спросил он, и она слабо кивнула.
   Он быстро понес ее к коврикам, осторожно положил и завернул ее, точно
кокон. Ей стало тепло. Опустившись рядом с ней на колени, он стал  энер-
гично массировать ей ноги, и когда сжатые в комок мускулы  расслабились,
Рия вдруг расплакалась и из ее глаз, ушей и рта потекла вода.
   - Все в порядке, малышка, поплачь, тебе станет легче.
   Димитриос прижал ее к своей мокрой груди и стал укачивать  ее,  точно
малого ребенка. Он нашептывал ей нежные слова, прижимаясь  губами  к  ее
спутанным волосам, то и дело сбиваясь на свой родной язык, и  голос  его
был мягким и нежным. Рия не знала, сколько времени они так просидели, но
когда успокоилась, ей стало немного стыдно за свою слабость и не по себе
от близости большого обнаженного мужского тела.
   Ее разгоряченная влажная щека лежала на его широкой груди,  и  темные
завитушки его волос щекотали ее. Она отпустила его сильную шею, и по его
телу вдруг пробежала дрожь. Он положил ее на песок и перекатился на  жи-
вот в нескольких футах от нее.
   - Ну что, тебе уже лучше?
   Его глубокий голос дрожал, и она стеснительно кивнула, увидев воочию,
как он желает ее, - она была потрясена его мужской красотой!
   - Я думаю, мне не помешает некий эквивалент холодного душа, - заметил
он, не глядя на нее. Поднялся с кошачьей грацией, пошел к воде и тут  же
скрылся в пенящихся волнах.
   Она лежала на спине, завернутая в коврики. Боль  в  ногах  постепенно
стихала. Вечернее солнце ласкало ее своими теплыми лучами,  и  с  легким
вздохом она отдалась его вечной терапии, чувствуя себя слишком  уставшей
и слишком потрясенной, чтобы пошевелить хоть пальцем.
   Димитриос бросился рядом с ней на песок, и она очнулась от  короткого
забытья. Он уже был в рубашке и джинсах, но босой.
   - Вставай, бесстыжая девчонка, прикрой свою наготу, -  весело  сказал
он. - Не знаю, как ты, но я умираю от голода.
   Завернувшись в огромное одеяло, она с трудом влезла в  узкую  юбку  и
блузку, всей кожей чувствуя каждое движение Димитриоса, пока он  отыски-
вал корзину и наливал два стакана пенящегося белого вина.
   - Выпей. Это тебе поможет, - коротко приказал он, когда она подошла к
нему, и Рия вдруг сообразила, что лицо у нее заплаканное, а волосы  спу-
таны. Руки ее непроизвольно поднялись к мокрым волосам, и глаза его  по-
теплели. Он передал ей тяжелый хрустальный бокал.
   - Ты выглядишь как бедный маленький беспризорник.
   Голос его звучал невероятно нежно.
   Она торжественно посмотрела на него, и на бледном  лице  серые  глаза
показались ему огромными.
   - Я еще не поблагодарила тебя за то, что ты спас мне жизнь.  Если  бы
не ты, я бы утонула.
   - Забудь об этом, - мягко возразил он, скользя большой бронзовой  ла-
донью по гладкой коже ее руки. - Выручать девиц из  беды  -  мое  хобби.
Только обещай мне, что никогда не будешь купаться одна, -  продолжил  он
вдруг серьезно. - То, что случилось один раз, может повториться.
   Она послушно кивнула и быстро выпила стакан вина. Ее мучила жажда.
   - Эй, не так быстро! - Он с удивлением посмотрел на ее пустой  бокал.
- Если бы я знал, что ты проглотишь половину океана, я  бы  привез  ящик
лимонада. Тебе надо поесть. Если ты напьешься, боюсь, ты станешь невыно-
симой. Пьянчужка...
   Роза приготовила им  настоящий  банкет,  и  Рия  вдруг  почувствовала
страшный голод. В большой пластмассовой коробке  лежали  свежие  розовые
креветки в густом сливочном соусе, в  другой  -  мясное  ассорти,  малю-
сенькие пирожки с мясом и хрустящий зеленый салат. Там же были поджарис-
тые чесночные булочки, две баночки с овощным соусом и  несколько  сортов
сыра. А на десерт - целая коллекция  тонко  нарезанных  фруктов.  Такого
пикника у Рии еще не было. Холодильная сумка сохранила все это  в  прек-
расном состоянии, и они жадно набросились на  еду.  Пока  не  опустошили
все, оба не произнесли ни слова.
   - Что-то сверхъестественное, - блаженно сказала Рия, белоснежной сал-
феткой вытирая с губ креветочный соус и чувствуя себя намного уверенней.
- Вы всегда так едите?
   - Конечно. - В голосе у него зазвучало высокомерие, словно он боялся,
что она осуждает его. - Я много работаю, много двигаюсь и заслуживаю то-
го, чтобы у меня было все лучшее.
   - Ты и получаешь все лучшее, - мягко заметила она, думая о  том,  что
он может быть колючим, как ежик.
   - Не все. - Он наклонился вперед и налил ей вина, стараясь не  прика-
саться к ней. Откинувшись на коврик, закрыл глаза,  ослепленный  розовым
золотом засыпающего солнца. Он полностью владел собой. Почему же ей  это
никак не удается? Он лежал, растянувшись, как леопард, внешне совершенно
расслабленный, и она вспомнила, как блестело на солнце  его  мускулистое
тело. На шее у нее забился сосуд, и она мысленно отругала себя, застави-
ла сосредоточиться на корзине, куда собирала посуду. Затем подошла к во-
де, глядя, как быстро угасает день.
   - Земля богов.
   Она вздрогнула: Димитриос бесшумно подошел к ней сзади и  накинул  ей
на плечи одеяло. Поднялся свежий бриз, и море заиграло  сказочным  блес-
ком, а по небу потекли мириады огненных рек. Одинокая птица пролетела  у
них над головами, и ее хриплый крик нарушил мерное перешептывание волн.
   - Ищет своего друга.
   Она повернулась и натолкнулась  на  пристальный  взгляд  его  голубых
глаз.
   - Узнаю родственную душу. - Он  долго  смотрел  ей  в  глаза,  словно
что-то искал в них. - Готова? - вдруг спросил он  деловито,  и  она  по-
чувствовала себя странно разочарованной, словно то, что должно было про-
изойти, так и не произошло.
   - Кажется, да. Прекрасный был день.
   Она собралась идти, но он поймал ее руку и развернул ее к себе лицом,
угрюмо глядя на нее сверху вниз.
   - Зачем тебе надо было со всеми спать?
   - Что? - Он застал ее врасплох, и в ее серых глазах отразилось недоу-
мение.
   - Сколько их у тебя было? Трое, четверо? - Вопрос был просто диким. -
Почему ты не дождалась? Как может такая хрупкая и такая внешне  невинная
девочка вести себя таким образом?
   Она съежилась, лицо ее потемнело от страха.
   - Пожалуйста, Димитриос... - прошептала она.
   - Зачем ты это делаешь? - Его холодные глаза словно влезали ей в  ду-
шу, и голос его звучал горько, вымученно, будто в  нем  происходила  ка-
кая-то страшная, адская борьба. - Как могу я поверить тому, что мне  го-
ворят твои глаза и тело? Радом с тобой Никое почувствовал себя так, буд-
то он единственный мужчина на всей земле. Откуда мне знать, не ведешь ли
ты опять свою хитрую игру? Просто трюк, чтобы потом сорваться с крючка.
   - Ты делаешь мне больно.
   Он крепко сжимал ей локоть, и она попыталась вырваться, но он не  ос-
лаблял железной хватки.
   - Мне бы этого очень хотелось. - Он слегка встряхнул ее. - Мне бы хо-
телось проникнуть в эту головенку и посмотреть, что же там происходит на
самом деле. Ты как два человека в одном теле, и  оба  такие  разные.  То
чистая и застенчивая, то... - В голубых глазах его полыхнул огонь. - Кто
из них настоящий?
   Дрожа, она опустила голову,  спрятав  за  густыми  светлыми  волосами
бледное лицо, не в состоянии больше выносить его ястребиного взора.
   - Ты не понимаешь. - Голос ее дрожал, и он опять встряхнул ее,  сдав-
ливая, как тисками, ей руку.
   - Так помоги мне понять. Расскажи мне что сделало тебя  такой,  какая
ты есть? Объясни, как ты можешь заставить мужчину забыть, что он у  тебя
не первый, а может, и не последний? Говори, убеждай меня.
   Это была настоящая мольба.
   - Не здесь и не так.
   Она не могла говорить с ним об этом одна, лицом к лицу. Она нуждалась
в помощи Кристины, чтобы отвести от себя горячую, как раскаленное  желе-
зо, ярость, когда он узнает, что его вновь обманула маленькая англичанка
с серебристыми волосами.
   Он глубоко вздохнул, с трудом сдерживаясь, и разжал руку, покачав го-
ловой.
   - Я, видимо, сошел с ума. - Он говорил скорее сам с собой, чем с ней.
- Дважды подставлять себя под молнию...
   Рия понимала, что он страшно зол на нее, или на себя, или на нее и на
себя одновременно. Он гордо откинул назад черноволосую  голову,  глубоко
засунул руки в карманы джинсов.
   - Не знаю, что лучше: то ли выкинуть тебя из дома, как требует прове-
ренное временем правило, то ли дождаться Никоса - может, он прольет  ка-
кой-нибудь свет и поможет мне разгадать твою загадку?
   Она смотрела на него молча, боясь пошевелиться и пробудить в нем зве-
ря.
   - Там, на вилле, ты говорил...
   - Ну-ну? - подбодрил он ее своим уже обычным издевательским тоном.  -
Что я там такое говорил?
   - Ты сказал, что надо дождаться возвращения Никоса. Чтобы все  встало
на свои места.
   - Не знаю, хочу ли я, чтобы "все" встало на свои места, - резко отве-
тил он, и скулы его покраснели. - Впервые в жизни я не знаю, чего  хочу,
хотя, может быть, и знаю. Только уже слишком поздно. Поздно на трех  или
четырех мужчин... Да к черту все это!
   Он развернулся и пошел вверх по берегу, оставив ее одну на ватных но-
гах.
   По дороге домой они почти не разговаривали. Димитриос гнал  быстро  и
яростно, легко управляясь с тяжелой машиной. Лицо его было суровым.  Рия
съежилась на своем сиденье, желая только одного - повернуть часы  вспять
к тому утру у себя в квартире, чтобы начать все сначала.
   Ночь пришла быстро, окутав все вокруг своей черной  парчой,  и  когда
они подъехали к вилле, ей показалось, что все окна освещены.
   - Только бы не гости, только не сегодня, - сквозь зубы  процедил  Ди-
митриос, резко тормозя, так, что запахло резиной. Он заглушил двигатель,
и в этот момент тяжелая застекленная дверь открылась. На пороге  выросли
две фигуры и рука об руку бросились вниз по ступенькам прямо к  "лендро-
веру".
   - Поппи! - удивленно воскликнула Рия одновременно с Димитриосом, при-
ветствовавшим своего племянника. Он успел  взглянуть  на  нее  с  беспо-
койством, но уже в следующее мгновение парочка обрушилась прямо на  них,
и возбужденные голоса смешались с яростным лаем собак.
   Рия заметила согбенную, тяжело опирающуюся на палку фигуру Кристины в
проеме освещенной двери. Она выглядела так, будто с  утра  прошло  целых
десять лет.
   Последующий час навсегда врезался ей в память. Поначалу Никое и Поппи
не замечали едва сдерживаемой ярости Димитриоса, и они  все  смеялись  и
смеялись, рассказывая наперебой, и никак не замолкали.  Рия  уже  готова
была накричать на них. Всем своим существом она ощущала присутствие  вы-
сокой неподвижной фигуры - Димитриос стоял поодаль и не  спускал  с  нее
прищуренного взгляда. Как во сне, она присела рядом с Кристиной на  софе
с видом пленника, приговоренного к смерти и ожидающего исполнения приго-
вора. Наконец все умолкли, и в комнате установилась  такая  тишина,  что
даже собаки притихли.
   - Ты, маленькая лгунья, обманщица!
   Когда шторм разразился, он оказался настолько ужасен, что все тут  же
вскочили на ноги, кроме той, из-за кого он возник. Димитриос  был  точно
сам дьявол, явившийся из преисподней: глаза его сверкали такой  яростью,
что, казалось, извергали огонь, вокруг рта образовались глубокие  склад-
ки. Он пересек комнату и встал, возвышаясь как башня  над  ее  согбенной
фигуркой. Руки его были сжаты в кулаки.
   - Как ты посмела обманывать меня? - прорычал  он  глубоким  гортанным
голосом. - Все это время, с самого первого момента, только ложь и обман.
   - Прости, - прошептала Рия, застыв от ужаса и не отваживаясь  поднять
на него глаза. Кристина протиснулась между ними.
   - Такое предательство - и только "прости"?! - Слова  были  похожи  на
пули, на первые крупные капли проливного дождя.
   И вот уже ливень едких обвинений обрушился на  ее  голову.  Димитриос
перешел на греческий, но смысл его речи был ясен и так.
   - Никогда еще не приходилось мне просить кого бы то ни было  из  моих
гостей оставить этот дом, но тебе я говорю: ты улетишь первым же самоле-
том.
   Это прозвучало как приговор. Он сказал все.
   Наконец Рия подняла на него влажные глаза и  в  его  взгляде  увидела
столько ненависти, что кровь застыла у нее в жилах. Почему она не  расс-
казала ему все раньше? Почему она такая трусиха? То, что все  выяснилось
при свидетелях, что его застали врасплох, вдвойне усилило обиду. Хуже не
придумаешь...
   Еще раз одарив ее взглядом, полным презрения, он повернулся к Никосу,
который обнимал Поппи за талию. Их юные лица были бледны и полны ужаса.
   - А вас двоих я завтра жду у себя в кабинете в  девять  ноль-ноль,  -
прорычал Димитриос сквозь зубы - Вам придется кое-что мне  объяснить,  и
чем быстрее - тем лучше.
   Когда он с каменным лицом вышел из комнаты, Кристина издала  душераз-
дирающий вопль и бросилась вслед за ним, обливаясь слезами.
   Поднявшись к себе в комнату, Рия присела на край кровати  и,  застыв,
как кусок льда, уставилась на свое бледное отражение  в  зеркале.  Боль,
которую она сейчас испытывала, была сродни той, что  постигла  ее  много
лет назад, когда молодая женщина из полиции,  ласково  заглядывая  ей  в
глаза, сообщила, что вся ее семья исчезла с лица земли в один миг. Тогда
Рия все спрашивала и переспрашивала ее и в конце концов  вынуждена  была
поверить в то, что они действительно все погибли в столкновении с  маши-
ной, за рулем которой сидел пьяный водитель. Тогда она  поклялась  себе,
что никого никогда не будет любить так, как любила их,  я  сделает  все,
чтобы никто никогда не причинил ей такую же боль. И ей это удавалось до-
вольно хорошо. Но вот однажды большой черноволосый смуглый человек грубо
повалил ту башню из слоновой кости, возвести которую  ей  стоило  такого
труда.
   - Я ненавижу его, - заявила она большеглазому привидению в зеркале, -
я действительно его ненавижу.
   Но врать себе бессмысленно: она любила его всем сердцем и  не  предс-
тавляла, как вернуться к обычной жизни и что  делать,  чтобы  не  рассы-
паться на тысячи мелких осколков.
   Содрогнувшись, как от озноба, хотя ночь была теплой, она спрятала ли-
цо в дрожащих руках, не в силах смотреть на свое странное отражение.  Не
переставая горько упрекать себя то в одном, то в другом, она довела себя
до полного изнеможения и наконец, свернувшись калачиком, улеглась в пос-
тель, чувствуя себя маленьким зверенышем, который уже  больше  не  может
бежать от преследователей.
   - Рия, Рия, открой! - разбудили ее настойчивые крики Поппи.
   С удивлением она увидела, что уже утро. И сразу целый  поток  ужасных
воспоминаний вчерашнего дня навалился на нее. Она содрогнулась всем  те-
лом. С трудом поднялась и, спотыкаясь, подошла к двери. Как  ей  хватило
сил запереться?
   Поппи держала поднос, на котором дымился кофе и лежало несколько тос-
тов с маслом.
   - Выглядишь ты ужасно, - весело заметила кузина, входя  в  комнату  и
решительно ставя поднос на столик.
   Сердце у Рии екнуло - на подносе стояли две чашки. Видимо,  предстоял
сердечный разговор и прямые вопросы, а у нее просто не хватит сил.  Такт
и сдержанность никогда не были сильной стороной характера ее кузины.
   - Что здесь произошло? - начала Поппи, верная себе. - Никое  говорит,
что никогда еще не видел своего дядю таким. Обычно он сам мистер Лед, но
ты, кажется, здорово его достала.
   - Поппи, прошу тебя...
   Беззаботность кузины сильно действовала ей на нервы. Даже самый толс-
токожий человек давно бы уже понял, что дело не в простом недоразумении.
   Поппи задумчиво посмотрела в ее бледное лицо, и озорные  огоньки  по-
тухли в карих глазах.
   - Не может быть, Рия! Не могла же ты в него влюбиться! -  воскликнула
она обеспокоено. - Ты! Снежная королева!
   - Я уже сказала, забудь об этом.
   Но Поппи не унималась.
   - Ну, ты и выбрала орешек для своих молочных  зубок!  Да  он  глотает
женщин на закуску. Никое говорит, что они сами липнут к нему, точно  му-
хи, а он всегда...
   - Еще одно слово - и, ей Богу, Поппи, я тебя ударю!  -  Она  говорила
настолько серьезно, что Поппи пришлось получше всмотреться в ее  горящее
лицо, и тогда она впервые в жизни увидела во взгляде подруги обиду и да-
же неприязнь. - Почему ты считаешь себя вправе врываться в любое время и
болтать все, что хочешь? - бушевала Рия. - Когда ты наконец поймешь: то,
что ты делаешь и говоришь, может причинять людям боль? Сильную  боль!  Я
влипла во всю эту историю только из-за тебя. Так что, будь добра, оставь
меня в покое, если все, что ты можешь предложить, - это сплетни  и  нас-
мешки.
   - Я и не... - начала было Поппи, но Рия высказалась еще не до конца.
   - За последние несколько дней мне задавали вопросы о таких  вещах,  о
которых я и понятия не имею. Меня обвиняли в таком, о чем я и думать  не
хочу. Димитриос с первого мгновения поставил  под  вопрос  мою  порядоч-
ность. А с твоей помощью он только укрепился в плохом мнении о женщинах.
   - Я не просила, чтобы ты выдавала себя за  меня,  -  хмуро  возразила
Поппи, гордо отбрасывая волосы назад.
   - Не беспокойся. С сегодняшнего дня ты сама по себе, - сердито  отре-
зала Рия, и взгляд ее затуманился. Она и забыла, насколько  эгоцентрична
ее красивая кузина.
   - Пожалуйста, Рия, не надо со мной ссориться, - начала Поппи, быстро,
как всегда, изменив тактику. - Мне очень, очень жаль,  что  я  доставила
тебе столько хлопот, я же тебя так люблю! Я знаю, ты сделала все это для
меня, и я тебе благодарна, честное слово!
   Рия посмотрела на нее устало, не в силах противостоять мольбе в  лас-
ковых карих глазах. Поппи и дядя - ее единственные родственники,  и  она
им обязана всем.
   Заметив перемену, Поппи схватила ее за руку и потащила  на  маленький
балкончик. Когда на ее каштаново-рыжие волосы упали лучи солнца, то вок-
руг головы образовалась сверкающая аура.
   - Давай присядем, и я тебе все объясню, пока мы завтракаем, - ласково
заманивала она. - Мне необходима твоя поддержка, ведь скоро надо идти  к
Димитриосу.
   Рия полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Было еще очень ра-
но, и золотистая дымка окутывала сад, смазывая контуры. В воздухе  стоял
приятный запах свежего хлеба, который Роза жарила на кухне  к  завтраку,
аромат только что сваренного кофе щекотал ноздри. И жизнь вдруг  показа-
лась не такой уж безнадежной. Все, что она  сделала,  она  сделала  ради
Поппи. Когда у него будет время подумать, он наверняка ее поймет, и даже
если не простит, то, по крайней мере, оценит. Спина у нее невольно  вып-
рямилась, и она подняла голову. Как бы то ни было, дело сделано. Все мя-
чи теперь на его половине. Больше ей не придется ни  лгать,  ни  притво-
ряться.
   - Ты давно знаешь Никоса? - поплотнее запахивая махровый халат, спро-
сила она у кузины, когда они сели на балкончике. Утро  толькотолько  на-
рождалось, и воздух был еще довольно прохладный.
   - Тыщу лет! - воскликнула Поппи и, заметив, что  Рия  подняла  брови,
смущенно рассмеялась. - Четыре месяца - для меня это целая вечность.  Ты
же меня знаешь.
   - И еще как, - с чувством заметила Рия, все еще сердясь. Она не соби-
ралась так быстро капитулировать.
   - Он приехал в Англию по делам Димитриоса, -  продолжала  Поппи,  жуя
тост. У Рии не было аппетита, но  она  с  удовольствием  выпила  горячий
сладкий кофе. - И я сразу поняла, что он совершенно  особенный.  Честное
слово! - добавила она, заметив недоверие в глазах Рии.
   - Ну, если так, из-за чего весь сыр-бор? -  спросила  Рия,  сбитая  с
толку.
   Впервые Поппи не смогла поднять на нее глаз. Быстро и грациозно  под-
нявшись - привычка, приобретенная на работе, - подошла к перилам балкон-
чика и, перегнувшись через них, посмотрела на сад, как бы бросая Рии вы-
зов.
   - Тебе это не понравится, - предупредила она вызывающе.
   Сердце у Рии заныло. Что еще натворила эта бедовая девчонка?
   - У нас будет ребенок.
   Рия ждала чего угодно, только не этого.  Услышав  возглас  удивления,
Поппи повернулась к ней, как разъяренная тигрица.
   - Только не надо нравоучений! Нам и так сегодня предстоит  "приятный"
разговор с нашим господином и