теперь ходишь грустная, озабоченная. Не то
чтобы ты была холодна ко мне,  милое мое  дитя, нет, -  ты  стараешься,  как
только можешь, быть ласковой, но я чувст!
     вую,  что  слова  любви  не  слетают  с  твоих уст  так  естественно  и
непринужденно,  как  прежде.  Что  с тобой? Ты  разлюбила  меня? Конечно,  я
честный человек, конечно,  я хороший мастер, но я предпочел бы быть вором  и
убийцей, лишь бы ты любила меня! Если бы ты знала, как я люблю тебя, Джен!
     ДЖЕН. Я знаю, Гильберт, и оттого-то я плачу.
     ГИЛЬБЕРТ. Ты плачешь от радости, не правда ли, Джен? Скажи  мне, что от
радости! Ах,  я  должен верить этому. Быть  любимым  -  только это и есть на
свете!  У меня всего-навсего бедное сердце  рабочего, но Джен должна  любить
меня. Зачем ты без конца твердишь о том, что я  для тебя сделал? Одно слово,
Джен, и  не ты мне, а я тебе буду обязан вечной благодарностью. Ради  тебя я
готов на любую муку, на  преступление. Ты будешь моей женой, не правда ли, и
ты  любишь  меня?  Джен,  за один  твой взгляд я отдам всего себя, весь свой
труд, за твою улыбку - свою жизнь, за твой поцелуй - свою душу!
     ДЖЕН. Какое у вас благородное сердце, Гильберт!
     ГИЛЬБЕРТ. Послушай,  Джен,  пусть я  безумец, пусть я ревнивец,  можешь
смеяться надо мной,  если  хочешь, -  пусть  так! Но не сердись на меня. Мне
кажется, что с некоторых пор здесь шатается  много молодых дворян. Знаешь ли
ты,  Джен, что  мне тридцать четыре  года? Какое это  несчастье  для жалкого
рабочего вроде меня, неловкого, плохо одетого, уже немолодого и некрасивого,
полюбить  прекрасную  и  очаровательную  семнадцатилетнюю  девушку,  которая
притягивает  знатных  молодых  красавцев, раззолоченных  и разряженных,  как
пламя  притягивает мотыльков!  Если бы ты знала, как  я страдаю!  Но я  даже
мысленно не  могу оскорбить  тебя  подозрением,  тебя, такую  честную, такую
невинную. Я знаю, ничьи губы не касались до сих пор этого чистого лба, и все
же  иной раз мне кажется, что  тебе доставляет  слишком большое удовольствие
зрелище  процессий  и  кавалькад  -  королевы,  вое эти роскошные шелковые и
бархатные наряды, под которыми так редко  скрываются сердце  и  душа! Прости
меня, но, боже мой, зачем здесь проходи!
     т так  много  молодых дворян?  И зачем  я не молод,  не хорош собой, не
знатен и  не богат?  Гильберт,  простой рабочий -чеканщик, и это все. А они:
лорд Чендос,  лорд Джерард Фиц-Джерард, граф  Арундель, герцог Норфолькский!
О, как я их ненавижу! Я  живу, чтобы чеканить для них рукоятки шпаг, а между
тем с каким удовольствием я всадил бы им в живот все эти лезвия!
     ДЖЕН. Гильберт!..
     ГИЛЬБЕРТ. Прости меня, Джен.  Не правда  ли,  любовь иногда делает  нас
злыми?
     ДЖЕН. Напротив - добрыми. Вы так добры, Гильберт!
     ГИЛЬБЕРТ. О, как я люблю тебя!  С каждым днем  все  больше и  больше. Я
хочу умереть за  тебя.  Любить или  не любить меня -  это в твоей  власти. Я
безумец. Забудь все, что я  наговорил сейчас. Уже поздно,  и  мне пора идти.
Прощай! Боже, как мне грустно расставаться  с  тобой, Джен. Ступай домой. Ты
взяла ключ?
     ДЖЕН. Нет, вот уже несколько дней, как я не могу найти его.
     ГИЛЬБЕРТ. Тогда возьми мой.  До завтра, Джен. Не забывай: сегодня я еще
твой отец, через неделю - твой муж. /Целует ее в лоб и уходит./
     ДЖЕН  /оставшись  одна/. Мой муж! Нет, я не совершу этого преступления.
Бедный  Гильберт,  он любит меня...  Но тот, другой!..  Неужели я  променяла
любовь на  тщеславие?  Как  я несчастна!  В чьей  власти  я нахожусь теперь?
Неблагодарная  -  я так виновата перед ним! Кто-то идет. Надо поскорее уйти.
/Входит в дом./

     Явление четвертое

     ГИЛЬБЕРТ и НЕИЗВЕСТНЫЙ в плаще и желтой шапочке.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ держит Гильберта за руку.

     ГИЛЬБЕРТ. Да, я узнал тебя. Ты нищий еврей, который уже несколько  дней
бродит  вокруг  этого дома. Но чего тебе надо от меня?  Зачем ты привел меня
сюда?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. То, что я должен сказать вам, я могу сказать только здесь.
     ГИЛЬБЕРТ. Что же это? Говори скорей.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Выслушайте  меня, молодой  человек. Шестнадцать  лет  тому
назад, в ту самую ночь, когда лорд Толбот,  граф Уотерфорд, был  обезглавлен
при  свете  факелов  за приверженность папе и  за  мятеж, его сообщники были
изрублены здесь же, в Лондоне, солдатами Генриха Восьмого, До утра на улицах
не  прекращалась  перестрелка.  Этой же ночью один  молодой рабочий,  больше
занятый своим делом, чем войной, работал у  себя в мастерской, при входе  на
Лондонский  мост:  низкая  дверь направо, на  стене  еще  сохранились  следы
красной краски. Было  около двух часов  пополуночи. На мосту сражались. Пули
со свистом перелетали  через Темзу. Вдруг  в дверь мастерской, через которую
пробивался наружу свет лампы, раздался  стук. Мастер отворил. Вошел какой-то
незнакомец. На руках у него  был ребенок, испуганный  и плачущий. Незнакомец
положил ребенка на  стол и оказал: "У этого создания нет больше ни отца,  ни
матери".  Затем он  медленно  вышел и затворил  за  собою дверь, У  рабочего
Гильберта также не было ни отца!
     ,  ни матери.  Он взял ребенка. Сирота усыновил сироту. Взяв девочку на
воспитание, он растил  ее, не спускал с нее глаз, одевал, кормил, лелеял. Он
горячо полюбил ее,  всего себя отдав этому маленькому существу, заброшенному
в  его  мастерскую бурей  гражданской войны. Он пожертвовал  ей всем:  своей
юностью, своими  увлечениями, удовольствиями.  Для нее он работал,  ей отдал
всю свою  привязанность, всю свою жизнь, и так продолжалось шестнадцать лет.
Рабочий Гильберт - это вы. Ребенок...
     ГИЛЬБЕРТ. Это Джен. Все, что ты сказал, правда. Но к чему ты клонишь?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Я забыл упомянуть, что к пеленкам девочки была  приколота
бумажка, на которой было написано: "Сжальтесь над Джен".
     ГИЛЬБЕРТ.  Да,  слова  эти были выведены  кровью. Я сохранил  бумажку и
всегда ношу ее при себе. Но ты меня мучаешь! Зачем ты говоришь мне все это?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ, А  вот  зачем.  Вы  видите, что мне  о вас  воз  известно.
Гильберт, охраняйте ваш дом этой ночью.
     ГИЛЬБЕРТ. Как мне понять тебя?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Ни   слова  больше.  Не  уходите  на  работу.  Останьтесь
где-нибудь здесь, поблизости. Будьте на страже. Я вам  не друг и не враг, но
послушайтесь моего совета. А теперь, чтоб не повредить самому себе, оставьте
меня. Идите в ту сторону  и тотчас поспешите ко мне, если услышите мой зов о
помощи.
     ГИЛЬБЕРТ, Что все это значит? /Медленно уходит./

     Явление пятое

     НЕИЗВЕСТНЫЙ, один.

     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Дело сделано. Мне  нужен  был  молодой и  сильный человек,
который  сумел бы  мне  помочь в  случае  надобности. Этот  Гильберт  вполне
подходит.  Чу,  я  слышу плеск весел и  звуки  гитары на  реке. /Подходит  к
парапету./ Да, я не ошибся.

     /Издалека доносятся звуки гитары и голос, поющий песню./

     ГОЛОС. Когда ты напеваешь,
     Склонясь на грудь мою,
     Скажи, мой друг, ты знаешь,
     Что в сердце я таю?
     Я снова вспоминаю
     Счастливые года...
     Пой, дорогая,
     Пой мне всегда!
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вот человек, которого я жду.
     ГОЛОС /приближаясь все больше с каждым куплетом/.
     Когда улыбкой нежной
     Цветут твои уста,
     Я верю безмятежно,
     Что ты душой чиста.
     Уходит ревность злая
     Из сердца без следа...
     Смейся, дорогая,
     Смейся всегда!
     Когда в спокойной дреме
     Лежишь ты предо мной,
     Что шепчешь ты в истоме,
     Вздыхая в час ночной?
     Гляжу я, замирая,
     На стан твой, на уста...
     Спи, дорогая,
     Спи, как всегда!
     Когда же темной ночью
     "Люблю" ты шепчешь мне,
     Я вижу рай воочью,
     Раскрытый в вышине.
     Горит, не угасая,
     Твой взор - моя звезда...
     Люби, дорогая, Люби всегда!
     Хоть слов всего четыре,
     В них жизнь уложишь ты -
     Все сладостное в мире,
     Все лучшие мечты,
     Затем, что нет чудесней
     И радостней утех,
     Чем сон и песня,
     Любовь и смех!
     НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Причалил.  Отлично.   Отпустил  лодочника.   Превосходно!
/Возвращается на авансцену./ Идет!

     /Входит ФАБИАНО ФАБИАНИ в плаще и направляется к дверям дома./

     Явление шестое

     НЕИЗВЕСТНЫЙ и ФАБИАНО ФАБИАНИ.

     НЕИЗВЕСТНЫЙ /останавливая Фабиани/. Одно слово, прошу вас.
     ФАБИАНИ. Кто-то, кажется, обратился ко мне. Что это за мошенник? Ты кто
такой?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я тот, за кого вам угодно будет принять меня.
     ФАБИАНИ. При этом тусклом фонаре ничего не разберешь. Ка тебе как будто
желтая шапка - еврейская шапка. Ты еврей?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, я еврей. Мне нужно сообщить вам кое-что.
     ФАБИАНИ. Как тебя зовут?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мне известно  ваше имя, но вы моего не знаете. Как видите,
у меня есть преимущество перед вами. Позвольте же мне сохранить его.
     ФАБИАНИ. Ты знаешь мое имя? Это неправда.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Поверьте,  я  не  лгу,  В Неаполе  вы  назывались  синьор
Фабиани, в Мадриде - дон Фабьяно,  в Лондоне вас зовут Фабиано Фабиани, граф
Кленбрассил.
     ФАБИАНИ. Ах, черт тебя побери!
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Бог вас храни!
     ФАБИАНИ.  Я  велю избить тебя палками. Никто  не смеет  знать мое  имя,
когда я брожу ночью.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Особенно, если вы идете в такое место, как сейчас.
     ФАБИАНИ. Что ты хочешь сказать?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Если бы королева знала!
     ФАБИАНИ. Но я никуда не иду!
     НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Простите,  милорд,  вы идете  к красавице  Джен,  невесте
чеканщика Гильберта.
     ФАБИАНИ /в сторону/. Черт! Это опасный человек!
     НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Не  хотите  ли,  чтобы  я  сказал  вам  еще  кое-что?  Вы
соблазнили эту девушку и за  последний месяц приходили к ней ночью два раза.
Сегодня будет третий. Красавица ждет вас.
     ФАБИАНИ. Замолчи! Замолчи! Золото за молчание! Сколько ты хочешь?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это будет видно. А пока, милорд, не сказать ли вам, почему
вы соблазнили девушку?
     ФАБИАНИ. Будь ты проклят! Потому что я влюбился в нее.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нет. Вы в нее не влюбились.
     ФАБИАНИ. Не влюбился в Джен?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Не  более,  чем  в  королеву.  Никакой любви  - один лишь
расчет.
     ФАБИАНИ, Вот чудак! Ты не человек, ты моя совесть, переодетая евреем!
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. И  я  буду говорить  с  вами,  как  ваша cовесть,  милорд.
Выслушайте  меня.  Вы - фаворит королевы.  Королева дала вам орден Подвязки,
графство и  звание вельможи. Но все это пустяки.  Орден - лоскут, графство -
пустой  звук,  звание  вельможи  -  право быть обезглавленным.  Вам  хочется
лучшего. Вам, милорд, нужны хорошие земли,  хорошие округа, хорошие замки  и
хорошие   доходы  в  хороших  фунтах  стерлингов.  Король   Генрих   Восьмой
конфисковал  имущество лорда Толбота,  обезглавленного  шестнадцать лет тому
назад.  Вы уговорили королеву Марию подарить вам все  эти  богатства. Но для
того  чтобы дар  этот  имел законную силу, у графа Толбота  после  смерти не
должно  было   остаться  потомства.   Если  бы  существовали  наследник  или
наследница лорда Толбота, то королева Мария, несмотря  на всю свою  любовь к
вам,   отняла  бы  у  вас   имущество  графа,  чтобы   из  чувства  долга  и
признательности, а  также из религиозных соображений вернуть его наследникам
человека, который, подобно ей, был папистом и погиб, сражаясь з!
     а нее и за ее  мать Екатерину Арагонскую. Однако вы  на этот счет  были
спокойны.  У  лорда Толбота была только  маленькая дочка, которая  исчезла в
день казни отца,  и вся  Англия считала ее умершей. Но  недавно  ваши шпионы
открыли,  что в  ту  ночь, когда лорд  Толбот и  его  партия были истреблены
Генрихом Восьмым, какой-то ребенок таинственным образом был доставлен одному
рабочему-чеканщику с  Лондонского моста и что этот ребенок, маленькая  Джен,
которую  он воспитал,  по  всей вероятности и есть исчезнувшая дочь Толбота.
Правда, письменных доказательств  ее  происхождения нет, но в любой день они
могут найтись. Обстоятельство весьма для вас неприятное!  Быть вынужденным в
один  прекрасный  день отдать  какой-то  девочке Шрусбери, Уэксфорд -  такой
красивый город! - и великолепное  графство  Уотерфорд!  Это жестоко. Как тут
быть?  Вы  искали способа  уничтожить, стереть  с  лица  земли эту  девушку.
Порядочный человек велел  бы ее убить или  отравить. Но  вы, милорд, сделали
лучше - вы ее обесчестили.
     ФАБИАНИ. Наглец!
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Милорд, моими устами говорит ваша совесть. Другой лишил бы
девушку жизни,  вы же  лишили ее чести и, следовательно, будущего.  Королева
Мария весьма щепетильна на этот счет, хотя у нее самой есть любовники.
     ФАБИАНИ. Этот человек смотрит в корень вещей.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Королева слаба здоровьем,  королева может умереть, и тогда
вы, фаворит, рассыплетесь в  прах на ее могиле.  Доказательства прав молодой
девушки могут когда-нибудь обнаружиться, и, если королева умрет, Джен, пусть
и обесчещенная вами, все же будят признана наследницей Толбота. Вы прекрасно
рассчитали  все это.  С вашей молодостью, с  вашей  красивой внешностью  вам
ничего не стоило влюбить  в себя Джен, и она отдалась вам. На худой конец вы
на ней женитесь. Не  протестуйте, милорд, я считаю ваш замысел блестящим. Не
будь я собой, я хотел бы быть вами.
     ФАБИАНИ. Благодарю.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы ловко обработали дело. Скрыв свое имя, вы оградили себя
от мести королевы. Бедная  девушка думает,  что  ее  соблазнил  сомерсетский
дворянин по имени Эмиас Поулет!
     ФАБИАНИ.  Ему все известно! Все!  Ну  что же, перейдем в таком случае к
делу. Что тебе от меня нужно?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Милорд,  если бы у кого-нибудь были бумаги, подтверждающие
рождение, существование  и права наследницы  Толбота,  он превратил бы вас в
такого же бедняка, каким был мой праотец Иов, и из всех замков, дон Фабиано,
у  вас  остались  бы  лишь воздушные  замки, что  было  бы  для  вас  весьма
огорчительно.
     ФАБИАНИ. Да, но бумаг этих нет ни у кого.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ошибаетесь.
     ФАБИАНИ. У кого же они?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. У меня.
     ФАБИАНИ. Ого! У тебя, несчастный? Неправда. Каждое слово еврея - ложь.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Говорю вам, бумаги у меня.
     ФАБИАНИ. Ложь! Покажи их.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Они у меня в кармане.
     ФАБИАНИ.  Я  не верю  тебе. Они, конечно,  не  в  порядке.  Чего-нибудь
недостает.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Все в полном порядке.
     ФАБИАНИ. Так отдай их мне.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Осторожнее!
     ФАБИАНИ. Еврей, отдай мне эти бумаги!
     НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Только  и всего?  Еврей,  жалкий нищий, уличный  бродяга,
отдай мне  Шрусбери, город Уэксфорд и графство Уотерфорд, Подайте милостыню,
ради бога!
     ФАБИАНИ. Эти бумаги для меня все, для тебя - ничто.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Симон Ренар и лорд Чендос хорошо заплатили бы мне за них!
     ФАБИАНИ.  Симон Ренар и лорд Чендос - два пса, и  я велю  тебя повесить
между ними.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это все, что вы можете предложить мне? Прощайте.
     ФАБИАНИ. Погоди, еврей. Что ты просишь за эти бумаги?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. То, что вы всегда носите при себе.
     ФАБИАНИ. Кошелек?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вот вздор! Я мог бы предложить вам свой.
     ФАБИАНИ. Ну так скажи, чего ты хочешь?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. У вас есть пергамент, с которым вы никогда не расстаетесь.
Это бланк, подаренный  вам  королевой,  где она  клянется своей католической
короной  исполнить любую просьбу, которая будет  в него вписана,  дайте  мне
этот бланк, и вы получите документы Джен Толбот.
     ФАБИАНИ. Зачем тебе этот бланк?
     НЕИЗВЕСТНЫЙ.  А  вот зачем. Будем играть в открытую. Я  рассказал  вам,
милорд,  о  ваших  делах,  теперь  расскажу  о  своих.  Я один из крупнейших
еврейских менял  с  улицы Кантерстен в Брюсселе. Я  ссужаю  деньги.  Это моя
профессия. Я ссужаю десять, мне возвращают  пятнадцать. Я  даю  взаймы всем,
могу  дать  дьяволу,  могу  дать папе. Два месяца  тому  назад один из  моих
должников  умер,  не  заплатив  мне. Это  был  старый  слуга  семьи  Толбот,
изгнанник. Бедняк оставил  после  себя одни лишь жалкие лохмотья! Я велел их
описать.  Среди этих лохмотьев оказалась шкатулка с бумагами. То были бумаги
Джен  Толбот,  милорд,  с  подробным  списанием  ее  истории,  документально
подтвержденной в предвиденье лучших времен. Королева Англии как раз подарила
вам  имения Джен  Толбот.  А я  в этот  момент нуждался в  помощи английской
королевы для получения ссудд в десять тысяч  марок золотом. Решив, что можно
будет обделать дельце с  вами, я приехал в Англию переодетым, как вы видите,
выследил вас, выследил Джен Толбот, - я все любл!
     ю делать сам, - узнал, что мне нужно, и вот я здесь. Вы можете получить
бумаги Джен Толбот в обмен  на  бланк королевы. Я впишу в него, что королева
предоставляет мне  десять тысяч марок золотом. Кое-что мне следует здесь,  в
казначействе,  но  я  не стану сутяжничать. Десять тысяч марок  меня  вполне
устроят,  Я не  прошу этой  суммы  у вас, потому  что ее  может  дать только
коронованная особа.  Вот  я  и высказался  перед  вами начистоту. Говоря  по
правде,  милорд,  два  таких  ловких  человека, как  мы  с  вами,  ничего не
выигрывают,  обманывая  друг друга. Если  бы  откровенность  была  изгнана с
земли, она должна была бы возродиться в беседе двух жуликов.
     ФАБИАНИ.  Но это невозможно!  Как я могу отдать тебе этот бланк? Десять
тысяч марок золотом! Что скажет королева? Кроме того, завтра я могу впасть в
немилость. А этот бланк - моя охранная грамота; этот бланк - моя голова.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. А мне какое дело?
     ФАБИАНИ. Требуй чего-нибудь другого.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мне нужно только это.
     ФАБИАНИ. Еврей, отдай мне бумаги Джен Толбот.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Милорд, дайте мне бланк королевы.
     ФАБИАНИ.  Ничего с тобой  не поделаешь, проклятый еврей! Придется  тебе
уступить. /Вынимает из кармана бумагу./
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. Покажите мне бланк королевы.
     ФАБИАНИ. Покажи мне бумаги Толбота.
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. После.

     /Они подходят к фонарю.  ФАБИАНИ, стоя позади еврея, левой рукой держит
бумагу перед его глазами. НЕИЗВЕСТНЫЙ разглядывает ее./

     /Читает./  "Мы, королева Мария..." Отлично, Теперь  вы убедились, что я
похож на вас: я все рассчитал, все предусмотрел...
     ФАБИАНИ /выхватывая  правой рукой  кинжал и вонзая  его в горло еврея/.
Кроме этого!
     НЕИЗВЕСТНЫЙ. О предатель! На помощь! /Падает, успев бросить,  незаметно
для Фабиани, запечатанный конверт в темноту./
     ФАБИАНИ /наклонившись  над  телом/.  Клянусь  честью, он  мертв! Прежде
всего  бумаги! /Обыскивает  еврея,/  Что такое! В карманах  пусто. Ни клочка
бумаги! Старый безбожник! Он солгал! Провел меня! Вот  так штука!  Проклятый
еврей! Я  напрасно  убил  его.  Все  они  таковы:  ложь, воровство - вот  их
сущность!  Но  надо избавиться от трупа.  Нельзя же оставить его  возле этой
двери.  /Идет  в глубину сцены./  Посмотрю,  здесь ли  еще  лодочник: он мне
поможет бросить труп в Темзу. /Спускается и исчезает за парапетом./
     ГИЛЬБЕРТ  /входя  с  противоположной  стороны/.  Мне  послышался  крик.
/Замечает под фонарем  распростертое  на  земле тело./ Здесь кого-то  убили.
Нищий!
     НЕИЗВЕСТНЫЙ /приподымаясь/. Ах, вы  опоздали, Гильберт! /Указывая рукой
в ту сторону, куда он бросил пакет./ Поднимите их. Это бумаги, доказывающие,
что  Джен,  ваша  невеста, - дочь и наследница последнего лорда Толбота. Мой
убийца  -  лорд  Кленбрассил, фаворит королевы!  О,  я  задыхаюсь! Гильберт,
отомсти за меня и за себя... /Умирает,/
     ГИЛЬБЕРТ. Умер! - Отомстить за себя? Что он хотел сказать?  Джен - дочь
лорда Толбота! Лорд  Кленбрассил! Фаворит королевы! У  меня  мутится  разум!
/Трясет труп./ Говори! Еще хоть одно слово! Нет, он не дышит.

     Явление седьмое

        "ГИЛЬБЕРТ, ФАБИАНИ."

     ФАБИАНИ /возвращаясь/. Кто это?
     ГИЛЬБЕРТ. Здесь только что убили человека.
     ФАБИАНИ. Не человека, а еврея.
     ГИЛЬБЕРТ. Кто убил этого человека?
     ФАБИАНИ. Черт возьми! Либо вы