я.  Роджер нетерпеливо срывает с нее последние одежды. Оба -  в
постели.
     Голос Дэвиса(из-за двери).Достаточно?Или будешь дальше смотреть?
     Джейн. Достаточно. Можешь выключить.
     Дэвис заходит в кабинет, выключает телевизор, поворачивается к Джейн и,
не глядя ей в глаза, произносит медленно, чеканя каждое слово.
     Дэвис. Мне нет оправдания. Я -  в нокауте. Как нам дальше быть - решать
тебе.
     Слезы застилают глаза Джейн.
     Дэвис покидает кабинет.
53. Экстерьер. Палуба теплохода. День.
     По  широкой Темзе,  минуя Тауэр, Вестминстер с Биг Беном -  самые яркие
приметы лондонского ландшафта, бежит белый речной теплоходик "Аякс", обгоняя
себе  подобные прогулочные кораблики,  переполненные  туристами,  и  темные,
глубоко осевшие в воде, баржи, старый эсминец,  пришвартованный  к берегу  и
превращенный в музей.
     На  "Аяксе"  нет туристов.  На его  палубе  работает  съемочная группа.
Проложены  рельсы,  и  по  ним ездит от  борта  к  борту тележка  с камерой.
Несколько статистов,
     изображающие пассажиров, теснятся у борта, а Лидия и английский  актер,
играющий Джона, репетируют с режиссером у самого носа корабля.
     Режиссер. Еще раз и будем снимать.
     Джон. Там моя школа. Видишь? А справа-банк, в котором работал мой отец.
Он говорит, что ты ему очень нравишься.
     Л и д и я. И он мне. А главное - я люблю тебя. И мне очень хорошо.
     Она смеется и обвивает руками его шею.
     Режиссер. Прекрасно. Больше не репетируем. Снимаем. Камера! Готовы?
     Оператор. Мы-то готовы. Но пока вы репетировали, солнцу надоело  ждать,
и оно заходит за тучу.
     Режиссер (взглянув на небо). Черт бы его побрал! Лондонское солнце. Это
надолго. Объявляю перерыв на полчаса.
     Ассистент оператора  надевает  на  камеру  чехол.  Статисты  садятся на
палубу и пьют  пиво  из банок. Лида  спускается по трапу и  открывает  дверь
каюты, превращенной в гримерную.
54. Интерьер. Каюта. День.
     В  каюте  установлено  зеркало,  а  перед  ним  - столик с флаконами  и
баночками с гримом. На диване сидит Джейн, Дэвис стоит у иллюминатора.
     Лидия. Как вы сюда попали?
     Д э в и с. А разве это имеет значение?
     Джейн.  Ваши британские  коллеги  по съемкам не забыли нас с московских
времен и были настолько любезны, что открыли нам вашу каюту, и мы здесь ждем
вас с нетерпением.
     Д э  в и  с. Мы воспользовались тем, что на съемках отсутствует этот...
Безруков... писатель. Нам бы не  хотелось его видеть. Лидия, закройте дверь.
Заприте изнутри... Нам необходимо поговорить без посторонних.
     Девушка покорно заперла дверь, села рядом с Джейн.
     Л и д и я. Я вас слушаю.
     Д э в и  с. Анатолий  Безруков -  никакой не писатель, а сотрудник КГБ,
офицер  советской  разведки.  Не сомневаюсь,  что вы  это прекрасно знали...
Задолго  до того, как  у нас  открылись  глаза.  Вы  не  только знали, но  и
сотрудничали с ним. Ваша квартира была западней, оборудованной по последнему
слову  техники,  и все, что произошло... между мною и вами... вся постель...
было  зафиксировано на  пленке... Не  надо оправдываться.  Я  корю себя. Сам
виноват. Джейн обо всем знает. Поэтому мы вместе явились к вам.
     Лидия. Зачем?
     Джейн.  Просить вашей  помощи.  Лишь  вы можете  спасти Роджера. Ваш...
писатель его шанта-
     жирует этим... гнусным фильмом... снятым в вашей квартире. Лида! (Джейн
опустилась на колени, обнимая ее ноги.) Спасите нас!
     Лидия. Как? Что я могу сделать?
     Джейн  начинает  рыдать, и  слезы выступают  на  глазах  у  Лидии.  Она
обнимает Джейн и рыдает вместе с ней.
     Д э в и с. Лидия! Если вы сохранили хоть что-то святое... Во имя Джейн,
которая вас любит... Наконец, во имя  нашего сына, помогите нам выбраться из
этой гнусной  ловушки. Я уверен, что вы  такая же жертва, как и  мы.  Вы-то,
действительно, актриса, а не сотрудник КГБ. Вас или запугали, или чем-нибудь
прельстили. Но  сейчас  на  карту поставлена жизнь...  живых людей. Джейн...
Ларри... и моя. Проявите великодушие... и благородство. Сделайте официальное
заявление...  в  прессе,  что вся эта  история  была заранее  спланированной
операцией КГБ. Дайте чистосердечные показания о роли, вернее, задании, какое
вы исполняли по их приказу.
     Джейн. Лида! Милая! Дорогая!  Вы не  откажете нам! Вы же чисты душой. У
вас честные, добрые глаза. Мое сердце меня не обманывает. Вы запутались в их
сетях... как и мы.
     Л и  д и я.  Но тогда мне  закрыт путь назад, домой. Вы понимаете,  что
требуете от меня? Никогда больше
     не увидеть своих родителей. Спасая вас, я  рою яму себе.  О, вы еще  не
знаете, с кем имеете дело! Они ни  перед  чем не остановятся. Они не оставят
меня в живых... ликвидируют в два счета. Такой ценой вы согласны спастись?
     Дэвис и Джейн растерялись, не находят  слов для ответа. Выручил их стук
в дверь.
     Лидия (нервно). Кто там?
     Голос гримерши (робко, из-за двери). Это я. Поправить грим.
     Лидия. Какой грим? Ах, оставьте меня в покое!
55. Экстерьер. Палуба теплохода. День.
     Солнце  сияет  над  Темзой.  Снова  проплывают  мимо  теплохода  Тауэр,
Вестминстер. На высокой башне отбивают время главные часы Лондона - Бит Бен.
     Тележка  с камерой подъезжает  совсем близко к Лиде и Джону, стоящим на
носу теплохода.
     Л и д и я. А главное - я люблю тебя. И мне очень хорошо.
     Режиссер. Стоп! Черт возьми! Разве можно  говорить "и мне очень хорошо"
таким замогильным голосом? Что с вами, Лида? Встряхнитесь, наконец! Не то мы
снова упустим солнце.
     У Лидии на глазах выступают слезы.
     Оператор оторвался от окуляра камеры и безна-
     дежно махнул рукой.
     Оператор. С таким  выражением на лице, милая, не в любви объясняться, а
служить панихиду в церкви.
56. Интерьер. Ресторан. Вечер.
     Русский ресторан в Лондоне. Один из  многих,  открытых старыми и новыми
эмигрантами  из России  по  всему земному шару.  На стене  в золотистой раме
чудовищная  копия картины Васнецова "Три богатыря".  Полотенца у  официантов
расшиты петухами. Оркестр, в русских рубахах навыпуск,  повязанных шелковыми
поясами,  играет на  балалайках;  бородатый  певец,  в таком  же  костюме, с
печальным и испитым лицом, чуть ли не рыдает в микрофон:
     Москва златоглавая, звон колоколов.
     Царь-пушка державная,
     Аромат пирогов.
     Конфетки, бараночки,
     Словно лебеди - саночки.
     Эх, вы, кони залетные!
     Слышна песнь с облучка.
     Гимназистки румяные,
     От мороза чуть пьяные,
     Грациозно сбивают
     Рыхлый снег с каблучка.
     Безруков ведет Лиду под руку между столиками.
     Безруков. Вот так всегда. Убегут из  России, потом  рыдают по ней. Нет,
Лида, хуже доли эмигранта. Особенно русского. Мы, русские, не приживаемся на
чужой земле. Я объездил почти весь свет, повидал  беглецов  на всех широтах.
Все плачут по Родине... Вот как этот.
     Как  бы в подтверждение его  слов,  певец на  эстраде  затянул,  словно
взвыл:
     Бегут весенние ручьи,
     И солнце в них купает ноги.
     А мы сегодня все спешим,
     Мы проклянем свои дороги.
     Ой, ты, синее небо России,
     Ухожу, очарован тобой,
     А березки, как девки босые,
     На прощанье мне машут листвой.
     Я нигде без тебя не утешусь,
     Пропаду без тебя, моя Русь.
     Вот вам крест, что я завтра повешусь,
     А сегодня я просто напьюсь.
     Другую буду обнимать,
     С другой, быть может, брошусь в омут,
     Но никогда ей не понять
     Чужую страсть к родному дому.
     Ой, ты, синее небо России,
     Ухожу, очарован тобой,
     А березки, как девки босые,
     На прощанье мне машут листвой.
     Я нигде без тебя не утешусь,
     Пропаду без тебя, моя Русь.
     Вот вам крест, что я завтра повешусь,
     А сегодня я просто напьюсь.
     Лида и  Безруков  заняли столик,  откуда лучше видна эстрада  и  слышен
рыдающий голос певцов. Актриса закрыла  лицо руками, слушая  песню. Безруков
отпустил официанта, принявшего заказ, и ласково тронул Лиду за плечо.
     Безруков. Нервишки разгулялись? А, моя детка? Пройдет.  Все в этом мире
проходит. А  что  остается?  Старость. Но это актуально для меня, увядающего
козла,  а к  тебе, моя  прелесть, пока еще  не  имеет ровным счетом никакого
отношения.  Поэтому пользуйся жизнью. Пока юна.  Пей ее радости пригоршнями.
Ну,  улыбнись,  мой  ангел. Нам зверски завидуют  эти несчастные  музыканты.
Мы-то  с  тобой  вернемся домой, а  им  России  не  видать  как своих  ушей.
Россия-мать строга и взыскательна, не прощает измены. Уж нам-то с тобой не к
чему грустить. Ты  - актриса  и должна  уметь улыбаться, даже когда  на душе
траур. Ляжешь спать пораньше, выспишься хорошенько  и утром будешь свежа как
огурчик. У каждой актрисы бывают срывы. Женщины, вообще, существа с
     неуравновешенной  психикой.  Отсюда и  перепады в настроении.  Утром ты
снова засияешь, как солнышко.
     Лидия. Боюсь, не уснуть мне.
     Безруков.  А для чего снотворное? У англичан таблетки куда лучше наших.
Я тебе дам. Действуют безотказно, уснешь как младенец.
     А новая песня с эстрады продолжает терзать Лидину душу:
     Четвертые  сутки  пылают  станицы. Потеет  дождями  донская  земля.  Не
падайте  духом,  поручик  Голицын,  Корнет  Оболенский,  налейте вина.  А  в
сумерках  кони  проносятся к яру.  Ну,  что загрустили, мой юный корнет? А в
комнатах наших сидят комиссары И барышень наших ведут в кабинет. Ах, русское
солнце,  великое  солнце! Корабль  "Император"  застыл, как  стрела. Поручик
Голицын, а может, вернемся? Зачем нам, поручик, чужая земля?
     Безруков с наслаждением ест, а Лида лишь ковыряет вилкой.
     Безруков. Котлеты  по-киевски  здесь  получше,  чем в Киеве. Только  за
границей и поешь в охотку русской пищи.  Дожила матушка  Россия!  Но это  уж
сферы
     высокой политики, и об этом пусть думают лошади-у них  головы  большие.
Ешь, Лидочка. У меня с тобой сегодня есть повод славно кутнуть.
     Лидия. Какой повод?
     Безруков. По секрету: Дэвис - у меня в кармане. Мышеловка захлопнулась.
     Л и д и я. Он сдался?
     Безруков. Я его припер к  стене. Намертво. Он оказался крепким орешком.
Все никак не хотел раскалываться. Но я нанес последний удар, от которого ему
не  устоять, и он уж теперь никуда  не денется. Приползет, как миленький.  И
будет лизать нам руки, как последний пес.
     Лидия. Что вы сделали?
     Безруков. Последний штришок.  Для полноты картины. Послал ему кассету с
фильмом...  ну, где наш Коля Смирнов употребляет голую Джейн. Помнишь, она у
тебя хлебнула с армянским коньячком снотворного?
     Лида морщится от отвращения. Безруков понимающе кивает.
     Безруков. В нашем деле, мать, средств не выбирают... И работаем мы не в
белых перчатках.
57. Интерьер. Кабинет в доме Дэвисов. Вечер.
     Кассета - в руке  у  Дэвиса.  Он  вставляет ее в видеомагнитофон. Затем
быстро запирает дверь на ключ
     и тяжело опускается в кресло перед телевизором.
     Загорается  экран  и  на  нем  -  смеющаяся Джейн. Меняется кадр.  Коля
Смирнов,  нагишом, раздевает  Джейн,  сидящую  спиной к  камере.  Совершенно
обнаженная  Джейн  раскинулась  на  тахте в  знакомой комнате  Лиды.  На нее
ложится  Смирнов.  Руки  Джейн  обнимают  его  шею.  Изображение  на  экране
сопровождается комментарием голосом Безрукова.
58. Интерьер. Детская в доме Дэвисов. Вечер.
     Джейн укладывает Ларри спать.
     Л а р р и. Папа не поцеловал меня на ночь.
     Джейн. Он занят у себя в кабинете. Пойди поцелуй его.
     Л а р р и. Я ходил. Дверь заперта. Он не открывает.
     Джейн. Значит, твой папа очень занят,  если он забыл поцеловать тебя на
ночь.
     В гостиной  звонит телефон,  и Джейн  выходит  туда. В  трубке  - голос
Лидии.
     Лидия. Джейн, ты - одна? Никого посторонних?
     Джейн. Нет. Роджер - в кабинете, а Ларри - у себя, ложится спать.
     Лидия. Тогда я могу говорить открыто. Джейн, я согласна. Ты готова дать
мне укрытие? Тогда быстро, никому ни слова, подъезжай к моей гостинице и жди
     меня в машине за углом.
59. Интерьер. Номер гостиницы. Ночь.
     Лидия поспешно роется в своих вещах. Извлекает пачку фотографий. Отец -
с матерью. Лида - с тетей Машей. Лида - школьница.
     Стук в дверь. Девушка замирает, затем быстро прячет все в шкаф.
     Лидия. Кто там?
     Безруков. Я не потревожил? Принес таблетки.
     Лидия открывает дверь. Безруков  входит, окидывает оценивающим взглядом
комнату,  в  которой  замечает беспорядок, кладет  таблетки  на  стол, а сам
садится в кресло.
     Лидия. Поздно. У меня нет настроения болтать.
     Безруков.  Не настаиваю. Сейчас уйду. Посижу и  уйду. Твое лицо  мне не
нравится. Уж не захворала ли? Вызвать врача?
     Лидия. Никого мне  не нужно. Я очень,  очень  устала.  Оставьте  меня в
покое.  Спасибо  за  таблетки.  Приму снотворное  и  постараюсь  уснуть.  Не
обижайтесь. Спокойной ночи.
     Безруков (неохотно вставая с кресла). Испаряюсь.
     Стоило ему  выйти,  как Лида  снова  бросилась  рыться  в  своих вещах,
расшвыряла все и взяла лишь
     фотографии, сунув их в сумочку.
     Затем отперла дверь, медленно приоткрыла, выглянула в  коридор и быстро
вышла. Не  оглядываясь, прошла пустынным коридором,  лифтом съехала  вниз и,
когда дверцы лифта распахнулись, столкнулась лицом к лицу с Безруковым.
     Безруков. Вот те на! Куда ты, Лида?
     Лидия. Пройтись перед сном. Жуткая головная боль.
     Б е з р у к о в. Но ты ведь приняла снотворное.
     Лидия.  Ничего  я  еще  не  приняла.  Мне  необходимо  подышать  свежим
воздухом.
     Безруков.   Ночью...  женщине   одной...  по  лондонским   улицам?  Это
небезопасно. Я пойду с тобой.
     Л и д и я. Я вас не приглашаю.
     Безруков. Что так?
     Лидия. Потому что я не поднадзорная.  Ясно? Могу я остаться одна? Скоро
вы и в туалет пойдете за мной!
     Безруков.  Ну  и темперамент!  Не ожидал. Ты  бы перед  камерой вот так
работала, цены б тебе не было!
     Лидия.  Мне  надоело  ваше  паясничанье.  Спокойной  ночи!  Идите своей
дорогой!
     Безруков. Если ты так  горячо  отстаиваешь свое право разгуливать одной
по ночному Лондону,  что  же ты мне  отказываешь в праве поступать, как  мне
будет
     угодно? А мне, как ни странно, тоже угодно  подышать свежим воздухом. И
именно теперь. Не возражаете?
     Лидия. Только без меня.
     Безруков. Я буду соблюдать дистанцию.
60. Экстерьер. Улицы Лондона. Ночь.
     Лидия, стараясь казаться спокойной,  медленно идет  по безлюдной в этот
поздний  час  улице.  В  нескольких  десятках  шагов  от  нее  прогуливается
Безруков. Она замедлит шаг - и он сдержит свой. Они минуют припаркованные  у
тротуара автомобили разных марок. В автомобилях - темно. Но сразу за углом в
первом же автомобиле мерцает  огонек  сигареты. Лидия бегом  устремляется  к
машине. Дверца сама  распахивается перед ней. Актриса прыгает в автомобиль и
захлопывает дверцу за собой.
     Лидия. Спрячь сигарету! Ложись на сиденье!
     Они вовремя успели залечь. Из-за  угла вышел Безруков и сразу обнаружил
исчезновение Лидии. Он  засуетился, побежал,  на ходу  заглядывая  за стекла
темных автомобилей у кромки тротуара. И когда он отбежал на довольно большое
расстояние, из  рядов автомобилей,  без  огней, выполз задом один.  Безруков
услышал  приглушенный рокот мотора  и рванул  назад. Но не успел. Автомобиль
развернулся и, дразня красными огоньками, устремился на большой скорости
     вперед. Безруков вскочил в свой автомобиль  и помчался вслед. Но бешецы
уже затерялись в потоке других машин на большой магистрали.
     Лидия в автомобиле порывисто обняла Джейн,  и  та чуть не  выпустила из
рук руль.
     Джейн. Сумасшедшая! Ты меня задушить. Мы собьем фонари!
     Лидия. Черт с ними, с фонарями! Жми, Джейн! Я не могу опомниться!
     Д ж е  и н. Я видела. Он не отступал от тебя ни  на шаг. Я уж подумала,
все погибло.
     Л и д и я.  О, если бы ты знала, какой он страшный человек. Меня до сих
пор трясет от страха.
     Джейн.  Теперь  ты  в  абсолютной  безопасности.  Я не стану доверяться
властям. Мы с Роджером сами тебя надежно укроем. Мой отец возьмет все дело в
свои руки. Можешь не опасаться.
     Лидия. Слушай, а как же  фильм? Как они его  завершат без меня? Да и не
нужен им больше  фильм, где в главной роли особа, изменившая  Родине. Отныне
на  мне -  клеймо преступницы. Вот  и объявилась я на экране в главной роли.
Столько лет мечтала. И все насмарку. Можно сойти с ума!
     Джейн.  Будет тебе. Отныне ты - свободный  человек. Ты выбрала свободу.
Подумай. Ты молода, и счастье тебе еще улыбнется. Мы должны немедленно
     отметить событие. Не правда ли? А то у меня совсем пересохло в горле.
     Автомобиль подъехал  к тротуару перед освещенными окнами паба - пивного
бара.
     Л и д и я. Я никуда не пойду. Я боюсь.
     Джейн. Боишься?  Подними  стекла  и  защелкни  все  двери.  Я все  сюда
принесу.
     Она выбралась из машины. Лидия подняла  стекла в обеих дверцах, а Джейн
подергала ручки и, убедившись, что Лидия заперта, пошла в паб.
     Далеко впереди свернула  к  тротуару  другая машина  и  припарковалась,
двигаясь задом, пока не стукнулась о бампер автомобиля, где сидела Лидия. Из
машины  выскочил  Безруков и прильнул к ветровому стеклу, за которым мерцали
расширенные от страха глаза Лидии.
     Безруков. Открой! Сейчас же выходи из машины!
     Лидия не слышит его слов, но по  движениям губ и мимике догадывается, о
чем говорит Безруков.
     Он  подергал  ручки всех  дверей, с досады стукнул по стеклу. Лидия  от
страха сжалась в комок.
     Безруков  еще  раз пригрозил  ей кулаком и,  оглянувшись  по  сторонам,
вытащил  из кармана  пистолет и приставил  его дулом к  стеклу,  за  которым
неподвижно  белело   Лидино  лицо.  Девушка   закрыла  глаза.  Выстрела   не
последовало. Когда она робко открыла глаза, Безруков
     стоял в  стороне от автомобиля, спрятав руку с пистолетом в  карман. Из
паба  вывалилась  пьяная  ватага  и,  горланя,  прошла  мимо  машины.  Лидия
закричала, но ее голос  не был слышен. Тогда  она стала лихорадочно  крутить
рукоятку, чтоб опустить стекло. В машину ворвался пьяный галдеж, но, увидев,
как ринулся к  ней  Безруков, Лидия поспешно подняла стекло до отказа, снова
отключившись  от  звуков  внешнего  мира.  Безруков  прилип к  стеклу,  всем
корпусом прикрыв руку с пистолетом, наведенным на Лидию.
     Спасение  пришло  с двух  сторон. Из  паба  бежала с  картонкой  пивных
бутылок Джейн,  а  мимо  прошествовали два  важных  лондонских  полицейских,
"Бобби", в черных плащах и старомодных черных шлемах, затянутых ремешками на
подбородках.  Безруков ретировался к  своему  автомобилю.  Но  Джейн  успела
разглядеть, его и, не раздумывая, остановила полицейских.
     Джейн. Пожалуйста, садитесь к нам в автомобиль и проводите домой. Я вас
очень прошу.
     Первый полицейский. Видите  ли, уважаемая, если каждую подвыпившую леди
лондонская полиция будет  провожать домой, то город останется незащищенным и
отданным на милость преступникам.
     Джейн. Вот он, преступник! Этот человек преследует нас!
     Полицейские посмотрели,  куда  она  показывает,  но  уже  было  поздно:
автомобиль  Безрукова  отъехал, не зажигая  огней, и растворился в  темноте.
Лидии, наконец, удалось открыть стекло.
     Л и д и я. Он угрожал мне пистолетом! Он от нас не отстанет!
     Второй полицейский. Кто он? Вы его знаете?
     Джейн.  Садитесь  к  нам. Помогите  живыми  добраться домой. Я  вам все
объясню по дороге. Речь идет о крупном международном скандале.
61. Интерьер. Гостиная в доме Дэвисов. Ночь.
     Первым, кого  увидели Джейн  и Лидия,  был зареванный  Ларри,  в ночной
пижаме. Он бросился к матери.
     Ларри. Папа! Был выстрел! Он не отвечает! Я слышал выстрел!
     Ларри, захлебываясь плачем, тыкал пальцем в двери кабинета.
     Джейн. Роджер! Роджер! Отвечай!
     Дверь не поддавалась.
     Полицейские молча вдвоем навалились на дверь