ать... 
И не дам. 
Огромная, словно высеченная из камня ладонь возникла передо мной, как из 
небытия. Два пальца осторожно подцепили мой кубок и подняли его вверх, на 
недосягаемую для меня высоту. 
Вторая ладонь тяжело опустилась на мое плечо. 
-- Хватит пить, Сарт,-- прогудел Эйнар. -- Ночь уже. Давай спать... 
*** 
19 
...Мы сидели в очередном притоне, делая вид, что незнакомы. Я и Эйнар 
тешили душу недорогим и крепким вином со скудной закуской (деньги были 
уже на исходе), а Грольн в углу задумчиво перебирал струны своего лея, и 
тихие, грустные звуки бродили между грубо сколоченными столами; 
постепенно смолкала ругань пьяных матросов, и какая-то девица поспешно 
оборвала визгливый смех, почувствовав его неуместность в той странной и 
печальной атмосфере, что исподволь овладевала таверной. 
А я продолжал незаметно изучать сидящих вокруг людей. Уже неделю искали 
мы чернокнижников -- Мифотворцев Искушенного Халла -- но они как сквозь 
воду провалились! Я не сомневался, что люди Таргила где-то здесь, рядом, что 
они наверняка видят меня, всех нас -- но я их не видел. 
Видно, не набрал еще Таргил той силы, чтобы выступить в открытую -- да и не 
пристало выступать в открытую адептам культа Тайного знания. Что-что, а 
тайны хранить они умели, ничего не скажешь... Но ведь и Таргил должен чем-
то питаться! Ему тоже нужна вера -- значит, его Мифотворцы должны 
проявлять себя, создавая новые мифы... 
-- Эй, щенок, не трави душу!.. Сбацай-ка лучше что-нибудь повеселее! "Ветер из 
бочонка" знаешь? -- слегка подвыпивший матрос хлопнул Грольна по спине и 
расхохотался. 
Я хорошо видел лицо Льняного Голоса, и выражение этого лица мне очень не 
понравилось. Эйнар тоже почуял неладное и принялся потихоньку выбираться 
из-за стола. Только этого матроса нам еще не хватало, косматого детины, 
подогретого вином и... 
Грольн впился взглядом в нависшего над ним моряка и вдруг, как-то странно 
заулыбавшись, кивнул. Его пальцы метнулись вдоль грифа, и безудержное 
веселье расплескалось по таверне. Довольный матрос уселся напротив, прижав 
тощую шлюху, и вскоре добрая дюжина осипших глоток горланила "Ветер из 
бочонка", а я все никак не мог понять, что происходит. Ведь я знал, что 
творится сейчас в душе у Гро -- но он играл, играл по заказу портового 
забулдыги, да еще как играл! 
Эйнар медленно опустился на свое место -- его вмешательства явно не 
требовалось. 
...Гро в последний раз ударил по струнам, и таверна взорвалась 
восторженными криками. 
-- Еще! Еще! "Волчье море"! "Жену капрала" давай! "Шкиперку"! "Веселого 
Хэма"!.. Давай, леер!.. 
И Грольн дал. Казалось, он знает любую песню. Я слыхал некоторые из них -- 
но ни разу не слышал, чтобы их ТАК играли! Лей в руках Гро плакал и смеялся, 
выл ветром в рвущихся парусах и ревел в упоении битвы. И горели глаза у 
завсегдатаев притона, никогда не умевшие толком петь матросы, бродяги, воры 
и шлюхи безошибочно попадали в такт, выравнивая пропитые голоса -- а 
волны очередной песни неудержимо заливали таверну... 
И это была именно песня, а не привычные нестройные вопли, какие звучат в 
подобных заведениях. Давай, Гро, несостоявшийся Мифотворец... или 
состоявшийся -- да только к чему оно теперь?.. 
-- Заткнитесь, ублюдки! Я хочу, чтобы щенок играл для меня! Для меня одного! 
Молчать, скоты!.. Или будете иметь дело с Косматым Тэрчем... Молчать, 
клянусь темной задницей Мамы Ахайри! 
Я вздрогнул. Столь фамильярное обращение к божеству, да еще такому 
злопамятному, как Мать Ахайри... Впрочем, чего еще ожидать? Вера, 
переставшая рождать мифы, рождает анекдоты... 
Кричал тот самый здоровенный матрос, который первым подошел к Грольну. 
На мгновение я увидел лицо моряка, перечеркнутое косым багровым шрамом, 
из-за чего край верхней губы был приподнят, и казалось, что Тэрч все время 
скалится... 
Тэрч... Косматый Тэрч... Гро в Фольнарке рассказывал мне что-то такое, о 
своем детстве, об отце, убитом матросом по имени... 
О, боги! 
Шум смолк на удивление быстро. Видимо, Тэрча тут знали и предпочитали с 
ним не связываться. 
-- А теперь, парень, сыграй что-нибудь для души. Для МОЕЙ души. Понял? 
Играй!.. 
Глаза Грольна на миг полыхнули черным огнем, и он кивнул. И снова взялся за 
лей. 
Тихие, шепчущие звуки поползли по залу, и все окончательно притихли. Я и не 
подозревал, что из обычного лея можно извлечь подобные звуки! Медленно, 
очень медленно мелодия набирала силу, обретая свой внутренний ритм,-- и я 
заметил, что сидящий напротив Грольна Тэрч начал потихоньку 
раскачиваться, повинуясь этому ритму, как змея повинуется флейте 
заклинателя. 
Остальные посетители тоже понемногу принялись впадать в транс, хотя и не 
так глубоко, как Косматый Тэрч. Вкрадчивая мелодия действовала даже на 
меня, и я с трудом сопротивлялся оцепенению, которое она навевала. 
А Гро все играл и играл. В музыке возник нервный надрыв, ухо резанули 
несколько визгливых, диссонансных нот. Тэрч уже не раскачивался -- он 
дергался, словно в припадке падучей, на губах матроса выступила пена. 
Лей звучал сильнее, увереннее -- видимо, события подходили к некой 
кульминационной точке, известной одному Гро. 
Юноша встал, не прекращая играть. Теперь уже он нависал над Тэрчем, и 
Грольн Льняной Голос был высоким и страшным, а сидящий матрос -- с 
ежившимся и жалким. Гро смотрел ему в лицо, перебирая струны, и стеклянные 
глаза матроса стали постепенно наполняться мутной водой страха, а затем и 
ужаса. 
Все это я скорее чувствовал, чем видел, и еще я чувствовал настроение 
замерших посетителей: затишье перед бурей... Ну что ж, на то я и Мифотворец, 
и не из самых плохих... 
Грольн заговорил. Чужим голосом. Хриплым и властным. Звук шел отовсюду, 
отражаясь от стен, потолка, пола -- и я никак не мог убедить себя, что это -- 
всего-навсего иллюзия... 
-- Ты помнишь меня, Тэрч?! О, да, я вижу -- ты помнишь меня... 
-- Я помню тебя,-- послушно выговорил матрос. -- Ты -- тот самый упрямый 
музыкант... Я убил тебя пять лет тому назад. 
-- А сегодня я убью тебя! 
-- Убьешь меня...-- повторил Тэрч и кивнул. 
-- Именем Хаалана Сокровенного, покровителя певцов, я играл для твоей души, 
убийца, и тем же именем я забираю у тебя душу. Она -- МОЯ! 
И резкий аккорд, больше похожий на грохот рушащейся скалы, оборвал 
мелодию. 
Взгляд Гро потух. У его ног беспомощно копошилось то, что еще недавно было 
Косматым Тэрчем. Жалкое существо со слюнявым ртом и слезящимися глазами 
силилось встать, заговорить -- но все напрасно. 
Грольн Льняной Голос растоптал душу человека. Убийцы -- да, но я не мог 
унять дрожь и изо всех сил вцепился в край стола. 
Я люблю тебя, Гро, мальчик мой, ученик мой -- но ты слишком хорошо 
выучился! 
А я, я сам? Ты помнишь, Сарт -- солнце площади Хрогди-Йель и ты, ты и 
солнце, убившие глупого пророка?.. 
Да. Я помню. 
...Люди зашевелились. Некоторые из них медленно двинулись к застывшему 
Гро. И тогда я встал и заговорил. 
Они повернулись ко мне, и я постарался не отпустить их глаза. 
И не отпустил. 
-- Не прикасайтесь к нему! Или вы хотите испытать на себе проклятие Хаалана? 
Тогда посмотрите на то, что стало с Косматым Тэрчем! Посмотрите -- и 
ужаснитесь!.. 
Люди замерли. 
Грольн неторопливо направился к выходу, я мигнул Эйнару -- и через 
мгновение нас уже не было в таверне, где родился миф. 
(За вино и закуску я так и не заплатил и усмехнулся про себя, подумав об этом. 
Мелочным ты стал, Сарт, мелочным...) 
Оказавшись на улице, мы поспешили юркнуть в ближайший переулок, так что 
опомнившаяся и вывалившая наружу толпа уже никого не увидела. 
Ну, разве что пару-тройку знамений и всего такого прочего... 
Когда мы остановились, я повернулся к Грольну и долго молчал. 
-- Ты хорошо поработал, мальчик,-- наконец произнес я, и голос мой звучал, 
как надо -- ровно и спокойно. 
-- Ты отлично поработал. Как ты сказал там, в таверне? Именем Хаалана 
Сокровенного?.. Прекрасно. Теперь мы больше не будем искать Таргила. Он 
сам будет искать нас. 
*** 
20 
День был на исходе, есть хотелось все сильнее, а денег у нас почти не осталось. 
Пора было позаботиться о хлебе насущном, а также о не менее насущных вине, 
мясе, сыре и другой снеди. 
Хотел сказать -- нехитрой снеди, но вовремя передумал. Нехитрая меня не 
очень-то устраивала... 
Правда, здесь получался замкнутый круг: на голодный желудок голова 
отказывалась работать, а при отсутствии мудрых мыслей не удавалось 
раздобыть съестного. И это -- Мифотворцы! Себя прокормить -- и то не могут! 
Стыд один... 
Из ближайшего заведения донесся непонятный шум, и Эйнар осторожно тронул 
меня за рукав, кивнув в ту сторону. Я ничего не имел против, и мы направились 
ко входу. Однако, по уже отработанному сценарию, все сразу входить не стали, 
а вниз нырнул один Гро -- на разведку. 
Вскоре он выбежал обратно, скрипя ступеньками -- даже это у него получалось 
довольно мелодично -- и коротко сообщил: 
-- Кошачьи бои. И ставки солидные. 
Сидевший на моем плече Роа прохрипел что-то неодобрительное, я похлопал 
беркута, и мысли в голове стали быстро проясняться. 
-- Эйнар, подзови Ужаса, пусть ждет снаружи. Они с Роа неплохо сработались 
и, полагаю, сумеют сделать, что надо. 
Эйнар коротко свистнул, и его орел, бесшумно ковылявший за нами в тени 
домов, сорвался с места и гордым призраком опустился на соседнюю крышу. 
Мы подождали, пока Ужас окончательно прикинется распухшим флюгером, и 
спустились вниз. Опять же по очереди: Гро, Эйнар и я. 
...Бой был в самом разгаре. Шерсть летела клочьями во все стороны, и мяв 
стоял такой, словно дралось не меньше двух десятков котов -- хотя последних, 
как и следовало ожидать, было всего двое. 
Я с трудом протолкался вперед. Посреди плотного круга восторженно орущих 
зрителей катался желто-серо-белый клубок, издававший те самые 
душераздирающие вопли, которые мы услышали еще на улице. Потом клубок 
неожиданно распался, и серый кот с разодранной мордой молнией метнулся 
под ноги зрителям и исчез, а громадный рыжий котище с полуоторванным (но 
не сейчас, а давно) ухом презрительно посмотрел вслед удравшему сопернику и 
затем нагло обвел взглядом толпу -- дескать, кто следующий? 
Вскоре взгляд кота упал на моего Роа и прилип к нему. Рыжий убийца 
плотоядно облизнулся, а Роа зарыл свой предательский клюв под мышку и, 
казалось, уснул. Я не сомневался в сволочном характере моей птички и 
мысленно зааплодировал. 
-- Эй, приятель! Ты б убрал куда-нибудь подальше этого голубя-переростка, а 
не то Арчи от него и перьев не оставит!.. 
Реплика хозяина рыжего Арчи -- коренастого увальня с красным испитым 
лицом и крючковатым носом, похлеще, чем у Роа -- вызвала одобрительный 
смех собравшихся. 
Я внимательно посмотрел в маленькие, бегающие глазки котовладельца, и 
понял, что он дурак. Именно такой дурак, какой и был мне нужен -- нахальный 
и состоятельный. Состояние ему, без сомнения, принес драчливый Арчи, не 
менее наглый, чем его хозяин. Кот сверлил глазами вялого Роа и подбирался 
для прыжка. 
Меня он игнорировал. 
-- Это ты зря, дружище,-- я ухмыльнулся в ответ с самым глупым видом, на 
какой был способен. Одновременно я небрежно взмахнул рукой, и она случайно 
оказалась как раз между Арчи и Роа. 
Кот с сожалением расслабился. 
-- Что? 
-- Зря, говорю... Ты бы лучше побеспокоился, чтобы твой рыжий прохвост не 
пришелся по вкусу моему голубку. Хотя такая жилистая дрянь... Лишайный, 
небось? 
Ответом был дружный хохот. Как я и предполагал, никто из присутствующих 
никогда не видел алийского беркута. А также того, что эти пичуги могут 
натворить под горячее крыло. 
-- Так что, приятель, может, выставишь своего боевого цыпленка против Арчи? 
-- держась за живот, еле выговорил краснолицый хозяин, хрюкавший от 
удовольствия. 
Приходилось рисковать в расчете на сообразительность Роа. 
-- А почему бы и нет? Священной птице от алтарей Искушенного Халла бояться 
нечего. Какие ставки? 
Смех слегка поутих, особенно когда я упомянул запретное имя Хаалана. Не 
всякий рискнет запросто бросаться именем опального божества -- это поняли 
многие. 
Но только не носатый хозяин Арчи. 
-- Десять против одного! Но расплата -- сразу! 
-- Согласен. 
Я порылся в карманах и выложил на стол для ставок последние двадцать монет, 
которые берег на крайний случай. 
Сегодняшний случай был крайним. 
-- Ну как, твой Арчи готов? 
-- Да вроде на аппетит никогда не жаловался!.. 
Я снял Роа с плеча и, уже опуская его на пол, в круг, провел над ним в воздухе 
двойной зигзаг и трижды помянул Хаалана -- так, чтобы все желающие это 
увидели и услышали. 
И отступил назад. 
Арчи драться явно не собирался. Он собирался ужинать. Для кота Роа не был 
противником -- он был пищей. Вкусной и беззащитной. И к тому же сонной 
пищей, не способной удрать. 
Роа драться тоже особо не собирался. Просто, когда Арчи лениво подошел к 
комку пуха и перьев, беркут вцепился в кошачью морду всем, чем мог -- а мог 
он многим. 
Дай бог нам с вами столько... 
Арчи дико взвыл и заметался в кругу, а Роа отпустил врага и, слегка 
вспархивая над полом и хрипло ругаясь на своем языке, пустился наутек. Кот 
ринулся за ним. 
Желающих оказаться на пути у этой парочки не нашлось, и Роа благополучно 
выпорхнул на улицу в сопровождении разъяренного и окровавленного Арчи. 
Зрители дружно кинулись вслед за бойцами, но тут какой-то очень большой 
мужик зацепился за порог и упал в дверях, загородив весь проход. Он 
несколько раз пытался встать, но безуспешно -- его толкали, проклинали, 
пытались через него перелезть -- только никому это так и не удалось. 
И тогда с улицы донесся такой леденящий душу кошачий вой, какого я никогда 
в жизни не слышал. 
Кажется, все было в порядке. 
Большой мужик Эйнар прислушался, встал, отряхнулся и довольно резво 
выскочил наружу. Вслед за ним повалили остальные. 
Как я и ожидал, на улице не оказалось ни Роа, ни рыжего Арчи. И только 
откуда-то сверху, с темнеющего неба, где начинали зажигаться первые звезды, 
доносились удаляющиеся жалобные вопли. 
Тут я приметил Роа, удобно устроившегося на крыше за трубой заведения и 
деловито оправлявшего растрепанные перья. 
Неожиданно кошачий концерт смолк, и через несколько секунд что-то рыжее 
шмякнулось на мостовую неподалеку от нас. 
Это был Арчи. Живой. Но как он выглядел!.. 
Кот пошевелился, неуверенно поднимаясь на дрожащие лапы -- и в этот момент 
сверху на него обрушился вконец обнаглевший Роа! 
С диким мяуканьем Арчи подскочил, стряхнув с себя пернатого мучителя, и 
стрелой метнулся в щель под ближайшим забором. Извлечь его оттуда уже не 
было никакой возможности. 
Роа гордо прошелся перед молчащими зрителями, потом остановился перед 
хозяином Арчи и искоса поглядел на него. 
Хозяин посинел. Позеленел. И пошел багровыми пятнами. 
Роа зловеще клацнул клювом. 
Хозяин Арчи что-то промямлил и полез в карман за кошельком. 
Роа подпрыгнул, ухватил клювом кошелек, вырвал его из рук законного 
владельца и поволок -- прямо по земле -- ко мне. 
-- Священная птица...-- сообщили в толпе. -- От алтарей Хаалана... Вишь, как 
деньги тянет?!. 
-- Ты знак-то, знак-то запомнил? -- зашептали совсем рядом. 
В ответ утвердительно угукнули. 
Я поднял увесистый кошелек и сунул его в карман. Над нами, почти невидимый 
на фоне ночного неба, парил гребенчатый орел с дурацкой кличкой Ужас... 
Мне его кличка уже начинала нравиться. 
*** 
21 
...По городу ползли слухи. Слухи о возродившейся силе чернокнижников из 
секты Хаалана Запрещенного. О магических знаках и заклятиях. О сошедшем с 
ума Косматом Тэрче и гигантском воплощении Хаалана, забравшем дырявую 
душу матроса. О заговоренной птице, сожравшей лучшего бойцового кота 
Жирного Бульфо. О нескольких удачливых ворах, подсмотревших тайный знак 
и ставших неуловимыми. О... 
Слухи ширились и превращались в легенды. Их было много. Они 
пересказывались во всех тавернах, через слуг добирались до домов 
состоятельных горожан -- и атмосфера неуверенности и ожидания повисла над 
старым городом. Словно пробудились древние, до поры дремавшие во мраке 
потаенных капищ силы; никто не знал, к чему это приведет, но все понимали -- 
грядут перемены. 
Люди ждали событий. Кто -- со страхом, кто -- с любопытством, а многие -- с 
надеждой; расплывался, окутываясь туманом, привычный и ясный порядок 
вещей, забытые культы напоминали о себе, и будущее стало зыбким и 
ненадежным. 
Мир готов был измениться. 
Но пока -- не менялся. 
А мы ожидали появления Таргила, реального Предстоятеля Хаалана 
Сокровенного. 
Мы ждали -- и мир ждал. А еще ждал Дом. 
Дом-на-Перекрестке. 
*** 
22 
Все состоялось совершенно случайно. 
Был глухой закоулок. И была компания горожан, прижавшая к стене двоих 
типов с явным намерением надавать им тумаков. И были Грольн, Эйнар и я, без 
малейшего желания вмешиваться. Ну, поймали парочку воров; ну, дадут им по 
шее и отберут украденное без вмешательства стражников... 
Ну и что? 
-- Давить их, гадов, надо! Расплодилось чернокнижников, житья от паскуд 
нету!.. 
Я резко остановился. 
-- В ножи их, соседи! 
-- А ну, вошь Халлова, зови своего беса! 
Такой случай упускать было нельзя. Я немедленно присоединился к налитым 
дурной кровью горожанам, позабыв даже о своих спутниках. 
Плотный мужчина в запыленной одежде странника был обреченно спокоен. Он 
понимал, что его ждет, был готов к этому в любой момент, и судьба его лежала 
на ладони у Искушенного Халла. 
По-моему, ладонь эта собиралась сжаться в кулак. 
Его собрат, высокий светловолосый юнец, чем-то похожий на Грольна, в страхе 
прижался спиной к стене, и глаза его лихорадочно бегали по сторонам -- он еще 
на что-то надеялся, хоть на чудо... 
Толпа распаляла сама себя. У многих в руках сверкнули ножи. Пора было 
вмешиваться. 
-- Эй, мужики, погодите их резать! -- крикнул я, выходя вперед. 
Ко мне повернулись озлобленные лица, на которых ясно читались раздражение 
и нетерпеливая, крысиная ярость. 
-- Добренький, да?!. 
-- Дайте мне добренького, дайте, я его... 
-- Ишь, рожа еретическая, еще и лезет!.. Давить, давить, без устали... 
Я улыбнулся, и это немного остудило людей. Ничто так не действует на 
стадных животных, как спокойная улыбка -- она чем-то сродни оскалу вожака. 
-- Ты клопов дави, под бабой своей!.. А эти нам живыми надобны, козел ты 
драный... 
Полдела было сделано. Они меня слушали. 
-- Зачем -- живыми? -- угрюмо осведомился костлявый мясник в кожаном 
фартуке, крепче сжимая кривой разделочный нож. 
Ох, не люблю я мясников! Тяжелый народ, неподъемный... как коровья туша... 
-- А затем, что таких резать -- не перерезать. Пусть нас на логово свое выведут, 
гнездо осиное... Есть же у них главарь? Вот у тебя, резник, старшина есть? Чего 
молчишь? 
-- Есть,-- тупо подтвердил мясник. -- Старшина цеха Варс-Оселок... 
-- А почему Оселок? 
-- Да об него только ножи точить... 
В толпе рассмеялись. Молодец, Сарт, давай дальше... 
-- Ну и ответь мне теперь: кого первым резать надо -- тебя или Оселка твоего? 
-- Оселка,-- уверенно заявил мясник. -- Меня вообще резать не надо... 
-- Правильно мыслишь, умница! Я как тебя увидел, так сразу и подумал: умный 
мужик, с понятием... по лицу видать... Вот и эти, книжники черные, пусть нас 
на пахана своего выведут, а там уж мы не сплошаем!.. 
Плотный странник презрительно усмехнулся. Идиот! Ничего-то он не понял! 
Ему соглашаться надо, время тянуть... я что даром на него, дурака, работаю?.. 
Зато его юный собрат побледнел еще сильнее, на лбу паренька выступили 
бисеринки пота, и пальцы судорожно рванули ворот блузы. 
-- Я... я скажу,-- заторопился он, плюясь и глотая слова. -- Я... я все для вас... я 
все... проведу, покажу! Вы не режьте только!.. Хорошо, братцы?.. 
Один другого стоит! Еще, чего доброго, и впрямь выложит, что знает... 
Являться к Таргилу в такой компании...-- хотя с чего я взял, что он выведет нас 
на Таргила? 
Юнец еще болботал что-то неразборчивое, но вдруг поперхнулся, как-то 
странно икн