вои ноги, я
полюбил тебя,  и с тех  пор наблюдал  за  тобой. Этой ночью  ты рассказывала
историю о демоне, соблазнившем женщину, и в речи твоей было столько чувства,
что  я бопьше не мог сдерживать мою страсть к тебе. И я вошел в твой дом,  в
твою постель, в тебя...
     ТОЙБЕЛЕ: Это должно бытть сон. Я проснусь и...
     АЛХОНОН: Это не сон. Я супруг твой.  Да будешь ты отныне служить злу во
славу сатаны и Гамаэля...
     ТОЙБЕЛЕ: Я погибла. Погибла навеки.
     АЛХОНОН: Потанцуй со мной. Это наша черная свадьба.
     ТОЙБЕЛЕ: Оставь меня. Уйди!
     АЛХОНОН: Ты будешь танцевать  со мной, Тойбеле!  (Хватает ее и начинает
кружить)
     Все грязью и пылью было когда-то.
     Явился сатана, отец разврата.
     Земля и небо - душе тюрьма.
     Да скроется свет, да будет тьма!
     ТОЙБЕЛЕ: Оставь меня.
     АЛХОНОН: Никогда. Ты моя навеки! (бросает ее на кровать)
     (ЗАТЕМНЕНИЕ)

     СЦЕНА 2.
     (Прошло два  дня. Комната ТОЙБЕЛЕ. ТОЙБЕЛЕ одна в ночной сорочке читает
вслух молитвенник. За окном бушует гроза)
     ТОЙБЕЛЕ: Отец наш  небесный.  Вот  стою я пред Престолом Твоим,  откуда
вершишь Ты Свой праведный суд. Сердце мое разбито. Страх за  свершенный мною
грех, стыд и позор  перед святыми праотцами, переполняют его... (открывается
дверь и  входит РЕБЕ,  опираясь  на костыль. За  ним следуют ПЕРВЫЙ и ВТОРОЙ
СЛУЖКИ)
     ТОЙБЕЛЕ: Ребе!
     РЕБЕ: Ша! Вчера ты рассказала мне о создании тьмы, напугавшем  тебя.  И
вот мы пришли, чтобы изгнать его.
     ПЕРВЫЙ  СЛУЖКА:  Для этого  надо  зажечь  черные свечи и  протрубить  в
бараний рог.
     ВТОРОЙ СЛУЖКА: Зажечь благовония и произнести заклинание.
     ТОЙБЕЛЕ: Кого вы собираетесь изгонять? Сейчас здесь никого нет.
     РЕБЕ:  Злой  дух  на  то  и  злой дух, чтобы раз  явившись, не  отстать
никогда.
     ТОЙБЕЛЕ: Я не знала, что вы придете. Я собиралась лечь в постель.
     РЕБЕ: Очень хорошо, что ты ничего не знала. Если в доме поселились злые
сипы, они могут читать твои мысли.
     ТОЙБЕЛЕ: Что им нужно от меня? Я простая женщина.
     РЕБЕ: Нет, не простая. Ты умешшь читать священные книги. Кроме того, ты
очень красива. Это мне моя жена сказала.
     ТОЙБЕЛЕ: Так вы думаете, дело в  священных книгах? (вдруг вспыхивает от
услышанного комплимента) В самом деле она так сказала?
     ПЕРВЫЙ СЛУЖКА: Такое не скроешь.
     ВТОРОЙ СЛУЖКА: У людей есть глаза, чтобы видеть.
     РЕБЕ: У красоты есть источник на Небесах.  Один из десяти символов Бога
- небесная красота Его. Демоны, напротив, все как один уродливы. И  стоит им
заприметить красивую женщину, так они все сделают,  лишь бы испоганить ее. И
если, Боже упаси, она отдаст себя им, ее бессмертная душа погибнет навеки, и
жизнь  свою  она кончит  в страшных муках. Вот почему все, кого Бог наградил
красотой, находятся в смертельной опасности.
     ТОЙБЕЛЕ:  Что  мне толку от моей  красоты. Я  агуна, брошенная мужем  и
забытая Богом.
     РЕБЕ: Муж  мог тебя бросить, но Бог забыть  - никогда.  Об  этом каждый
должен  помнить. Слушай меня.  Прежде, чем  мы приступим, расскажи  мне, что
все-таки произошло? Во-первых, сколько их было? Двое? Трое? Больше?
     ТОЙБЕЛЕ: Кажется, несколько.
     РЕБЕ: В мужском обличии или в женском?
     ТОЙБЕЛЕ: Не помню. Я словно оцепенела.
     ПЕРВЫЙ СЛУЖКА: У них были ноги как у петухов?
     ТОЙБЕЛЕ: Я не смотрела на их ноги.
     ВТОРОЙ СЛУЖКА: А рога?
     ТОЙБЕЛЕ: Рога? Нет.
     РЕБЕ: Длинные космы?
     ТОЙБЕЛЕ: Право, я не помню.
     РЕБЕ: Они говорили с тобой?
     ТОЙБЕЛЕ: Что? Нет... То есть, да.
     РЕБЕ:  Тойбеле, вчера  ты выглядела ужасно расстроенной, что совершенно
естественно  в твоем  положении. Я хочу тебе помочь. Но для этого я должен в
точности знать, что произошло. Итак. Они покусились на твою честь?
     ТОЙБЕЛЕ: Этого я бы не забыла.
     РЕБЕ: Тогда что они сделали?
     ТОЙБЕЛЕ: Ничего. Просто ходили вокруг. Я была ужасно напугана.
     РЕБЕ: Ты попросила книжника проверить твой священный свиток Мецуцу?
     ТОЙБЕЛЕ: Нет. Но пожалуй, я пошлю за ним.
     РЕБЕ (ВТОРОМУ СЛУЖКЕ): Принеси Мецуцу.
     ВТОРОЙ СЛУЖКА: Да, ребе.
     РЕБЕ:  Может,  одна  из  букв  подделана. (ВТОРОЙ  СЛУЖКА разворачивает
пергамент  и протягивает  РЕБЕ)  Явной подделки  не видно, но буква далед  в
слове эход наполовину стерлась.
     ПЕРВЫЙ СЛУЖКА: Это их работа.
     ВТОРОЙ СЛУЖКА: Нельзя терять ни минуты, ребе.
     РЕБЕ: Откройте коробку с прянностями.
     ТОЙБЕЛЕ: Ваш рог разбудит всю округу.
     РЕБЕ: Когда  прогремит  гром мы протрубим  в  рог  первый раз. Никто не
услышит.
     ТОЙБЕЛЕ: Ну хорошо, ребе.
     РЕБЕ:  Именем  Господа  нашего  повелителя  ангелов, кто  бы ни пытался
переступить  порог  этого дома,  будь то  демон,  призрак,  домовой,  леший,
разрушитель,  осквернитель, бес или  соблазнитель, мы  заклинаем тебя Святым
Именем 28 и Святым  Именем 75, именами святых ангелов Метатрона, Сандалфона,
Закиеля,  Паниеля. Гавриила, Рафаила,  Михаила  и Уриэля, ПОКИНУТЬ  ЭТОТ ДОМ
комнату, где мы стоим сейчас, и все другие комнаты, чердак,  подвал,  сарай,
конюшню, лавку, и  все,  что принадлежит этому дому.  Изыди и не возвращайся
никогда,  будь  ты мужчина, женщина  или  скопец. И  да не оставишь ты следа
после  себя ни на кровати, ни под кроватью, ни по углам, ни в  каком  другом
укромном месте. Изыдн и возвращайся туда, где птица не  летает  и пшеница не
растет,  где  правят Сатана,  Ашмодей,  Самаэль, Андримелех... (удар  грома)
Труби! (ПЕРВЫЙ СЛУЖКА трубит в рог) Теперь несколько раз! (СЛУЖКА трубит три
раза) Теперь девять раз!  (СЛУЖКА трубит  девять  раз) Уверяю тебя, Тойбеле,
никто  ничего не слышал.  (пауза) Я принес тебе эти  талисманы и  амулеты  -
развесь их повсюду в доме.
     ТОЙБЕЛЕ: Спасибо, ребе.
     РЕБЕ: Прежде чем развесить, произнеси заклинание: Куцу бмохцаз куцу.
     ТОЙБЕЛЕ: Куцу бмохцаз куцу.
     РЕБЕ: Тепорь ты можешь спать спокойно.
     ТОЙБЕЛЕ: Спасибо,  ребе, спасибо.  (РЕБЕ и СЛУЖКИ уходят. ТОЙБЕЛЕ стоит
неподвижно,  смотря прямо перед собой. Потом берет  амулет  и держа  его  на
вытянутой руке произносит заклинание)
     ТОЙБЕЛЕ: Куцу бмохцаз куцу.
     (появляется  АЛХОНОН/Гурмизах. Он  задувает  свечу,  неслышно  подходит
сзади к ТОЙБЕЛЕ, обнимает ее. ТОЙБЕЛЕ вздрагивает, потом нежно прижимается к
АЛХОНОНУ.
     (ЗАТЕМНЕНИЕ)

     СЦЕНА 3.
     (Прошло шесть месяцев. Вечер. Комната ТОЙБЕЛЕ. Стол накрыт для трапезы.
Финики,  фиги,  графин  с  вином. Серебряный семисвечник,  в  котором  горят
невысокие толстые свечи, добавляет ощущение праздника)
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Такой  снег, что  можно подумать, мы  празднуем не  Пурим, а
Хануку. Когда же кончится эта зима!
     ТОЙБЕЛЕ (весело): А я люблю зиму. Летом не успеешь лечь  в постель, как
уже кричит петух... Зимой можно спать долго.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Как же,  поспишь! Я в три  часа просыпаюсь  и больше не могу
заснуть.
     ТОЙБЕЛЕ: Проснуться зимней ночью тоже не так уж плохо.
     ГЕНЕДНЕЛЬ: Когда был жив мой Зора, все было по-другому. При живом  муже
и жизнь в радость.
     ТОЙБЕЛЕ: Сегодня Пурим. Выпьем вина.
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Да.  (наливает  вино  из  графина,  вдвоем  они  произносят
молитву).
     ТОЙБЕЛЕ: Лэхайм. Да пошлет тебе Бог достойного жениха.
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Спасибо,  Тойбеле.  Мне  бы  тоже  хотелось  пожелать  тебе
чего-нибудь хорошего. Что  бы мне такое пожелать? Может, чтобы  нашелся твой
Мойше Маттис. Не живой, так мертвый.
     ТОИБЕЛЕ: Он никогда не найдется. Черви давно съели его нос.
     ГЕНЕНДЕЛЬ : Почему именно нос?
     ТОЙБЕЛЕ: Когда у трупа нет носа, его нельзя узнать.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Кто это тебе сказал? Ребе?
     ТОЙБЕЛЕ: Нет. Кто-то сказал... Не помню.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Ты меня иногда просто пугаешь.
     ТОЙБЕЛЕ: Почему?
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Ты говоришь словами,  которые  тебе  не  свойственны.  Можно
подумать, что злой дух вселился в тебя и говорит твоими устами.
     ТОЙБЕЛЕ (испуганно): Что ты такое говоришь?!
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Да я ничего такого...
     ТОЙБЕЛЕ: Сегодня праздник. Возьми кусочек пирога.
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Да, праздник.  Во всех домах шум, гам, веселье.  Там поют и
устраивают представления. У моего Зоры был такой дивный голос.
     ТОЙБЕЛЕ: Он с тобой разговаривал по ночам? Рассказывал всякие истории?
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Истории? Что ты имеешь в виду?
     ТОЙБЕЛЕ:  Я слышала, что некоторые мужчины рассказывают по ночам всякие
истории, чтобы возбудить своих жен.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Какие истории?
     ТОЙБЕЛЕ: Про духов, домовых, демонов, бесов.
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Нет.  Мой Зора  вообще мало  говорил.  Он просто приходил и
обнимал  меня. Без  слов.  А  что, Мойше Маттис рассказывал тебе истории  по
ночам?
     ТОЙБЕЛЕ:  Мойше  Маттис? Никогда!  (Дверь распахивается,  и  на  пороге
появляются АЛХОНОН и МЕНАША,  один одет Хамоном, другой -  в костюме Церешь,
его жены.  На голове у АЛХОНОНА труголка, в руках картонный  меч. К  верхней
губе приклены забавные черные усы).
     АЛХОНОН (дурачась): Ангелы мои, пью я и гуляю,
     Дайте мне роль, я для вас сыграю.
     МЕНАША (дурачась): Сегодня Пурим,
     А завтра куча дел.
     Налейте мне вина,
     Чтоб я протрезвел.
     ТОЙБЕЛЕ: Вот видишь, Генендель, ряженные не забыли про нас.
     АЛХОНОН:  Как же  можно  забыть  про  два  таких  лакомых  кусочка? Ты,
Тойбеле, краше всех во Фрамполе. Один взгляд на тебя сводит меня с ума.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Слышала, Тойбеле? Хамон делает тебе комплимент.
     ТОЙБЕЛЕ:  Лучше  бы  это был  Мордехай. Но доброе  слово  и  от  Хамона
приятно.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Ну и Хамон! Это же Алхонон, помощник учителя.
     ТОЙБЕЛЕ: А жена его кто?
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Менаша, уличный торговец.
     ТОЙБЕЛЕ: У тебя острый глаз. Я бы под масками ни за что не узнала.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Подумаешь, маски! Кусок картона и две дырки для глаз.
     АЛХОНОН: Маска это не просто  кусок  картона.  Под маской  нищий  может
стать царем, а царь нищим.
     ТОЙБЕЛЕ: Но не надолго. Стоит нищему снять маску, и он снова становится
нищим.
     АЛХОНОН: Кое- кто никогда не снимает маску.
     ТОЙБЕЛЕ:  Помощник  учителя  рассуждает,  как  философ.  Где  ты  этому
обучился?
     АЛХОНОН: Разве мне не может прийти в голову удачная мысль?
     ТОЙБЕЛЕ: Можно научить медведя плясать, а попугая говорить.  Но ни тот,
пи другой от этого не станут умнее.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Если он говорит, что сам додумался до этого, значит так  оно
и есть.
     ТОЙБЕЛЕ: Тебя он может обмануть, но меня не обманешь.
     АЛХОНОН: Обмануть можно любого. Счасливого Пурима. (уходит)
     МЕНАША:  Он  действительно сегодня  какой-то сам  не свой.  Счастливого
Пурима. (уходит)
     ТОЙБЕЛЕ: Убрались, и слава Богу!
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Не  такие уж  они плохие оба. Менаша  даже красив. Говорят,
когда-то Алхонон  был хорошим талмудистом... Но когда человек в его возрасте
живет бобылем, он... (крутит пальцем у виска)
     ТОЙБЕЛЕ: Да  кто же согласится выйти за такого урода?! Я его тут как-то
видела возле  колодца. Он весь  дрожал от  холода. Я предложила отрез ткани.
Говорю,  будешь  выплачивать  мне  по  пять  грошей  в  неделю.  Думала,  он
обрадуется. А он стоит и пялится на меня, словно глиняный Голем.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Может, ты ему нравишься.
     ТОЙБЕЛЕ:  Меня  это  не  интересует. Ой, ты  смотри,  настоящая  метель
разыгралась.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Тойбеле,  расскажи мне  ту сказку про  ювелира. Помнишь,  ты
рассказывала? Я тогда полночи не могла заснуть.
     ТОЙБЕЛЕ: Так ты не забыла?
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Как ты думаешь, эта женщина будет гореть в аду?
     ТОЙБЕЛЕ.: Раз демон силой овладел ею, значит ее, не  за что наказывать.
Я  читала,  что  если  сопротивляться демону,  он  навлечет такие  муки, что
святейший из всех святых не выдержит.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: А что это за муки?
     ТОЙБЕЛЕ: Человека можно убить, и на этом все кончается. Но демоны могут
кусать и щипать тебя,  и вырвать  по  одному все волосы у тебя на голове,  а
потом утащить в пустыню и оставить там гнить.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Значит, женщина должна подчиниться демону?
     ТОЙБЕЛЕ: Бог Всемогущий знает, сколько мук человек способен стерпеть, и
где предел его терпению.
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  А  как  ты  думаешь,  демон  может  доставить  удовольствие
благочестивой женщине?
     ТОЙБЕЛЕ (подозрительно): Что это на тебя сегодня нашло?
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Когда живешь одна, в голову лезут всякие мысли. А потом сны.
Какие сны! Однажды мне приснилось, что я  лежу  в постели с быком. Он  бодал
меня рогами, и при этом говорил человеческим голосом.
     ТОЙБЕЛЕ: Тебе понравилось?
     ГЕНЕНДЕЛЬ (смущенно): Когда я проснулась, то была вся мокрая.
     ТОЙБЕЛЕ: Мир полон тайн. Страшных тайн.
     (ЗАТЕМНЕНИЕ)

     СЦЕНА 4
     (Той  же ночью. Комната ТОЙБЕЛЕ. Она стоит в ночной сорочке, смотрит  в
окно. Часы бьют полночь. ТОЙБЕЛЕ забирается в постель. Долгая пауза)
     ТОЙБЕЛЕ: Ну кто  может прийти в такую ночь? Собаку на улицу выпустить и
то  грех.  Отец  наш  Небесный, Ты знаешь истину, только  Ты.  (Она начинает
читать молитву перед сном.  Открывается дверь и входит АЛХОНОН/Гурмизах.  Он
так замерз, что едва жив. Как он  не старается скрыть  это, его всего трясет
от холода.
     ТОЙБЕЛЕ: Во имя Господа Бога Израйлева.
     АЛХОНОН: Тойбеле.
     ТОЙБЕЛЕ (оборачиваетея): Ой!
     АЛХОНОН:  Я же говорил тебе:  никаких молитв в ту ночь, когда  ты ждешь
меня.
     ТОЙБЕЛЕ: Я думала, ты больше никогда не придешь.
     АЛХОНОН (подходит к кровати): Нас, демонов не может остановить  никакая
буря. (ложится рядом с ТОЙБЕЛЕ)
     ТОЙБЕЛЕ: Ой! Какой ты холодный!
     АЛХОНОН:  Тело  есть  тело,  когда жарко, оно потеет, когда  холодно  -
мерзнет.
     ТОЙБЕЛЕ: Холодный, как ледышка.
     АЛХОНОН: Не я. Тело.
     ТОЙБЕЛЕ: А-а, понимаю...
     АЛХОНОН: Я прилетел прямо из Долины Снегов. Там вечная зима. Даже камни
трескаются от мороза. А горящие угли превращаются в кусочки льда.
     ТОЙБЕЛЕ : А где эта Долина?
     АЛХОНОН: На самом краю света. Там солнце светит только раз в году.
     ТОЙБЕЛЕ: И все же тебе удалось найти тело?
     АЛХОНОН: Тело, которое пролежало мертвым семь лет.
     ТОЙБЕЛЕ: И ты сумел оживить его?
     АЛХОНОН: Только на одну ночь.
     ТОЙБЕЛЕ: А потом?
     АЛХОНОН: Брошу там, где взял.
     Т0ЙБЕЛЕ (игриво): Неужели не мог найти что-нибудь погорячее?
     АЛХОНОН (ласкает ее): Теплое тело быстро гниет.
     ТОЙБЕЛЕ: Не трогай меня. Ты холодный.
     АЛХОНОН: Рядом с тобой, я быстро согреюсь.
     ТОЙБЕЛЕ: Ты весь дрожишь.
     АЛХОНОН: Не я. Тело.
     ТОЙБЕЛЕ: И зубы стучат.
     АЛХОНОН: В самом деле? Наверное, он продрог до костей.
     ТОЙБЕЛЕ: Хочешь, принесу тебе горячий малиновый отвар, пока печь еще не
погасла?
     АЛХОНОН:  Если это  поможет  бедняге. (ТОЙБЕЛЕ  идет  к печке.  АЛХОНОН
громко чихает)
     ТОЙБЕЛЕ: Гозундхайт! (возвращается с чашкой) Пей, пока горячий.
     АЛХОНОН: Возможно, ато его немного согреет. (жадно пьет)
     ТОЙБЕЛЕ:  Гурмизах, этот человек,  которого  ты нашел. Он пролежал семь
лет и не был похоронен?
     АЛХОНОН: Его корабль попал в шторм,  и его  отнесло к  вечню  холодному
морю. Все, кто были на корабле, погибли, но
     он  ухватился за рею, и так он попал в Долину  Снегов. Там он и умер от
холода.
     ТОЙБЕЛЕ: Он был еврей?
     АЛХОНОН: Можешь сама убедитьоя.
     ТОЙБЕЛЕ: А нельзя его как нибудь оживить? Может у него жена,  и она все
еще ждет его.
     АЛХОНОН:  Мы, демоны, имеем  право  оживить труп только  на одну  ночь.
(чихает)
     ТОЙБЕЛЕ: Гезундхайт,  еще раз.  Ну  что, помог отвар? Тебе... То есть я
хотела сказать, ему лучше?
     АЛХОНОН: Да, (заходится кашлем)
     ТОЙБЕЛЕ: У него жуткая простуда.
     АЛХОНОН:   Какая  разница?   Завтра   он   опять   станет   покойником.
(откидывается на подушки)
     ТОЙБЕЛЕ: Давай, я приготовлю еще отвару.
     АЛХОНОН: Ложись в постель.
     ТОЙБЕЛЕ: Может грелку?
     АЛХОНОН: Делай, что я говорю. Ложись.
     ТОЙБЕЛЕ: Расскажи мне еще немного про него. Как он оказался так  далеко
от дома?
     АЛХОНОН:  Он был торговцем прянностями.  И он  услышал о  редкой траве,
которая растет в Долине Снегов.  Она цветет  в тот единственный день,  когда
над Долиной светит солнце.
     ТОЙБЕЛЕ: А что такого замечательного в этой траве?
     АЛХОНОН:  С сее помощью  можно излечить многие  болезни.  Но она  очень
дорогая. Только царям и князьям по карману такая травка.
     ТОЙБЕЛЕ А жена его любила?
     АЛХОНОН: Всем сердцем. Он знал такие ласки...
     ТОЙБЕЛЕ: Какие? Покажи. (АЛХОНОН обнимает ее. Потом отстраняется)
     АЛХОНОН: У тебя нужник во дворе?
     ТОЙБЕЛЕ: Где же ему еще быть. Только там снегу по пояс. И метет.
     АЛХОНОН: Мне это не помеха.
     ТОЙБЕЛЕ:  Подожди. Я дам тебе халат Мойше  Маттиса, да покоится с миром
его душа. И еще ботинки. Одевай.
     АЛХОНОН: Столько хлопот  с  этим телом. В  следующий  раз подберу  себе
что-нибудь   получше,  (пауза)  Ботинки...  От  них  останутся  следы.  Если
кто-нибудь...
     ТОЙБЕЛЕ: К утру следы занесет снегом.
     АЛХОНОН: Столько тел во вселенной. Угораздило же меня выбрать какого-то
шлемазла. (уходит)
     ТОЙБЕЛЕ:  Отец Небесный,  смилуйся над  ним,  хоть он и  демон. В конце
концов, Ты же сам его сотворил.
     (Зетемнение)

     СЦЕНА 5
     (Суббота  несколько дней  спустя.  Освещенный  участок сцены обозначает
комнату в доме МЕНАШИ. АЛХОНОН и МЕНАША сидят за столом)
     МЕНАША: Я говорю:  Реб  Фишеле, я  не  спорю,  что холод ослабевает. Вы
говорите, зима затянулась дольше обычного? Я и с этим не спорю. Но в то, что
ото самая холодная  зима на вашей памяти, я поверить  не могу, потому что вы
говорите это каждый год. (Аонону) Ты уже оглушил меня своим кашлем. Я говорю
сам с собой.
     АЛХОНОН: Я все слышал. (снова кашляет)
     МЕНАША: Послушай моего совета, оставайся ночевать  у меня. Я натру тебе
грудь скипидаром. И сделаю малиновый отвар - это хорошо для отхаркивания. Не
будешь  лечиться  -заработаешь воспаление легких. Тогда никакие снадобья  не
помогут.
     АЛХОНОН: Хватит пугать меня. Я иду домой и все тут.
     МЕНАША: Ну почему ты такой упрямый осел?
     АЛХОНОН:  Менаша,  я понимаю,  ты  хочешь  сделать  как  лучше.  Но  ты
действуешь  мне на нервы.  Одним словом, до свидания. (Слышен звон церковных
колоколов)
     Хорошо, что  во Фрамполе есть христиане,  которые  ходят  в  церковь  и
молятся Ииусу Христу.  Иначе мы потеряли бы счет  времени.  Уже одиннадцать.
Мне пора.
     МЕНАША: Хорошо, но учти, ты доведешь себя до могилы.
     АЛХОНОН: Доведу - не доведу, это мое дело.
     МЕНАША: Я уже  начинаю думать, не завел ли ты себе бабенку? Ибо как еще
объяснить такое упрямство?
     АЛХОНОН:   Ты  прав.  Царица  Савская  летит  на  встречу  со   мной  в
сопровождении целой стаи ведьм.
     МЕНАША: Даже царица Савская вряд ли выйдет из дома в такую погоду.
     АЛХОНОН: Когда любишь, ничто  тебя не остановит. Помнишь, Песнь Песней?
Сильна как смерть любовь...
     МЕНАША: Знаю, знаю.
     АЛХОНОН: Я люблю ее.
     МЕНАША:  Кто бы она не была,  стоит ли жертвовать жизнью ради нее? Если
она любит тебя, то подождет, пока ты поправишься.
     АЛХОНОН: Она, может, и подождет. Да вот я не могу ждать.
     МЕНАША: Что, так прямо неймется?
     АЛХОНОН: Словами этого не скажешь.
     МЕНАША: Кто же она? Послушай меня, Менаша  -  твой  лучший друг. Менаша
даст тебе добрый совет. Так кто она?
     АЛХОНОН: Не спрашивай.
     МЕНАША:  А я-то думал мы с тобой, как  братья. Я во всяком случае люблю
тебя, как брата. А у тебя оказывается есть от меня тайны.
     АЛХОНОН: Менаша, ты мой единственный друг на всем  белом свете.  Но это
не моя тайна, а ее.
     МЕНАША: Раньше ты делился со мною и чужими тайнами. Ну ладно, не хочешь
говорить - не надо. Но  ты посмотри на свою одежду.  Как ты пойдешь в  такой
жуткий  холод? Подумай, Алхонон, стоит ли  рисковать жизнью ради того, чтобы
переспать с девкой на каком-нибудь холодном чердаке.
     АЛХОНОН: Она  по девка. И мы спим не на  чердаке, а в тепл