детства нагляделась. Алкоголь - страшный бич России.
     Дэвис (кивнув на  спящую Джейн). И в Англии не легче. Интернациональное
несчастье. Вот бы объединиться всем странам мира в борьбе с алкоголизмом. Мы
бы  нашли куда больше основ для  взаимопонимания. Но,  в любом случае, я вам
очень признателен за то,  что вы позаботились о моей жене, и буду многим вам
обязан, если об этом прискорбном случае, кроме нас, никто не узнает.
     Лидия. Меня и просить не нужно. Хотя бы из женской солидарности...
     В спальню  неслышно  вошел мальчик лет десяти в  ночной пижаме, потирая
ладонями заспанные глаза.
     Дэвис. Почему не спишь, Ларри?
     Л а р р и. Я думал, что уже утро, услышав голоса. Что с мамой?
     Дэвис. Мама спит. Разве не видишь?
     Л а р р  и. В одежде?  Это ей позволено? А меня она  каждый вечер перед
сном заставляет раздеваться.
     Лидия рассмеялась и, присев на корточки, обняла мальчика.
     Ларри. Как тебя зовут?
     Дэвис. Ларри,  это  бестактно. Джентльмен должен ждать, когда леди сама
представится.
     Лидия. Меня зовут Лида. Лидия. Зови меня тетя Лида.
     Л а р р и. Но вы мне не тетя. Мои тетки остались в Англии.
     Лидия. Умница. В России такой обычай: дети называют женщин тетями.
     Л а р р и. В России все не так, как в Англии.
     Лидия. Тебе больше нравится в Англии?
     Л а р р и (взглянув на отца). Как джентльмен я не смею вас обидеть...
     Лидия (тиская его в объятиях). Ты-прелесть, маленький джентльмен.
36. Экстерьер. Улицы Москвы. Ночь.
     Тот  же "Ровер" несется по уже пустынным  улицам ночной Москвы. Дэвис -
за рулем. Лидия - рядом.
     Лидия. Вам было  совсем не  обязательно  отвозить  меня домой. Могла бы
вызвать такси.
     Дэвис. Полноте, Лида. Меня совершенно не тяготит это ночное путешествие
по  спящей Москве. Наоборот, мне  выпал редкий случай побыть с вами наедине,
без свидетелей.
     Лидия. Милый Роджер, это все слова. Неуклюжий комплимент. Не  надо.  Вы
любите Джейн. Она этого  заслуживает. И, наконец, чем  я, начинающая русская
актриса, могу заинтересовать вас, преуспевающего
     дипломата... с блестящими перспективами на будущее.
     Д э в и с. И это вам известно? Любопытно, го каких источников?
     Л и д и я. В Москве нелегко утаить секрет.
     Д  э в и  с.  В  этом я с вами абсолютно согласен. И  даже наш  с  вами
разговор  в машине не  останется  секретом.  Видите, за  нами следует  серая
"Волга"?  Она  всегда сопровождает меня с момента  моего приезда в Москву, и
электронное   оборудование,  которым   она   начинена,   записывает   каждое
произнесенное нами слово,
     Лидия (оглядываясь). Неужели? А мы тут с  вами разболтались!  Но, может
быть, вам это только кажется? У страха глаза велики.
     Дэвис.  Нет.  Достоверные  сведения. Господа, записывайте. Я  говорю со
всей ответственностью. Вы следите за нами, но и мы не совсем  слепы. Поэтому
интересующих вас сведений вы не почерпнете из ваших  записей. Мы  достаточно
осторожны и взвешиваем  каждое слово. Русская дама, которую я  отвожу домой,
могу  доложить  вам, поведения безупречного и не роняет чести  своей страны.
Это к сведению тех, кто захочет ей попенять за связь с иностранцем.
     Лидия. Я никого не боюсь.  Мне нечего  стыдиться. И  чтоб  доказать это
тем,  кто вздумает  обучать  меня  нравственности, я приглашаю  вас,  мистер
Дэвис,
     заглянуть ко мне, выпить чашку кофе. Принимаете мое предложение?
     Д  э в и с. А вы-бесстрашны. Настоящая русская женщина. О таких я читал
в романах  Толстого.  Если  вы  отдаете  себе  отчет  в своем поступке  и не
опасаетесь последствий... с их стороны... что ж,  я с удовольствием принимаю
ваше приглашение.
     Он  резко прибавил скорость и на крутом вираже юркнул в боковую  улицу.
Лидия чуть не ударилась о стекло.
     Д э в и с (хохоча). Пусть догоняют, черт побери. Мой мотор сильнее.
37. Интерьер. "Ласточкино гнездо". Ночь.
     Дэвис, смеясь, расхаживает по комнате.
     Д э в и с. Оставили  с носом. За  мной им не  угнаться.  Ну вот,  милая
Лидия,  наконец,  мы действительно вдвоем и можем без опаски  говорить  друг
другу все, что нам вздумается.
     Лидия подходит к нему, кладет руки на плечи и заглядывает в глаза.
     Лидия. Роджер, я восхищена вами.
     Дэвис. А я - вами.
38. Интерьер. Аппаратная. Ночь.
     Безруков отходит от глазка и удовлетворенно потирает руки.
     Безруков.  Все. Они - в постели. Леша!  Включи все  камеры.  На  полную
катушку. Калинин! Скворцов! Вы готовы?
     В аппаратную входят двое крепких мужчин, одетых по-дорожному.
     Калинин. Ждем ваших указаний, товарищ майор.
     Безруков. Через пять минут - самое время войти.  Вы  как муж открываете
квартиру  своими  ключами.  Это естественно. Но учтите,  подполковник, рукам
особой воли не давать. Не то наломаете дров. Бить по-божески... Без следов и
последствий. Запомните,  что вы не  на ринге... и противник не вашей весовой
категории. Все! Приступайте.
39. Интерьер. "Ласточкино гнездо". Ночь.
     Роджер и Лидия - в постели.  Хоть они  и укрыты простыней, но по  всему
видно, что оба нагие. Ее и  его одежда в беспорядке разбросана по стульям  и
полу.
     Первым услышал скрежет ключа в замке Роджер.
     Дэвис. Там кто-то за дверью.
     Лидия. Кто там? Среди ночи...
     Калинин (из-за двери доносится его глухой
     голос). Лида! Это я. Принимай гостей.
     Лидия. Муж! Муж вернулся! У него есть ключи! Одевайтесь, Роджер!
     Двери  распахиваются.  На  пороге  ошеломленный  "муж"  -  подполковник
Калинин.  За его  спиной  -  Скворцов,  с  чемоданами.  Голые Дэвис  и  Лида
соскочили с тахты, кутаясь в простыни.
     К а л и н и н. О, какая  приятная картина! Не  ждали? Вот как ты, сука,
по мне скучаешь? Кто этот малый? Я из него сейчас вытряхну душу.
     Лидия бросается  между Роджером и "мужем". Л и д и я. Не тронь его!  Не
смей! Он - иностранец! Британский дипломат.
     Калинин и Скворцов  переглянулись.  Калинин.  Дипломат? Что  ж, еще  не
приходилось  бить  иностранцев.  Попробуем,  как  они  на  выдержку.  Сейчас
посчитаем ему  ребра.  А ну, гад, не  трусь.  Не  побоялся в  чужую  постель
залезть-принимай расплату.
     Лидия  кинулась на  мужа, повисла на нем. Он отшвырнул ее и  двинулся к
Роджеру. Но актриса, вскочив с полу,  прикрыла  своего любовника, и  тяжелый
кулак Калинина пришелся ей по спине.
     Д э в и с. Не троньте женщину!
     Калинин. Молчать!  Я об тебя руки  марать не  стану. Я подам  на тебя в
суд. Ответишь по советскому
     закону.  Всю  грязь выведем  на  чистую  воду.  У меня есть  свидетель.
Скворцов! Друг!  А  ну-ка,  пошарь  в  его  вещичках,  все  документы  вынь.
Понадобятся на  суде.  (Рассматривает  поданные  ему Скворцовым  документы.)
Развратник  из посольства ее величества  британской королевы. Вот  уж  будет
международный скандал! А с ней, сукой, посчитаюсь потом.
     Д э в и с. Я ее не оставлю одну.
     Калинин. Вот как? Джентльмен. Тогда  оба - вон! Духу вашего чтоб тут не
было!
40. Экстерьер. Улицы Москвы. Ночь.
     Несется по ночной Москве "Ровер" Дэвиса.
     Лидия. Куда вы гоните?
     Дэвис. Сам не знаю куда.
     Лидия. Езжайте домой.
     Дэвис. А вы? Вам никак нельзя туда возвращаться.
     Лидия. Роджер, милый. Думайте о себе в первую очередь. Я все же дома. У
меня полно друзей. Выручат. Что будет с вами? Если дойдет до суда...
     Дэвис.  Если до этого дойдет - конец моей карьере...  и, конечно, Джейн
от меня уйдет.
     Лидия. Это надо предотвратить во что бы то ни стало.
     Дэвис. Как? Посоветуйте. Я теряю
     самообладание. Не вижу никакого выхода.
     Лидия. Не отчаивайтесь, милый. Мы оба - в беде. Неужели нет выхода?
     Д э в и с. Оглянитесь. За нами следует та же машина. Мы - в западне.
     Лидия. Что же делать? Будем так всю ночь кружить по  Москве?  Роджер! Я
знаю, кто нам поможет!
     Д э в и с. Кто? Кто, кроме бога?
     Лидия. Нам поможет  ведьма. Реальная ведьма.  По  кличке  Мумия. Как  я
забыла? У нее огромные связи... на самых "верхах",  и если она возьмется, то
сумеет заставить моего мужа онеметь.
     Д э в и с. Ничего не понимаю. Боюсь, что вы начинаете заговариваться.
     Лидия. Поймете потом. Не теряйте времени. Езжайте, куда я вам укажу.
     Д э в и с. А удобно ли... в такой поздний час?
     Лидия. Ведьмы, как и все пожилые люди, страдают бессонницей.
     Д э  в и с.  Хоть к  черту, хоть к ведьме.  Выбора  у меня нет.  Ладно.
Говорите адрес.
41. Интерьер. Комнатка Мумии. Ночь.
     Мумия принимает ночных  гостей в том  же халате, навертев на голову тот
же тюрбан. И черный кот так же разлегся на ее коленях.
     Мумия. Бедные,  бедные  детки. Положение у вас незавидное.  Ох, до чего
незавидное. Мне даже стало жарко. Вспомнила свою молодость.
     Лидия.  Сейчас  вы все знаете.  Можете вы нам помочь? Если не  мне,  то
хоть, по крайней мере, ему. Я  не хочу, чтоб он  пострадал из-за меня. Кроме
вас, мне не к кому обратиться за помощью.
     Д э в и с. Если вы в состоянии выручить нас...
     Мумия. Меня  не  нужно  упрашивать.  Но чем я могу быть  вам  полезной?
Жалкая,  одинокая  старуха.  Только могу посочувствовать. У мужа Лидочки,  у
этого  подлеца,  все козыри  в руках. Он  имеет полное право подать в  суд и
затеять международный скандал... Никто не в состоянии заставить его молчать.
Никто... За исключением одной, небезызвестной вам, организации...
     Д э в и с. Что вы имеете в виду?
     Мумия.  КГБ. Это имя вам знакомо? Комитет Государственной безопасности.
Их люди  могут  все.  Они  - всесильны. Когда-то...  давным-давно... за мной
ухаживал  один такой человек... Было... было... Любовь до гроба... Теперь он
чуть ли не в генеральском  звании  у них... Высоко взлетел... Давно женат...
есть внуки...  Но  меня,  старушку, не  забывает...  по телефону...  сладкие
воспоминания юности. Спрашивает, не нужно ли мне чем помочь? А чем мне можно
помочь? Омоложения не существует. Ты, я говорю, лишь не забудь на похороны
     мои прийти. Мы с ним до сих пор на "ты".
     Лидия. Роджер! Я говорила? Мы спасены!
     Мумия. Ну, ну, не радуйтесь преждевременно.  Власть-то у  него большая,
да захочет ли?
     Лидия.  А  вы  попросите...  Я  готова на  коленях  стоять.  Миленькая,
хорошая, позвоните ему. Сейчас же... не откладывая.
     Д э в и с. Если вы сочтете возможным потревожить человека среди ночи...
     Мумия.  Сразу видно  заграничную птичку. Советскому  человеку  подобный
вопрос бы и в голову не пришел. Он  знает: наши органы не  дремлют. Они, как
совы,  бодрствуют  по  ночам...   оберегая   сон  советских  людей.   Совсем
заболталась.  Издержки советского патриотизма. Сейчас поищу телефон.  И если
он  не позабыл о моем  существовании, то вполне  может статься, что все еще,
возможно,  образуется.  У  меня  телефон,  извините,  в   спальне.  Попробую
дозвониться. А вы тут без меня не скучайте. И... не теряйте надежды.
     Мумия, с котом на руках, покинула комнату.
     Попугай  (до  этого  дремавший  в  клетке,   вдруг  отчетливо  повторил
скрипучим голосом последние слова хозяйки). Не теряйте надежды.
     Даже у Роджера проступила улыбка,  а  Лида рассмеялась. Она перегнулась
через  ручку  кресла к любовнику,  положила  его  руку  к себе на  колено  и
улыбнулась
     ему.
     Д э в и с. Никогда прежде не поверил бы, что мое будущее, вся моя жизнь
будет зависеть от какой-то дряхлой старушки...
     Л и д и я. Ты несправедлив. Это не просто старушка, это  - ведьма. Я же
тебе говорила. Ведьма с обширными связями... в самых высших инстанциях.
     Д э в и с. Если она...  эта добрая фея... сумеет все уладить, я  завалю
ее  комнату подарками, а сам  напьюсь на радостях так, как это  не удавалось
даже моей бедной Джейн.
     Из  приоткрывшейся двери  спальни показалась дымящая сигарета в длинном
мундштуке.
     Мумия. Вы готовы? Едем.
42. Экстерьер. Улицы Москвы. Ночь.
     У  массивного подъезда, охраняемого часовыми, стоит  автомобиль Дэвиса.
Его самого нет. Лидия и Мумия дожидаются его возвращения в машине.
     Мумия.  Учти, душечка, операция близится к концу. Поздравляю  тебя:  мы
вышли на финишную прямую, как говорят спортивные  комментаторы. Сейчас  там,
наверху,  наш  бедный  Роджер теряет последние остатки своей невинности. Ему
ничего не остается, как принять предложение генерала  отныне сотрудничать  с
нами. В противном случае - он конченный человек.
     Он  будет  опозорен.  Жена  его  бросит, а  ее  влиятельный  папаша  уж
проследит за тем,  чтобы имя Роджера Дэвиса больше никогда не фигурировало в
списках британских дипломатов. Даже самого низкого ранга. Дэвис не пойдет на
это. Он - карьерист. Доказательство этому
     -  женитьба на дочери  такого влиятельного  лица. А вот и он, голубчик.
Ух, лица на бедном нет. Спекся.
     Мумия вылезла из машины и с участием заглянула Дэвису в лицо.
     М  у  м и  я. Я  понимаю,  что  вам не  до  меня сейчас, но,  как лицо,
рекомендовавшее вас, я хотела бы знать, что сказал генерал.
     Д э в  и  с. Он сказал то, что я и предполагал. Самый худший и страшный
изо всех вариантов.
     М у м и я. Я - человек посторонний. И к тому же
     - маленький. Я  только хотела вам помочь. Не стану  проявлять излишнего
любопытства. Лишь один вопрос. Он вам что-нибудь пообещал?
     Дэвис. Обещал. Утром мне вернут документы.
     Лидия. Это уже неплохо. Поздравляю, Роджер!
     Дэвис.  Он  дал мне  сутки  на размышление...  и если  я  не приму  его
условий, то  на мне  можно  поставить  крест.  Бог  ты мой!  Я стал  жертвой
чудовищного шантажа.
     Лидия обняла Дэвиса.
     Лидия. Мужайтесь, Роджер. Все ведь зависит от
     вас. Впереди еще целые сутки.
43. Интерьер. "Ласточкино гнездо". День.
     Раздается звонок телефона, и Лидия поспешно снимает трубку.
     Лидия. Джейн, это ты, дорогая?
     Голос Джейн. Я звоню из аэропорта.  Мы  уезжаем в  Лондон. Всей семьей.
Внезапно. Не знаю почему.  Роджер в ужасном состоянии.  Я  звоню тебе,  чтоб
попрощаться,  хотя  он  запретил  мне  разговаривать с кем бы то  ни было  в
Москве. Прощай, милая. Я к тебе  так привязалась.  Мне в  Лондоне будет тебя
недоставать.
     Л и д и я.  До свидания, Джейн. Зачем "прощай"? Мы увидимся  в Лондоне.
Наша группа переезжает туда, чтоб продолжить съемки фильма. Алло! Ты слышишь
меня? Алло!
     В трубке послышались короткие, отрывистые гудки отбоя.
44. Интерьер. Дом родителей Лидии. День.
     В этой небогатой  и тесной квартире ощущается провинция. Старомодный, с
бахромой, абажур над большим обеденным столом, застланном скатертью с ручной
вышивкой.  Множество разнокалиберных фотографий в  единой  раме под стеклом.
Резной темный буфет с бутылями домашней наливки, увенчанными
     горками  сахара.  Под балками  потолка  по стенам  гирляндами провисают
связки репчатого лука и чеснока.
     Лидию, видно, только что с поезда, облепили, затискали  домочадцы. Отец
с матерью, две сестренки и братишка.
     Лидия. Задушите! Ой, как выросли!
     О т е ц. На своих харчах, под своей крышей, чего им не расти?
     Мать. А ты еще пореже приезжай - совсем не узнаешь.
     Лидия.  Так ведь  прежде-то денег на дорогу  не  могла собрать, а нынче
времени совсем в обрез, на один день только и отпустили.
     Отец. Знаем. Чего там!  В газетах  читали! Высоко летаешь, дочь! Гляди,
где сядешь!
     Мать. Не каркай! Ничем ему не угодишь. На радостях уже, никак, клюкнул?
     О т е ц. А как же по-твоему? Каждый день к нам, что ли, знаменитая дочь
приезжает? Я уж и гостей позвал. Пусть полюбуются, кого мы с тобой, жена, на
свет  произвели. Ух, девка,  мало  я  тебя  в детстве  порол!  Еще  бы  выше
взлетела.
     Мать. Уймись!  Кому сказала! Дочь в кои-то  веки  домой заглянула, а он
плетет невесть  что.  Ты  на  него не обижайся,  Лидуся. Это он от  радости.
Совсем одурел, как в газетах про тебя напечатали. Все газеты скупил и
     уж который раз перечитывает. Даже очки для чтения новые справил.
     Лидия. Папочка, милый!  Я  тебя очень люблю! И тебя,  мамуля! А уж  вы,
мелюзга, у меня из памяти совсем не выходите. Так мне с вами хорошо! Даже не
представляете. И никуда бы я не ехала за границу. С вами бы вот тут сидела и
в Москву бы нос не казала. Жили бы тихо-мирно. Господи, много ли мне нужно?
     Мать. Что, дочь, говоришь, не пойму? Тебе такая дорога открывается. Все
перед  тобой... к твоим ногам. Только бы и радоваться,  а у тебя... глаза на
мокром месте.
     Лидия. Мамочка,  дорогая!  Ой,  не  спрашивай.  Худо мне,  невмоготу. А
сказать не могу. Даже вам.
     Мать. Ой, горе мне! Неладно с тобой, Лидка?
     О  т е ц. Да слушай ты ее! Под отчий кров попала -  вот и расслабилась.
Хоть  вымахала, а все дитя. К мамке тянет. В такой дальний путь снарядилась.
Это  ж тебе не в Воронеж  или в Тамбов. В самый Лондон... столицу Британской
империи.  Будь  она  неладна...  Шутка  ли!  Нервишки  перетянуло.  Невольно
взвоешь.
44а. Веранда того же дома. Ночь.
     Через  широкое   окно  веранды,   раскрытое  настежь,  видно  все,  что
происходит в доме. А там во всю кипит праздничное застолье. Гостей полно, не
протолкнуться. Стол перегружен посудой и бутылками. Гости
     распарились,  осоловели   от  выпитого.  Больше  всех  гомонит   совсем
перебравший отец  Лидии. Под чей-то  аккордеон  он  выплясывает на свободном
пятачке и приглашает свою  дочь, тоже изрядно захмелевшую,  присоединиться к
нему. Под  громкое  одобрение  гостей и оглушительные хлопки в  ладоши Лидия
идет  танцевать с отцом, пляшет залихватски, самозабвенно, не как  столичная
актриса,  а  как  простая,  незамысловатая  девушка,  вроде  никогда  и   не
покидавшая этот тихий городок.
     А  на  веранде  кипят   свои  страсти.  Тут  дети  снимают  портновским
"сантиметром"  друг с дружки  размеры, а  старшая сестренка Лидии записывает
аккуратно все цифры на бумаге.
     Старшая сестра. Вот навезет нам Лидка подарков,  из самого Лондона! Мне
- дубленку!
     Младшая сестра. И мне!
     Старшая  сестра.  Ни   в  коем  случае!  Ты,  глупенькая,   ничего   не
соображаешь.  Как  же  это мы  с тобой  в одинаковом  выйдем?  Как из одного
приюта!
     Братишка. А мне джинсы!
     Младшая сестра. И мне тоже!
     Старшая сестра. Она хочет опозорить всю  семью. Пойми, мы теперь у всех
на виду. Из-за нашей Лиды.
     Из темноты к дому подъехал автомобиль-такси с
     шахматной  клеточкой  на борту, и молодой скуластый  шофер  поднялся на
веранду.
     Братишка. Такси! За нашей Лидой!
     Старшая сестра (шоферу). Саня, ты нашу Лиду не узнаешь! Такая красивая!
Ну, прямо кинозвезда.
     Саня.  Что  ж,  поглядим  на знаменитость. Чай,  не  совсем забыла, как
вместе в школу бегали.
     Из дома на веранду вывалился на нетвердых ногах отец Лидии.
     О т е ц. Я еду провожать! Не возражать!
     Мать сзади хватает его под мышки, чтоб он не упал.
     Мать. Куда тебе ехать? Ноги не держат. Спать иди.
     О т е ц. Не держат? Хочешь, я не в машине поеду, а рядом побегу? Голову
даю на отсечение.
     Мать. Спать, спать. Без тебя проводят.
     Лидия. Не надо меня провожать. Идите отсыпайтесь. Скоро светать будет.
     Мать. А может, останешься ночевать?  А,  доченька? Еще  бы денечек дома
побыла.
     Л и д и я. Не  могу, мамочка. Днем должна быть в Москве как штык. Иначе
с роли снимут. Другая поедет в Лондон.
     Мать. Тогда молчу. Ты умней - тебе  виднее. Прихвати варенья домашнего.
А? Пить чай станешь - нас вспомнишь.
     Отец оглянулся, запрыгал в руках у жены.
     Отец.  Лида! Ты там... за границей...  держись как  подобает. Ты нашего
роду... пролетарского. А кто такой пролетариат? Гегемон! Вот кто!
     Мать. Уймись, гегемон... Дочери бы постыдился. Нализался как сапожник.
     О т  е  ц.  А что,  сапожник  -  не пролетариат? Тоже  - гегемон. Одним
словом, авангард.
446. Интерьер. В такси. Ночь.
     Саня осторожно  ведет  машину по неровной  дороге  мимо  темных  спящих
домов. Лидия с хмельной ухмыл