а? Кошка... парш...
     Елена. Вы не смеете!..
     Петр. Отец! Ты... безумный!
     Елена. Нет, стойте! Да, это верно! Да, я сама взяла его у вас, сама! Я
сама...  я  первая  сама сказала  ему...  предложила  жениться на  мне!  Вы
слышите? Вы, филин? Слышите?.. Это я вырвала его у вас! Мне - жалко его! Вы
его замучили... вы ржавчина какая-то, не люди! Ваша любовь - это гибель для
него! Вы думаете  - о, я знаю!  - вы думаете, - для себя я сделала это? Ну,
думайте... ох! как я вас ненавижу!
     Татьяна. Лена! Лена! Что ты?
     Петр. Елена... идемте!
     Елена. Знаете, я  еще, может быть, - не обвенчаюсь с ним! Вы рады, да?
О, это очень может быть! Вы - не пугайтесь прежде время! Я буду так, просто
жить  с ним... без венца... но вам -  не дам его! Не дам! Вы - более его не
станете мучить, нет! И он не придет к вам - никогда! Никогда! никогда!
     Тетерев. Виват! Виват, женщина!
     Акулина Ивановна. Ах, батюшки! Отец... что это! Отец...
     Петр (толкая Елену к двери). Иди... Идите... уходите...
     (Елена, уходя, увлекает Петра за собой.)
     Бессеменов  (беспомощно  оглядываясь).  Вот  как?..  (Вдруг  громко  и
быстро,  одним  резким  звуком.) Полицию  зови!  (Топая  ногами.)  Долой  с
квартиры! Завтра же... ах ты!..
     Татьяна. Папаша! Что вы?
     Перчихин (удивленный, ничего не понимая). Василь Васильич! Голубь! Что
ты это? Чего кричишь? Тебе бы радоваться надо...
     Татьяна (подходя к отцу). Послушайте...
     Бессеменов.  А, ты!  Ты  еще... осталась! Чего ты не уходишь?  Уходи и
ты... Не с кем? Некуда? Прозевала?
     (Татьяна,  отшатнувшись, отходит  быстро к пианино. Акулина  Ивановна,
растерянная и жалкая, бросается к ней.)
     Перчихин.  Василь Васильич, - брось!  Подумай! Учиться  Петр теперь не
будет...  на  что ему? (Бессеменов тупо смотрит в  лицо Перчихина  и кивает
головой.) Жить - есть на что ему. Ты денег накопил... Жена - малина-баба...
а ты - кричишь, шумишь! Чудак, опомнись!
     (Тетерев хохочет.)
     Акулина Ивановна (воет). Все покинули! Бросили!
     Бессеменов (оглядываясь). Молчи, мать! Воротятся...  не смеют!..  Куда
пойдут?  (Тетереву.)  Ты что  тут скалишь  зубы? Ты! Язва!  Дьявол! Долой с
квартиры! Завтра же - долой! Вас шайка целая...
     Перчихин. Василь Васильич!..
     Бессеменов. Прочь, ты! Несчастный... бродяга...
     Акулина Ивановна. Таня! Танечка! Милая моя! Хворая ты, несчастная! Что
будет?
     Бессеменов. Ты,  дочка, все знала... ты  знала все... молчала! Заговор
против отца?  (Вдруг  как бы испугавшись.) Ты думаешь... не  бросит  он ее?
бабенку  эту?  Распутницу...  в   жены!  Мой  сын...  проклятые  вы   люди!
Несчастные... беспутные!
     Татьяна. Оставьте меня! Не дайте мне... возненавидеть...
     Акулина Ивановна.  Доченька!  Неудачливая ты моя!  Замучили!  Всех нас
замучили... за что?
     Бессеменов. А кто? Все Нил, разбойник... подлец! И сына он смутил... И
дочь страдает! (Увидав Тетерева, стоящего  у шкафа.) Ты, оборванец, что? Ты
что тут? Вон с квартиры!
     Перчихин.  Василь Васильич!  Его  за что? Ах  ты... с  ума  свихнулся,
старик!
     Тетерев (спокойно). Не кричи,  старик!  Всего, что на тебя идет, ты не
разгонишь... И - не беспокойся... Твой сын воротится...
     Бессеменов (быстро). Ты... ты почем знаешь?
     Тетерев. Он не уйдет далеко от тебя. Он это временно  наверх поднялся,
его  туда  втащили... Но он сойдет... умрешь ты, -  он  немножко перестроит
этот  хлев, переставит в  нем мебель  и  будет жить, -  как ты, - спокойно,
разумно и уютно...
     Перчихин  (Бессеменову). Видишь?  Чудак! Горячка! Человек  тебе  добра
желает... ласковые слова говорит для твоего покою... а ты - орешь! Терентий
- он, брат, мудрый человек...
     Тетерев. Он переставит мебель и - будет жить в сознании, что долг свой
перед жизнью и людьми отлично выполнил. Он ведь такой же, как и ты...
     Перчихин. Две капли воды!
     Тетерев. Совсем такой... труслив и глуп...
     Перчихин (Тетереву). Постой! Ты что?
     Бессеменов. Ты... говори, а не ругайся... как смеешь!
     Тетерев. И жаден будет  в  свое время и так же, как ты, - самоуверен и
жесток. (Перчихин удивленно глядит в лицо Тетерева, не понимая - утешает он
старика или ругает его. На лице Бессеменова - тоже недоумение, но речь
     Тетерева интересна ему.) И даже  несчастен будет он вот так же, как ты
теперь... Жизнь  идет,  старик,  кто не  поспевает  за  ней,  тот  остается
одиноким...
     Перчихин.  Чу? Слышишь?  Стало  быть,  - все идет,  как  надо... а  ты
сердишься!
     Бессеменов. Постой, отвяжись!
     Тетерев.  И так  же вот  несчастного и жалкого сына твоего не пощадят,
скажут ему  правду в лицо, как я тебе говорю: "Чего ты ради жил? Что сделал
доброго?" И сын твой, как ты теперь, не ответит...
     Бессеменов. Да... ты вот говоришь тут... ты всегда складно говоришь! А
что  в  душе?  Нет, я  тебе  не верю! И  -  все-таки -  съезжай с квартиры!
Будет... терпел я вас - довольно! И ты тоже... многое тут внушил... вредное
мне...
     Тетерев. Эх, кабы я! Но нет, не я... (Уходит.)
     Бессеменов (встряхивая  головой). Ну... будем  терпеть... ладно! Будем
ждать... Всю жизнь терпели... еще будем терпеть! (Идет в свою комнату.)
     Акулина  Ивановна  (бежит  вслед  за  мужем).  Отец!   Милый  ты  мой!
Несчастные мы! За что нас детки-то? За что казнили? (Уходит в свою комнату.
Перчихин стоит  посредине и  недоумевающе  моргает. Татьяна  дикими глазами
озирается вокруг, сидя  на стуле у пианино. Из  комнаты стариков  доносится
глухой говор.)
     Перчихин.  Таня! Тань... (Татьяна  не  смотрит на него, не  отвечает.)
Таня! Из-за  чего они - которые разбежались, которые - плачут?  А? (Смотрит
на Татьяну,  вздыхает.) Чудаки! (Смотрит на дверь в комнату стариков,  идет
по направлению в сени, качая головой.) Пойду и я к Терентью... Чудаки!
     (Татьяна,  медленно  сгибаясь, облокачивается  на  клавиши.  В комнате
раздается нестройный, громкий звук многих струн и - замирает.)

Занавес
1901 г.