнату. Я  ищу  своего  друга,  мистера  Барлета
Дрейка.
     - Да? - он причмокнул.
     - Верно. Он у себя?
     - Он ваш друг, мистер? - недружелюбно спросил он.
     - А это так важно?
     - Возможно.
     - Ну, я не совсем друг. Скорее, это наш бизнес. Но я не  вижу  причин
для вашего любопытства.
     Он почесал нос желтыми от табака пальцами.
     - Может быть, в таком случае, вы соблаговолите заплатить за  него  по
счету?
     У меня вдруг похолодело все внутри.
     - Вы что-то не договариваете, приятель.
     - Я говорю, что он скрылся и не заплатил по счету.
     Вы говорите, что видели, как он ушел и больше не возвращался?
     - Нет. Точнее говоря, я не видел, как он уходил. Тут все время кто-то
приходит и уходит. Возможно, я был просто занят и не заметил его, а может,
он нарочно прошел мимо меня через заднюю  дверь,  через  кухню.  Это  ведь
ничего не значит. В любом случае, он ушел  и  не  вернулся.  Не  заплатив,
между прочим. Вот и все.
     - Возможно, он встретил своих друзей, - предположил я, хотя сам  я  в
это не верил, но хотел что-то сказать.
     Он причмокнул.
     - Он не спал две ночи,  его  кровать  не  тронута,  а  это  о  многом
говорит. Но поймите, он не похож на  бродягу,  нет,  мистер.  Он  выглядит
вполне приличным джентльменом. - Он пристально посмотрел  на  меня.  -  Вы
имеете в виду какие-то неприятности, которые...
     - Не знаю, не знаю. Но я говорил  с  ним  по  телефону  из  Нью-Йорка
только вчера вечером и он не говорил мне о том, что собирается уезжать. Он
назначил мне встречу здесь, в этом отеле...
     - Может быть, его переехала машина или  что-то  в  этом  роде?  -  Он
ехидно улыбнулся. - Он не похож на тех парней, что не платят по счетам.
     - Это не совсем так, судя по вашим словам, - сухо сказал я. - Сколько
он вам задолжал?
     Он достал с полки журнал, уткнулся в  него,  потом  достал  шариковую
ручку и поставил в графе птичку.
     - Вот.
     - Я оплачу. Мой друг очень обязательный человек и не в  его  правилах
не оплачивать счета.
     Портье поспешил рассыпаться передо мной в извинениях, спрятал  деньги
и предложил мне зайти в номер, где остались некоторые вещи моего друга.
     - Значит, он не предполагал уезжать?
     - Да нет, не думаю. Знаете, некоторые люди оставляют вещи, а потом за
ними не возвращаются. Вы не должны  обижаться  на  отель,  у  нас  с  этим
строго.
     - Я хочу подняться к нему в номер, вдруг он оставил мне записку.
     Поднявшись на третий этаж, я повернул направо и оказался перед дверью
с медной табличкой "38", рывком открыл дверь и... ничего, абсолютно ничего
не случилось.
     Обычная комната, ничего сверхъестественного. Стандартная  меблировка,
одинарная кровать, столик, два кресла и легкий слой пыли  на  зеркале.  Во
всем мире можно встретить такие комнаты. В них бывали  и  ночевали  разные
люди, хорошие и плохие, больные и здоровые, пьяные и трезвые, верные своим
женам и гуляки. Мужчины с карманной библией  и  парни  с  кобурой  кольта.
Честные женщины и шлюхи. Все они побывали тут и  не  оставили  после  себя
никаких следов.
     Я встал посередине комнаты и огляделся. На кровати  лежала  аккуратно
сложенная  пижама,  а  на  полу  стояла  пустая  бутылка  из-под  виски  и
пепельница.  Окно  было  полуоткрыто,  и  легкий  ветерок  шевелил   белую
занавеску. Где-то внизу, в вестибюле, кто-то громко кричал, но слов  я  не
разобрал.
     Я подошел к стенному шкафу и выдвинул ящики. Ничего, кроме нескольких
пакетов с рубашками, нового коричневого галстука и стопки носовых платков.
     Две кладовки находились по обеим сторонам спальни. Я открыл  одну  из
них, там на плечиках висел светло-серый костюм и  стояла  пара  туфель.  Я
закрыл дверь и подошел к  другой  кладовке.  Вдруг  мне  в  голову  пришла
ужасная мысль и я уставился на низ двери, но там не было  никаких  следов.
Хотя почему, собственно, следы крови?
     Итак, я повернул  ключ,  взялся  за  дверки  и  разом  распахнул  обе
створки. Там стоял" Маленькое ухо ", глядя на меня невидящими глазками. Он
стоял очень прямо, слегка наклонив голову из-за веревки, обернутой  вокруг
его шеи и притянутой к вешалке.  Руки  его  болтались,  словно  тряпки,  а
пальцы были так плотно стиснуты, что ногти впились в  мясо  и  на  ладонях
выступило несколько капель крови. Я  слегка  повернул  его,  чтобы  понять
причину смерти. Между  его  лопатками  торчала  рукоятка  ножа.  Удар  был
нанесен верной рукой и нож сразу  пронзил  сердце...  Он  умер  мгновенно,
вокруг не было видно следов крови или агонии.
     Делать  мне  тут  было  нечего,  оставалось  лишь  вызвать   полицию.
Возможно, полиции было наплевать, как умер этот мелкий  пакостник?  Но  их
нужно было вызвать, так как убийство совершено  в  "их  районе"  и  так  и
повиснет на них.
     Что заставило "маленькое ухо" примчаться  сюда  и  почему,  наоборот,
Барлет Дрейк отсюда умчался!? Черт их разберет, но закон есть закон.
     Я добрел до телефона и позвонил рыжему портье.
     - В чем дело? Почему вы звоните по телефону из номера?
     - Полагаю, вы обследовали эту комнату?
     - Да, правильно. Горничная видела его костюм в кладовой, и поэтому мы
знаем, что вещи он не взял.
     - Она должна была проверить обе кладовки, а не одну. Просто так,  для
полного душевного благополучия.
     - Что вы говорите? - зачмокал портье.
     - Да у вас в другой кладовке труп, кретин! - заорал я. - Но он  вовсе
не Дрейк. Так что переключите меня на полицейский участок.
     - Труп... труп... - он, видимо, совсем потерял голову. - Я... я....
     - Полицейский участок вызови, придурок.
     Я слышал, как он пыхтел и стонал, переключая кнопки. Затем я услышал:
     - Лейтенант Поспер слушает!
     Я вкратце объяснил ситуацию и попросил приехать немедленно.
     - Через несколько минут будем у вас, никуда не  выходите,  ничего  не
трогайте.
     Сев  на  кушетку,  я  страшно  захотел  выпить,  но  раздумал.  Запах
спиртного