с  материнской  стороны.  Несколько  недель
тому назад он рассказал мне  одну  историю.  Эта  история  повествует  о
добром мире.
   Дедушка с бабушкой  живут  в  желтом  деревянном  доме,  который  они
построили очень давно. У них есть большой сад,  на  который  они  всегда
тратили много времени. Цветы, деревья  и  кусты  значат  для  них  очень
много. Они знают все названия и когда что надо сажать, когда поливать  и
когда что сорвать. Они часто говорят о растениях и дарят цветы друзьям и
родственникам. Так было всегда, сколько я помню.
   Когда дом только  еще  строился,  дедушка  посадил  яблоню.  В  самом
дальнем конце сада. Я эту яблоню не застал.
   Когда я родился, ее уже не было. Но я про нее слышал.
   Сначала прошло довольно много лет, прежде чем на  этой  яблоне  стали
появляться яблоки. Много яблок. Бабушка готовила из яблок сок  и  варила
компоты.
   Хорошая была яблоня.
   Но потом произошел этот случай.
   В тот год выдалось  урожайное  лето,  на  яблоне  созрели  крупные  и
красивые яблоки.
   Еще немного, и пора будет снимать.
   Но однажды утром  дерево  оказалось  погубленным.  Несколько  толстых
ветвей валялось на земле.  Бабушка  вспоминала,  что  это  было  ужасное
зрелище. С тех пор яблоня больше не плодоносила. И дерево умерло.
   Дедушка пришел из сада и рассказал о случившемся бабушке.
   Потом он переоделся из рабочей одежды в выходной костюм и  отправился
мимо церкви туда, где находилось ремесленное училище.
   Там он поговорил с заведующим.
   В училище разобрались со случившимся,  и  спустя  некоторое  время  к
дедушке явились три паренька.
   Эти ребята лазили в сад воровать яблоки и поломали ветки.
   Ребятам было очень стыдно.
   Ну пошалили мальчишки! Казалось бы, ничего особенно страшного они  не
натворили, однако это был все же серьезный проступок.
   Поэтому дедушка и  заведующий  училищем  решили,  что  ребята  должны
ответить за свою проделку и понести наказание.
   Новая яблоня стоила в те времена сто пятьдесят крон. Сошлись на  том,
что ребята выплатят дедушке стоимость яблони.
   Каждому предстояло внести по пятьдесят крон.
   Бабушка говорит, что по тем временам это были большие деньги.
   Ребята должны были  отдавать  деньги  по  частям  каждую  неделю,  на
выплату долга должна была уйти вся осень  и  зима  и  половина  весны  -
столько времени нужно было для того, чтобы целиком рассчитаться.
   Дедушка уже побывал у них в училище, так что он знал, что у мальчишек
с деньгами дело обстоит туго. Они были не из местных, жили в  интернате,
кто-то из них приехал издалека, и их родители  уже  сильно  потратились,
чтобы только послать сыновей учиться.  Поэтому  мальчики  теперь  должны
были расплачиваться  сами  из  своих  карманных  денег.  Это,  очевидно,
означало, что мальчикам придется сильно сократить свои траты  на  всякие
платные удовольствия и развлечения. У них  почти  совсем  не  оставалось
денег на какие-либо покупки, на кино, они  не  могли  никуда  пригласить
девушку - o одним словом, ничего не могли себе позволить.
   Каждую субботу ребята с пришибленным видом являлись к  моему  дедушке
отдавать деньги. Они почти ничего не говорили. Только протягивали руку с
деньгами и высыпали монеты на широкую дедушкину ладонь. Он строго  кивал
в подтверждение, что все делается по правилам. Так  продолжалось  долго.
Прошла зима и настала весна.
   В мае все в саду зацвело,  а  у  ремесленников  вот-вот  должны  были
начаться каникулы, когда все разъедутся на лето по  домам.  В  последний
раз они пришли к дедушке с бабушкой нарядные, в выходных  костюмах.  Для
них это был торжественный день. Они позвонили, бабушка отворила дверь  и
пригласила их зайти. К приходу ребят  она  приготовила  кофе  и  испекла
вафли.
   Мальчиков усадили за стол угощаться, а они выплатили остаток долга  и
пожали руку дедушке.
   У  мальчиков  камень  свалился  с  души.  Они  улыбались  и   впервые
разговорились. Они рассказывали о школе, о том, что будут делать  летом.
Рассказали, как живут родители. Лица у них  были  счастливые.  Долг  был
возвращен. Они очистились от вины и наконец-то могли ходить  с  поднятой
головой.
   Потом мальчики собрались уходить. Они  попрощались  и  направились  к
выходу.
   Тут дедушка встал и сказал:
   - Погодите-ка, ребята! Есть еще одно дело.
   Мальчики остановились. А дедушка  вышел  из-за  стола,  направился  к
вместительному кухонному буфету  и  открыл  дверцу.  Порывшись  в  самой
глубине шкафа, он вынул оттуда три конверта. Держа их в руке, он подошел
к мальчикам и вручил каждому по конверту.
   Мальчики сначала не поняли. Они переглянулись. Потом открыли конверты
и по щекам у них заструились слезы.
   Дедушка возвратил им все деньги.
   Я все кидал и кидал мячик. Я как-то вошел в ритм.  И  хотя  игра  мне
удается, я не вижу причины перестать. В этой игре  удача  не  кончается.
Сколько бы ты ни играл, в ней никогда не потерпишь неудачу.
   Дедушка сказал мне, что он с самого начала задумал вернуть  мальчикам
деньги. "Тут дело было не в деньгах", - сказал мой дедушка.
   Я думаю об этих мальчиках. Сейчас они взрослые. Им, должно быть,  уже
за пятьдесят.
   Наверное, они почувствовали тогда, что мир -  добр.  Что  все  в  нем
связано. Что все имеет смысл.
   Интересно, что же они теперь делают. Наверное, у них тоже есть  семьи
и сады с яблонями.
   Мой дедушка - по-настоящему цельный человек.
   Интересно, цельный ли я.
   Интересно, есть ли вообще в моем поколении цельные люди.
 
ВРЕМЯ 
 
   Сегодня утром на полке у брата мне попалась одна книга. Она  написана
по-английски, и в ней идет речь о времени, о Вселенной  и  всяких  таких
вещах.
   Я заглянул в нее, но скоро  опять  отложил.  Над  такой  книгой  надо
попотеть, мне это не по зубам.
   Есть предел тому, за что я сейчас могу взяться. Я заходил взад-вперед
по комнате, меня одолевало беспокойство.
   Чтобы как-то отвлечься и занять свои мысли другими  вещами,  я  начал
листать старый фотоальбом, который попался  мне  под  руку  среди  вещей
моего брата. Там есть и мои снимки. На них я маленький. На многих я снят
в странных нарядах. В бархатных костюмчиках.  И  тут  и  там  -  весь  в
бархате.
   Наверное, в детстве я был очень самоуверенным.
   На одном снимке я стою со своим велосипедом. Велосипед зеленый. И  на
руле у него пять красных  божьих  коровок.  Я  одет  в  желто-коричневый
комбинезон.  Я  собираюсь  покататься  на  велосипеде.  Тогда  это  было
единственное, о чем я мог думать.
   Проснувшись утром, я думал: "велосипед". Единственная мысль.
   Сегодня я просыпаюсь со множеством мыслей. Никак  не  меньше,  чем  с
пятью зараз. Полная неразбериха.
   Я не знаю, что к чему по  большому  счету.  А  действительно:  в  чем
главный  смысл?  По  большому  счету,  я  понятия  не  имею,  зачем  все
существует.
   Я отправил Киму факс и спросил его,  во  что  его  одевали  родители,
когда он был маленьким, ходил ли он тогда тоже в бархате. Еще я  спросил
его, понимает ли он, в чем, по большому счету, главный смысл  того,  что
есть.
   Он  ответил  мне  факсом  "да"  по  поводу  бархата  и  "нет"  насчет
остального.
   Ким всегда тотчас же откликается на мои факсы. Можно подумать, что он
только и ждет, когда я пришлю факс.
   Эта мысль меня немного расстроила.
   Посиживая на  диване  и  разглядывая  полученный  от  Кима  листок  с
ответами "да" и "нет", я снова ощутил беспокойство. Я обнаружил, что уже
не сижу на прежнем месте, а переместился поближе к книжной полке и что я
вообще все больше времени стал проводить возле книг. Та книга стояла  на
своем месте, а я немного в стороне от нее. Косясь на нее одним глазом, я
постепенно придвигался все ближе и ближе.
   В конце концов я очутился на диване с этой книгой на коленях,  решив,
что не все ли равно, когда начинать - сейчас или потом, раз  уж  я  хочу
докопаться до самой сути моей проблемы. Хотя  я  не  совсем  уверен,  но
думаю, что это было сделано по зрелом размышлении.
   Книгу написал профессор, которого зовут Поль.
   Думаю, что человек с таким симпатичным именем  вряд  ли  ставит  себе
целью нагнать на меня страху.
   Несколько часов я провел за чтением и обнаружил, что оно повлияло  на
мое общее состояние.
   Хотя там и сказано, что Поль славится своим  умением  рассказывать  о
сложных вещах простым языком, книга показалась мне трудной.
   Поль занимается трудными вещами.
   А я ниже среднего подготовлен для их восприятия.
   В  гимназии,  выбирая  после  первого  класса  предметы,  которые   я
собирался изучать, я отказался от математики и физики. В  то  время  мне
казалось, что я уже знаю, какие вещи больше всего могут пригодиться  мне
в будущем. Сегодня я в этом уже не  так  уверен.  Может  быть,  я  тогда
ошибся.
   Итак, я не все понимаю. Возможно, я понимаю даже меньше,  чем  думаю,
но то, что до меня доходит, кажется мне увлекательным и пугающим.
   Я и не знал, что мой брат читает  такие  книги.  Похоже,  что  я  еще
многого не знал о своем брате.
   Еще больше я не знал о времени.
   В Бонне в одной  лаборатории  установлен  трехметровый  металлический
цилиндр.
   Поль пишет, что он имеет форму подводной лодки и заключен в  стальной
корпус, опутанный проводами и окруженный приборами. Это - атомные  часы,
и в настоящее время это самые точные часы на свете.
   По ним время измеряется точнее, чем по вращению Земли.
   Такая точность изумляет меня. Судя по всему, к земле она имеет  очень
мало отношения. Это просто чье-то постановление.  Мне  это  понравилось.
Как ни странно, я вдруг почувствовал, что время  стало  для  меня  более
наглядным и ощутимым.
   Кажется, мне хотелось бы иметь атомные часы.
   Для того,  чтобы  компенсировать  неравномерность  земного  вращения,
время от времени принято добавлять лишнюю секунду. В последний раз  одну
секунду добавили в июне 1994 года. А нам  -  то  об  этом  ничего  и  не
сказали.
   Благодаря атомным часам секунда получила  новое  определение.  Раньше
под секундой понимали 1/86 400 суток, теперь же секунда - это 9 192  631
770 колебаний атома цезия.
   Мне кажется, это много.
   Эти новые сведения выбили меня из колеи. Мне стало не по  себе,  и  я
схватился за  мячик.  Покидав  его  немного  о  дверцу  холодильника,  я
несколько успокоился и возобновил чтение.
   Помню, как мы пили молоко в начальной школе.
   У многих из нас уже были электронные часы. С секундомером.  Мы  могли
измерять время до сотых долей секунды. Что только  мы  не  измеряли  при
помощи секундомера! Это было наше любимое увлечение в то время.
   Одно время мы старались как можно быстрее выпивать молоко. У меня  на
это  уходило  не  меньше  пяти  секунд,  но  вот  Эспен,  эта   орясина,
проглатывал весь пакетик меньше чем  за  секунду.  В  свете  только  что
прочитанного мне это представляется впечатляющим достижением. Сам я мало
что успеваю сделать менее чем за одну секунду.
   Я могу барабанить пальцами по столу со скоростью пятнадцати ударов  в
секунду. Я вполне доволен таким результатом. А иногда я  фотографирую  с
выдержкой в одну тысячную секунды.
   Но все это - ничтожные скорости по сравнению с той, которую развивают
атомные часы. Могу ли я с уверенностью сказать,  что  это  действительно
так? Более девяти миллиардов колебаний в секунду? Я не в состоянии  себе
это представить. Это чересчур много. Моя способность  представить  себе,
сколько элементов составляет то или иное множество, имеет свои  границы.
Я легко могу определить на глазок, четыре или девять  коров  пасется  на
лугу, но если их будет больше пятнадцати, то мне уже надо считать их  по
одной. А все, что больше тысячи, становится для меня неразличимым.
   Я не могу проконтролировать атомы цезия. Я вынужден полагаться на то,
что Поль знает, что говорит.
   Я вынужден верить ему на слово.
   Я почитал еще немного.
   Дело становилось  чем  дальше,  тем  хуже.  Поль  говорит,  что  сила
тяготения влияет на время.
   То, что позволяет себе этот человек, переходит все границы!
   Без всякого предупреждения взять и заявить, что на время влияет  сила
тяготения и движение!
   Я  взглянул  на  обложку.  Книга  выпущена  серьезным  издательством.
Очевидно, он говорит правду.
   Я начинаю раздражаться.
   Почему мне никто этого не рассказывал?
   Неужели учителя физики сами не понимают, что  такие  сведения  меняют
общую картину? Или они дураки?
   В свое время я отказался от физики по той причине, что на  уроках  мы
рисовали протоны и электроны, не понимая, что все это значит. Я от этого
скучал. Мне было гораздо интереснее, обернувшись  к  девчонкам,  сделать
колечко большим и указательным пальцем  левой  руки  и  потыкать  в  это
колечко указательным пальцем правой.
   О времени никто даже не упоминал.
   Ни один из моих учителей ни единым словом  ни  разу  не  заикнулся  о
времени. Надо бы поинтересоваться, что они вообще знают!
   Может быть, они-то знали. В таком случае нужно им отомстить. Надо как
следует ткнуть их в спину в самый неожиданный момент.
   Я чувствую себя обманутым.
   Я чувствую, что у меня уже ни в чем нет уверенности.
   На Солнце время движется на две миллиардных  доли  медленнее,  чем  у
нас. Это связано с тяготением. Поль пишет, что там оно сильнее.
   Я-то думал, что время - это  время,  а  тяготение  -  это  тяготение.
Очевидно, на самом деле все не так.
   При помощи пары приличных атомных часов это можно доказать на  здании
"Эмпайр Стейт Билдинг".
   Я не выдумываю!
   Если поместить одни атомные часы у подножия "Эмпайр Стейт Билдинг", а
вторые на  вершине,  каждый  сможет  сам  убедиться,  что  верхние  идут
быстрее.
   Оставаясь  внизу,  можно  за  одну  человеческую   жизнь   сэкономить
несколько тысячных долей секунды.
   Тот, кто сидит наверху, будет немного старше, чем мы.
   Тут я откладываю книгу.
   Я чувствую себя измочаленным и взволнованным.
   Наверное, я как-нибудь в другой раз продолжу чтение.
   Это потрясает какие-то основы.
   Оказывается, время не существует.
   Тут трудно сделать какой-то другой вывод.
   Во всяком случае, не существует единого времени.
   Есть мое время. Твое время. Время Поля. Солнечное время.
   Много всяких времен.
   Много разных времен - это то же самое, что никакого времени.
   Если так, мне надо бы радоваться.
   Отчего же я не рад?
   Я ощущаю стресс.
   Может быть, радость придет потом.
 
ВЕЛОСИПЕД 
 
   Я все еще не испытываю радости.
   Безумие было читать эту книгу! Слишком самонадеянно!
   Я уже не очень уверен, что Поль такой уж симпатяга.
   Время, может быть, и не  существует,  но  тем  не  менее  все  как-то
движется. Жизнь идет своим чередом. Мы рождаемся и умираем. Я становлюсь
старше. Так какая мне разница от того, что на солнце время идет иначе?
   Надо, чтобы кто-то пришел и заставил меня что-нибудь делать. Пусть бы
кто-нибудь  попросил  меня  что-то  построить.  Только  чтобы  это  было
по-настоящему тяжело!
   Взять пескоструйную машину и отчистить что-нибудь этакое огромное.
   Давненько я не трудился по-настоящему, до пота.
   Я составил новый список. В нем перечислено то, что  вызывало  у  меня
душевный подъем, когда я был маленьким.
   - Вода,
   - машины,
   - мячи,
   - телефоны,
   - животные, которые были больше меня,
   - рыбы,
   - зеркала,
   - простыня с острым краем,
   - резать ножиком,
   - врать, скрестив пальцы,
   - кататься на лифте,
   - грузовики,
   - палочки,
   - животные, которые были меньше меня,
   - громкие звуки,
   - трактора,
   - поезда,
   - полицейские,
   - пожары и пожарные,
   - фокусы,
   - космос,
   - муравьи,
   - лебеди,
   - искусственные челюсти,
   - работа маляра,
   - скрепкосшиватели,
   - все, что можно кидать,
   - вещи,
   - пластырь,
   - молоко,
   - водоросли,
   - горки,
   - синий черничный сок,
   - "Лего",
   - все, что двигалось особенно быстро,
   - снег,
   - деревья,
   - узлы,
   - рассуждения о хоккее,
   - кубик Рубика,
   - газонокосилки,
   - фотоаппараты,
   - какашки и письки,
   - шишки,
   - мыльные пузыри,
   - Африка,
   - вещи, в которых встречается желтый или серебряный цвет,
   - сильный ветер,
   - шипучка,
   - все, что делал папа.
   Моя жизнь была переполнена всеми этими вещами. Это было так просто  и
здорово. Когда я не спал, то носился и был в полном восторге. Я не ходил
просто шагом. Я бегал вприпрыжку.
   Рассмотрев список, я отправляю его по факсу  Киму.  Я  чувствую,  что
задолжал ему ответный факс.
   Я подумываю, что надо  бы  составить  список  вещей,  которые  сейчас
вызывают у меня восторг. Я беру перо и бумагу, но ловлю себя на том, что
робею.
   Я испугался, что список окажется слишком коротким.
   Напрасно я отучился бегать.
   Я пошел  в  магазин  и  купил  литр  обезжиренного  молока.  Когда  я
вернулся, весь двор кишел детьми. На дворе гулял детский  сад.  Я  и  не
знал, что во дворе находится детский сад.
   Ко  мне  подъезжает  маленький  мальчик  на  крошечном  велосипеде  с
опорными колесиками по бокам. Мальчуган одет в комбинезончик, на  голове
у него шапочка с козырьком. Поверх шапочки нахлобучен велосипедный шлем.
Мальчик глядит на меня и на молоко, которое я купил. Он спрашивает,  мой
ли вон тот шикарный красный велосипед. Я киваю в сторону прислоненного к
деревянному забору велосипеда и спрашиваю: "Ты про этот?" Да, про этот.
   - Это мой, - отвечаю я мальчику.
   Мальчик полон восхищения. Он  говорит,  что  тоже  хочет  себе  такой
велосипед.
   Мы идем к моему велосипеду и рассматриваем его. Велосипед  большой  и
красный. Мальчик дотрагивается до рамы.
   Интересно, как он узнал, что это мой велосипед?
   Он говорит, что видел, как я ставил на него замок.  И  сообщает,  что
живет в соседнем доме. На самом последнем этаже.
   - Тебе совсем близко ходить в детский сад, - говорю я. Он кивает.
   - А еще я видел, как ты играешь в мяч, - говорит мальчик.
   - Неужели ты так поздно еще не спишь? - спрашиваю я.
   - Иногда бывает, - отвечает мальчик. Я спрашиваю, как его  зовут,  он
отвечает, что Берре.
   - У тебя тоже шикарный велосипед, - говорю я ему.
   Он отвечает, что это детсадовский велосипед.
   Берре немного помолчал. Потом он спросил меня,  надеваю  ли  я  шлем,
когда езжу.
   Я уже готов был соврать и сказать "да", но вовремя спохватился.  Ложь
сразу обнаружится. Я признался, что не надеваю шлема.
   - Нет, - говорю я.
   - Не езди без шлема, - говорит Берре.  Он  хочет,  чтобы  я  поскорее
купил себе шлем, лучше всего прямо сегодня.
   Он рассказывает мне, как папа одного мальчика из детского  сада  ехал
на велосипеде и столкнулся с  автомобилем.  Дяденька  был  без  шлема  и
пролежал в больнице почти неделю.
   Я не могу не признать, что это очень убедительный довод.
   - Ты прав, Берре, - говорю я мальчику.  -  Я  непременно  куплю  себе
шлем.
   Берре спрашивает  меня,  поеду  ли  я  сейчас  на  велосипеде.  Я  не
собираюсь никуда  ехать.  Я  шел  домой  и  собирался  пить  молоко.  Он
спрашивает, не выйду ли я потом покататься. Я не знаю.
   - Может быть, вечером, - говорю я ему.
   Берре хочет посмотреть, как я  буду  кататься,  но  вечером  его  уже
заберут из детского сада.
   - Может быть, ты увидишь меня из окна, - говорю я.
   - Может быть, - отвечает Берре.
   Я поворачиваюсь и иду к подъезду,  он  смотрит  мне  вслед.  Когда  я
обернулся, он мне помахал.
   Спустя некоторое время меня осенило, что надо было посадить Берре  на
мой велосипед и прокатить его по двору.
   Ему бы понравилось.
 
НАСТАВНИК 
 
   Однажды я так заигрался, что упал в обморок.
   Мне только что подарили горные лыжи, и я настолько ими  увлекся,  что
забыл про еду. Я прокатался целый день натощак.
   Кончилось тем, что от голода я потерял сознание и налетел на фонарный
столб. У меня было сотрясение мозга, и папа отвез меня в больницу.
   Доктор сказал, что это здорово так долго  играть,  но  все-таки  надо
ино