Сергей Есин
   Рассказы

--------------------------------------------------------------------
     OCR: Ihtik
--------------------------------------------------------------------




ПРИШЕЛЬЦЫ
     Архитектор  жил в коммуналке на ул.Бакунина.  На двери  его подъезда  я
увидел предвыборную агитку: "Вахлаков. Кто он?" Решение простого народа было
радикально  и  немедленно.  Кто-то  не  поленился  подписать  под  портретом
шариковой  ручкой:  пидарас. И  уже  не имело значения,  что  у  кандидата в
депутаты два высших образования, что он женат, имеет четырех детей и владеет
железнодорожной веткой. Люди нюхом определили его истинную суть.
     Далее  по подъезду  запах  помойки  и  обычные в наше время  надписи на
стенах: "на  все насрать!""все козлы!",  "Все на свете дерьмо!" Помню раньше
только в одном укромном  месте  города можно  было  прочитать, что весь  мир
бардак,люди бляди. Теперь же анархия мысли стала практически повсеместной.
     Я  вошел  в  маленькую  комнатку  Архитектора,  где  царили беспорядок,
запущенность и  полутьма. Везде  пыль,  грязь, паутина. Драные шторы наглухо
задернуты.  Чем-то противно воняет.  На столе,  заваленном каким-то  хламом,
стоит нерабочий телевизор. Я  вспомнил слова Архитектора:"Я телик вообще  не
смотрю, даже морду лица последнего президента никогда не видел,  да он мне и
на хуй не нужен, то есть она не нужна."
     На  полу  валялись  вещи  мастера  сорта  по  боксу  Михалыча,  который
последнее  время зависал  тут на Бакунина и регулярно пиздил пригревшего его
хозяина.  У боксера  неслабо  клинило.  Он  недавно умер на Заполке в  очень
самогонном районе, сидя на  лавке. Прямо  как писатель  Эдгар По, который по
протоколу полиции выпил перед смертью стакан вина.
     У Архитектора  еще сохранилась бутылка с мочей Михалыча. Он  ссал  туда
ночью,  чтобы  не  бегать  на дольняк в конце  коридора.  Однажды  по  пьяни
Архитектор хлебнул из этой бутылки.
     Собственно  на хуя  я  приперся  к  товарищу? Ах, да,  его ведь заебали
зеленые  человечки.  Пришельцы  из  космоса.  Инопланетяне ебаные  в  рот.Он
жаловался мне, когда выпивали  на природе, что, мол, задолбали в конец черти
не  русские.  Фильтруют  мысли,  диктуют поступки.  Только  он  устроится на
работу, они делают так что его тут же увольняют. Архитектор, который волокет
в  конструктивизме  и  знает  кто такой Корбузье, обносился и весь  покрылся
перхотью. Он пьет мерзкий самогон и общается со всякими уродами.
     --Тут  на  Бакунина они  недавно  местного  авторитета  Федьку  Протеза
грохнули. Труп нашли в овраге за помойкой. Считается загадочное убийство, но
я то знаю чьих рук дело,--шепотом сообщил Архитектор.
     Из ркна сквозь дыры в шторах виднелось здание в  стиле конструктивизма.
Изначально оно  предназначалось  для  коммунального житья передовых  граждан
города. В  последние  годы здесь проживали  отбросы общества.  Теперь здание
пустует, однако, Архитектор утверждает, что там обитают зеленые человечки. Я
высказал мысль, что неплохо бы отреставрировать эту конструкцию и превратить
ее в первоклассный отель. Потом разместить там депутатов, бизнесменов, попсу
и  прочую  шушеру  и  в   оконцовке  взорвать  их   там  на  хуй   вместе  в
инопланетянами.
     --Вышел   тут   прогуляться  как-то  вечером   по  Бакунина,--продолжал
жаловаться  Архитектор,--подваливает  ко  мне  нормальная  такая  девушка  и
говорит: сопроводите меня, пожалуйста, поссать. Ну, я не смог отказать такой
клеевой телке. Веду ее к оврагу и думаю, что заодно выебу овцу возле помойки
исключительно  раком.  Только она  села и мне улыбнулась,  подлетают зеленые
человечки и уволакивают ее в конструктивисткую трущебу делать эксперименты.
     А  начали ведь  с  того,  гады,  что  вытатуировали  у  Архитектора  на
указательном  пальце  свастику. Он рассказывал  по этому  поводу,  как  едет
однажды в троллейбусе и его конкретно прижало к одной ничевошной жопе. А  та
крутая оказалась. Кричит: я тебе  сейчас яйца оторву! И тут он - даже сам от
себя не ожидал -  жестко ей говорит  прямо в рожу: молчи, сука, я фашист.  И
тычет  ей  в  харю  свой  палец  со  свастикой. Та сразу  озябла, пидораска,
заткнулась, а он кончил ей прямо на белый плащ.
     Чего  эти пришельцы только с бедным  Архитектором  не  делали. Обварили
кипятком,  уронили его  вниз  ебальником  на асфальт, сломали  ногу, пробили
голову, сколько раз сдавали в ментовку. Он признавался мне, что в  последнее
время его  так  и подмывает пойти в  церковь, чтобы плевать  там  в  иконы и
ругаться  громко  матом.  Михалыча  эти  твари  тоже,  наверное,  капитально
обработали.  Он  стал  упертым и  явно сместился в право.  Свою  правоту  он
доказывал  понятно мордобоем.  Не терпел он,  например, аморальности и  если
какая-то девка раздевалась в его присутсвии, чтобы потанцевать на столе,  он
присекал это  дело  в  корне прямым  накаутом.  Забросил работу и  бродил по
городу как натуральный зомби, одетый в жару в теплую кожанку. .Михалыч также
крайне ненавидел вечно ноющих  бюджетников.  Особенно  учителей и врачей, от
которых  простой народ страдает  больше всего.  Он доказывал на пальцах, что
бюджетникам не только не  стоит поднимать их  жалкие  зарплаты, но  наоборот
следует опустить в общую парашу как самый вредный элемент.
     Через какое-то  время мы с Архитектором захотели  отвлечься от  мрачной
темы  и  углубились в  лингвистический  спор.  Нас крайне интересовал  такой
вопрос: почему выражение хуево означает  плохо, а  пиздато очень хорошо. Тут
мы  забрались в  такие  дебри,  что  ебать  мой  хуй.  Но  так  и  не  нашли
какого-нибудь удовлетворительного ответа. Пытались заговорить  о литературе,
но тут Архитектор  как  закричит  не своим  голосом::  "ебал я  вашу  ебаную
литературу!"  Я понял, что  пришельцы его  достали конкретно. Пришлось найти
нейтральную тему. Речь зашла о пидорасах.  Архитектор утверждал, что  их  до
хуя среди попсы.  Фактически в шоу-бизнес не прорваться, если тебя не выебут
в жопу. Да и в Думе их хватает. И в армии. И, конечно же, среди ментов.
     Короче, поговорили мы  так  с Архитектором, попили Анапки,  ему, вроде,
полегчало. Ну, я и пошел домой спать.




НА РАДИЩЕВА
     В начале  лета, в самую жару я, как нарочно, забухал и моя, как обычно,
выгнала  меня из дома.  Мне деваться было  абсолютно некуда, хоть ты, блядь,
под кустом ночуй. А это чревато: могут расчленить в элементе.
     Некоторое время  я  кричал, как идиот, под окном, чтоб меня пустили,  а
потом вдруг  вспомнил,  что  Батюшка на  днях,  как знал, что  со  мной беда
случится, дал мне номер своего нового "мобильника"..
     Батюшка по жизни мой последний шанс, он меня сколько  раз уже выручал в
критический момент.  Прямо  спаситель  мой  по жизни,  блядь  буду.(  Тут  я
перекрестился). Позвонил ему тотчас же. Еще автоматы бесплатные были. Стояли
последние халявские  дни.  Правда  найти нормальный  телефон  была проблема:
местные  вандалы  повсюду отрывали  трубки, опрокидывали будки, исписали все
свастиками.  Но  нашел все-таки рабочий  аппарат  и сразу  же  дозвонился  .
Батюшка на месте был, слава Аллаху,  и в добродушном расположение духа. Чаще
у него  заебы  случаются, крышезъезд и  ебаная паранойя. Но  тут он, видимо,
удачно похмелился самогоном  от Крысы на  ул,  Радищева,  где тогда обитал и
чудил  в компании  аборигенов самого  левого  толка.  Кричит  мне в "трубу":
приезжай, разъебай хуев, будем тебя спасать!
     Ну, нажрались само собой в жопу на этой Радищева, чтоб она провалилась.
Впрочем,  это  довольно  милая   и  тихая  окраинная  улочка,  состоящая  из
одноэтажных  домиков,  сарайчиков,  садиков  и  огородиков.  Яблони,  вишни,
жасмин,  цветы,  укроп,  лук,  лопухи,  кошки,  собаки, петухи. Даже  свиньи
пробегают. Идиллия. Народ-то не дурак - чтоб не сдохнуть от голода обзавелся
хозяйством.
     Рядом   параллельно   и   перпендикулярно  проходят   такие  же  уютные
литературные улочки: Белинского,  Пушкина,  Лермонтова и очень короткая Льва
Толстого, практически  тупик. Самая большая и, типа,  центральная у них  это
улица  Шолохова,  где  базар  со своим  смотрящим.  Есть  пивняк,  игральные
автоматы.  Ларьки.  Здесь  днем торгуют  и  обманывают,  а вечером грабят  и
убивают.  Кончается район не  совсем в тему улицей Котовского, на которой  у
нормального мужика Петровича самый приличный в  округе самогон. Абсолютно не
вонючий  и очень  ядреный. Но  туда  пилить  далеко и  не в любом  состоянии
дойдешь в  эти  турлы, а Крыса  живет рядом, хотя у  нее пойло хуже  отравы.
Сдохнуть  можно легко. Да и сдыхают на Радищева  до  хуя и  больше народа. В
основном молодые мужики и бабы.
     У  этой Крысы я однажды хлебанул такой  заряженной дряни, что  потом до
утра не мог найти Батюшку, блуждая по всей Радишева кругами.  Чуть не утонул
в какой-то грязной луже  и  был отпизжен  ночными  бомбистами.  Весь мокрый,
окровавленный  и  начисто  расстроенный, я  только когда  уже во  всю  орали
придурошные петухи, добрался до дома Полковника, где обитал Батюшка.
     Хозяин  ходил обычно по гражданке, а  форму одевал только в случае если
нужно было  с кем-то конкретно разобраться. Или запирать  свою  сожительницу
Машку--лысую  абсолютно бабу с хомячковой рожей конченой алкашки. Он  пиздил
ее  армейским ремнем и держал несколько  суток в  гараже, где стоял мотоцикл
"Урал", без жратвы и алкоголя. Так он учил суку, чтоб уважала и боялась. Так
им  и   надо,  а  то  в  конец  распустились,твари,  блядь   буду.(   Тут  я
перекрестился).
     Батюшка  приехал  к  обеду на своей бело-грязной "Оке".  Длинные черные
волосы, блестящая лысина, клочковатая борода, бледное лицо, горящие безумные
глаза, засаленная ряса. Пьяный в жопу.  По трезвости  он за  руль хуй  когда
садился. Кричит мне: "садись, разъебай, в тачку, поедем к блядям."
     Я  сел в эту  задроченную  "Оку", и  мы  покатили к  Танку. Раньше туда
приезжали отметиться и сфотографироваться на долгую память новобрачные пары,
а теперь там стоят минетчицы. Мы взяли хоть и не очень молодую,  но сисястую
и  жопастую шалаву веселого нрава. Добрая была и общительная. Помню, однажды
нам попалась одна очень молодая, но худая и страшно выебистая особа. Строила
из  себя  крутую. В наглую пила  наше пиво, курила сигареты  и  пиздела  как
работала на минетах  в Голландии. ( По ихнему эта работа называется " ходить
в ромашки") Батюшка слушал ее пиздешь, слушал, а потом и благословил кулаком
по тупой башке.
     Но эта  грудастая нормально отсосала у нас по очереди с разными шутками
и приколами. На  что Батюшка долго  не мог кончить, и то довела до кондиции.
Он дал ей закурить и благословил крестным знамением, чтоб больше не грешила.
     Полковник  со своей  Машкой  в  свободное от дикого  пьянства  время, в
основном ночью, промышляли тем,  что "рысачили"  по  огородам,  а рано утром
продавали напизженное бабкам на базаре. Чтоб зацепить какую-нибудь  копейку,
они  также  сдавали кровь, в составе которой  преобладал алкоголь,  собирали
металл, бутылки, бумагу. Так жили почти все на Радищева
     Между прочим, Батюшку  местные  только в лицо  любили  и уважали, а  за
глаза  унижали,  оскорбляли  и  даже  однажды  ночью,  когда  он  мало  чего
соображал, зверски  избили, переломав  все ребра.  Спихнули  же  это дело на
ночных бомбистов. То есть, малолеток, которые оттягиваются  тем, что  пиздят
пьяных мужиков. Таким образом они самоутверждаются в этой ебаной жизни.
     В тот вечер Полковник, одетый по всей форме, пиздил свою бабу Машку. Со
злобы  от недопития он обзывал  ее последними  словами, типа,  овца  ебаная,
мразь  пастозная  и тварь  ебливая. Та не возражала, так как была пожизненно
благодарна  мужику за то, что он в свое время  нашел ее на помойке, куда сам
лазил в поисках  жрачки, и принял в дом рваную, грязную, босую и практически
безволосую.
     Батюшка  сидел в углу, по  видимому обдумывая  что-то божественное, нам
дуракам не ясное, косо поглядывая на Полковника и его жалкую половину, шепча
мне время от времени,  что кто-то из них скоро, он блядь будет( я крестился)
непременно  крякнет. Да  тут на Радищева  "труповозки"  курсировали  так  же
часто, как маршрутки по центральной улице Шолохова. Порой казалось, что люди
в этом районе только и делают, что поминают, справляют сначала  девять дней,
потом сорок, после пол года, год и так далее...
     Батюшка,  наконец,  что-то надумал  и исчез  куда-то.  Полковник слегка
ожил. Достал  из  своего загашника целую  сигаретку  Прима,  протянул мне  и
многозначительно поднял вверх палец. Это значило, что по идее  и воле Аллаха
мы должны скоро обязательно выпить.
     А пока мы, чтобы поднять  настроение, вспоминали как недавно  отпиздили
цыган на  Котовского.  Они  там  наехали  на  одну знакомую хромую девушку в
кожаных штанах, которую мы с Батюшкой  угостили ядреным  сэмом от Петровича.
Выпили,  и  она пожаловалась нам  на  цыган,  которые  хотели отнять  у  нее
крартиру. Пришлось Полковнику срочно  надевать форму и  брать с собой пушку.
Разобрались с  чертями  не  русскими конкретно. По  дороге  уже  на Шолохова
попались нам мормоны в черных костюмах. Дали и им неслабых пиздюлей, чтоб не
ебали нашим людям  мозги. Потом еще на базарчике разбросали азеровские лотки
и предупредили, что подожгем их  казино  на хуй, если они не уебут к себе на
родину.  Я даже задремал под  эти сладкие  воспоминания,  а когда проснулся,
увидел веселую  рожу Батюшки.  Он в высоких сапогах,  кожаном пальто, из-под
которого виднеется обтрепанная ряса и в черной широкополой шляпе. Он бросает
Полковнику пачку денег и завет меня покататься, пока хозяева будут накрывать
на  стол.  Мы  садимся в разъебанную "Оку", и  Батюшка, бухой практически  в
жопу, давит на  газ. Мимо летят стоящие,  идущие,  ползущие и лежащие жители
Радищева. Те, кто еще в состояние, шумно приветствуют отца  родного. Батюшка
благодушно посылает их на  хуй и отпускает грехи. Они коварные эти  местные.
Одних только "Мобил" у Батюшки штук пять спиздили и сдали чуркам на базаре.
     Мы  мчались,  счастливо  минуя  посты  ГАИ,  но  тут  у  Батюшки  опять
заклинило.  Он впал  в пьяный ступор и стал  наезжать  на меня как на самого
крайнего. Я у него и подонок был и распиздяй  конченый и последний мудак.  Я
все это слушал спокойно, зная по опыту, что возражать ему бесполезно. У него
одно полушарие напрочь блокировано. Он  и сам прекрасно понимал, что  творит
словесный беспредел, но ничего поделать с собой не мог. Все  дело в том, что
при рождении он очень не хотел появляться на свет Божий, как знал что ничего
хорошего  тут  нет.  Но злые тети тянули его клещами  и при  этом  повредили
голову. Отсюда все эти заебы.
     У   Полковника   Батюшка  был  сначала  угрюмый  и   никого   не  хотел
благословлять.  Даже дал Машке  ногой под жопу, так что та ебнулась об  пол.
Полковник при этом только ухмыльнулся в усы. Но после трех стопарей сэма о т
Крысы Батюшка повеселел, потом вообще разошелся. Начал служить, типа, черную
мессу. Включил старенький  хард  -  Дип Пепл и Лед Зепелин на всю громкость.
Задергался в  диком роке, растянулся в твисте. Затрясся в шейке и прошелся в
ирландском степе по всей хате. Потом схватил большой крест и  кадило и  стал
благословлять всех подряд. Кого по голове, кого по жопе.
     Утром, чтобы немного развеяться и малость отойти, мы поехали с Батюшкой
на озеро  Сказка. В красивые места. Пили пиво, базарили о всякой отвлеченной
поебени. Ночью поставили сети. Было холодно, одолевали комары. Ближе  к утру
поймали  кило три рыбы  и  двух  водяных  крыс. Рыбу  обменяли  у местных на
самогон, а крысами заторнули, так как зверски проперло на жер.
     Короче, раскумарились, поплескались в этой Сказке и погнали обратно  на
Радищева.  А   там  новость:  Полковник  крякнул.  Заснул  и  не  проснулся.
Труповозка  уже  приезжала. Крыса  охуевает  по  всей  улице:  Полковник  ей
двадцать рублей остался  должен.  Машку  трясти  бесполезно.  Она в глубоком
трауре. Ничего не понимает. Плачет.
     Батюшка  нахмурился  и  задумался. Теперь  эти  похороны на него лягут.
Больше  это никому здесь не уперлось. Он ведь за всю эту блядскую Радищева в
ответе и вечно молится.






ПРИКИНЬ
     Расскажу я тебе, друг, все по порядку. Отмечали мы вчера день рождения,
да не  кому-то, а самому  Полю Макартни.  Прикинь. Святое  дело.  Шестьдесят
человеку, прикинь. Летит же  время. За  столом нас собралось  человек десять
ярых  поклонников  группы  "Битлз".  Пили  "Распутинскую",  "Амарето",  вино
"Агдам" наше любимое, (пятнадцать бутылок), пива тоже было немерено. "Хорошо
сидите, прямо как в Израиле", - помню заметил по ходу еврей Зельцер, который
уехал  туда,  а  теперь  приезжает  регулярно  делать  совместный  бизнес  и
надирается тут в кафе "Зорька", как свинья. Совсем недавно по-пьяни снес  на
машине киоск "Роспечати", и  после этого там газет уже не  продавали, только
водку, вино и пиво. Прикидываешь?
     Жрали, брат,  тоже  много, и все такое отличное, я  тебе скажу.  Пиццу,
гамбургеры эти, грибочки всякие,  мясные салаты, шницеля...Я блевал сегодня,
ты ж, наверное, сам видел. Солидный харч кинул,  не так ли? За что боролись?
Короче, земляк,  пили мы  за  Поля. Это  ж  такая  фигура, даже страшно.  Не
верится,  хоть убей,  что ему  шестьдесят  ебнуло.  Печка,  старый битломан,
который начал собирать их диски, когда за Битлов еще сажали, рассказал  один
случай про то, как  Поль однажды  приезжал в наш город. Не веришь? Абсолютно
точно. Сто пудов.  Прикинь. Только инкогнито, никто не знал про  это. Просто
частная поездка под другим именем посмотреть памятники  древней архитектуры.
У нас же  собор,  например,  самый лучший в мире. Так же?  И  битломан Печка
как-то случайно на Макартни вышел. Закиряли они в баре "Русский чай". Сидят,
разговаривают. Вдруг входит Сказочник. Этот чувак,  прикинь, собрал классную
библиотеку сказок народов мира, сотни  томов,  все  в отличном  состоянии, с
красочными иллюстрациями,  а  потом в два дня пропил все это богатство. Наши
люди. Ничтяк. Прикидываешь? Короче, Сказочник  только Битлов и слушал, а всю
остальную  музыку презирал и игнорировал  напрочь.  Фанатик  был, молился на
своих  кумиров.  А тут входит в "Русский  чай" выпить сотку  и видит, блядь,
живого Макартни. Родной  перед  ним в полный рост.  Ёбнулся чувак,  прикинь.
Крыша  у него  поехала капитально. Думал, что допился уже до глюков.  Живьем
самого нашего Пашу увидать это тебе не ебаный в рот. Правильно? После  этого
закирял Сказочник по-черному и сейчас тормознуться не может.
     И  вот мы сидим  в этой ебаной  "Зорьке", отмечаем день  рождения Поля,
поем  "Хэппи бездей", вспоминаем его  песни, а Сказочник  выпил пару рюмок и
наехал на еврея Зельцера, что тот не сечет в музоне ни  грамма. Прикинь, они
задрались  прямо  в зале. Думаю: сейчас менты  нагрянут, официантки-падлы их
моментом вызывают в таких случаях, знаю прекрасно, а те  гребут всех  подряд
без разбора. Решил я, брат, линять оттуда пока не поздно.
     ***
     Свалил я,  короче, друг,  из этой  Зорьки,  где прошли  лучшие годы,  и
только вышел,  встречаю,  веришь,  одного знакомого мужика по  имени  Лоций.
Прикинь.  Сто лет  его  не  видел. Он с западной  Украины сам,  западынец по
ихнему,  и не любитель вмазать  за всю  беду.  При  нем причем батл водки, а
выпить не с кем. У него такая натура, братан,  он один пить не может.  Как и
я, блядь, .дело прошлое. Аналогично. Тащит короче меня с собой бухать. Но не
в подъезде же, там менты могут хлопнуть. Легко. А нам  это надо,  друг?  Вот
именно. Скажем дружно...Лоций тогда говорит,  что пошли,  мол,  к одной  его
знакомой, тут недалеко живет и тоже западынка. Прикинь.
     Приходим к  ней  прямо на хату, земляк.  Прикидываешь? Баба нормальная,
средних лет зовут Катерина. Только вся чем-то измученная на вид. Задроченная
такая. Суетится  на кухне. Выпила с нами,  впрочем, дово