.  Видавший  виды
полированный комод под красное дерево, что стоял здесь  сейчас,  -  просто
ужас. Если во встроенном шкафу повесить еще  полки,  то  там  можно  будет
хранить большие вещи, свитера, например.
     Она почувствовала, что мать девочки смотрит  на  нее.  Ее  миловидное
лицо было уставшим и взволнованным.
     - Лиза  столько  времени  провела  в  больничной  обстановке,  что  я
подумала, хорошо бы здесь все переделать. Это ее  ободрит.  Ей  еще  долго
лечиться, но она не падает духом. Она заявила врачам, что года  через  два
опять займется танцами. Она только ходить научилась, как услышит музыку  -
так давай танцевать.
     Лизу переехал мотоциклист, мчавшийся на предельной скорости навстречу
транспорту по улице с односторонним движением. Он  сбил  ее  с  ног,  и  в
результате она получила множественные переломы обеих ног.
     - Она обожает танцевать, - сказала мать с чувством.
     "Любит музыку, любит танцевать". Дарси улыбнулась, вспомнив об  афише
с этой надписью, которая  висела  когда-то  в  спальне  Эрин.  Эрин  часто
повторяла, что, когда просыпается утром, сразу видит эту афишу,  и  у  нее
хорошее настроение целый  день.  Дарси,  не  колеблясь,  подавила  в  себе
желание оставить афишу у себя на память.
     - Тогда у меня есть кое-что, повесим на эту стену, - сказала  она,  и
ей показалось, что привычная боль как будто немного отпустила. Словно сама
Эрин одобрительно кивнула головой.


     Агентство Харкнесс на Сорок пятой улице в восточной части города было
небольшим сыскным бюро, куда Сьюзан обратилась, чтобы выяснить подробности
ночных похождений своего мужа Дугласа. Сумма в  полторы  тысячи  долларов,
которую ей пришлось заплатить, показалась ей символической. Именно столько
удалось ей  скопить  на  своем  личном  счете  в  банке,  эти  деньги  она
намеревалась  потратить  на  подарок  Дугу  ко  дню  рождения  в  августе.
Выписывая чек, она грустно улыбалась.
     В среду она звонила Кэрол Харкнесс.
     - Сегодня вечером у моего мужа очередное совещание.
     - За ним будет следить Джо Пабст, один из наших лучших сотрудников, -
получила она ответ.
     В четверг Пабст, коренастый весельчак, докладывал своему боссу:
     - Этот парень - изрядный проныра. Выходит из офиса, на такси едет  до
Лондон Террас. Там у него квартира. Он ее снимает у официального съемщика,
инженера Картера Филдза, уже два года. Его там знают как  Дугласа  Филдза.
Все  шито-крыто.  Во-первых,  так  ему  нельзя  предъявить   обвинение   в
незаконном найме жилья, и во-вторых, невозможно установить настоящий адрес
и место работы. Да еще инициалы  те  же  самые.  Не  надо  беспокоиться  о
запонках с монограммой.
     В невольном восхищении Пабст покачал головой.
     - Соседи считают, что он -  художник,  иллюстрирует  книги.  Консьерж
сказал мне, что у него в квартире на  стенах  полно  авторских  гравюр.  Я
наболтал консьержу, что ему якобы хотят предложить ответственный пост. Как
обычно, сунул двадцать долларов, чтобы помалкивал.
     В свои тридцать восемь Кэрол Харкнесс была похожа на деловую  женщину
из рекламных роликов. Ее прекрасно сшитый черный  костюм  оживляла  только
золотая булавка на лацкане, пепельные волосы едва  достигали  плеч.  В  ее
спокойных светло-карих  глазах  ничего  нельзя  было  прочесть.  Она  была
дочерью детектива из Нью-Йорк Сити, страсть к полицейской  работе  была  у
нее в крови.
     - Он выходил куда-нибудь? - спросила она.
     - Да.  Около  семи.  Вы  бы  видели,  как  он  преобразился.  Изменил
прическу, стал совсем кудрявый. Свитер с большим воротом. Джинсы.  Кожаная
куртка. Но при этом все фирменное. Так  одевается  богема,  если  деньжата
водятся. В баре  "Сохо"  встретился  с  женщиной.  Привлекательная.  Около
тридцати. Одета шикарно. Я  сел  за  столик  позади  них.  Они  выпили  по
стаканчику, и она сказала, что ей пора.
     - Хотела отделаться? - быстро спросила Харкнесс.
     - Как бы не так. Так и строила ему глазки. Он  парень  симпатичный  и
может быть обаятельным, если захочет. Они договорились на пятницу.  Пойдут
танцевать в какой-то ночной клуб в центре.


     Нахмурив  лоб  от  напряжения,  Винс  Д'Амброзио   изучал   отчет   о
результатах  вскрытия  тела  Эрин  Келли.  Из  него  явствовало,  что  она
принимала пищу приблизительно за час до смерти. Никаких следов  разложения
тела. Одежда промокла насквозь. Поначалу, когда  тело  только  обнаружили,
эти факты пытались объяснить сырой холодной погодой. Вскрытие же показало,
что внутренние органы частично оттаяли. Патологоанатом сделал  заключение,
что сразу после убийства труп был заморожен.
     Заморожен! Почему? Потому что убийца считал, что сразу избавиться  от
тела слишком опасно? Где он прятал? Погибла ли она еще во вторник вечером?
Или, может быть, ее где-нибудь держали взаперти, и  она  умерла  только  в
четверг?
     Собиралась ли она отнести мешочек с  бриллиантами  в  банк?  Судя  по
всему,  Эрин  Келли  была  разумная  девушка.  Она  наверняка   не   стала
рассказывать первому встречному о том, что у нее при себе целое состояние.
     Или рассказала?
     Они занимались розыском мужчин, давших объявления,  на  которые,  как
можно было предположить, Эрин ответила. У тех, кого они сумели установить,
так же, как и у этого юриста Норта, на вечер во  вторник  было  абсолютное
алиби. Некоторые сами забирали свою почту прямо в издательствах,  где  они
помещали объявления. Другие - таких было трое - указали адреса, которые на
поверку оказались абонированными ящиками. Наверное,  женатые  мужчины,  не
имеющие ни малейшего желания, чтобы их жены случайно открыли их почту.
     Было почти пять, когда позвонила Дарси Скотт.
     - Я целый день хотела поговорить с вами, но я  не  заходила  в  офис,
моталась по всему городу, - объяснила она.
     Вот и хорошо, подумал Винс. Дарси Скотт ему нравилась. После того как
было обнаружено тело Эрин Келли, он  расспрашивал  Нону  Робертс  о  семье
Скотт и  был  очень  удивлен,  узнав,  что  она  является  отпрыском  двух
кинозвезд. В этой девушке не было ничего,  что  наводило  бы  на  мысль  о
Голливуде. Она такая естественная. Странно, что какой-нибудь парень ее еще
не окрутил. Он спросил, как дела.
     - Нормально, - ответила Дарси.
     Винс попытался понять, что именно выражает ее голос. Когда он  первый
раз увидел ее в кабинете Ноны, она говорила тихим  сдавленным  голосом,  в
котором явственно звучала тревога. В морге, пока она не разрыдалась, голос
ее был невыразительным и монотонным - так говорят в состоянии шока. Сейчас
он услышал некую отчужденность. Решимость. Винс сразу догадался, что Дарси
по-прежнему  убеждена,  что  смерть  Эрин   связана   с   объявлениями   о
знакомствах.
     Он хотел заговорить с ней об этом, но она опередила его:
     - Винс, я вот о чем все время думаю. Та  туфля  на  каблуке,  которая
была на Эрин, - она была ей по ноге? Я хочу сказать, это был ее размер?
     - Точно такого же размера, как и ее сапог, - семь с половиной,  малая
полнота.
     - Тогда откуда у того, кто надел ее на Эрин, оказалась  туфля  именно
ее размера?
     Сообразительная девушка, подумал Винс. Он тщательно подбирал слова:
     - Мисс Скотт, именно этим мы сейчас и занимаемся. Мы знаем, где туфля
была сделана, и пытаемся выяснить, где ее купили. Это дорогая  вещь,  пара
таких туфель стоит, наверное, несколько сот долларов.  А  это  значительно
сужает круг магазинов в  районе  Нью-Йорка,  где  они  могли  продаваться.
Обещаем держать вас в курсе дела. - Он помолчал, потом добавил: - Надеюсь,
вы отказались от мысли ходить на свидания по объявлениям,  на  которые  за
вас отвечала Эрин?
     - Если вас это интересует, - ответила Дарси, - первое свидание у меня
через час.
     Лен Паркер, в шесть часов. Они  встречаются  у  Мак-Маллана  на  углу
Семьдесят шестой и Третьей. Модное местечко,  подумала  Дарси,  совершенно
безопасно. Здесь собирается вся золотая молодежь Нью-Йорка. Она бывала там
несколько раз, и ей понравился хозяин, Джим  Мак-Маллан.  С  Паркером  она
собиралась просто выпить по бокалу вина. Он сказал,  что  потом  пойдет  с
друзьями играть в баскетбол в Атлетический клуб.
     Майклу Нэшу она сказала, что будет в синем шерстяном платье  с  белым
воротником. Но теперь, когда она его надела,  оно  показалось  ей  слишком
нарядным.  Эрин  всегда  подтрунивала  над  ней  из-за  платьев,  которыми
одаривала ее мать. "В тех редких случаях, когда ты их  надеваешь,  все  мы
рядом с тобой выглядим так, словно  покупаем  вещи  в  магазине  уцененной
одежды".  Неправда,  думала  Дарси,   накладывая   на   веки   темно-серые
перламутровые тени. Эрин всегда выглядела великолепно,  даже  в  колледже,
когда у нее на одежду не хватало денег.
     Она решила приколоть на платье серебряную брошь с лазуритом,  которую
Эрин подарила ей на день рождения. "Простенько, но со вкусом",  -  заявила
Эрин. Брошка была выполнена в  виде  нотной  записи.  В  каждую  ноту  был
вставлен маленький лазурит, точно такого же глубокого синего цвета, что  и
платье. Серебряные браслеты и серьги и  узкие  замшевые  сапоги  дополняли
костюм.
     Дарси внимательно  оглядела  себя  в  зеркале.  Во  время  поездки  в
Калифорнию мама настояла на том, чтобы отвести ее к своему парикмахеру. Он
подстриг ее немного покороче, изменил пробор и слегка  подчеркнул  светлые
пряди в ее  волосах.  Надо  сказать,  то,  что  получалось  в  результате,
пришлось ей по вкусу. Она пожала плечами. Ну, что же, выглядит она  вполне
прилично". "Будем надеяться, Лен Паркер не сбежит, увидев меня".


     Паркер оказался высоким, худощавым  и  довольно  привлекательным.  Он
сказал, что преподает в колледже, недавно переехал в Нью-Йорк  из  Уичиты,
штат Канзас, и почти никого здесь не знает. Приятель посоветовал ему  дать
в газету объявление о знакомстве. За бокалом вина он разоткровенничался:
     - Это оказалось  так  дорого.  Ты  не  поверишь.  Отвечать  на  чужие
объявления гораздо дешевле, но я рад, что дал это объявление и ты на  него
ответила. - Глаза у него были светло-карие, большие и выразительные. Он не
отрываясь смотрел на Дарси. - Послушай, ты очень красива.
     -  Спасибо.  -  Но  что-то  в  нем  ее  настораживало.  Он  и  правда
преподаватель, или он вроде того  парня,  с  которым  она  встречалась  до
поездки в Калифорнию? Тот заявил, что работает в рекламном агентстве,  но,
когда она упомянула парочку агентств, оказалось, что  он  о  них  даже  не
слышал.
     Паркер ерзал на высоком табурете,  слегка  раскачиваясь.  Говорил  он
тихо, и, поскольку кругом было  шумно,  Дарси  приходилось  наклоняться  к
нему, чтобы расслышать.
     - Очень красивая, - многозначительно повторил он. -  Знаешь,  не  все
девушки, с которыми я встречался, красивые. Когда читаешь их письма, можно
подумать, каждая из них - мисс Вселенная, а кто приходит? Смотреть  не  на
что.
     Он заказал себе еще вина.
     - Тебе тоже?
     - Нет, спасибо. - Она старалась подбирать  слова:  -  Ну  не  все  же
такие. Наверняка попадались и хорошенькие.
     Он замотал головой.
     - Им всем далеко до тебя. Никакого сравнения.
     Время тянулось медленно. Дарси пришлось выслушивать историю  мытарств
Паркера в поисках квартиры. Цены ого-го. Некоторые девушки  набиваются  на
обед. Вот еще. Кому это по карману?
     Наконец Дарси представился случай упомянуть Эрин.
     - Да, да. Мы с подругой тоже иногда  нарывались  на  весьма  странных
типов. Ее звали Эрин Келли. Ты с ней случайно не встречался?
     - Эрин Келли? - Паркер поперхнулся. - Это та девушка,  которую  убили
на прошлой неделе? Нет, не встречался.  Она  была  твоей  подругой?  Бр-р,
кошмар какой. Слушай, я тебе очень сочувствую. Убийцу уже нашли?
     Ей не хотелось обсуждать смерть Эрин. Вряд ли  Эрин  назначила  этому
человеку второе свидание,  даже  если  она  и  встречалась  с  ним.  Дарси
взглянула на часы.
     - Мне пора. Да и ты на баскетбол опаздываешь.
     - Да нет, ерунда. Я не пойду. Давай поужинаем вместе. Здесь  неплохие
гамбургеры. Дорогие, правда, но неплохие.
     - Спасибо, но мне правда пора. Меня ждут.
     Паркер нахмурился.
     - А завтра  вечером?  Я  знаю,  я  не  слишком-то  красивый,  и  всем
известно, что преподаватели мало получают, но я бы очень хотел увидеться с
тобой еще.
     Дарси просунула руки в рукава плаща.
     - Нет, я никак не смогу. Спасибо.
     Паркер встал с табурета и ударил кулаком по стойке бара.
     - Ну, так и плати сама. Думаешь, я тебя  не  стою.  Это  ты  меня  не
стоишь.
     Она вздохнула с облегчением, когда он вышел из  бара.  Протянув  чек,
бармен сказал:
     - Мисс, не расстраивайтесь из-за этого придурка. Он опять  разыгрывал
из себя профессора? На самом деле он работает в университете монтером.  По
этим объявлениям он ест и пьет задарма. Вы еще дешево отделались.
     Дарси засмеялась.
     - Это точно. - В голову ей пришла одна мысль. Она достала из  сумочки
фотографию Эрин. - Он случайно не появлялся здесь с этой девушкой?
     Бармен, который выглядел скорее как актер, внимательно  посмотрел  на
фотографию, потом кивнул.
     - Появлялся. Недели две назад. Она молодчина. Оставила его с носом.


     Нона удивилась и обрадовалась, когда  в  шесть  часов  позвонил  Винс
Д'Амброзио.
     - Ты тоже из тех, кто сидит на работе допоздна.  Я  по  поводу  твоей
передачи. Хотел бы кое-что обсудить. Может, поужинаем  вместе?  Через  час
устраивает?
     Ее устраивало.
     - Отлично. Тогда  закажи  столик  в  каком-нибудь  кафе  недалеко  от
студии. Я бы съел хороший бифштекс.
     Она положила трубку и улыбнулась. В еде Д'Амброзио явно  предпочитает
что-нибудь попроще, вроде мяса с картошкой, но она руку даст на отсечение,
что с холестерином у него все в порядке. Она вдруг поняла,  что  непонятно
почему радуется, что надела сегодня свой новый костюм.  Ярко-красный  цвет
ей очень идет, а золотой ремешок в виде  сцепленных  рук  подчеркивает  ее
тонкую талию. Талией она может гордиться. Тут  на  нее  нахлынула  грусть.
Этот ремешок сделала Эрин и подарила ей на Рождество.
     Она помотала головой, отгоняя мысли о смерти Эрин, встала и  прошлась
по комнате, делая вращательные движения плечами. Она целый день  просидела
над материалами к передаче, и все тело затекло. В три часа сценарий вместе
с ней просматривал ведущий кабельного телевидения Хадсон  Гэри  Финч.  Под
конец Финч, известный своей дотошностью, расплылся в улыбке и заявил:
     - Будет здорово.
     - Ну, если даже тебе понравилось...
     Нона потянулась и  задумалась,  стоит  еще  позвонить  Эмме  Барнс  в
Ланкастер или не стоит. Она пробовала застать ее уже раза три или  четыре.
Надо  признать,  Лиз  отлично  придумала  пригласить  Барнс  на   передачу
рассказать о своей дочери, которая отвечала на объявления о знакомствах  и
пропала. Лиз - сообразительная девушка, и воображение у нее есть.  Но  она
пыталась обойти меня, когда побежала с этой идеей к  Хэмилтону,  пришла  к
выводу Нона. Она хочет сесть на мое место. Пусть попробует.
     Она последний раз потянулась как следует, уселась за стол  и  набрала
номер в Ланкастере. У Барнсов никто не подходил.


     Винс приехал ровно в семь. На нем был серый в тонкую  полоску  костюм
хорошего покроя и коричневый с бежевым галстук. Вот уж  точно  не  женщина
выбирала, подумала Нона, вспомнив,  какое  значение  Мэтт  придавал  тому,
какой галстук надеть с какой рубашкой и каким костюмом.


     Они пошли в ресторанчик на Бродвее,  за  несколько  кварталов  от  ее
дома.
     - Давай о делах поговорим на десерт, - предложил Винс.  И  за  ужином
каждый рассказывал о себе. - Если бы ты давала в газету объявление, что бы
ты про себя написала? - спросил он.
     Нона помолчала.
     - Белая женщина,  сорок  один  год,  разведена,  режиссер  кабельного
телевидения.
     Он отпил виски.
     - А дальше?
     -  Родилась  и  выросла  в  Манхэттене.  Мне  кажется,  за  пределами
Манхэттена живут только ненормальные.
     Он засмеялся. Она заметила, что при этом в уголках его глаз собрались
добрые морщинки.
     Нона пригубила вино.
     - Бургундское  великолепное,  -  сказала  она.  -  Надеюсь,  ты  тоже
попробуешь под бифштекс?
     - Обязательно. Что еще ты укажешь в объявлении?
     - Закончила Бэрнард. Как видишь, я даже  не  уезжала  из  Манхэттена,
чтобы учиться. Правда, я жила за границей год и люблю  путешествовать,  но
только не дольше трех недель.
     - Это объявление тебе в копеечку встанет.
     - Заканчиваю. Люблю чистоту, но не  люблю  убираться.  Ты  видел  мой
кабинет.  Ничего  не  смыслю  в  комнатных  цветах.  Хорошо  готовлю,   но
предпочитаю что-нибудь на скорую  руку.  Обожаю  джаз.  Ах  да,  я  хорошо
танцую.
     - Я помню, ты познакомилась с Эрин Келли и Дарси Скотт в танцевальной
секции, ты  говорила,  -  сказал  Д'Амброзио  и  увидел,  как  глаза  Ноны
потемнели от боли. Он поспешил сменить тему: - Мое объявление  значительно
короче. Я на государственной службе. Белый  мужчина,  сорок  три  года,  в
разводе,  агент  ФБР,  вырос  в  Уолдвике,   штат   Нью-Джерси,   закончил
университет в Нью-Йорке. Танцую, как медведь. Люблю путешествовать, только
если не во Вьетнам. Трех лет там мне хватило. И последнее, но, может быть,
самое важное - у меня пятнадцатилетний сын Хэнк, отличный парень.


     Она хвалила это заведение не зря: бифштексы  были  замечательные.  За
кофе они перешли к делам.
     - Записываемся через две недели, - сказала Нона. - Я хотела бы, чтобы
ты выступил  последним,  чтобы  у  людей  осталось  впечатление,  что  эти
свидания по объявлениям - вещь весьма небезобидная.  Ты  ведь  собираешься
показать фотографии пропавших девушек, да?
     - Да. Вполне может быть, что кому-нибудь из зрителей что-то известно.
     Когда  они  вышли  из  кафе,  на  улице  было  очень  холодно.   Нона
задохнулась от колючего пронизывающего ветра. Когда они переходили  улицу,
Винс взял ее под руку. Он не выпустил ее локтя до самого подъезда.
     Она предложила ему подняться выпить  чего-нибудь,  и  он  согласился.
Нона с облегчением вспомнила, что сегодня должна была прийти Лола и убрать
квартиру. Значит, не стыдно будет за беспорядок.
     Ее квартира из семи комнат располагалась в доме, построенном  еще  до
войны. Она заметила, как Д'Амброзио поднял  брови,  увидев  большое  фойе,
высокие потолки, окна во всю стену с видом на западную часть  Центрального
парка, картины в гостиной, массивную старинную мебель.
     - Очень мило, - отреагировал он.
     - Когда мои родители переехали во Флориду, они оставили мне все  так,
как есть. Я - их единственный ребенок, и когда они  наезжают  в  Нью-Йорк,
папе так удобнее. Он терпеть не может гостиниц. - Она подошла  к  бару.  -
Что ты будешь?
     Она налила им обоим самбук, потом вдруг вспомнила:
     - Еще только  четверть  десятого.  Ничего,  если  я  позвоню?  -  Она
порылась в сумочке. Ища в записной книжке номер  Барнсов,  она  объяснила,
зачем они ей понадобились.
     На этот раз трубку сняли сразу же. Кровь  застыла  у  Ноны  в  жилах,
когда она сообразила, что звуки, доносившиеся из  трубки,  -  это  женские
крики. Мужской голос автоматически произнес приветствие,  было  ясно,  что
говорящий в замешательстве.
     - Простите, не знаю, кто это звонит,  повесьте,  пожалуйста,  трубку.
Мне надо срочно позвонить в полицию. Нас весь день не было дома, мы только
что приехали и открыли почту. Моей жене принесли посылку.
     Крики перешли в душераздирающий вопль. Нона  кивком  показала  Винсу,
чтобы он взял вторую трубку.
     - Наша дочь, - продолжал мужчина в недоумении, - она пропала два года
назад. А в посылке ее туфля и еще одна - атласная, на высоком  каблуке.  -
Голос сорвался на крик: - Кто это прислал? Почему? Это что,  значит,  Клэр
умерла?


     Выйти из такси Дарси помог швейцар. Она вошла в ресторан "Ле Кирк"  и
почув