л сжимал сук Он не мог  оторвать  глаз  от
взбесившейся карусели и невозмутимой фигуры м-ра Дарка, стоявшего рядом,  за
пультом.
     Джим первым заметил новую странность и пихнул  в  бок Вилли М-р  Кугер!
Вот его снова вынесло вперед, и Вилли оторопел.
     Лицо м-ра  Кугера таяло,  как розовый воск. Руки на глазах  становились
кукольными, тело под одеждой усыхало, да и  одежда сжималась тоже, морщась и
корячась. Скрылся.
     Появился снова, став еще меньше.
     Огромным  лунным сновидением  разворачивалась  карусель, волокла против
естества  несчастных  лошадей,  засасывала  воздух  под дикую  музыку, а м-р
Кугер, обыкновенный рыжий м-р Кугер  с каждым оборотом становился все моложе
и моложе.
     Годы  слетали с  него, как пыль,  он беззаботно поглядывал  на  звезды,
скользил взглядом  по населенному мальчишками дереву, словно не замечая, как
мельчают черты его лица, заостряется носик, розовеют, тая, уши.
     Если в начале  карусельной круговерти ему было сорок, то  теперь - едва
ли девятнадцать. На глазах у всех  мужчина  превращался в юношу,  юноша -  в
мальчика...  Вот ему  семнадцать, шестнадцать...  Еще  оборот, еще...  Вилли
что-то шепчет. Джим считает круги, а ночной воздух теплеет, разогревается от
трения, от необузданного полета  шальных  зверей; но уже медленнее вращение,
реже  вскрики  калиопа,  и вот,  наконец,  Шипение,  усталый  свист,  музыка
проскулила жалобно  в последний  раз, карусель словно наехала на водоросли в
воде и встала.
     В деревянном  седле виднелась тщедушная  фигурка. Лет двенадцати.  Губы
Вилли без его участия шепнули: "Нет!"
     Губы Джима шевельнулись: "Нет!"
     Маленькая  тень  сошла с круга. Лица не видать,  а на руки  падает свет
фонаря. Розовые, сморщенные, словно новорожденные руки...
     Мальчик-мужчина   стрельнул    глазами.   Кажется,    ин   чуял   волны
благоговейного ужаса, исходящие от дерева. Ужасный взгляд, как железный шип,
пронзил  листву.  Маленький  человек повернулся, замер, а потом  по-кроличьи
чесанул по дороге.
     Джим раздвинул мешавшие листья. М-р Дарк  тоже уходил следом.  Вилли не
чаял дождаться, пока Джим спустился вниз.
     Но  вот   наконец   они   стоят  на  земле,  потрясенные  разыгравшейся
пантомимой, ошеломленные  таким  поворотом событий. Первым  заговорил  Джим.
Провожая  глазами  крошечную фигурку,  улепетывающую  по  дороге,  он  сипло
произнес:
     - Да, Вилли, я тоже хочу домой, хочу поесть в тепле и покое. Но мы  уже
слишком много видели. Надо же досмотреть до конца, а? Ведь надо?
     - Господи! - взмолился Вилли в полном отчаянии. - Да, я думаю, надо.
     И они вместе побежали вослед невесть чему и незнамо куда.
     Глава 19
     За  холмами  быстро  гасли  бледные  закатные  отсветы.  За чем  бы  ни
охотились ребята - оно далеко впереди, так  далеко, что не понять - есть или
нету. И все же, если вглядеться, под дальними фонарями нет-нет да и мелькнет
бегущая фигурка.
     -  Двадцать  восемь!   -  выдохнул  Джим.  -  Двадцать  восемь  раз  он
прокрутился.
     - Ничего себе карусель! - помотал головой Вилли.
     Маленькая  фигурка  далеко впереди остановилась  и оглянулась.  Джим  и
Вилли разом прянули за дерево, выжидая, пока это двинется дальше.
     "Это,  -  подумал  Вилли, -  но почему "это"?  Он  же мальчишка...  или
мужчина? Нет.  Это то,  что  менялось,  вот оно  что!"  Они  рысцой миновали
окраину, и тут Вилли осенило.
     - Слушай, Джим. Наверное, их там двое было, на карусели.
     Мистер Кугер и этот парнишка...
     - Нет, - отрезал Джим. - Я с него глаз не спускал.
     Они бежали мимо  парикмахерской.  Вилли скользнул глазами по  какому-то
объявлению в витрине и не смог сложить буквы.
     Впрочем, от тут же забыл об этом.
     - Эй! Он свернул на улицу Калпеппера! Живей!
     Они резко повернули за угол.
     - Ушел!
     Улица под фонарями лежала длинная и пустая. "Классики", расчерченные на
тротуарах, заметало палой листвой.
     - Вилли! А ведь мисс Фолей на этой улице живет?
     - Да, вроде бы. В четвертом доме, кажется... Только...
     - Он не кончил.
     Джим притормозил, засунул руки в карманы и, посвистывая, зашагал дальше
небрежной  походкой. Вилли  шел  рядом. Пройдя  третий  дом,  они посмотрели
наверх.  В одном из  слабо освещенных  окон кто-то стоял. Кажется,  это  был
мальчишка лет двенадцати.
     - Вилли! - одними губами позвал Джим. - Этот парень...
     - Ее племянник?
     - Племянник, как же! Держи карман! Отвернись, может, он по губам читать
умеет. Давай помедленнее. До  угла, а потом - обратно...  Ты лицо его видел?
Глаза,  Вилли!  Они-то  у  людей не  меняются, будь  тебе  хоть  шесть, хоть
шестьдесят.
     Лицо у него точь-в-точь как у мальчишки, но глаза-то мистера Кугера!
     - Нет!
     - Да!
     Они  остановились.  Вздрагивая  от  бешеных толчков под  ребрами,  Джим
крепко взял Вилли за руку и повел.
     - Неужто ты не помнишь, какие  у  этого Кугера глаза были, когда он нас
подхватил? А  потом этот тип чуть  меня  на дереве не увидел. Ух! Никогда не
забуду!  И вот сейчас, в окне, те же самые глаза. Давай еще разок пройдемся,
и помедленнее, поспокойнее. Надо же  как-то предупредить мисс Фолей, какая у
нее штука дома прячется.
     - Постой, Джим, да как же ты предупредишь ее?
     Джим не ответил. Только  глянул искоса  зеленым  сияющим глазом.  Вилли
опять,  как уже бывало, вспомнил  одного знакомого старого пса. Тот жил себе
спокойно месяц за месяцем, но потом однажды наступал момент,  и  пес исчезал
на несколько  дней, а то и на  неделю. Домой  он  возвращался весь в репьях,
прихрамывая, тощий, от него несло всеми помойками и болотами в округе. Можно
было подумать, он для того только и выискивал места  погрязнее, чтобы  потом
вернуться домой с глуповатой, смущенной улыбкой на морде.
     Отец звал его Платоном, в  честь древнего философа. Как  и Платон, пес,
похоже,  все знал и все понимал. Вернувшись на тропу  добропорядочности,  он
месяцами не сходил с нее, но однажды все начиналось сначала.  "И вот сейчас,
-  думал  Вилли, - на Джима тоже накатило.  Уши  торчком, нос - по ветру, он
что-то  слышит  внутри. Может  быть,  тиканье часов,  отсчитывающих  другое,
нездешнее время? Вон у него даже язык длиннее стал. Ишь, облизывается..."
     Они снова остановились возле дома мисс Фолей, но в окне никого не было.
     - Давай поднимемся, позвоним, - предложил Джим.
     - Хочешь столкнуться с ним нос к носу?
     - Надо  же удостовериться.  Лапу  ему потрясти,  в глаза посмотреть или
куда там еще.
     - Ты что, прямо при нем предупреждать ее будешь?
     - Да зачем? Потом позвоним ей и все расскажем. Пошли!
     Вилли  вздохнул  и покорился.  Поднимаясь  по ступенькам,  он  не знал,
хочется ли ему, чтобы в этом мальчишке скрывался м-р Кугер.
     Джим подергал дверной колокольчик.
     - А если он откроет? - не удержался Вилли.  -  Знаешь, я так  сдрейфил,
что с меня пыль осыпается. А ты что, вовсе не боишься?
     Джим с интересом изучил свои спокойные ладони, повертел их так и сяк.
     - Да будь я проклят! - выдохнул он. - Ты в точку попал: не боюсь я.
     Широко распахнулась  дверь,  и  на  пороге  предстала  улыбающаяся мисс
Фолей.
     - Джим! Вилли! Очень мило с вашей стороны!
     - Мисс Фолей! - выпалил Вилли. - У вас все о'кей?
     Джим в ярости взглянул на него.
     - О! А почему бы и нет? - удивилась мисс Фолей.
     Вилли сильно покраснел.
     -  Да  мы просто...  просто  беспокоились.  Эти  проклятые карнавальные
зеркала!
     -  Ерунда!  Я  уже  и  забыла  о них.  Может, войдете?  -  Она  все еще
распахивала перед ними дверь.
     Вилли шаркнул ногой и уже собрался ответить, но замер.
     Занавеска позади  мисс  Фолей колыхнулась и  обвисла,  как  темно-синий
дождь,  летящий  наискось  в  дверном   проеме.  В  том   месте,  где  капли
неподвижного  дождя   почти  касались  пола,  торчали  маленькие  запыленные
сандалии. Где-то за занавеской слонялся, видно, и сам недавний злой беглец.
     "Злой? -  опять подумал Вилли.  - Да  откуда я взял, что он  - злой?  А
впрочем, с чего бы ему не злым быть? Именно: злой мальчишка".
     - Роберт? - Мисс Фолей обернулась к дождевой завесе.
     Потом она  взяла  Вилли  за  руку и  ввела  в  квартиру.  - Роберт, иди
познакомься с моими учениками!
     Сквозь  синие   дождинки  просунулась  песочно-розовая  рука  и  словно
пощупала, какая там, в прихожей, температура.
     "Вот беда-то!  - успел подумать Вилли. - Счас он ка-ак на меня глянет и
тут же поймет все. У меня же эта карусель прямо в глазу отпечаталась, как...
как от молнии!"
     - Мисс Фолей, - с трудом произнес Вилли.
     Сквозь тускло мерцающий занавес непогоды выглянуло розовое лицо.
     - Мисс Фолей, мы должны сказать вам ужасную вещь...
     Джим ударил его по руке. Сильно ударил. Вот уже следом  за лицом и тело
проскользнуло через текучий полог. Мальчик.
     Стоит.
     А позади шуршит тихий дождь.
     Мисс Фолей слегка подалась вперед, к Вилли. Она ждет.
     Джим больно ухватил за локоть, тряхнул. Вилли сбился;  вспыхнул и вдруг
выпалил:
     - Мистер Крозетти!
     Внезапно  перед  его  мысленным  взором  совершенно  отчетливо  всплыла
бумажка в окне парикмахерской. Там было написано:
     "Закрыто из-за болезни".
     - Мистер Крозетти, - зачастил Вилли, - он... он умер!
     - Как? Парикмахер?
     - Парикмахер? - ахнул рядом пораженный Джим.
     - Вот, видите? - Вилли зачем-то потрогал себя за голову.
     - Это он стриг. А сейчас мы шли там... и написано... а люди сказали...
     - Какая жалость! -  Мисс Фолей попыталась  незаметно  подтащить к  себе
поближе розоволицего мальчишку. - Мне, право, жаль. Мальчики, познакомьтесь,
это Роберт, мой племянник из Висконсина.
     Джим протянул руку. Племянник с любопытством исследовал ее.
     - Чегой-то ты на меня уставился? - спросил он.
     - Кого-то ты мне напоминаешь, - протянул Джим.
     "Джим!" - мысленно завопил Вилли.
     -  О! Ты  на дядюшку  моего здорово похож, - нарочито спокойно закончил
Джим.
     Глаза племянника метнулись к Вилли. Что было делать?
     Пришлось сосредоточенно изучать пол под  ногами. "Нельзя  же,  в  самом
деле, дать ему посмотреть мне в  глаза, -  думал Вилли. - Там же  кто хочешь
увидит  эту  сумасшедшую карусель!"  Его  так и подмывало  напеть  мотив той
музыки-наоборот. "А все-таки надо,  - думал он. - Пора. А ну-ка, посмотри на
него!"  Вилли поднял глаза и в упор взглянул  на мальчишку. Бред, дичь, чушь
собачья!  Пол  качнулся под ногами и  поехал в  сторону. Розовая праздничная
маска  безупречно  изображала милое  мальчишеское  лицо,  а  сквозь  прорези
странно светились глаза м-ра Кугера,  глаза пожилого человека, яркие, острые
звезды, из тех, чей свет  добирается до Земли миллион лет.  Сквозь маленькие
прорези для ноздрей  входит теплый воздух, а вырывается ледяное дыхание м-ра
Кугера! И леденцовый розовый язычок точь-в-точь такие продают  на праздник в
день св. Валентина!
     - едва  заметно шевелится, быстро-быстро, за розовыми сахарными зубами.
Из-под  маски зрачки  м-ра  Кугера чуть слышно пощелкивали,  как  объектив у
"Кодака": линзы то вспыхнут, то пригасятся диафрагмой.  Вот он нацелился  на
Джима. Щелк, щелк! Прицелился, навел  фокус, щелкнул, проявил, высушил, -  и
Джим лежит на своем месте в картотеке.
     Щелк, щелк!
     Но ведь это  только мальчишка стоит в прихожей рядом с женщиной и двумя
другими подростками... Джим тоже не сводит с него глаз.  Лицо неподвижно. Он
тоже фотографирует этого Роберта.
     - Вы ужинали, мальчики? - пропела мисс Фолей. - А то давайте с нами. Мы
как раз садимся...
     - Нет, спасибо, нам пора идти.
     Все уставились на Вилли, словно удивляясь,  почему  бы ему не  остаться
здесь навсегда.
     -  Джим,  -  забормотал Вилли, - у  тебя ведь  мама  одна  дома, она же
ждет...
     - Ой, верно, - с неохотой протянул Джим.
     - А  я знаю,  как мы  сделаем! - Племянник  выдержал паузу,  чтобы  все
повернулись к нему. - Приходите к нам на десерт, а?
     - На десерт?!
     - А потом я возьму тетю на карнавал. - Племянник погладил мисс Фолей по
руке, и она нервно засмеялась.
     - Как "на карнавал"? - подскочил Вилли. - Мисс Фолей, вы же говорили...
     - Ах да, это глупость была, я  напугалась, - произнесла неуверенно мисс
Фолей. - Сегодня, в субботнюю ночь, самое время для карнавала. Я вот обещала
Роберту показать окрестности...
     - Ну, придете? - спросил Роберт, все еще не отпуская руку мисс Фолей. -
Попозже?
     - Здорово! - воскликнул Джим.
     - Джим! - попытался  вмешаться Вилли. -  Нас ведь  целый  день дома  не
было. А у тебя мама больна.
     - Да? Я и забыл. - Джим ядовито покосился на друга.
     Щелк! Племянник сделал рентгеновский снимок их обоих.
     На этом снимке,  конечно, видно, как трясутся холодные  косточки внутри
теплой плоти. Роберт протянул руку.
     - Ну, тогда - до завтра? Увидимся возле балаганов.
     - Отлично! - Джим сгреб и потряс маленькую руку.
     - Пока! - Вилли  выскочил за дверь, постоял,  качаясь, сделал отчаянное
усилие и повернулся к учительнице.
     - Мисс Фолей...
     - Да, Вилли?
     "Не ходите  с ним никуда!  - думал Вилли. -  Даже близко не подходите к
балаганам. Сидите дома, ну пожалуйста!"
     Вслух же он сказал:
     - Мистер Крозетти умер.
     Она  кивнула  и  пригорюнилась,  наверное  ожидая,  что   Вилли  сейчас
заплачет.  И  пока  она ждала,  Вилли  выволок Джима наружу, и входная дверь
отрезала их от  женщины и мальчишки с розовым лицом и с глазами-объективами,
которые все щелкали, фотографируя двух таких непохожих друг на друга ребят.
     Пока  они  в  темноте  нащупывали  ступени,  в  голове  у  Вилли  снова
завертелась  карусель,  зашелестела  жестяная  листва  дубов.  Он  с  трудом
выговорил:
     -  Джим!  Ты  ему  руку  пожал,  этому Кугеру!  Ты  же  не  собираешься
встречаться с ним?
     - Это Кугер, точно, - деловито заговорил Джим. - Глаза его. Эх, если бы
я встретился  с  ним  сегодня ночью, мы бы  все  выяснили. И какая муха тебя
укусила, Вилли?
     - Меня?  Укусила?  - Они добрались  до  конца лестницы и  разговаривали
яростным шепотом. Вот и улица. Оба задрали головы. В освещенном окне маячила
маленькая тень. Вилли вдруг встал как вкопанный. Наконец-то музыка  у него в
голове выстроилась как надо. Он прищурился.
     - Джим!  А ты знаешь,  что за музыка была,  под которую  молодел мистер
Кугер?
     - Ну?
     - Это же обычный похоронный марш, только задом наперед!
     - Какой еще похоронный марш?
     - "Какой, какой"! Шопен написал.
     - А почему "задом наперед"?
     - Да потому, что мистер Кугер не старел, ну, не к  смерти  шел, значит,
а, наоборот, от нее. Он же все моложе становился, верно?
     - Во жуть-то!
     - Точно! - Вилли напрягся. - Он там! Вон, в окне торчит.
     Помахать ему, что ли? Пока! Пока! Давай, пошли.
     Посвисти-ка что-нибудь, ладно? Только уж не Шопена, пожалуйста.
     Джим помахал рукой. И Вилли  помахал.  Они пошли по улице,  насвистывая
"О, Сюзанна...".
     Тень в окне тоже помахала им на прощанье.
     Глава 20
     Два ужина давно остыли в двух домах. Один предок наорал на Джима, два -
на Вилли. И того, и другого отправили спать голодными.  Шторм начался в семь
и кончился  в три минуты восьмого.  Хлопнули  двери, звякнули замки, пробили
часы.
     Вилли  стоял у двери  в своей комнате. Телефон  остался в прихожей. Эх!
Даже  если  он  позвонит, мисс Фолей,  скорее всего, не ответит.  Ее сейчас,
наверное, уже и в городе-то  нет.  Да и что бы он сказал ей? Мисс Фолей, ваш
племянник не племянник?  Мальчик на самом  деле - не  мальчик?  Конечно, она
засмеется. И мальчик  как  мальчик, и племянник  как  племянник. На  вид  по
крайней мере. Вилли повернулся к окну. В окне своей комнаты маячил Джим.
     Видимо,   он  решал  ту  же  проблему.  Окно   пока  не  откроешь,   не
посоветуешься. Рано  еще.  Родители внизу настроили свои локаторы,  только и
ждут, что бы еще добавить.
     Оставалось завалиться на кровать, что они оба и сделали.
     Оба пошарили под матрасами - не  завалялось ли шоколадки, отложенной на
черный день. Нашлось кое-что. Сжевали без особой радости.
     Постукивали часы. Девять. Полдесятого. Десять.
     Щелкнула задвижка на двери Вилли. Это отец открыл.
     "Папа! - подумал Вилли. - Ну зайди! Надо поговорить".
     Отец  тяжело вздохнул  на лестнице.  Вилли  ясно  представлял  себе его
расстроенное, не то смущенное, не то недоумевающее  лицо. "Нет, не войдет, -
подумалось  ему. - Ходить  вокруг да около, говорить какие-то необязательные
слова - это пожалуйста. А вот  войти, сесть и выслушать - этого  не будет. А
ведь тут такое дело..."
     - Вилли?..
     Вилли подобрался.
     - Вилли, - снова произнес отец, - будь осторожен.
     - "Осторожен"!  -  так  и  взвилась мать внизу.  -  И  это все, что  ты
собираешься ему сказать?
     - А что я ему еще скажу? - проворчал отец, уже спускаясь по ступеням. -
Он скачет, я - ползаю. Как тут равнять?
     Боже,  иногда мне  хочется... - Хлопнула входная дверь. Отец  вышел  на
улицу.
     Вилли  полежал  секунду и метнулся к окну. Отец так  неожиданно вышел в
ночь. Надо предупредить его. "Не я,  думал Вилли. - Не мне грозит опасность,
не за меня надо беспокоиться. Это ты, ты сам останься, не ходи! Там опасно!"
     Но он не открыл окна, не крикнул. А когда все-таки выглянул, улица была
пуста. Теперь - ждать. Спустя некоторое время  там,  внизу, вспыхнет свет  в
библиотечном окне. Когда начинается наводнение, когда небесный огонь вот-вот
рухнет на головы,  каким  славным местом становилась библиотека. Стеллажи...
книги, книги. Если  повезет, никто тебя там не сыщет. Да где  им!  Они  -  к
тебе, а  ты -  в  Танганьике в 98-м году,  в Каире  1812-го, во  Флоренции в
1492-м!
     "Будь  осторожен..."  Что отец  имел в  виду? Неужели  он почувствовал?
Может, даже слышал шальную музыку, ходил там, возле шатров? Да нет, никогда.
     Вилли  кинул  камешек  в  соседнее окно. Отчетливо было  слышно, как он
стукнул о стекло. И... ничего.  Вилли представил, как Джим сидит в темноте и
прислушивается. Он бросил еще один. Стук. Тишина. Что-то не похоже на Джима.
     Раньше "звяк"  еще звучал  в воздухе,  а рама  уже  взлетала  вверх,  и
появлялась голова,  из  которой торчали  во  все  стороны  смешки,  буйство,
разбойные планы один другого хлеще.
     - Джим! Да я же знаю, что ты там!
     Стук. Молчание.
     "Отец в городе. Мисс Фолей - и с кем! - тоже  там, - все  быстрее думал
Вилли.  -  Господи Боже, Джим, надо  же срочно  делать что-то!"  Он  швырнул
последний камешек. Стук. Слышно было, как отскочивший от окна камешек упал в
траву. Джим так и не появился. "Ладно", - подумал  Вилли и с досадой хлопнул
ладонью по  подоконнику.  Ладно.  Он  лег в кровать  и  вытянулся.  Холодно.
Неподвижно.
     Глава 21
     В аллее за домом издавна был настелен деревянный  тротуар из широченных
сосновых досок.  Видно,  его  уложили  еще  до того,  как изобрели противный
безответный  асфальт.  Еще дед Вилли,  мощный, неукротимый  старик, все дела
которого сопровождались  шумом и громом, с  дюжиной  других умельцев на  все
руки  продолжил  деревянный настил  футов на  сорок. Дожди,  солнце и  ветер
потрудились   над   ним,   и  теперь   доски  напоминали   остов   какого-то
доисторического чудища.
     Часы в городе пробили десять.
     Лежа  в  постели, Вилли  думал  о  трудах  деда  и  ждал, когда  настил
заговорит.  Не было еще  такого, чтобы мальчишки чинно подходили к  дому  по
дорожке  и звонили в дверь, вызывая друзей.  Что, других способов нет? Можно
бросить  камешек  в окно,  можно желудь на крышу, можно  запустить под  окно
приятелю  воздушного змея, изобразив  на  нем таинственный знак. Да мало  ли
что!  Джим  с  Вилли  не  составляли  исключения.  Поздними  вечерами,  если
попадалась могильная  плита,  чтобы