, - отвечает Берре.
     Я  поворачиваюсь  и  иду к  подъезду,  он  смотрит мне  вслед. Когда  я
обернулся, он мне помахал.
     Спустя  некоторое время  меня  осенило, что надо было посадить Берре на
мой велосипед и прокатить его по двору.
     Ему бы понравилось.
     наставник

     Однажды я так заигрался, что упал в обморок.
     Мне  только что подарили горные лыжи, и  я  настолько ими увлекся,  что
забыл про еду. Я прокатался целый день натощак.
     Кончилось  тем,  что от голода я потерял сознание иналетел на  фонарный
столб. У меня было сотрясение мозга, и папа отвез меня в больницу.
     Доктор  сказал,  что  это  здорово так долго играть,  но все-таки  надо
иногда делать перерыв, чтобы поесть.
     Я  упал в обморок, поскольку был слишком увлечен  своим занятием, чтобы
сделать перерыв на еду, мне было некогда отдыхать.
     В этом есть что-то замечательное.
     Такая увлеченность!
     Теперь только и можно сказать- была да сплыла.

     В последние дни у меня было переменчивое настроение.
     Я стараюсь понять свое состояние, но отдельные  кусочки никак  не хотят
складываться  в  целостную  картину.  Я  не  совсем  понимаю,  что  со  мной
происходит.
     За последние недели многое изменилось.
     День проходит иначе. Иными стали и ночи.
     Но что -то по -прежнему не  так, чего-то мне еще не хватает. Совершенно
очевидно, что не хватает чего-то важного.
     Где его искать, я не знаю.
     Зато у меня есть мяч.
     Он меня очень выручает.
     И каждый вечер я подолгу занимаюсь тем, что кидаю его об стенку.

     Через месяц должен вернуться  мой брат. При нем  я  не смогу уже  здесь
оставаться.
     В запасе у меня остается один месяц.

     Я не скрываю от  себя, что нервничаю, когда думаю о  том, чем это может
кончиться. Я не притворяюсь перед собой.
     Я  мог бы, к примеру, сделать вид, что ничего особенного не происходит,
и положиться на авось. Закурить сигаретку и притвориться, что все в порядке.
Других  это, может  быть, и обманет. Например, девушек, Кима... Может  быть,
мне  и удалось  бы обмануть Кима. Но рано или поздно все бы повторилось. И я
снова очутился бы, как тогда, сидящим на траве,  и кто-нибудь-  брат или кто
-то другой-обнимал бы меня за плечи, а я бы обливался слезами.
     Что-то все-таки со мной не в порядке. Что-то явно не так.
     Больше  всего мне не хватает  сейчас старшего друга. Учителя. Человека,
который объяснил бы мне, что к чему.
     Хорошо,  если бы он  давал мне  задание, на мой взгляд бессмысленное, я
злился бы и  возмущался,  но выполнял бы  заданный урок. И затем, понемногу,
после  многих  месяцев тяжкого труда, я бы  начал понимать, что во всем есть
скрытый смысл и наставник действовал по заранее продуманному, точному плану.
И мне вдруг  открылась бы причинная  связь вещей. Я  понял бы  суть вещей  и
явлений.  Увидел бы логику  мировых  событий и  человеческого  поведения.  Я
научился  бы  также управлять собою  и  вызывать в людях  проявления  самого
лучшего, что есть в  каждом человеке, ну и так далее. И наставник сказал бы,
что ему  больше нечему меня  учить.  И на прощание  он подарил мне  что -то.
Наверное,  что-то большое. Может быть, автомобиль. И тогда я мог бы  сказать
ему, что  это слишком, что такого подарка я не могу принять,но он бы настоял
на своем,  и мы  расстались  бы с  ним,  и  прощание  было  бы  грустным, но
значитель-ным.  И тогда я окунулся  бы  в жизнь и, может быть, повстречал бы
кого-то, желательно девушку и создал бы семью,и, пожалуй, оосновал бы фирму,
которая производила бы полезные товары и услуги.
     Вот как все должно было  быть.  Да, черт возьми! Это же ясно как  день.
Именно так, и никак иначе!
     Однако такого наставника днем с огнем не сыщешь.
     Мне он так и не встретился.
     И все указывает на то, что придется мне обходится собствеными силами.

     Я стал вспоминать людей, на которых я смотрю с восхищением.
     Их мало.
     Вот люди, которыми я восхищаюсь:
     - Лори Андерсон,
     - Ганди,
     - Армия спасения,
     - Карл Баркс,
     - Астрид Линдгрен,
     - Орсон Уэллс,
     - Олаф Х.Хауге,
     - Ларс Лилло Стенберг.
     Я убежден, что дело в увлеченности. У меня пропала увлеченность.
     Ее нужно найти и вернуть.
     Где-то там она есть.
     Вероятно трепаться об этом тщеславно.
     В этом есть что-то от дзен-буддизма.
     Если я буду напрягаться, у меня ничего не получится.
     Получиться, когда перстану напрягаться.
     Проклятые буддисты! Воображают о себе, что уж они -то все понимают.
     жизнь

     В человеке, весящем 70 килограммов, содержится, между прочим:
     - 45 литров воды,
     - достаточно извести, чтобы побелить курятник,
     - фосфора, которого хватит на 2200 спичек,
     - жиру примерно на 70 кусков мыла,
     - железа на двухдюймовый гвоздь,
     - углерода на 2000 карандашей,
     - одна ложка магния.
     Я вешу более семидесяти килограммов.

     А еще я помню телевизионный сериал под названием "Космос".  Карл  Саган
расхаживал  среди декораций, как бы изображавших Вселенную,  и беззастенчиво
сыпал гигантскими числами.
     В одной из серий он сидел над резервуаром, где находились все вещества,
из которых состоит человек.  Он  размешивал их палочкой,  чтобы  посмотреть,
получится ли у него создать из этой смеси жизнь.
     Ничего у него не получилось.

     лес

     На улице весна.
     Внезапно стало тепло.
     Сегодня я отыскал у брата в шкафу велосипедные шорты. И футболку.
     Я приготовил  себе в дорогу бутерброды и  налил воды  в  старую бутылку
из-под "Фаррис". Еще я взял с собой мяч.
     Собравшись, я сел на велосипед и поехал в лес. Сейчас я в лесу.
     Тут  тихо-тихо.  Сегодня рабочий  день, так что,  кроме меня,  никто не
выехал за город погулять. Все на работе. Сидят в университете.
     Ну и пускай их сидят!
     У меня, как я  уже говорил, довольно приличный велосипед. С несколькими
скоростями. И покрышки с толстым рифлением. Там,  где я люблю кататься,  все
это необходимо. Что касается велосипеда, тут я фанат.
     Перед тем  как  купить велосипед,  я  перечитал уйму брошюр и каталогов
ведущих  производителей  велосипедов.  Я  люблю  разглядывать  велосипеды на
картинках,  воображая себе,  как я буду на них  выглядеть. Среди прочих  мне
попалась  брошюра некоего Гэри Фишера. Он  живет в  Калифорнии.  Гэри  Фишер
хвастается, что будто бы это он изобрел горный велосипед. Возможно, так  оно
и есть. Он составил толстый и дорогой каталог с картинками, на которых можно
видеть множество отличных велосипедов; там приводятся  также все технические
данные, а вдобавок цитируются его высказывания.
     В  одном месте  есть такое:  "Anybody who rides a  bike  is a friend of
mine"*.
     Мне это понравилось.
     Я  чувствую, что  все,  кто ездит на  велосипеде, мои друзья.  Большая,
дружная семья.
     Встречаясь с другим велосипедистом, я иногда говорю "привет!"
     Но сегодня я в лесу один.
     Это тоже здорово.
     Когда я выезжал со двора, ко мне подбежал Берре. Он спросил, купил ли я
шлем.
     Я сказал, что куплю, как только будут деньги.
     Он  еще  раз напомнил мне, что  случилось  с папой  одного  мальчика из
детского сада, Я кивнул и сказал, что буду ездить осторожно.
     Но я не особенно осторожничаю.
     Приятно ездить по лесным тропинкам.
     Временами  меня  подкидывает,  когда  под колеса попадается камень  или
корень.
     Когда я сказал Берре, что отправляюсь в лес, он рассказал, что его папа
однажды встретил лося. Берре сказал это с  гордостью. Я тоже встречал лосей,
но сейчас у меня не повернулся язык это сказать.
     Мы с  Берре  условились,  что  я  потом расскажу ему,  каких я  встречу
зверей.
     Пока что я встретил только одну лошадь и одну белку.

     Вспотев от езды, я остановился у лесного озерца и искупался.
     Искупался, несмотря на то что сейчас еще только апрель и вода холодная.
     Жарясь на солнце и дожидаясь, когда обсохну, я подкидываю  мячик.  Лежу
на спине и  подбрасываю его вверх. По большей части я  его  удачно ловлю, но
иногда он отлетает  в сторону, и  тогда  мне приходится вставать и подбирать
мячик.
     Наконец у меня кончилось терпение.
     Надоело мне за ним бегать.
     Пускай лежит там, куда укатился, пока я не обсохну.

     Я стал думать, с чего начались мои неприятности.
     Судя по всему, причина лежит где-то глубоко.
     Мои родители сделали свое  дело неплохо. Я  на  них не в  претензии.  В
школе тоже  у меня все  было в порядке. Никто  меня  не  обижал.  Во  всяком
случае, долго и настойчиво.
     Бывало, конечно, что кто-нибудь скажет гадость, но я  в ответ пинал его
в  голень или давал кулаком  в живот.  Так что ничего особенно  страшного не
было.
     Выходит, дело в чем-то другом.

     Мне почему-то кажется так, что я, наверное, слишком много  знаю о таких
вещах, много знать о которых - глупо.
     Я знаю страшно много всякой всячины.
     Вот список вещей, о которых я что-то знаю:
     - кино,
     - литература,
     - средства массовой информации,
     - политика,
     - конфеты,
     - искусство,
     - реклама,
     - аэродинамика,
     - общество эпохи информационных технологий,
     - Ролан Барт,
     - компьютеры,
     -история,
     - языки,
     - музыка,
     - топ-модели,
     - пустыня Сахара.

     Много - это действительно значит много.
     Я знаю имена, даты. Сотни имен и дат.
     Я знаю, кто первым поднялся на Эверест.
     Я знаю фамилии режиссеров самых идиотских американских сериалов.
     Я знаю  про исследовательскую работу,  в которой  доказано, что в  1957
году,  после того  как Брижит Бардо  сыграла  главную роль в  фильме "И  Бог
создал  женщину",  сорок  семь  процентов  всех  разговоров,  которые   вели
французы, были посвящены Брижит Бардо.
     Я знаю,  что  в  воздушном  потоке  над верхней  частью крыла  самолета
возникает зона пониженного давления и благодаря этому самолет может летать.
     Я знаю суждения Аристотеля.
     Я знаю суждения других философов об Аристотеле.
     Я знаю, сколько денег зарабатывает Клаудиа Фишер.
     Я знаю, что на Солнце время течет чуть медленнее, чем на Земле.
     Я знаю, как  долго  Христо и Жанне Клод пришлось  добиваться, чтобы  им
позволили упаковать здание берлинского рейхстага.
     Я знаю надпись на бутылке кока-колы.
     Я страшно много всего знаю.

     Не я один знаю все это.
     Многие знают больше, чем я. К счастью, это меня не волнует.
     Меня волнует другое: зачем мне эти знания?
     Что мне с ними делать?
     Конечно, я мог  бы принять участие в телевикторине и выиграть путевку в
Грецию. На двоих.
     Но у меня нет девушки. Мне пришлось бы ехать одному.
     Да и на что мне сдалась Греция?
     Нет никаких  оснований  предполагать,  что там я буду  чувствовать себя
лучше.

     Я не так уж глуп, чтобы не понимать, какая польза может быть от тех или
иных знаний. :
     Но я не могу с уверенностью сказать, какие из них важны, а какие нет.
     У меня отсутствуют критерии. Нет общего взгляда.
     Откуда взять общий взгляд?
     Может быть, это приходит с годами. А может, и нет.
     Что же мне делать: ходить дурак-дураком и ждать, когда оно свалится?

     Зря я учился читать.
     Одна приятельница моих родителей рассказывала, что в детстве она ходила
в такую группу или там клуб, где дети играли, пели песни и всякое такое.
     Она считала,  что этот клуб называется "Дум-дель-тей",  она  гордилась,
что ходит туда. И ей нравилось это веселое название.
     Научившись  читать,  она поняла,  что  ошибалась  и на  самом  деле  он
назывался "Дом детей".
     Ей было очень обидно.
     То же самое происходит и со мной.

     Кажется, все началось еще тогда, когда я разглядывал "Игротеку".
     Где  есть  про то, какое сегодня число, про маленькую стрелочку -  если
она подошла к пяти, то, значит, скоро пять часов.
     Медвежью услугу оказала мне Вибеке Сэтер.
     Теперь я знаю числа и буквы. И читаю вон как быстро.
     Но вот хотел бы я знать, что мне с этим делать!
     Сейчас поздно спрашивать. А может быть, даже глупо. Дело сделано.
     Я не могу вести себя так, как будто ничего этого не знаю.
     Паршивое дело! Честное слово!
     Мне бы лучше мячик.
     Мне бы велосипед.
     Вот вещи, с которыми я могу как-то сладить.
     По дороге домой я снова вижу лошадь.
     Гнедую лошадку.

     * Всякий, кто ездит на велосипеде, мой друг (англ.)
     животные

     Я запираю замок на велосипеде, и тут опять ко мне подходит Берре.
     Детский  сад сегодня закрыт. Берре играет во дворе один.  Он  строит  в
песочнице домики
     и хочет, чтобы я ему помогал.
     Я отвечаю, что сначала мне надо  подняться в квартиру, чтобы переменить
одежду и поесть,
     а потом я к нему спущусь.

     Факс от Кима.
     Довольно  долго он не подавал о себе вестей. Ким  пишет, что было много
работы. Наверное,
     там на Севере что-то  творилось  с погодой.  Но сейчас все успокоилось.
Погода устойчивая, ветер северо-западный, слабый, переменная облачность.
     У Кима выдался часок свободного времени.
     Мой список вещей, которые в детстве приводили меня в восторг, вдохновил
его на создание собственного списка.
     Вот список Кима:
     - играть в детектива,
     - Тарзан,
     - девочка в детском саду, которую звали Яннике. С длинными ресницами.
     -  еще  одна  девочка  в  детском саду,  которую  звали Вибеке. Тоже  с
длинными ресницами,
     - шпионить,
     - воровать яблоки,
     - "Лего",
     - космос,
     - супермен,
     - радиопьесы,
     - мой день рождения,
     - подарки,
     - театр,
     - рождественские календари,
     - синий детский автомобиль,
     - лазить летом на деревья,
     - строить домики,
     - поджигать автомобильчики из спичечного коробка,
     -  еще одна девочка,  которую тоже звали Вибеке;  она жила через дом от
нас, была старше меня
     и учила меня ездить на велосипеде.

     Список Кима, по-моему, очень хорош.
     Несколько пунктов оттуда  надо бы вписать  и в  мой,  но у  меня  такое
чувство, что уже нельзя ничего менять. Это значило бы слизать у Кима. Как-то
нехорошо. Но езда на велосипеде и игра
     в детективов  непременно  должны были попасть и в мой список.  Я сам не
понимаю, как я мог
     это забыть.
     А вот то,  что насчет девчонок, не  имеет ко мне никакого отношения.  Я
очень  долго  был к ним  равнодушен. Я дружил с  некоторыми девочками, но не
задумывался о том, что они - девчонки,
     а какие там у них ресницы - длинные или короткие, - этого  я  и подавно
не замечал.
     Мне  кажется, я впервые стал обращать на это внимание, когда в автобусе
какой-то дядька спросил меня, девочка
     я или мальчик.
     Идиот!
     "Лего" и космос есть в обоих списках. Еще бы их не было!
     Что-то не верится, чтобы Кима не интересовали письки и какашки.
     Уверен, что он просто забыл.
     Он писал второпях.

     Я спустился на двор. Берре по-прежнему сидит в  песочнице.  Он мурлычет
какую-топесенку,
     но,  что это, я не разобрал. На голове  у него велосипедный шлем. Может
быть, у  него  строгие родители.  Берре понастроил множество  цилиндрических
домиков. Наверное, он наполнял песком свое ведерко и,  хорошенько утрамбовав
песок, переворачивал ведерко вверх дном.
     Так и делают домики.
     Он предлагает мне, если я захочу, провести дороги и построить мосты.
     Конечно хочу!
     Некоторое время мы с ним сидим в песочнице,  строим и переговариваемся.
Это даже здорово. Снимает напряжение.
     Берре говорит, что у меня хорошо получается.
     Я говорю, что у него тоже получается хорошо.
     Мы с ним оба молодцы.

     Затем он спрашивает у меня, каких зверей я видел в лесу.
     Я отвечаю, что видел лошадь и белочку.
     Только двух зверей? - удивляется Берре.
     Ему кажется, что это мало. В лесу ведь столько зверей.
     Наша беседа все больше сосредоточивается на животных.
     В нее включается элемент соревновательности: кто видел больше животных?
     Я  говорю,  что  я, вероятно,  видел  их  больше,  чем Берре, но  это и
неудивительно - ведь я на двадцать лет старше.
     Я говорю ему, что еще раньше, чем он родился, я уже успел повидать уйму
зверей. Он спрашивает, видел ли я бобров.
     - Да, видел.
     - А северных оленей?
     - Да.
     - А глухаря?
     - Да.
     - Медведей?
     - Нет.
     А вот Берре видел медведей. В зоопарке.
     - В зоопарке - да, - говорю я. - Я тоже видел медведей в зоопарке. Но я
думал, что в зоопарке
     не считается.
     Берре удивлен:
     - Почему не считается?
     - Но тогда можно считать и тех зверей, которых мы видели по телевизору,
- предлагаю я.
     - А у тебя есть кабельное телевидение?

     Порассуждав  и  поспорив  со мной,  Берре  согласился, что  зоопарк  не
считается, Мы решили,
     что  будем  считать  только  тех  зверей,  которых видели  в  природных
условиях.
     Сначала я предложил ему считать только тех зверей, которых мы  видели в
действительности, но Берре сразу поймал меня на ошибке,  указав, что зоопарк
тоже действительность.
     С этим не поспоришь.
     А  чтобы компенсировать разницу в возрасте, Берре  будет считать  и тех
зверей, которых видел его  папа. Я  решил, что-так будет правильно. Это было
мое  предложение.  Несмотря на  такую  уступку, я был уверен, что все  равно
выиграю.
     На мой вопрос, знает ли он, каких зверей видел его папа, Берре спокойно
кивнул. Он не допускает такой возможности, чтобы папа не рассказывал ему про
всех зверей, которых видел.
     Мы  договариваемся, что  будет  учитываться только  один  представитель
каждого  вида, независимо  от  пола и возраста.  Так  что  не  записываем по
отдельности "жеребец", "кобыла"
     и "жеребенок", а только лошадь.
     На мой  взгляд,  лучше  было  бы отбросить  таких  зверей, которых  все
видели.  Чтобы не мучиться, вспоминая обыкновенных, скучных животных.  Таких
как, например, кошки и собаки. Или коровы.
     Но Берре не соглашается проводить такое различие.
     -  Все равно это звери,  - говорит  Берре. - Собака же не виновата, что
она обыкновенная.
     - Конечно нет, - соглашаюсь я с ним.

     Вот каких зверей видел папа Берре:
     - лошадь,
     - змею,
     - курицу,
     - кита.
     Я перебиваю его вопросом:
     - Кто видел кита - ты или папа?
     - Папа.
     - Ты точно уверен? Берре кивает и продолжает:
     - поросенка,
     - козу,
     - лебедя,
     - лося,
     - северных оленей,
     - косулю,
     - лань,
     - треску.

     - Постой-ка, - говорю я на это. - Треска не зверь. Треска - рыба.
     -  Ну и что? - говорит Берре. Я громко вздыхаю и говорю, что тогда  нам
придется перечислять всех рыб.
     - Конечно! - подтверждает Берре.-
     А ты как думал?

     - Пикша,
     - сайда,
     - лосось,
     -  Перестань, - говорю я. - Не надо выдумывать. Пускай твой  папа видел
кита, я согласен. Но акулу... Акулу редко кто видел - да почти никто!
     Но папа моего приятеля Берре, конечно же, видел и акулу.
     - Где же он ее видел?
     - Где-то там, в Австралии наверное.
     Мне только осталось развести руками. Что тут еще скажешь!
     - И кенгуру он тоже видел? - задаю я саркастический вопрос.
     - Да, - говорит Берре.
     - Кенгуру,
     - орла,
     - черепаху,
     - дикобраза,
     - кабаргу,
     - краба,
     - овцу,
     - белку,
     - выдру,
     - хомяка,
     - дятла,
     - кошку,
     - сову,
     - лягушку,
     - лисицу,
     - зайца,
     - глухаря,
     - оленя,
     - барсука,
     - певчих птиц.

     Напрасно  я   в  это  ввязался!  К   счастью,  теперь  уже  дело  пошло
помедленнее. Я благодарю судьбу, что Берре не знает названий всех птиц.

     - Корову,
     - белую куропатку,
     - горностая,
     - собаку.