- Ты и 
Дом; нет, втроем -- Ты, Дом-на-Перекрестке и мир, мир за окнами, мир людей, 
которые верят... 
Из всех тайных братств Искушенного Халла к Предстоятелю Таргилу шли 
послания. В его руках сосредоточивались тонкие нити, нити информации и 
понимания, хотя иногда Таргилу казалось, что он опутан этими нитями, и 
лучше ему было бы не знать, что... 
В Но-Ирри обветшал и покинут жрецами храм Огненного Тэрча. Местные 
жители разобрали его для собственных нужд, ссылаясь на гнев единственного 
великого и могучего Инара-Громовержца. Сказки о битвах Тэрча с горными 
гигантами запрещены, барельефы над входом сколоты, и поверх сельским 
маляром нарисован бородатый Инар с кривой молнией в руке. 
Три рунных столба Реи-Звездноглазой -- в предгорьях Хоара, Пши и в долине 
Иссы -- снесены до основания, дабы не порочилим единственно сущую Матерь-
Ночь Ахайри. Миф о сошествии Реи в Бездну признан еретическим, пять 
строптивых сказителей сожжены, остальные поспешили уйти в писцы и 
балаганные зазывалы. 
У Райзского залива пьяными рыбаками изнасилованы восемь служительниц 
Аэллы Пенногрудой; одна из них, по имени Элиноар, вскоре повесилась, судьба 
остальных неизвестна. Рыбаков судили и дали год портовых работ условно -- 
выяснилось, что они действовали во славу единственно существующей Сиаллы-
Лучницы и были спровоцированы развратными лжеобрядами. 
В капищах Эрлика, Зеницы Мрака, возобновились человеческие 
жертвоприношения. Власти молчат и смотрят на это сквозь пальцы. Об 
явившийся в столице пророк Шиблы-Исторгателя Душ разорван толпой -- во 
имя единственного и непреложного Эрлика. Легенды о Шибле и темных реках 
подземного мира спешно переделываются -- в основном, меняются имена. 
Все ремесленники перед началом работ обязаны возносить мольбу к Отцу 
Тайного знания Хаалану. Книги без аналогичного посвящения считаются 
кощунственными и сжигаются принародно. Иногда -- вместе с автором. 
В столице поговаривают об об явлении Пяти Культов государственной 
религией со всеми вытекающими последствиями. Ходят слухи о черных списках 
еретиков и двоемыслящих, оружейники перегружены заказами -- предполагают 
скорую Священную Войну. 
...Таргил подумал о Предстоятелях гибнущих культов -- знахарях, магах, 
жрецах, пророках -- об их ужасной судьбе; затем мысли его перескочили на Дом 
и бьющуюся в его изменчивых стенах неприкаянную сущность Авэка ал-
Джубб... 
Ему захотелось напиться. 
"А ведь ты знал, на что идешь,-- Таргил сжал обеими ладонями виски и 
зажмурился, словно от головной боли,-- знал, что нарушаешь равновесие, и 
нечего теперь лукавить... Ты ведь тоже сыт. Твой Дом безошибочно 
ориентируется в ауре верующего человечества, он точно чувствует узловые 
места ее структуры, Перекрестки эмоциональных потоков -- и все вы, живущие 
в Доме-на-Перекрестке, заряжены до предела и способны на многое... 
Но отчего же вам ничего не хочется делать?.." 
Он боялся признаться самому себе, что ему теперь нужно гораздо больше веры, 
чем раньше; что она не настолько заряжает его, как до возникновения Дома, 
заряжает и толкает на сверх естественное -- нет, вера людская теперь будто 
проходила сквозь него и изливалась... 
Куда? В Дом-на-Перекрестке?!. 
Кто они, Предстоятели Дома -- ясновидцы, переставшие предсказывать; жрецы, 
переставшие служить; маги, разучившиеся творить чудеса; Предстоятели, не 
захотевшие отдавать?.. 
Кто? Мудрые, выигравшие бой? Или черви в теле клеща, присосавшегося к 
человечеству? 
Или части Дома -- жвалы, лапы?.. Рабочие органы зверя на тропах духа 
человеческого... 
Кто?!. 
Вот тут-то и вошел Махиша. 
Короткие толстые пальцы его охватывали горлышко плетеной бутыли, в 
которой что-то булькало, распространяя соблазнительный запах. Словно 
чувствовал быкоподобный Предстоятель гневного Метателя молний... тихий, 
грустный человек... 
-- Ты не спишь, Таргил? Я вот не сплю... Выпить хочешь? 
Это было до того непохоже на обычное поведение Предстоятеля Махиши, что 
Таргил на мгновение зажмурился и затряс головой. А когда он вновь открыл 
глаза, то опять увидел стол (ставший за это время массивным и 
полированным), донесения из братств Хаалана, а в дверях стоял Махиша и 
виновато моргал короткими рыжими ресницами. 
-- Налей мне, Махиша, вина,-- как-то невпопад возвестил Таргил,-- чтоб кубок 
отливал багряным, чтоб я почил в блаженстве пьяном, забывшись в паутине 
сна... 
-- Ты что, сошел с ума? -- Махиша прикрыл за собой дверь и опустился в 
невесть откуда взявшееся кресло. -- Завидую... 
-- Налей, налей, не спорь со мною, ведь не вино тому виною, что я не знаю, что 
такое -- покой... а я ищу покоя... 
-- В стихоплеты решил податься? Зачем?.. 
-- Зачем? -- повторил Таргил, бессмысленно комкая бумаги на столе. -- Зачем?.. 
Пять сказителей сожжены, остальные подались в зазывалы... Миф признан 
еретическим, а культ Искушенного Халла процветает... Процветает! И прочие 
процветают -- все Пять Культов! Аки лотос о пяти лепестках... в гниющем 
болоте... и деревенский маляр замазывает сколотые барельефы!.. Скажи, 
Махиша, ты еще помнишь -- равнина, две армии -- и ты, вскинувший руки к 
вспухающему небу; и молния рушится на жертвенный алтарь, когда вера в 
Инара исторгается из тысяч людей, проходит через тебя, сжимаясь в тугой 
комок, и рождается Миф, рождается... 
-- Помню,-- глухо пророкотал дальний гром,-- ...еще помню... 
-- А теперь? 
-- А теперь я сыт. Дом находит мне Перекрестки, люди верят, их вера течет к 
Дому, я чувствую ее, я сыт, и... тратить накопленное на бесполезные чудеса 
вроде бы глупо... и... 
-- И..? 
-- И -- все. Я говорил с Лайной -- у нее то же самое. 
-- Миф признан еретическим,-- Таргил уставился на стену, на возникающий в ее 
центре гобелен и две шпаги над ним,-- признан -- и все... Сказки о Тэрче 
запрещены, в легендах канцеляристы меняют имена... Если так пойдет дальше... 
-- Ну? -- выдохнул напрягшийся Махиша. 
-- ...Налей мне, Махиша, вина... За последнее время вне Дома не родилось ни 
одного нового мифа. Да что там мифа -- захудалой сказки! Так, одни бытовые -
- о плутах и лавочниках... Пойми, Махиша, культов становится все меньше, а 
мы, Предстоятели оставшихся, сидим в Доме и едим, едим, едим!.. Вера 
становится привычкой. А привычка -- это смерть. И поэты уходят в писцы, а 
живописцы -- в маляры... 
Таргил резко встал. 
-- Мы породили зверя,-- жестко закончил он. -- Зверя, рыщущего на 
Перекрестках. И если так пойдет дальше -- нам понадобятся Мифотворцы... 
 
ДЕВЯТЬ ШАГОВ ПЕРЕДЫШКИ 
 
...Дверь распахнулась под тяжестью моего тела, и я рухнул на пороге. Потом 
изогнулся и с трудом перекатился в комнату, больно ударившись головой об 
угол тумбочки. 
-- Я -- Сарт...-- прохрипел я и потерял сознание, потому что не ощутил 
привычного противостояния Дома, его сопротивления при звуках моего имени. 
Потерял СВОЕ сознание, не приобретя взамен никакого другого; и 
спасительный мрак беспамятства склонился надо мной и вытер пот со 
лба...Ничто. Большое теплое Ничто. И в нем -- я. Маленькое вялое 
ничтожество... 
*** 
...Когда я снова сумел открыть глаза, то неожиданно обнаружил, что утратил 
способность воспринимать действительность целиком. Только по частям. И не 
больше одной за раз. 
Стена. Стена, стена, стена... 
Тумбочка. Вот зараза, как голова болит!.. Снова стена. Кровать. Знакомая 
такая, с плюшевым покрывалом... На покрывале -- Грольн. Спит. Или тоже без 
сознания. Тело так до конца и не расслабилось, скорчилось в немом протесте, 
тонкие пальцы сжались в кулачки -- не разожмешь... спи, Гро, спи... 
Стол. Привалившись к нему, сидит Эйнар. Сидит на полу, одежда вся 
превратилась в лохмотья, руки голые до плеч, ободраны напрочь, красные... 
Это он притащил Грольна сюда, точно, он... 
-- Здравствуй, Эйн,-- в горле у меня заклокотало, и выглядел я в этот момент, 
наверное, чрезвычайно глупо. 
-- Привет,-- ответил Эйнар. -- Ты не шуми, ладно, пусть мальчик поспит... Это 
ведь твоя комната, Сарт, неизменная -- где Предстоятели этого, с перстнем, 
хоронили... если Дом не врет... Выбрали, в общем, заново -- и Грольн, и я. И ты. 
Хотя ты уже давно выбрал... 
Части реальности, ограниченной стенами сумасшедшего Дома, внезапно 
слились в одно целое, и я со стоном схватился за голову. Я помнил все. Все, что 
с таким упорством вколачивал в меня Дом-на-Перекрестке -- но помнил это все-
таки Я. 
Я. И это была моя комната. 
-- Вы здесь давно? -- спросил я у Эйнара, потому что молчать было больно. 
-- Второй день. Грольну спасибо -- я его почти на пороге подобрал... 
невменяемого. Он дверь на себя дергал, а она внутрь открывается, и замок 
хилый... ты уж прости, Сарт, я починю потом... Он кричать начал -- а у меня 
как раз просветление. Услышал, прорвался... Спит он все время, я даже бояться 
начал... 
-- Не сплю я,-- Грольн слабо заворочался на кровати, и мы с Эйнаром 
повернулись на голос. -- Он только этого и ждет... 
-- Кто ждет? -- удивился Эйнар. 
-- Дом. Дом ваш... Это же зверь, животное!.. Он и Предстоятелей сожрал, и вас 
сожрет, и меня! Я помню, что Он мне нашептывал... все помню! Один только 
ушел, удрал -- и тот -- Таргил, убийца, гад... ничего, найду, достану... 
Я положил ладонь на потный лоб юноши, и Гро затих, лишь изредка 
всхлипывая. Потом я попытался встать, и меня тут же повело в сторону. 
-- Сарт, тебе плохо? -- мгновенно встрепенулся Гро, и я успокаивающе похлопал 
его по щеке, другой рукой намертво вцепившись в косяк и постепенно 
привыкая к головокружению. 
-- Ты знаешь, Эйнар,-- пробормотал я,-- а в чем-то я признателен Дому за 
нынешнюю прогулку. Я ведь тоже ничего не забыл, и теперь я их лучше 
понимаю -- Предстоятелей... Все мы, наверное, отчасти Предстоятели, только 
одни это знают, а другие -- нет... 
-- Что их понимать...-- хмуро процедил Эйнар, комкая край покрывала,-- дело 
нехитрое... Верят люди в какого-нибудь бога, Инара там или Эрлика, душу в 
это дело вкладывают, надежды свои... молятся, небось, поклоны бьют... А жрет 
-- Предстоятель. Жрец, так сказать... Упыри они, вот и все! Раньше хоть чудеса 
творили... Да и мы не лучше, Сарт, раз на них пашем... 
Я зажмурился и ясно представил себе гудящую ауру над человечеством, ауру 
чувств, страстей, желаний...; и свои течения внутри нее, большие и малые 
потоки, и -- узловые Перекрестки... И вдобавок -- культовая окраска: вера-
страх, вера-ярость... 
Вот почему в толпе неизбежно заражаешься ее порывом; или в храме, на 
службе... Или в балагане. Фарс -- дрянь, а хохочешь за компанию... 
-- Вот как оно, значит...-- бессмысленно прошептал я. 
Эйнар вяло махнул рукой, но даже этот жест в его исполнении выглядел 
устрашающе. 
-- Кончай казниться, Сарт... Не за что. Это они пусть... Жрать-то им хочется 
всегда, а тратить накопленное на всякие чудеса или мотаться по Перекресткам, 
свой хлеб отвоевывать -- тут уж дудки! И тогда... 
-- И тогда пять Предстоятелей создали Дом,-- бесцветно сообщил Грольн с 
незнакомыми интонациями. -- И они сделали Дом -- чуждую, нечеловеческую 
сущность -- преемником умирающего Авэка ал-Джубб Эльри, и его голод, его 
непреодолимая тяга к Перекресткам оживили неживое, но научили только 
одному -- брать. Брать, ничего не давая взамен. И родился неразумный Зверь, 
рыщущий на Перекрестках в поисках веры, вытянувший в мир пять щупалец -- 
пять Предстоятелей Пяти Культов... 
Грольн вдруг осекся, закашлялся и судорожно втянул в себя воздух. 
-- Сарт,-- испуганно спросил он,-- что я говорил? Ведь я что-то говорил? Мне 
кажется... это не я. Это МНОЮ говорили... это Авэк... он хочет вырваться, он 
не виноват... 
Я смотрел в пол и молчал. 
-- Я тоже хочу вырваться,-- тихо сказал Эйнар. -- Только не знаю -- куда и как... 
и без вас не пойду. Собственно, нам даже из этой комнаты выходить нельзя -- 
Дом тут же опять примется нас переделывать. А второго раза мы можем и не 
выдержать... 
Я оторвался от косяка и сделал шаг. Вроде, ничего... Еще один. И еще. 
Маленькая, однако, у меня комната -- девять шагов вдоль, семь -- поперек... 
Мне всегда было легче думать во время ходьбы. Странное свойство, но все-
таки... 
Здесь, в этой знакомой неменяющейся комнате, мне не требовалось усилий, 
чтобы оставаться самим собой, но где-то внутри сохранялась память о тех, кого 
Дом упрямо прогонял через мой мозг, как каторжников по Имширской дороге. 
Лайна, Махиша, Варна... Трайгрин... ну, этот, как всегда, в тени... Таргил-
еретик... 
Я словно играл в "холодно-горячо". Словно некто стоял у меня за спиной, 
некто, удержавший эту комнату в неприкосновенности под напором 
метаморфоз Дома; он стоял и пытался подсказать... 
-- Авэк,-- прошептал я -- и почувствовал тепло, жар смоляного костра и запах 
горелой плоти. -- Авэк ал-Джубб Эльри. Если это ты -- я открыт. Войди и 
ответь... 
И тут он вошел. На один миг -- но мне хватило. Так хватило, что... 
...Они ничего не заметили. Ни Эйнар, ни Гро. Я даже не успел упасть, хотя мне 
показалось, что прошла целая вечность. И еще половина вечности. 
Я опустился на пол рядом с Эйнаром и закрыл глаза. Спасибо, Авэк... Я знаю 
теперь -- это ты говорил через Грольна. Но у Грольна еще не было для этого 
своих слов. А я могу говорить сам. 
-- Предстоятель Таргил покинул Дом,-- я пробовал каждое слово на вкус и 
произносил лишь те, что горчили. -- Он вырвался, и Дом потерял одно из 
кормивших Его щупалец. Кроме того, и пищи становилось все меньше: в мире 
начали исчезать мифы, культы -- кроме Пяти -- вырождались; люди заменили 
веру привычкой, убив искренность... Пищи для Дома стало еще меньше. А 
потом начали гибнуть Мифотворцы. Пища почти исчезла. Что из этого следует 
с точки зрения голодного животного -- Дома? 
-- И что? -- вяло поинтересовался Эйнар. 
-- А то, что это Он вызвал нас из Фольнарка, Эйн... И выгнал всех 
Предстоятелей к нашему приезду. Дом хочет сделать НАС своими 
Предстоятелями -- вместо тех, старых, износившихся... Ведь, кроме них и нас, 
Он, в общем-то, и не знает других людей. И Он будет -- вне этой комнаты -- изо 
всех сил вбивать в нас троих Пять Имен. Чтобы мы стали ими. Чтобы мы 
получили дар, который передается от Предстоящего к его преемнику в час 
смерти дарителя. Дом не понимает, что то, что Он задумал -- 
противоестественно!.. Последствия Его не интересуют. Или у Него есть какие-
то свои соображения. Хотя я понятия не имею, какие у Него могут быть 
соображения, и чем Он соображает... 
-- Вне этой комнаты?.. -- Эйнар думал о чем-то своем, тоже не слишком 
радостном, и это ясно читалось на его лице. -- Вне... А внутри? Впрочем, не 
сидеть же нам тут всю жизнь... 
-- Я наружу хочу! -- голос Грольна чуть дрогнул. -- Я не хочу -- тут... 
-- И Дом не хочет, чтобы мы -- тут,-- я попробовал улыбнуться, но у меня 
ничего не вышло. -- И я не хочу... Я хочу -- там... Я хочу искать Предстоятелей. 
И в первую очередь -- убийцу Мифотворцев, Таргила, Предстоятеля Хаалана-
Сокровенного. Он об явил войну Предстоящим, живущим в Доме, и, похоже, 
добился своего -- Дом пуст... И я боюсь, что пустой Дом-на-Перекрестке, не 
сумевший переделать нас, созреет для того, чтобы впустить Единственного... 
Кем бы он ни оказался. 
А я подозревал, кем он может оказаться. 
-- Ты что-то понял, Сарт,-- Эйнар зашевелился и шумно вздохнул. -- Ты всегда 
соображал лучше меня... Нет, не всегда -- но часто. По крайней мере -- 
быстрее... Я уже не слеп, но чего-то еще не вижу... Могу я узнать то, что знаешь 
ты? Хотя я согласен поверить тебе на слово... 
-- Можешь, Мифотворец Эйнар. Расслабься, развороши весь тот хлам, что 
набросал в тебя Дом, и вспомни -- кого наши милые Предстоятели убивали всей 
оравой вот в этой самой комнате? Ты должен вспомнить, Эйн... и тогда он 
заговорит с тобой, как до того -- со мной... 
...И я тоже ничего не успел заметить. Эйнар закрыл глаза и открыл глаза. Но 
это были совсем другие глаза. Еще раз спасибо, Авэк... за одну-единственную 
комнату в огромном, бесконечном Доме... Как это иногда много, неизмеримо 
щедро -- девять шагов вдоль, семь -- поперек... девять шагов передышки... 
-- Когда мы уходим, Сарт? -- без лишних предисловий спросил Эйнар. -- 
Сейчас?.. И, знаешь -- пусть боги дадут нам подольше оставаться такими, какие 
мы есть... 
-- Мы уходим сейчас,-- у Гро снова прорезался тот бесцветный, скрипучий 
голос, от которого меня передернуло. -- Дом выпустит нас. Он уже знает, что 
мы скорее разобьем себе головы, чем... Выпустит, и до порога проводит -- когда 
почувствует, что мы идем искать Его Предстоятелей. А мы пойдем искать... 
Я знал, что -- пойдем. И в первую очередь -- лжебиблиотекаря Таргила, 
Предстоятеля Хаалана-Сокровенного. Единственного, кто... 
Единственного. 
Я встал, зацепив стол, и с давно увядшего цветка в вазе упал последний 
сморщенный лепесток. Я взял его и долго вертел в пальцах. 
-- Одни веселые дороги,-- невпопад сообщил я. -- И в этом мире полюбил одни 
веселые дороги. 
-- А я тоже знаю эту песню,-- неожиданно улыбнулся Грольн. -- Честное слово, 
помню... 
-- Какую? -- спросил Эйнар. 
-- Откуда? -- спросил я. 
-- Не помню... папа пел, что ли... или слышал где... Среди бесчисленных светил я 
вольно выбрал мир наш строгий, и в этом мире полюбил одни веселые дороги... 
Эйнар хрюкнул и совершенно неприлично расхохотался. 
-- А дальше? -- поинтересовался он, отфыркиваясь. -- Еще веселее? 
-- Ведь это было так давно,-- я подмигнул Грольну, и мы на два голоса 
закрутили совершенно немыслимую руладу. -- И где-то там за небесами... 
Мы сидели, глядя перед собой в неизменные стены, за которыми пульсировал 
голодный Дом-на-Перекрестке, за которым жил, любил, умирал, ВЕРИЛ почти 
незнакомый нам мир; мы сидели, три Мифотворца -- два больших и один 
поменьше -- на распутьи всех возможных и невозможных Перекрестков; мы 
сидели, три случайных человека, единицы из множества, три человека и 
комната, где некогда не дали спокойно умереть мятущемуся творцу "Раги о 
Предстоящих"... 
Мы сидели и знали, что скоро нам -- идти. 
Из Дома. 
Чем прорастешь, Дом, Дом-на-Перекрестке?.. 
-- Ведь это было так давно, 
И где-то там за небесами, 
Куда мне плыть -- не все ль равно, 
Куда мне плыть -- не все ль равно, 
И под какими парусами... 
*** 
18 
Ну вот, и что нам теперь делать? 
Очень не люблю риторических вопросов. Тем более, что слишком много всяких 
подробностей совершенно неясны -- ни в целом, ни в мелочах. Ясно одно: надо 
искать Таргила, Предстоятеля Хаалана-Сокровенного. Подробность номер 
один: где искать? Неясно. Подробность номер два: как искать? Неясно. 
Подробность номер три... 
И так далее. Плюс ждущий Дом за спиной. 
Точно так же неясно, что нам делать с Таргилом, когда (или если?) мы его 
найдем. Эйнара этот вопрос, похоже не волнует. И Грольна не волнует -- он 
твердо знает, что надо делать с Таргилом, и это меня пугает. Возможно, он 
прав; даже скорее всего -- прав. 
И, тем не менее... 
А еще я не знаю, на что мы, все трое, будем жить. Нет, конечно, отчасти я об 
этом позаботился -- уходя из Дома, я прихватил с собой вазу. Наверное, 
инстинктивно. В Доме она весьма смахивала на золотую, но на поверку 
оказалась бронзовой -- правда, с тончайшим орнаментом старинной работы. 
Некий подозрительный ювелир предложил мне за нее полторы дюжины связок 
монет -- хотя на самом деле ваза стоила раз в десять дороже. Ну да ладно, на 
первое время хватит. 
Вдобавок непонятно, куда разбежались все Предстоятели... Ах, Лайна, Лайна... 
И также неясно... ой, сколько же всего этого -- неясного... И выяснять все это 
придется не кому-нибудь... 
Можно, конечно, плюнуть... Нет, нельзя. Какая-то зловещая тень нависла над 
миром -- словно сверху не небо, а крыша; и если не мы -- то кто же?.. 
Что, Сарт, отставной Мифотворец, снова лезешь в спасители мира? Тайны 
сокровенные покоя не дают?!. Проникнуть хочешь?.. 
Один раз уже проник. И оказался здесь. Ничему-то тебя жизнь не научила! 
Снова рвешься стать единственным, кто... Нет, это Таргил хочет стать 
Единственным, а я хочу не дать ему ст