о  них  дошло-доехало,  кто  здесь
сегодня виновник торжества. Они прерывают игру - тут  уж  не  до  мяча  -  и
присоединяются к аплодирующим. "Хо-тим сти-хов! Хо-тим сти-хов!" -  начинает
скандировать весь стадион.  Вратари  соревновавшихся  команд  покидают  свои
посты, идут ко мне, под  руки  выводят  меня  на  середину  поля.  "Прочтите
что-нибудь оптимистическое! " - шепчет мне на  ухо  один  из  голкиперов.  В
благоговейной тишине слышится мой голос, звучат проникновенные строки:

   Бык больше не пойдет на луг,
   В быка добавлен перец, лук...
   Я ем убитого быка -
   Ведь я еще живой пока!

   И  вдруг  нет  футбольного  поля,  нет  стадиона.  Я  стою  на  невысоком
беломраморном пьедестале посреди огромной площади,  обрамленной  модерновыми
высотными зданиями. Я стою на пьедестале -но я  не  статуя:  этот  постамент
воздвигли мне при жизни моей.  По  выходным  я  прихожу  сюда,  чтобы  лично
общаться с почитателями моего таланта. Площадь кишит народом.  Здесь  и  мои
современники по перу, я классики всех времен и народов, и читатели изо  всех
стран и континентов. У каждого в руке - книга моих  стихов.  Сегодня  я  даю
автографы. Подходит Пушкин, протягивает мне свежее  издание  моих  стихов  и
поэм. "Великому - от равного",- делаю я уважительную  надпись  на  титульном
листе и расписываюсь. Александр Сергеевич очень  доволен,  улыбается.  Потом
еще некоторым отечественным классикам даю надписи,  но  этим  уже  построже.
Вдруг подкатывается ко мне изящная экскурсоводица.  У  нее  слезная  мольба:
хочет, чтобы я обслужил вне очереди группу  интуристов,  которые  явились  в
Ленинград специально для того, чтобы заиметь моя  автографы.  "Что  ж,  если
широкая публика не возражает, я согласен",-  отвечаю  я.  Иностранные  гости
выстраиваются в отдельную очередь, и я даю  свои  автографы  Гомеру,  Данте,
Шекспиру и некоторым другим. Затем произношу для них краткий спич, в котором
призываю их повышать качественность творческой продукции,  не  жалея  на  то
труда, времени и даже жизни - одним словом, работать на совесть.

   Не выполнив плана по ловле мышей,
   К русалкам отправился кот,
   И ветер, рыдая среди камышей,
   Поэта к работе зовет!

   Интуристы, тайком утирая  слезы,  садятся  в  комфортабельный  автобус  и
уезжают, а я продолжаю подписывать свои книги читателям. Тут вижу  -  Шефнер
ко мне подходит. Старый уже, в очках. И притом - под  градусом.  Видать,  из
зависти выпил. "Перешиб я вас, Вадим Сергеевич! Ох  как  перешиб!  -  говорю
ему.- Автограф-то дам,  рука  не  отсохнет,  но  на  близкое  знакомство  не
напрашивайтесь".

   Человек ты, или ангел,
   Или нильский крокодил -
   Мне плевать, в каком ты ранге,
   Лишь бы в гости не ходил.

   XXI

   Проснулся я не потому,  что  выспался,  а  от  головной  боли.  С  тоской
подумал, что нужно одеваться, и вдруг  обнаружил,  что  лежу  на  раскладухе
одетым. Тогда я перевернулся на другой  бок,  лицом  к  стене.  Вставать  не
хотелось.

   На правах живого классика
   Подремлю еще полчасика;
   На правах живого гения
   Буду спать без пробуждения.

   Потом мне пить очень захотелось. Я поднялся, направился к дому Бываевых.
   Валентин сидел на крыльце, крутил транзистор. Какая-то похожая  на  икоту
музыка выдавливалась из черного ящичка. Глаза у Валика были осоловелые.
   - Начинаются дни золотые, начинаются будни миллионеров!  -  объявил  он.-
Бабуля спит без задних, перебрала малость. А у дедули  сильный  перебор,  он
ведь вчера и водки втихаря хватил. Сейчас он приземлился у исторической ямы,
харч в нее мечет... Надо бы проверить, как у него там дела.
   Мы направились к двум березам. Дядя Филя лежал, свесив голову в  яму.  Он
дергался и стонал. Его рвало.

   Звук ножниц и ножей
   Ты слышишь в слове "жисть".
   Чтоб не было хужей -
   Ты с водкой раздружись!

   Мы пошли обратно, к дому. Сели на крыльцо, и Валик, выключив  транзистор,
спросил меня:
   -  О  чем  призадумался,  Пауль?  О   планах   на   будущее   в   разрезе
миллионнолетней жизни?
   - Тут есть о чем призадуматься,- ответил я.- Например, о взаимоотношениях
с некоторыми людьми.
   - Это ты об Эле? - с ехидной догадливостью подхватил Валик.-- Бессмертный
жених и смертная невеста.
   - Ну, какие мы жених и невеста...
   - Это я так сказал, с бухты-барахты. Но прошлым  летом  ты  к  ней  очень
клеился... Знаешь, если бы я любил какую-нибудь девушку по-настоящему, я  бы
этого инопланетного зелья пить не стал. Но я еще ни в одну не влюбился.  Мне
просто с ними везет. Сплошная инфляция.
   Действительно, с девушками Валентину везло. Я только не мог понять,  чего
хорошего они в нем находят.
   Через полчаса, напившись чаю, с посвежевшей головой вышел  я  из  дому  и
направился в сторону Ново-Ольховки. И как-то незаметно для самого себя дошел
до дачи, где жила Эла. Она оказались дома.
   - Почему ты не пришел вчера на Господскую горку? - спросила она.
   - Я думал - ты не придешь,- неуверенно выдавил я из себя.
   - Ладно, давай зачеркнем распри и раздоры. Пойдем бродить.
   Мы вышли на улицу, потом свернули на полевую дорогу, потом пошли  в  лес.
Долго шагали молча: я из-за того, что с мыслями собраться  не  мог,  а  Эла,
наверно, просто потому, что не хотела нарушать лесную тишину.  Затем  у  нас
прорезался серьезный разговор.
   Э л а. Не пора ли прервать молчание?
   Я. Хочешь, я задам тебе психологический тест в виде сказки?
   Э л а. Вычитал где-нибудь? Теперь кругом тесты и тесты... Ну, я согласна.
   Я. В одном королевстве жил престарелый король и с  ним  -  королева.  Это
были неплохие люди. Все в их жизни шло в общем-то нормально, но их  угнетало
сознание, что каждый день, даже удачный, приближает их к смерти.  Придворный
главврач пичкал их всякими лекарствами для продления жизни, но  они  отлично
понимали, что когда-нибудь их все  равно  обуют  в  белые  тапочки.  Но  вот
однажды королевская чета в сопровождении наследного принца и  большой  свиты
отправилась в дальний лес на охоту...
   Э л а. Поймала! Сперва  ты  сказал,  что  они  неплохие  люди,  а  теперь
говоришь - отправились на  охоту.  Хорошие  люди  не  станут  охотиться  для
собственного удовольствия.
   Я. Конечно, любительская охота - это разрешенный законом садизм.

   У двуногого двустволка,
   Он убьет и лань, и волка,
   Он убьет любую птицу,
   Чтоб не смела шевелиться.

   Но сами король с королевой  этим  делом  не  занимались,  это  их  челядь
стреляла в зверей. А королевской чете это был просто  предлог  для  верховой
прогулки. И вот в лесу они вместе с наследным принцем  незаметно  отделились
от свиты, чтобы побеседовать о своих династических  делах.  Постепенно  кони
завезли их в глухую чащобу. Они очутились  на  полянке,  где  стояла  ветхая
избушка. Из нее вышел старый мудрый кудесник...
   Э л а. Любимец богов?
   Я. Может - богов, а  может  -  наоборот.  Этот  колдун  заявил  королю  и
королеве: "Вы явились как раз вовремя. Ваши тайные желания будут  исполнены.
У меня имеется в наличии пять волшебных яблок. Они доставлены  мне  с  неба.
Живое существо, съевшее яблоко, становится бессмертным. Вот вам эти фрукты -
их надо съесть не позже получаса, иначе они не  окажут  действия".  И  тогда
король, королева и принц немедленно слопали по  яблоку.  Четвертое  королева
скормила своему любимому коню.
   Э л а. А пятое?
   Я. Пятое король хотел дать своему коню. Но в этот  миг  на  поляну  вышел
один молодой поселянин. Он спешил в одно лесное  селение  к  своей  невесте.
Вернее сказать, она еще не была его невестой, но он, как в старину говорили,
ухаживал за ней и собирался предложить ей руку и сердце. Пятое  яблоко  было
вручено ему. Он не мог долго раздумывать, он его  съел  -  и  обессмертился.
Все.
   Э л а. Довольно-таки мутная байка.
   Я. Тест заключается в том, что испытуемый должен продолжить эту историю и
дать оценку каждому действующему лицу. Кто здесь выиграл и кто проиграл?
   Э л а. Кудесник себе не взял яблока. Значит, он мог обессмертиться - и не
захотел?
   Я. Да, выходит, что так. Но это лежит за пределами теста, это к  делу  не
относится.
   Э л а. Нет, относится! Он был мудрый, а яблока себе не взял.  Значит,  он
знал, что яблоки эти никому не принесут счастья.
   Я. Но ведь бессмертие - это уже само по себе счастье!
   Э л а. Нет! Бессмертны должны быть или все люди на свете,  или  никто  на
свете. Я бы вовсе не хотела быть бессмертной, зная, что все кругом  смертны.
Мне было бы  просто  стыдно  и  неприятно...  И  потом  -  ты  помнишь  этих
несчастных вечных людей у Свифта... Струдберги, что ли?..
   Я. Но у него они не по своей воле...
   Э л а. А когда по своей воле, как эти твои дурацкие короли и  королевы  и
всякие там принцы,- это еще хуже. Ведь никакие царства  не  вечны,  и  их  в
конце концов прогонят с престола и даже без пенсии. А принц, из-за того  что
его родители бессмертны, никогда не вступит на престол. И  выиграл  во  всей
этой истории один только конь.  Да  и  то...  Ведь  это  только  люди  знают
заранее, что они умрут. Коню его бессмертие - не в коня корм.
   Я. Постой, а об этом поселянине  ты  ничего  не  сказала.  Он  ведь  тоже
обессмертился.
   Э л а. Ты говоришь, он знал, что яблоко это необыкновенное?
   Я. Вообще-то ему сказали... Но у него не было времени на размышления.
   Э л а. А когда он начал жевать это яблоко, он не подумал, что невеста его
останется смертной? Что он будет все такой же, а она будет стареть у него на
глазах?! Хорош гусь!
   Я. Я же тебе говорю, что все очень быстро произошло. Уже  потом  до  него
дошло, что он, может быть, не очень-то хорошо поступил по отношению к ней.
   Э л а. Он поступил как подонок!  Это  даже  хуже,  чем  измена  с  другой
женщиной. То измена по любви  или  по  легкомыслию,  а  это  просто  измена,
предательство... Но хватит  этих  тестов.  Ты  скажи  мне,  что  с  тобой-то
творится? Ты в чем-то изменился, а в чем - не пойму.
   Но что я мог сказать ей  после  этого  разговора?  Я  перевел  беседу  на
какую-то мелкую тему.  Эла,  ожидая  чего-то  более  серьезного,  обиделась,
замолчала.

   Есть молчание согласья,
   Праздничная тишина;
   Есть молчанье поопасней,
   Есть молчание - война.

   С этого дня трещинка отчуждения возникла между нами  -  и  все  ширилась,
ширилась...

   XXII

   За  ужином  все  мы,  за  исключением  дяди  Фили,  сидели  присмиревшие,
погруженные  в  свои  мысли.  Привыкали  к  новой  жизни.  Да   и   похмелье
сказывалось, в особенности на тете Лире: вид у нее был кислый. Зато  муженек
ее высоко держал знамя миллионера - пошучивал, строил монументальные  планы;
он успел опохмелиться из потайных своих запасов.
   - Сколько Хлюпик людей-то перекусает за  миллион  лет!  -  воскликнул  он
вроде бы ни к селу ни к городу.- Не счесть! Десять дивизий!
   - На поводке  его  теперь  надо  держать,  чтоб  не  выбегал  на  улицу,-
высказалась тетя Лира.- А то кто-нибудь возьмет да пристукнет.
   - Купит, купим поводок, Лариса! - заверил дядя Филя.- Сперва  кожаный,  а
там, глядишь, и до золотой цепочки  дело  дойдет...  Мы,  будь  уверена,  не
только по годам, а и по деньгам в миллионеры выйдем!.. И пора думать  нам  о
каменном доме. Не годится нам  в  деревянном  жить  по  нашему-то  нынешнему
званию.
   - С каких шишей каменный-то построишь? - хмуро возразила жена.
   - Экономить будем, копить будем. Временно во  времянке  поживем,  а  сюда
дачников пустим. Сперва пожмемся - зато потом  развернемся.  Времени  у  нас
впереди много.
   - Ой, умирать-то как будет страшно, миллион лет проживши... За тысячу лет
до смерти дрожать начнем,- вздохнула тетя Лира.- Уж и не знаю, добрый ли  мы
подарок получили.
   - Оставь эти разговорчики,- одернул ее дядя Филя.- Другая бы  от  радости
плясала, а ты ноешь.
   - Ладно, ладно, не буду... Пойду поросенка покормлю.
   - Вот это дело. За Хлюпиком и поросенком теперь особый уход  нужен.  И  к
ветеринару надо их сводить, зарегистрировать  возраст.  Сейчас  мы  о  своем
долгожительстве  помалкивать  будем,  а  потом,  когда  нужно,  всему   миру
объявимся. И в доказательство ученым вечную собаку покажем...
   - И вечную свинью подложим,- вмешался Валик.- Но  имя  дать  надо.  А  то
"поросенок" да "поросенок", а ведь он наш товарищ по бессмертию.
   - Прав ты. Валик, прав! - согласился дядя Филя.-  И  ведь  свиньи  -  они
умные, они в цирке-то что вытворяют - буквы узнают! А наш-то за  такие  годы
ума наберется - извини-подвинься!
   - Ему нужно создать культурные условия: трансляцию в  сарайчик  провести,
азбуку там повесить...- не то в шутку, не то всерьез  высказался  Валентин.-
За  миллион  лет  он,  может,  доцентом  станет,   до   докторской   степени
дохрюкается. Ему  надо  международное  имя  дать.  Например  -  Антуан.  Его
крестить надо.
   - Это уж богохульство будет. В Бога не верю,  но  богохульства  на  своей
жилплощади не допущу,- твердо заявил дядя Филя.
   - А мы не по-церковному, а  по-морскому,  как  корабли  крестят.  Бутылку
шампанского о нос разбивают - и корабль окрещен.
   - Нет, не позволю! Так и убить животное можно. И посуду бить не  годится.
Посуду уважать надо!
   В эту минуту Хлюпик, спокойно лежавший на полу,  вдруг  залился  лаем  и,
опустив хвост, кинулся к двери. Учуял, что кто-то идет.
   Мы все вышли из дома.  От  калитки  к  крыльцу  шагала  почтальонша  тетя
Наташа. Что-то настороженное, замкнутое угадывалось  в  ее  лице  и  даже  в
походке.
   - Срочная телеграмма,- сказала она.- Плохая.
   В телеграмме сообщалось, что мать и отец Валика погибли на станции Поныри
вследствие несчастного случая.  Позже  выяснилось,  что  смерть  их  была  и
случайна,  и  нелепа:  они,  перебегая  через  запасный  путь,  попали   под
маневровый локомотив. Оба были трезвы; они вообще спиртного в рот не брали.
   Горе Валентина описывать не стану. Скажу одно: не будь  он  долгожителем,
он бы легче перенес несчастье. Людям свойственно выискивать причинные  связи
даже между событиями, которые меж собой никак не связаны: Валик  решил,  что
смерть родителей - это отместка судьбы ему за то, что он стал миллионером. И
это надломило его, исковеркало его характер.
   В недалеком будущем и меня ждала беда. И виновником ее стал я сам, тут уж
не отвертишься.
   Когда я вернулся из Филаретова в Питер, я несколько дней ходил и думал: с
одной стороны, Бываевы дали мне выпить экстракт  именно  в  расчете  на  мое
молчание, но, с другой стороны, не грешно ли утаивать от матери такое важное
событие? Наконец решился. Взяв с матери клятву, что никто на свете не узнает
от нее того, что я ей открою, я рассказал все.
   Странное действие произвел на нее мой  рассказ.  Она,  кажется,  даже  не
очень удивилась, только побледнела и тихо сказала:
   - Я всегда подозревала, что с тобой случится что-нибудь подобное.
   Теперь-то я понимаю, что не следовало мне делиться  с  нею  моей  тайной.
Ведь у  матери  был  врожденный  порок  сердца,  а  сердечникам  неожиданные
известия, даже и радостные, добра не приносят. Для меня до сих пор  загадка,
поверила ли она в мое миллионерство или  решила,  что  я  болен  психически.
Отношение ее ко мне изменилось, хоть она и старалась не показать этого.  Она
стала заботливее ко мне, и в то же время какая-то запуганность  появилась  в
выражении ее лица, в движениях. Что это было:  боязнь  за  меня  или  боязнь
меня? Через одиннадцать дней она скончалась от инфаркта.  Ее  похоронили  за
счет жилконторы, в которой она работала,- рядом с отцом, на Серафимовском.

   На кладбище загадочный уют,
   Здесь каждый метр навеки кем-то занят.
   Живые знали, что они умрут,
   Но мертвые, что умерли,- не знают.

   XXIII

   Миновал год.
   От матери остались кое-какие вещички, я их в  комиссионку  сдал,  да  три
тысячи с ее сберкнижки мне по наследству перешли,- так что на жизнь мне пока
хватало. Я спокойно окончил школу, в вуз не торопился. Постановил  для  себя
так: два-три месяца посвящу исключительно поэтическому творчеству, потом  на
работу куда-нибудь поступлю, потом  действительную  отслужу  -  а  уж  потом
займусь высшим образованием.
   Теперь я частенько встречался с Валентином - как-никак,  оба  миллионеры.
После гибели родителей он сразу же бросил школу и пристроился в  киностудию.
Он там был не то разнорабочим, не то просто на побегушках, но считал, что  в
дальнейшем его повысят и  даже  возвысят.  Однажды  он  признался  мне,  что
задумал  сценарий  и  сам  Колька  Рукомойников  пророчит  ему  успех.  Всех
кинодеятелей Валик (в разговоре со мной) звал уменьшительными именами и речь
свою пересыпал  киношными  словечками:  "смотрибельно",  "волнительно",  "не
фонтан", "лажа". Зарабатывал  он  мало,  но  за  родителей  получил  большую
страховку и в то время был при деньгах.  Завел  какие-то  куртки  пижонские,
ботинки на толстенных  подошвах,  курил  дорогие  сигареты  и  иногда  бывал
чуть-чуть под хмельком. Но именно чуть-чуть; пьяным я его в ту пору ни  разу
не видал. Он говорил, что приходится выпивать за компанию  -  надо  наводить
мосты с нужными людьми, в киноискусстве без этого нельзя.
   В конце сентября он пришел ко мне и принес письмо от Бываевых.  Они  ждут
нас в субботу, то есть завтра. Дядя Филя решил срубить на  участке  деревья,
нужна наша помощь.
   - Намечается субботник миллионеров,- подытожил Валик.
   Он заночевал у меня. Но перед сном вынул из кармана тетрадку и сказал:
   - Пауль, я хочу  тебе  сценарий  прочесть.  Вернее,  это  пока  набросок.
Слушай!
   Глухая тайга.  Две  золотодобывающие  бригады  соревнуются  за  повышение
золотодобычи. В составе одной трудится таежная красавица  Анфиса,  в  другой
работает акселерат  Андрюша,  тайно  влюбленный  в  Анфису.  Однажды  Андрей
находит  большой  самородок.  Как  честный  человек,  он  решает  сдать  его
директору прииска. По пути к конторе он случайно встречает Анфису,  которая,
выведав у него, в чем дело, завлекает  паренька  в  укромный  уголок  тайги.
Только дикие олени и зрители видят интимный  акт,  в  ходе  которого  Анфиса
похищает самородок из рюкзака акселерата. Оставив Андрюшу лежать на росистой
поляне, где он крупным планом предается воспоминаниям  о  недавнем  событии,
Анфиса устремляется в контору, где сдает самородок от имени своей бригады, в
результате чего та выдвигается на первое место. Вскоре  Андрей  узнает,  кто
похитил у него самородок. Считая,  что  Анфиса  так  поступила  потому,  что
сожительствует с директором, Андрей подстерегает ее на таежной  тропке  и  в
порядке  ревности  наносит  ей  смертельное  ранение  кайлом.  Но   случайно
проходивший мимо врач-реаниматор возвращает красавицу к жизни. Еще  не  зная
об  этом,  акселерат   пишет   докладную   записку   с   изложением   своего
отрицательного  поступка  и  добровольно  сдает  себя  в  руки   правосудия.
Общественность прииска взволнована. Созывается общее собрание, на котором...
   - С меня хватит! - прервал я Валика.
   - Много ты смыслишь в киноспецифике!  -  окрысился  Валентин.-  Сам  Жора
Лабазеев говорит, что тут находка на находке!..  Ты  просто  завидуешь  моей
творческой активности. У тебя-то со стишатами дело глохнет.- И он сказал еще
несколько ядовитых слов по тому же поводу.

   От сочувствия рыдая,
   Отказавшись от конфет,
   Челюстей не покладая,
   Кушал друга людоед.

   Он меня саданул прямо в поддыхало. Действительно, в этом году со  стихами
у меня не ладилось.

   Нацепили на быка
   Золотой венок,
   Только все же молока
   Выдать он не мог.

   Я начинал стихотворение за стихотворением  и  бросал,  не  закончив.  Это
миллионерство сказывалось - так я понял позже. Ведь  каждый  человек  всегда
учитывает свой финиш, пусть и очень дальний. А у меня  финиш  отодвинулся  в
бесконечность.  Я  начинал  чувствовать  себя  маленьким,  слабым.  Я  начал
подозревать, что время не сделает меня гением, наоборот, оно может отнять  у
м