объясни.
     О т е  ц  Ты бы лучше у  матери  спросил или  лучше  вообще  с  матерью
поговорил.  А не  огрызался бы, как мальчишка, как пацан... Она  тебе  может
рассказать, как я  уезжал и  как не уехал. И как она, между прочим, первая и
единственная  поняла,  что со мной что-то  серьезное творится...  и даже  не
поняла,  а почувствовала. Почувствовала,  что  я  на  грани... И как  только
почувствовала, перестала меня ругать и перечить мне. Ходила везде со мной по
городу. За руку держала. Сидела со мной  рядом целыми ночами,  когда я спать
не мог... оттого, что  не знал, как  дальше  жить.  Не  знал.  А  она всегда
чувствовала, когда нужно  молчать, а  когда мне было  нужно,  чтобы  со мной
поговорили.........  Помню,  зимой, всю ночь  ходила со мной  вокруг дома  и
держала за руку... и ни  слова не сказала. А как  я  только стал выходить из
этого  состояния,  так  она  мне  по  полной  программе  устроила... За  мой
эгоизм... и все эти сопли. А мне очень плохо было. И вот так, как мы с тобой
сейчас,  мне  не с кем  было поговорить.  А  ты мне  твердишь  - "это не как
всегда, уезжаю, с матерью не могу говорить!"
     О н Пап, а я этого не помню!
     О т е ц Зато я помню.
     О н Но ты ведь никуда не поехал.
     О т  е ц  Не  поехал..., никуда  не поехал.  Но, ты извини за пошлость,
время  было другое.  У меня вот так долго скулить,  как  ты, возможности  не
было...  Не-бы-ло.  (Встает.)  Ну все. Больше я тебе  ничем помочь  не могу.
Давай, езжай, делай что хочешь.
     О н Пап, я же еще не прощаюсь. Я как соберусь, так к вам  забегу. А ты,
пожалуйста, если я  уеду, поговори  с Татьяной.  Объясни ей, ну, то, что мне
сказал, то и ей скажи. И так... присматривай за ней.
     О т е ц Ты же только что сказал, что мы не прощаемся.
     О  н  (усмехается). Да-да...  Пап,  только  не  смейся...  Должен  тебе
сказать, что только ты меня так понимаешь, только ты.

     Обнимает отца, тот стоит, опустив руки, отвернув лицо.

     О т е ц Так, значит, ты поедешь все-таки?
     О н Поеду, скорее всего, поеду.
     О т е  ц Зря я согласился прийти сюда. Зря. И знаешь, Сережа, ты эгоист
посильней меня. Зря я пришел. Пока. (Поворачивается уходить.)
     О н Пап, еще один момент... Я как-то беспокоюсь за вас  за всех, как-то
в этот  раз особенным образом  боюсь.  Боюсь... вас оставлять,  предчувствие
неприятное какое-то... я не знаю...
     О т е ц Та-а-кх!
     О н Все, пап,... извини. Пока, пока.
     О т е ц Вот именно, пока. (Уходит.)

     Он стоит, молча качает головой.


     Ее монолог
     Она один.

     О н а У нас в шкафу лежат морские ракушки, ...несколько разных  морских
раковин..., которые мы сами привезли с моря. Они не какие-то особенные, ...а
такие маленькие. И есть одна, которую можно слушать, она у нас давным-давно.
Ее  мой  отец привез когда-то мне  откуда-то...  Она  сохрани-лась,  и я уже
своему сыну давала ее слушать. И говорила то,  что все говорят,... говорила,
что так шумит море.
     А  папа, наверное,  купил  ее где-то  на  рынке, в  каком-то  курортном
городке. Одну  из множества  таких же раковин...  И купил-то, скорее  всего,
потому,  что  положено что-нибудь  морское  с  моря привозить.  А  потом эта
раковина стала таинственным предметом, который мне иногда давали подержать и
послу-шать,...  а  потом она  стала  тем же самым для моего сына.  Маленькие
ракушки  я сама собирала на  море, лет семь назад. Их было много в прибое. Я
сидела  и  вы-бирала  более или  менее  целые.  Но когда  они  высыхали,  то
переставали  быть  красивыми  и  яркими. Некоторые из них  лежат в  шкафу за
стеклом. Я с них (ус-мехается) раз в год стираю пыль. Я каждую из них  знаю.
А там их было так много - просто прибой, пляж...
     Или у  нас  есть старая мельхиоровая ложечка.  Красивая, вся  потертая,
лю-бимая всеми чайная ложечка. Она у нас всегда  была одна. Сервиза никто не
помнит.  А когда-то она лежала в магазине новая,  блестящая, одна из многих,
точно таких же. А куда они все потом подевались?... И  кто мог предположить,
что именно эту ложечку будут так любить в какой-то семье. (Улыбается.)
     Идешь  мимо магазинов,  а  там  в  витринах  манекены...  забавные  или
дурац-кие. С  глупыми  глазами... ну,  пластмассовые.  Но вот эта пластмасса
имеет  форму  человека!...А  точно  такая  же,  ну, вот в точности такая  же
пластмасса пошла на изготовление какой-нибудь пластмассовой посуды. И хоть в
этом нет ничего особенного, но все-таки странно, как это все выходит.
     Звучит  несколько пафосно, но я, в самом деле,  об этом  думаю... и это
для меня не просто так.
     Я же  родилась  в этом  городе. И он  для меня  такой один. Другого  не
будет. В смысле, такого, где есть школа, в которой я училась, где ...,  ну и
так далее. Родной город.
     И еще,  ... я  же живу  с мужчиной. С человеком,  который  мне даже  не
род-ственник.  (Усмехается.) Не  родственник...  Как-то  же он  выбрался. От
слова  "выбирать",  конечно.  (Усмехается.)  И хотя я отлично помню,  как мы
познако-мились и как все было, ...... но это же ничего не объясняет.
     Вот так. (Улыбается, уходит.)


     Разговор в такси
     Он и водитель.

     Он останавливает машину.

     О  н  Здравствуйте!  Мне  до...(Называет  название  улицы, вокзала  или
какого-то другого места.) За сколько доедем?
     В о д и т е л ь Минут за пятнадцать.
     О н (усмехается). Не..., я не в этом смысле...
     В о д и т е л ь Тогда за полтинник.
     О н Не-е-е, спасибо... всего доброго...Полтинник!
     В о д и т е л ь А сколько?!
     О н Ну я не знаю... Ну... тридцать...
     В о д и т е л ь Смеетесь, что ли, за тридцать... Это же несерьезно...
     О н Знаете, я здесь каждый день езжу, так что...
     В о д и т е л ь А я?... Я здесь вообще работаю.
     О н Да я что, спорю, что ли... Всего доброго... (Отходит.)

     Небольшая пауза.

     В о д и т е л ь Ну ладно, поехали... за сорок.
     О н Поехали...(садится)...за тридцать пять.
     В о д и т е л ь И  не стыдно?!... Тридцать  пять..., ужас какой!  Что я
делаю...
     О н Да все в порядке, меня отвезете..., а так бы пустой ехали.
     В о д и т е л ь Есть цена, понимаешь? ЦЕ-НА... Тридцать пять...
     О н Да нормальная цена, я здесь каждый день езжу за тридцат-ник.
     В  о д и т е л ь Не знаю, как ты  ездишь..., а  я сказал - полтинник, а
везу тебя за тридцать пять. Это что значит? Что я подвинулся больше, чем ты.
Это же обидно...
     О  н (усмехается).  А мне приятно... И знаете,  вот вам деньги сразу...
сразу заплачу... (Протягивает деньги.)
     В о д и т е л ь Это еще почему?... Мы не доехали еще...
     О н  Непонятно?... Просто я  сейчас заплачу...  сразу, а дальше  как бы
поеду бесплатно.
     В о д и т е л ь (смеется). Хорошо, давай...
     О н А доедем - я вам скажу спасибо, пожелаю всего хорошего,... и у меня
будет ощущение, что вы мне просто помогли. Просто так помогли...бесплатно.
     В о д и т е л ь (по-доброму). Да пошел ты... (Берет деньги.)

     Пауза.

     О н Что же за погода такая?  Льет и льет! Лета не было,  теперь, может,
хоть бабье настанет...
     В о д и  т е л ь И не  говори... Я  вообще такого лета не помню. Не...,
когда сильно  жарко, я тоже не  люблю...Но  такое лето -  это уже ни в какие
ворота...
     О н Да-да... точно.

     Небольшая пауза.

     В о д и  т е л ь Ты посмотри, что делает! Наверное, баба за рулем... Ну
точно!... Ужас... Я бы просто запретил бы им права выдавать.
     О н А у меня жена водит машину хорошо. Как-то так уверенно, спокойно.
     В  о  д  и  т е  л  ь Спокойно?...  угу...  ну  вообще-то  они...  так,
аккуратно...  некоторые  ездят,  но  бывает...  вообще  ужас,  тока  успевай
уворачиваться.
     О н А что, среди мужиков дураков нету, которых за руль нельзя пускать?
     В о д и т е л ь Оо-оо-оо!  И  не говори! Скока хочешь.  Вот смотри, что
делает!...
     О н Да-а...

     Пауза.

     В о д и т е л ь Тебе как лучше... слева или справа подъе-хать?
     О н Да все равно... без разницы.
     В о д и т е л ь Я тогда справа подъеду.
     О н Да Бога ради...вон там тормозните...
     В о д и т е л ь Тормознуть или остановиться?
     О   н  (усмехается).  Да-да,  конечно,  остановиться............  Ну...
спасибо, всего доброго...
     В о д и т е л ь С вас пятерочку.
     О н Мы же договаривались! Как не стыдно?!...
     В  о д  и т е  л ь  Наоборот..., сам  посуди...,  ты  мне платишь  щщас
пятерку, и у тебя остается ощущение,  что доехал за пятерку, то есть дешево.
Я тебе  точно говорю. Ощущение, что  доехал дешево, лучше, чем ощущение, что
тебе просто помогли... А?
     О н (усмехается). Да... да-да. (Усмехается, расплачивается.)
     В о д и т е л ь Ну вот...
     О н Ловко...
     В о д и т е л ь Чего?
     О н Не-не,... все в порядке, нормально. Спасибо, всего добро-го...
     В о д и т е л ь И тебе всего хорошего.
     О н Спасибо, спасибо...
     В о д и т е л ь Угу...

     Он остается один, стоит, наклонив голову, улыбается, качает головой.

     ******
     Текст   предоставлен   "Виртуальным  Артистическим   Клубом"  Владимира
Малюгина (e-mail:artclub@renet.ru)
     Театральный web-узел "Тип сцены" (http://artclub.sarbc.ru)
     ******



   Евгений Гришковец
   Как я съел собаку

---------------------------------------------------------------
     © Copyright Евгений Гришковец
     Текст предоставлен "Виртуальным Артистическим Клубом" Владимира Малюгина (e-mail:artclub@renet.ru)
     Театральный web-узел "Тип сцены" (http://artclub.sarbc.ru)
---------------------------------------------------------------

     ******



МОНОДРАМА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

     Р  а  с  с к а з ч и  к -  молодой человек лет  тридцати-сорока, одет в
морскую форму, чаще держит бескозырку в руках, иногда надевает ее на голову.

     Текст  можно   дополнять  собственными  историями  и  наблюдениями.  Те
моменты,  которые  особенно  не  нравятся,  можно   опускать.  Эту   историю
желательно рассказывать не меньше часа, но и не более полутора часов.

     На сцене  много канатов,  разных  морских атрибутов,  ведро  с  водой и
тряпка. В центре стоит стул.

     Р а с с к а з ч и к.
     Бывают  такие  моменты  в жизни  ну,  например,  приходишь  домой  чуть
позднее,  чем  обещал,  в смысле  -  обещал  прийти в  девять,  а  пришел  в
одиннадцать:  не  позвонил,  не  предупредил,  ну вот,  заходишь,  начинаешь
извиняться, ну, мол.... А тебе говорят: "О,  да ты еще и выпил, да ты пьян".
А  ты не  пил, то есть вообще! И  говоришь: "Да нет, мамочка (или кто-нибудь
другой), Бог с тобой, я не пил..." - и тому подобное. И вдруг ловишь себя на
мысли, четко понимаешь, что ведешь себя как пьяный,  то есть,  чем больше ты
оправдываешься, чем  больше возмущаешься  - тем  больше ты похож на пьяного,
причем  ты  уже и это понимаешь,  но  все равно поделать ничего нельзя. "Ну,
признайся, что выпил, да и  иди спать, чего надрываться-то", - говорят.  "Да
не  пил  я,  не  пил..." - сквозь зубы  процедишь, махнешь  рукой и пойдешь,
действительно, спать, а чего еще делать-то. И обижаться не на  кого,  потому
что точно, как пьяный...

     Это  я говорю  для  того, чтобы  было  понятно, что  я сам  не  понимаю
причины, почему я  это  все  буду  сейчас рассказывать; кажется, что  причин
много, а как  только называешь одну из них, так тут же и понимаешь,  что это
не та причина, или  она не  основная, или вообще.... То  есть будем считать,
что все,  что я рассказываю, - это я рассказываю без причины, ну а вы...  вы
слушаете по той причине, что  пришли  послушать, или  просто - деваться  уже
теперь некуда, или по какой-нибудь своей причине. Не знаю....
     Я расскажу о человеке, которого теперь уже нет, его  уже не существует,
в смысле -  он был, раньше, а  теперь его не  стало, но  этого, кроме  меня,
никто  не  заметил. И когда я  вспоминаю о  нем или рассказываю про него,  я
говорю: "Я подумал... или я, там, сказал".... И я все подробно помню, что он
делал, как он жил, как думал, помню, почему он делал то или другое, ну, там,
хорошее или, чаще, нехорошее.... Мне даже стыдно за него становится, хотя  я
отчетливо понимаю,  что это был не  я. Нет, не  я. В смысле - для всех,  кто
меня знает и знал, - это был я, но на самом деле тот "я", который сейчас это
рассказывает, - это другой человек,  а того уже нет и у не-го уже нет шансов
вновь появиться.... Короче, мне пришлось, или довелось,  служить три года на
тихоокеанском флоте.... Вот какой был человек.

     Пауза.

     Я помню, как  мы  ехали от станции "Тайга" до  станции "Владивосток" на
почтовопассажирском поезде  семь  дней. Мы  ехали медленно, стояли у каждого
семафора, и я был благодарен железнодорожникам за эту маленькую отсрочку....
Мы ехали..., и  вот интересно, можно ехать хоть  куда,  на восток, на юг, на
север, и все время один и тот  же пейзаж, в смысле, он меняется, конечно, но
остается ощущение, что он один и тот же: это не очень густо растущие березы,
такие равномерно расставленные бело-черные деревья, везде.... Ну,  в  общем,
тот пейзаж, глядя на который русский че-ловек обязан сказать: "Боже... какая
красота!"  Выглядит  это  так:  русский  человек проснулся,  выходит  из еще
спящего купе в коридор  вагона, у него, вот так, висит на плече полотенце, в
руке  зубная  щетка с  уже надавленной на нее пастой,  он  слегка  ос-леплен
утренним светом  (в купе было темновато),  останавливается у окна, вот  так,
держась за поручень. В коридоре стук поезда  сильнее. Кто-то  цедит  воду из
титана. Поезд: тудук-тук-тук, тудук-тук-тук.  Проснувшийся: "Вооо, а  где мы
едем-то?" Чело-век с кипятком в чашке, сосредоточенно качаясь, медленно идет
и  из-за  этого   качает-ся  еще  сильнее,  говорит:  "Да  кто  бы  знал..."
Проснувшийся:  "Да?!  Ну,  все  равно,  ка-кая  красота...!"  Тудук-тук-тук,
тудук-тук-тук...
     Нас везли два морячка, они  одеты были  в  белую парадную форму и очень
следили за  своей внешностью.  Оба  маленького  роста,  у  одного были  усы,
которые  он очень любил и явно гордился ими, но разглядеть  их можно было не
сразу, а при  желании нетрудно было  и  пересчитать  все волоски  у него  на
верхней губе, а  другой  был, мне почему-то запомнилось, из Тамбова,  у него
были кривые ноги и, вот здесь,  значок "За дальний поход". Они  выходили  на
каждой   станции  и  прогуливались   по  перрону   с  кассетным   стареньким
магнитофоном, поглядывая по сторонам, в  смысле - смотрят  на  них  или нет.
Ага... смотрят! Очень  хорошо!  Я  тогда удивлялся, как у  них на  затыл-ках
держатся  бескозырки,  очевидно  - они должны были упасть,  но  они все-таки
висе-ли.... Безо всякой дурацкой  метафоры, висели,  как нимбы....  Я только
потом узнал, как они держатся... бескозырки. И что нет никакого секрета, они
просто сами держат-ся, и все.
     Морячки были забавные....  Мы лезли к ним с  расспросами, что да как, а
они охотно рассказывали как...: "Ну, мы через пролив Лаперуза прошли,  потом
пошли  в Камрань, там стояли..., потом пошли к Новой Зеландии, но там  схода
не дали, а в Австралии сход давали, но ходили только офицеры и..."
     А я думал: "Ееелки зеленые... ведь я учил  в  школе английский язык....
Зачем?" Ну были страны, в которых на этом языке говорят,  ну была Европа, ну
там где-то... Париж, Лондон, там, Амстердам, ну были и были, и Бог с ними со
всеми.... Мне-то  что? Они иногда смутно  тревожили  тем, что они  все-таки,
вроде, существуют..., но конкретного желания не вызывали. Мир  был огромным,
книжным....
     А эти  морячки побывали, Бог мой,  - в  Австралии, Новой Зеландии.... И
мне предстоит то же самое, вот наденут на меня такую же форму.... И вот-вот,
уже  скоро,  поезд довезет нас  до Владивостока, а  там  еще  чуть-чуть  - и
какое-то море, какие-то страны.... Неохота!!!!  Потому что, хоть я и не знал
ничего  конкретно, но подозревал,  что,  ну конечно же,  все  там как-то  не
просто так, Австралия, Новая Зеландия,  а там  еще  что-то  такое, основное,
чего  мне  знать не хочется, чего я боюсь,  чего я очень бо-юсь и  что очень
скоро начнется... обязательно....
     Это так же как, ну.... Как.... Помните, лет пятнадцать-семнадцать назад
показывали, с большой помпой, а перед этим  много говорили, дескать, впервые
в кинотеатрах страны настоящий  фильм ужасов - "Легенда о динозавре". Билеты
было  реши-тельно  невозможно  купить, фильм  показывали  по  две  недели  в
кинотеатрах  с  широкими  экранами.  У  касс была давка...  Я ходил  три дня
подряд, простаивал  по часу и, убедившись в том, что  сегодня,  увы... шел к
выходу  из кинозала и ждал  окончания сеанса. Из зала была чуть-чуть  слышна
особенно  громкая  музыка  и еще  что-то...  А  потом  выходили  люди,  и  я
всматривался  в  их  лица. Они  уже  видели...! Они  уже  ис-пытали это! Они
выходили и как-то  отличались от остальных, они двигались как бы замедленно,
как в видеоклипах,  неся неизвестное мне знание, которое я тоже  приоб-рету,
которого  боюсь,  но  которое надо..., обязательно. А  они уже  что-то такое
пере-жили, уже  знают.... Я хотел  увидеть это в их глазах.... Я уважал их и
понимал, что даже не могу заговорить с ними....  А потом, в пятницу, я и сам
посмотрел это кино.... Ну вот, посмотрел.... И вышел... и поехал домой...
     Но тут было дело посерьезнее, здесь было.... Это как,  знаете.... Идешь
в школу, темно, потому что  зима. Все очень знакомо, все звуки  мешают жить.
Ну, вот  такая тропиночка  по снегу, деревья,  снег. Впереди  маячат  другие
бедолаги, какие-то мамы дергают вялых первоклассников. Снег, ветки, холодно.
     Ты идешь, вот так, ну, чтобы руки не касались рукавов, а сквозь ветки и
снег  на  втором этаже светятся  три  окна. Светятся  таким ядовитым, особым
светом. Это кабинет русского языка. И  сейчас будет сразу два урока русского
подряд....... И ты идешь, но это хуже всего, это горе, это нестерпимая...
     И ведь ты  все выучил,  и уроки  сделаны, и,  в  общем, бояться нечего.
Но.... Эти три окна....  И  в голове  проскакивают разные варианты того, как
этого можно избежать, и мысли о том, как было бы здорово, если бы..., или  о
том,  что  пацаны из  48-й  школы рассказывали, как они.... Но ты  идешь....
Ужас....
     Просто  ты  еще  не  знаешь, что  учительница  тебя  ненавидит. Нет, не
потому, что ты такой или сякой. А просто она тебя сильно не любит. Ты еще не
догадываешься, что тебя могут не любить, ну потому, что ты еще....
     Ооох...
     А мы ехали, ехали.... Мимо Байкала. Мимо Байкала ехали долго, потом еще
ехали... Город Улан-Удэ...
     Вот  интересно, какой-нибудь москвич  говорит какому-нибудь иностранцу:
"Даа...  Байкал - это наша гордость, это  озеро самое большое, глубокое, там
столько-то процентов всей пресной воды мира, там омуль...!"
     Какой Байкал? Да до него дальше, чем до Африки.... Намного дальше.... А
школьники  в   Хабаровске  пишут  сочинение  в  девятом  классе   "Петербург
Достоевского".  Какой Петербург? О  чем  вы? Семь часов  разницы между этими
городами, и березы..., много..., много..., много берез.
     Кстати, если  много раз  произнести  слово  "много" ("много",  "много",
"много"...) - то оно  распадется на звуки  и потеряет  смысл..., и так любое
слово. Особенно имена быстро распадаются.... Но это так...
     Мы  спрашивали  морячков о том, как  служить, ну,  в смысле.... Ну, как
бы... страшно или  нет, сильно ли.... Ну, понятно....  Но спрашивали  как бы
без  особого интереса,  как  бы  так.... А те говорили:  "Неее, щас  служить
нормально  -  пионерский лагерь, вообще  нормально, пальцем никто не...,  не
ссыте. Вот мы служили - это да.... Тогда было, да... Серега, скажи, щас-то -
пионерский лагерь. Неее - нормально... Только, главное, на Русский остров не
попасть, а так - нормально...
     Я как-то сразу  запомнил и заволновался: "Так, главное -  не попасть на
Русский остров, потому что туда не стоит попадать, а если  туда н