ТОЙБЕЛЕ:  Ночью я  вижу  сны.  Но  каждый  миг  я  могу  проснуться,  и
повелитель снов покажет мне язык.
     АЛХОНОН: Но бумага, принесенная Менашей, это не  сон. Я  сам  видел ее.
Все  по закону. Ты имеешь право  выйти замуж, Тойбеле.  Счастлив будет  тот,
кому ты достанешься.
     ТОЙБЕЛЕ: Почему ты так  уверен,  что  он  будет счастлив?  Разве  Мойше
Маттис не сбежал от меня?
     АЛХОНОН:  Ты вышла  за  него  замуж, но не  он  был  предназначен  тебе
судьбой.  Ты была  слишком прекрасна и добродетельна для него. И он этого не
вынес.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Нет, ты слышишь? Я ушам своим не верю.
     ТОЙБЕЛЕ: Я слышу.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Это уже не Фрамполь. И это  не Алхонон сидит перед нами. Все
изменилось в лучах нового света.
     АЛХОНОН: Можно прикрыть глаза от солнца, но солнце  все равно останется
источником всего света. Мы сами перекрываем тог ручей, по  которому струится
благодать Божья.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Он говорит прямо как ребе.
     АЛХОНОН: Хочешь знать, почему я все время сижу у колодца?
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Я хочу знать.
     АЛХОНОН: Потому что колодец рядом с бакалейной лавкой Тойбеле. И иногда
мне удается увидеть ее прекрасное лицо.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Ой мама, мне плохо!
     ТОЙБЕЛЕ: Прости Алхонон, но сейчас ты говоришь не как каббалист.
     АЛХОНОН: Почему же? Все патриархи были великими любовниками. Яков любил
Рахиль, тринадцать лет он добивался ее. Давид  любил  Батшебу, и  так велика
была его страсть,  что  он приказал убить ее мужа. Любовь мужчины к  женщине
есть отражение связи Бога и Шехины - божественном присутствии в земном мире.
Мир создан, как  сочетание  мужского  и женского.  Солнце мужчина,  а  земля
женщина.  И от того, что солнце любит землю, оно дарит ей  блаженный свет, а
земля отвечает на его любовь плодородием. И так со всем сущим. Я люблю тебя,
Тойбеле, потому что ты предназначена мне судьбой.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Ой умираю!
     АЛХОНОН: Что ты ответишь мне?
     ТОЙБЕЛЕ (с дрожью): Не сейчас.
     АЛХОНОН: Когда?
     ТОЙБЕЛЕ: Нам нужно будет поговорить наедине.
     АЛХОНОН: Я вернусь через час, чтобы услышать ответ.
     ТОЙБЕЛЕ: Ты его услышишь.
     АЛХОНОН: Счастливо оставаться. (Глупо улыбаясь, АЛХОНОН уходит)
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Кажется, меня околдовали.
     ТОЙБЕЛЕ: Ты недалека от истины.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Почему ты не рассмеялась ему в лицо?
     ТОЙБЕЛЕ: Я не властна ничего решать.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Кто решает за тебя? Кто? Тойбеле, ты пугаешь меня.
     ТОЙБЕЛЕ: Я умоляю тебя, не опрашивай ни о чем.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Хорошо. Только Тойбеле, пожалуйста, не торопись. Подумай.
     ТОЙБЕЛЕ:  Пожалуйста, Генендель,  иди.  Мне  нужно  побыть одной.  (Они
целуются, и ГЕНЕНДЕЛЬ уходит. Затемнение)

     СЦЕНА 2.
     (РЕБЕ  и СЛУЖКИ идут по улице  в направлении дома ТОЙБЕЛЕ, неся в руках
свадебный  балдахин.  Скрываются  за  кулисами.  Освещается  участок  сцены,
обозначающий комнату ТОЙБЕЛЕ. Она читает книгу)
     ТОЙБЕЛЕ: Когда  царевна  поняла, что  последняя  надежда  исчезла,  она
захотела умереть и попросила  лекаря дать ей яду. Но лекарь рассказал все ее
отцу,  и тот сказал царевне:  Жизньь  это  дар Божий  и  не в нашей  воле...
(Входит ГЕНЕНДЕЛЬ)
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Вот тебе  раз! В  день свадьбы она  сидит и книжку  читает.
(пауза) Ты что, плакала?, Скоро придет  ребе,  и Алхонон вот-вот  явится.  А
знаешь, он выглядит, как порядочный жених.
     ТОЙБЕЛЕ: Генендель, для меня это самый обыкновенный день.
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Тойбеле,  я  тебя не понимаю. И боюсь,  никогда  не  пойму.
Сначала  ты выбираешь в мужья человека, которого  всегда презирала. А в день
своей свадьбы ты сидишь в  домашнем платье и читаешь книгу. Я раньше думала,
у тебя нет секретов от меня, но теперь я вижу, что я тебе совсем чужая.
     ТОЙБЕЛЕ: Не говори так. Ты единственное утешение для меня.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Ты  превратилась  для меня  в неразрешимую загадку. Пугающая
загадка  для меня и для всех во Фрамполе. Все просто  поражены. Ты не можешь
быть на свадьбе в таком виде. У тебя полный сундук красивых платьев. Все это
становится похожим на розыгрыш.
     ТОЙБЕЛЕ: Может, это и есть розыгрыш.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Твое старое  свадебное платье такое красивое. Умоляю, надень
его.
     ТОЙБЕЛЕ: Не могу. Не могу.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Если ты не переоденешься, я сию же. Минуту ухожу.
     ТОЙБЕЛЕ: Не заставляй меня, Генендель, прошу тебя.
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Я не  собираюсь участвовать в этом  бесстыдстве.  Счастливо
оставаться, Тойбеле.
     ТОЙБЕЛЕ: Генендель, не уходи. Не бросай меня.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Да или нет? (открывает сундук)
     ТОЙБЕЛЕ: Что ты  делаешь со мной.  Мой лучший  друг стал  моим  злейшим
врагом.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Одень вот это!
     ТОЙБЕЛЕ: Я буду думать, что я умерла и это мой саван.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Даже  безумие должно иметь предел. (Помогает ей переодеться.
Входят  РЕБЕ  и  СЛУЖКИ  вместе  с АЛХОНОНОМ  и МЕНАШЕЙ.  Один  СЛУЖКА несет
свадебный балдахин, второй - белое облачение для АЛХОНОНА)
     РЕБЕ: Где твои гости? Нам нужно не меньше десяти свидетелей.
     АЛХОНОН: Тойбеле, ты никого не пригласила?
     ТОЙБЕЛЕ: Мы же договорились, что это будет тихая свадьба.
     МЕНАША:  Свадьба  может,  быть  тихой,  но  она  не  должна  напоминать
похороны.
     РЕБЕ: Теперь уже поздно рассылать приглашения. Трайтель, выйди па улицу
и позови пять человек. Тогда всего будет десять.
     ПЕРВЫЙ СЛУЖКА: Кого мне звать, ребе?
     ТОЙБЕЛЕ: Любой, (далее лист обрезан).
     ПЕРВЫЙ СЛУЖКА: В  жизни не  бывал на такой свадьбе.  Как  там в  песне?
(поет) Фасоль его звали, а ее лапшой. В пятницу стали мужем и женой.
     МЕНАША (подпевает): Устроили свадьбу, позвали гостей. Никто  не пришел.
Вот несчастный еврей!
     (ПЕРВЫЙ СЛУЖКА уходит) РЕБЕ: В чем собственно дело?
     АЛХОНОН: Со временем мы все узнаем. А может, не узнаем.
     РЕБЕ  :  Я пока  составлю  Кетубу,  брачный  договор.  А  вы  поставьте
балдахин.
     (Садится и пишет)
     МЕНАША: А выпивка где? Где вино? Не может быть свадьбы без вина. К тому
же, мне необходимо выпить. Иначе...
     ГЕНЕНДЕЛЬ (показывает на полку): Вон там, Менаша.
     ПЕРВЫЙ СЛУЖКА (воззвращается): Нищих она хотела, будут ей нищие. Сейчас
придут пятеро из трактира.
     ГЕНЕНДЕЛЬ (МЕНАШЕ):  Там  есть и  вино, и  пирог.  Но  подожди, пока не
кончится обряд.
     МЕНАША: Не могу  я ждать. (наливает себе стакан вина)  Лехайм! Мазлтов!
(РЕБЕ осуждающе смотрит на МЕНАШУ. Тот ставит стакан, даже не пригубив)
     РЕБЕ: Согласно закону,  женишись на  вдове,  ты  должен обещать  ей сто
гульденов в  случае,  если вы разведетесь.  Если  ты,  не  приведи  Господь,
умрешь, сто  гульденов  выплатят  ей твои  наследники...  В  остальном  твои
обязанности те  же, что и у всех мужей. Ты  обязан кормить ее,  одевать ее и
приходить к ней в чистые дни ее.
     АЛХОНОН: Да, ребе.
     РЕБЕ: А  ты,  Тойбеле,  выбрав Алхонона в  мужья по  собственной  воле,
должна быть преданной женой ему, любить его и заботиться о нем.
     ТОЙБЕЛЕ: Я постараюсь.
     РЕБЕ:  Вое,  свершившееся здесь,  имеет силу  во всех  сферах, высших и
низших.  Ибо  когда мужчина и  женщина любят друг друга на земле,  две  души
встречаются на небесах,  и  ангелы и серафимы радуются их счастью.  Но  если
любовь  оскверняется изменой, иссякает  источник благодати  и  души караются
муками в аду. Одеиьте жениха.
     ПЕРВЫЙ  СЛУЖКА:  Да,  ребе.  (МЕНАША  помогает  АЛХОНОНУ  облачиться  в
свадебное   одеяние  Киттоль;   ТОЙБЕЛЕ  и   АЛХОНОН  встают  под  свадебным
балдахином, и раввин произносит венчальную молитву)
     РЕБЕ:  О  Господи,  всемилостивейший и всемогущий,  благослови жениха и
невесту. Да святится имя Твое Господь Бог наш. Повелитель  Вселенной, Творец
всего сущего...
     (Свет меркнет,  и вскоре видны лишь силуэты СЛУЖЕК, доржащих балдахин и
ритмично раскачивающихся из стороны в сторону)

     СЦЕНА 3.
     (Праздник Хануки. Комната ТОЙБЕЛЕ. АЛХОНОН, МЕНАША и ГЕНЕНДЕЛЬ сидят за
столом и играют в дрейдел)
     АЛХОНОН (вращает волчок): Гимель!
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Опять Гимель?
     АЛХОНОН: Раз  уж  я обречен быть неудачливым  торговцем и учителем  без
учеников, пусть мне хотя бы везет в игре.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Знаешь поговорку? Кому везет в  игре, тому не везет в любви.
А тебе везет и в том и в другом.
     АЛХОНОН: Это как сказать.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Всого шесть месяцев  женат  и уже недоволен.  Ты  женился на
Тойбеле, разве тебе этого мало?
     АЛХОНОН: Жениться это еще не все.
     МЕНАША: Что же еще тебе нужно? Луну с неба?
     АЛХОНОН: Напрасно я затеял этот разговор.
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Просто  он не  может не жаловаться  на  жизнь. У него такая
натура.
     МЕНАША:  Это  у  людей такая  натура.  Когда  желаешь  запретный  плод,
кажется,  нет  ничего  на свете  слаще. А заполучив его, думаешь, что это  в
порядке  вещей.  Будь  я  женат  на женщине,  столь  же  обольстительной как
Тойбеле, я бы прыгал до потолка от счастья.
     ГЕНЕНДЕЛЬ (в сторону): Тойбеле, ты слышала?
     ТОЙБЕЛЕ (входит): Мужчины любят сами себя обманывать.
     АЛХОНОН: Можно подумать, женщины другие.
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Я  прожила восемь лет  с моим Зорой, и каждый день  был для
меня праздник. Если бы мы прожили сорок лет, все было бы так же.
     ТОЙБЕЛЕ: Когда-нибудь и тебе выпадет счастье, Генендель.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Никто не заменит мне Зору. Нигде в мире не  найду я мужчину,
который любил бы и понимал меня, как Зора.
     АЛХОНОН: Как ты можешь знать? Ты что, объездила весь мир?
     ТОЙБЕЛЕ: Его мир это Фрамполь. Чего нет во Фрамполе, нет нигде в мире.
     АЛХОНОН: Может, есть кто-то и во Фрамполе, о ком ты пока не знаешь.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Кто, например?
     АЛХОНОН (кивает на МЕНАШУ): Мой добрый друг Менаша.
     МЕНАША: Опять ты начинаешь свои шуточки.
     АЛХОНОН:  Почему шуточки? Я знал Зору,  мир его праху.  Он  был хороший
человек. Но при всех его достоинствах, тебе он и в подметки не годился!
     МЕНАША: Ты что, стал сводником?
     АЛХОНОН: Раз уж из меня не вышел ни торговец, ни учитель, почему, бы не
попытать счастья в роли сводника?
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Который час? Моя прачка приходит рано утром. Алхонон обобрал
меня до нитки.
     АЛХНОНОН: Всего семнадцать грошей.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Не бойся, что я нашлю на тебя за это порчу.
     МЕНАША: Я тоже пойду. Оставим двух голубков наедине.
     ТОЙБЕЛЕ: Не спешите. Мы никогда так рано не ложимся.
     МЕНАША:  С  такой  сладкой женушкой  как  ты, мужу  не  терпится лечь в
постель. Кроме того,  Генендель боится идти одна в темноте. Она уверена, что
Фрамполь так и кишит демонами.
     ТОЙБЕЛЕ: Ты мог бы ее в этом разуверить?
     МЕНАША: Я не боюсь демонов. Пусть демоны сами меня боятся.
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Сделай милость, Менаша, не говори о демонах  на ночь глядя.
Само это слово приводит меня в трепет.
     МЕНАША: Демоны мужчины бывают  довольно злобные. Но демоницы! Это прямо
огонь, а не женщины! Их не надо уговаривать. Они сами так и набрасываются на
тебя.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Откуда ты знаешь? Ты что, имел с ними дело?
     МЕНАША:  Неоднократно.  Когда  они  целуют,   все   тело  переполняется
блаженством, а от слов, что они нашептывают на ухо, закипает кровь. А  глаза
у них...
     ТОЙБЕЛЕ: Менаша, ты пугаешь меня.
     МЕНАША: Чего гебе бояться? У тебя же муж в доме.
     ТОЙБЕЛЕ: Смейся, смейся. Только я знаю, что те, ,кто хоть раз пострадал
от демона, не станет относиться к этому так легкомысленно.
     ГЕНЕНДЕЛЬ: Пойдем.  Менаша, нам пора.  Теперь  тебе  придется проводить
меня до самых дверей.
     МЕНАША: Я провожу тебя до самых дверей, а лучше прямо в постель...
     ГЕНЕНДЕЛЬ:  Ну  что  за  язык!  Не  позавидую  я  женщине,  которой  он
достанется.
     АЛХОНОН: А,если он достанется тебе?
     МЕНАША:  Доброй ночи, Тойбеле.  Доброй ночи, Алхонон.  Завтра продолжим
игру.
     АЛХОНОН: Будь повнимательнее  с Генендель, а то  ее утащит какой нибудь
демон.
     МЕНАША: Поздно. Теперь она у меня в лапах. (МЕНАША и ГЕНЕНДЕЛЬ уходят)
     ТОЙБЕЛЕ: У твоего Менаши язык, что помело.
     АЛХОНОН:  Наши раввины придумали столько запретов.  Этого нельзя.  Того
нельзя.  Только  кошерное!  Строжайше запрещено! Хорошо,  хоть языки они нам
пока не отрезают.
     ТОЙБЕЛЕ:  Говорить  можно  о чем  угодно, но зачем  молоть всякую чушь?
Сколько можно причитать, что из тебя ни то не вышло, ни это, ни торговец, ни
учитель. Никто тебя не  просит содержать семью. Слава Богу, лавка кормит нас
обоих. Изображаешь из себя какого-то шлемазла.
     АЛХОНОН:  Но  ведь   ты  сама  считаешь,  что  я  шлемазл.  Зачем  себя
обманывать? Ты даже говорила это.
     ТОЙБЕЛЕ: Когда? Ничего подобного.
     АЛХОНОН: Говорила, ты просто не помнишь.
     ТОЙБЕЛЕ: Все это тебе приснилось. У тебя в глазах все время тоска. Чего
тебе не хватает, скажи!
     АЛХОНОН: Зачем притворяться? У нас что-то не складывается с тобой.
     ТОЙБЕЛЕ:  Все бы тебе ворчать. Я  тебе сразу сказала, что ты  не в моем
вкусе. Видит Бог, я перед тобой не притворялась.
     АЛХОНОН: Я. думал, со временем ты  привыкнешь ко  мне, и все как-нибудь
само собой образуется. А получилось наоборот.
     ТОЙБЕЛЕ: Все  остается  так, как  было. Раз  мы  стали  мужем и  женой,
значит,  так  распорядилась судьба. И с  этим надо смириться. Но  это наше с
тобой дело, и никого другого не касается.
     АЛХОНОН:  Я никому  ничего  не рассказываю. Но всякий  раз, как я  хочу
тебя, я чувствую, тебе это в тягость.
     ТОЙБЕЛЕ: А,  вот  что тебя гложет. Знаешь, я  так долго жила  одна, что
разучилась как вести себя с мужчиной.
     АЛХОНОН: А Мойше Маттис был лучше меня?
     ТОЙБЕЛЕ: Какое тебе дело до Мойше Маттиса? Он уже в ином мире, и оставь
его душу в покое.
     АЛХОНОН: Что я ни скажу, тебе все не нравится.
     ТОЙБЕЛЕ: Прости меня, Алхонон,  но  всеми  этими упреками ти  ничего не
добьешься. Стоит нам лечь в постель,  как ты начинаешь мучить  меня  всякими
дурацкими вопросами. Что  будет,  если мой корабль потерпит крушение, а меня
выбросит на необитаемый остров? Что будет если Фрамполь превратится в Содом,
а мы все станом призраками и гоблинами? Иногда я думаю, в своем ли ты уме?
     АЛХОНОН:  Мне говорили, что  женщины обожают такие разговоры. В Талмуде
написано, что мужу и жене не вредно побаловаться в постели. Поцелуи и ласки,
чтобы воспламенить страсть.
     ТОЙБЕЛЕ: Каждую ночь  ты болтаешь  про демонов. Даже  сегодня во  время
игры опять почему-то заговорили о демонах.
     АЛХОНОН: Это Менаша. Он начал.
     ТОЙБЕЛЕ:  Мне это действует на нервы. Если  хочешь говорить со мной, то
говори о простых вещах - о доме, о лавке. Неужели все это из-за того, что ты
изучал Каббалу?
     АЛХОНОН: Да. Но если хочешь, чтобы я молчал, я буду,
     ТОЙБЕЛЕ: Есть вещи, о которых чем меньше говоришь, тем лучше.
     АЛХОНОН: Очень хорошо. Я не скажу больше ни слова. Лучше буду молиться.
(Он моет руки, бормочет молитву на иврите, в то время как ТОЙБЕЛЕ стелит ому
матрас на полу и ложится в свою постель)  Тойбеле. Ты ведь недавно совершала
омовение?
     ТОЙБЕЛЕ: Да.
     АЛХОНОН: Можно, я лягу с тобой?
     ТОЙБЕЛЕ:  Как  хочешь,  но учти,  у меня был  очень  тяжелый  день.  От
покупателей отбоя не было. А в лавке Бариша почему-то было пусто.
     АЛХОНОН: Вариш? Которого тебе прочили в женихи?
     ТОЙБЕЛЕ: Я знала, что ты скажешь это. Бог тебя  простит, по почему тебе
доставляет удовольствие злить меня?
     АЛХОНОН: Честное слово, я не понимаю, что с тобой происходит.
     ТОЙБЕЛЕ: Что происходит? Об этом Богу судить.  Спокойной ночи, Алхонон.
(АЛХОНОН стоит минуту неподвижный, затем тушит свечку  ладонью  и ложится на
свой матрас. Он явно обижен)
     ТОЙБЕЛЕ: Прости.
     АЛХОНОН: Спокойной ночи. (Долгая  пауза.  Потом сцена начинает медленно
наполняться светом)
     ТОЙБЕЛЕ (кричит во сне):Гурмизах! Гурмизах!
     АЛХОНОН: Проснись, Тойбеле, проснись!
     ТОЙБЕЛЕ: Ой!
     АЛХОНОН: Кто такой Гурмизах?
     ТОЙБЕЛЕ: Что?
     АЛХОНОН: Ты только что кричала это имя.
     ТОЙБЕЛЕ: У меня в детстве была подруга. Ее звали Гурмизах.
     АЛХОНОН Здесь во Фрамполе?
     ТОЙБЕЛЕ: Нет, мы тогда жили в Гарае.
     АЛХОНОН: Подружка по имени Гурмизах?
     ТОЙБЕЛЕ: Кажется, это была ее кличка.
     АЛХОНОН: Ты с ней дружила?
     ТОЙБЕЛЕ: Да.
     АЛХОНОН: И вы переписываетесь до сих пор?
     ТОЙБЕЛЕ: Нет, она умерла молодой.
     АЛХОНОН: Скучаешь по ней?
     ТОЙБЕЛЕ: Да, иногда.
     АЛХОНОН: Не хочу тебя пугать, но Гурмизах это имя демона.
     ТОЙБЕЛЕ: В самом деле?
     АЛХОНОН:  Он упоминается о Книге Рациэля. Гурмизах демон страсти. Стоит
ому прикоснуться к коже женщины, в ней тут же вспыхивает безумная страсть, и
если  при  ней  нет  множества  амулетов и если  не произнести самое сильное
заклинание,она не может не отдаться ему.
     ТОЙБЕЛЕ: :Надо же. Никогда не слыхала об этом.
     АЛХОНОН: Может, твоя подруга была любовницей Гурмнзаха?
     ТОЙБЕЛЕ; Ну что ты такое говоришь?
     АЛХОНОН:  Есть  заклинание,  с помощью  которого  можно  вызвать  этого
демона.
     ТОЙБЕЛЕ: Неужели в Каббале и об этом написано?
     АЛХОНОН: В Каббале написано обо всем. А теперь спи.
     ТОЙБЕЛЕ: Что-то  мне  расхотелось  спать.  А  что, в  самом  деле  есть
заклинание, с помощью которого можно вызвать этого демона?
     АЛХОНОН: Да.
     ТОЙБЕЛЕ: А ты пытался когда-нибудь его вызвать?
     АЛХОНОН: Ты хочешь, чтобы я это сделал?
     ТОЙБЕЛЕ:  С  чего  ты это взял?  (пауза)  Разве  что просто посмотреть,
как.он выглядит. Но только, чтобы он ко мне не прикасался.
     АЛХОНОН: Если я произнесу заклинание, он будет тут как тут.
     ТОЙБЕЛЕ: Ах, Алхонон, почему я живу такой странной жизнью? И почему все
люди на моем пути тоже такие странные?
     АЛХОНОН: Этому есть объяснение. Но я не решаюсь сказать тебе.
     ТОЙБЕЛЕ: Если ты что-нибудь знаешь, скажи мне, Алхонон.
     АЛХОНОН: Ты уже жила однажды в этом мире. Четыре тысячи лет назад.
     ТОЙБЕЛЕ: И кем я была?
     АЛХОНОН: Женщиной. Не мужчиной.
     ТОЙБЕЛЕ: Что я была за женщина?
     АЛХОНОН: Если я скажу тебе, ты придешь в ужас.
     ТОЙБЕЛЕ: Ничто уже не может привести меня в ужас.
     АЛХОНОН: Ты была Рехаб, блудница Рехаб.
     ТОЙБЕЛЕ: Что?! (пауза) Я читала про Рехаб в Библии.
     АЛХОНОН:   В  Талмуе  сказано,  что  Рехаб  была  столь   прекрасной  и
обольстительной и разжигала такую страсть  в  мужчинах, что одно упомнинание
ее имени считалось грехом.
     ТОЙБЕЛЕ: Откуда тебе известно, кем я была тысячи лет назад?
     АЛХОНОН: Если я скажу, то напугаю тебя до смерти. Я все про тебя знаю.
     ТОЙБЕЛЕ: Все?
     АЛХОНОН:.Восьми меня за руку, тебе будет не так страшно.
     ТОЙБЕЛЕ: Вот моя рука.
     АЛХОНОН: Ты  была послана на землю,  потому  что  демон  хотел обладать
тобой.
     ТОЙБЕЛЕ: Демон?
     АЛХОНОН: Власть демонов простирается даже до небес.
     ТОЙБЕЛЕ: Какой демон?
     АЛХОНОН: Гурмизах.
     ТОЙБЕЛЕ: Ты и об этом знаешь?
     АЛХОНОН: Я знаю все.
     ТОЙБЕЛЕ: А ты знаешь, что это он повелел мне выйти за тебя замуж?
     АЛХОНОН: А мне он повелел жениться на тебе.
     ТОЙБЕЛЕ: Ты всеведущ как Бог. Ничто не скрыто от тебя.
     ДЛХОНОН: Я долго изучал Каббалу.
     ТОЙБЕЛЕ: Я бы никогда не вышла за тебя, если бы он меня не заставил.
     АЛХОНОН: Этj было заметно.
     ТОЙБЕЛЕ: А ты бы не сделал мне предложения, если бы не он.
     АЛХОНОН: Ты ошибаешься. Тойбеле. Я давно люблю тебя.
     ТОЙБЕЛЕ: И чем кончится наш брак?
     АЛХОНОН: Ты тоскуешь по Гурмизаху с тех самых пор, как он оставил тебя,
чтобы вернуться  в замок Ашмодея.  Не  отрицай. От меня ты ничего не  можешь
скрыть. Я могу узнать, о чем думает камень.
     ТОЙБЕЛЕ: Господи, что за  судьбу Ты мне  уготовил! Сначала меня бросает
муж, потом появляется демон. А теперь я во власти чародея.
     АЛХОНОН:  Нельзя идти против своей  природы, Тойбеле. Ты рождена, чтобы
любить  многих  мужчин.  В  прошлой  жизни  ты чудовищно  грешила.  И  своим
соблазнительным  взглядом  своим сладким  голосом,  своим