девушка  с  зеленой  шляпой  пригласила  нас  к  чаю,
угостила детей конфетами и поставила новые свечи перед тем  святым,  перед
которым надо, - перед святым Антонием, и,  когда  мы  еще  раз  пришли  на
почту, улыбка служащего засияла навстречу нам через весь зал. Он  радостно
послюнил пальцы и  начал  торжествующе  отсчитывать  деньги  на  мраморной
стойке: раз, два, много - он давал их нам самыми мелкими купюрами,  потому
что отсчет доставлял ему  огромное  удовольствие,  и  звякали  на  мраморе
серебряные монеты; девушка с зеленой  шляпой  улыбалась:  вот  что  значит
поставить свечу перед тем, перед кем надо.
   Прощание вышло очень тяжелым. Длинные ряды одетых  в  синее  девочек  с
клюшками потеряли всякую грозность, не рыкали больше львы, и только ящерка
с  мертвыми  глазами  все  так  же  выставляла  напоказ  свое  первобытное
уродство.
   Гремели музыкальные автоматы, кондукторы разматывали  длинные  бумажные
ленты со своих катушек, гудели корабли, легкий  ветерок  долетал  с  моря,
много-много  бочек  пива  исчезало  в  темных  трюмах  пароходов,  и  даже
памятники улыбались: перья и поводья, арфы и мечи утратили мрачность  сна,
и лишь старые вечерние газеты плыли к морю по водам Лиффи.
   А в свежем номере вечерней  газеты  были  напечатаны  три  читательских
письма с требованием снести Нельсона, тридцать семь объявлений  о  продаже
домов, одно о покупке, а где-то  в  Керри  благодаря  активности  местного
фестивального комитета был проведен настоящий  фестиваль:  бег  в  мешках,
гонки на ослах, соревнования по гребле  и  конкурс  на  самого  медленного
велосипедиста, Победительница в беге улыбалась перед газетным репортером и
показывала нам свое хорошенькое личико и скверные зубы.
   Последний час мы провели на покатом полу нашей комнаты в  пансионе,  мы
играли в карты, как на крыше, потому что стульев  и  стола  в  комнате  не
было. Сидя между чемоданами, раскрыв все окна и поставив чашки с чаем  тут
же на пол, мы прогоняли валета червей и туза пик сквозь длинный  строй  их
родичей по масти, веселый  шум  с  Дорсет-стрит  заливал  нас,  и,  покуда
хозяйка сидела в задней комнате, наедине с  бутылкой,  тоской  и  халатом,
горничная, улыбаясь, наблюдала за нашей игрой.
   - Смотрите, какой опять выдался красавец, - сказал шофер такси, который
вез нас к вокзалу. - Просто загляденье.
   - Кто красавец? - спросил я.
   - Да денек нынче, - сказал он. - Правда, парень хоть куда?
   Я согласился с ним и,  расплачиваясь,  поднял  глаза  на  черный  фасад
высокого  дома:  молодая  женщина  только  что  выставила  на   подоконник
оранжевый молочник. Она улыбнулась мне, и я улыбнулся в ответ.