ся  к
ней. Клер вовсе не намеревалась идти на короткую связь, о которой  говорила.
Торопить ее - значило потерять, это он прекрасно понял за обедом, когда  она
убежала от него.
   Он  не  собирался  рисковать  и  терять  ее,  но  за  терпение,   которое
требовалось от него, даме придется заплатить.
   Вновь и вновь его губы покушались на ее, не давая ей дышать  и  не  давая
возможности прийти  в  себя  от  головокружительного  ощущения,  вызываемого
движением его языка и рук. Как таинствен  интимный  мир.  Подобно  пойманной
птице, ей хотелось взлететь и в то  же  время  остаться  в  его  упоительном
плену.
   - Вы хотите, чтоб я еще раз провез вас по городу?
   - Умолкни, - мирно предложил водителю Джоэл.
   - Как скажете.
   Джоэл не обращал внимания на водителя, только Клер вздрогнула  при  звуке
его голоса. Джоэл рукой отвел ей волосы с лица, застегнул ее  пальто,  легко
поцеловал и больше не отрывал глаз от мятежной темноты в ее взгляде.
   - Я заеду за тобой после работы завтра.
   Она едва могла говорить:
   - Не надо, - она быстро вспомнила, где находилась.
   - И больше не ходи одна по городу ночью.
   - Джоэл, непродолжительные отношения, и не больше. И только если  ты  сам
этого хочешь.
   - Ты кончаешь в двенадцать?
   - Ты меня совсем не слушаешь.
   - Совершенно верно. Так ты кончаешь в двенадцать?
   Клер раздраженно дернулась вперед, нажала  на  ручку  двери  и  вышла  из
такси. Джоэл, ничего не сказал, последовал за  ней  к  дому.  Она  наклонила
голову, пока ощупью искала ключи. Ее руки дрожали, и он видел это.
   Он обожал ее за эти трясущиеся руки. Джоэл терпеливо подождал,  пока  она
не вставила ключ в замок и не открыла дверь. Потом он пошел назад  к  такси.
За всю дорогу водитель не проронил ни слова.

Глава 7

   Когда Клер на следующий вечер вышла из кабинета, Джоэл уже ждал  ее.  Она
молча уставилась на него.
   Вдали завыла сирена, с озера поднимался туман, но он вспомнит эти  детали
позже. А пока он раздумывал, как обнять ее  и  снять  поцелуем  это  упрямое
выражение на ее лице. Он продолжал стоять  в  полном  молчании,  всем  своим
видом показывая, что готов ради нее,  если  нужно,  простоять  на  пустынной
улице посреди ночи тысячу лет.
   Но этого не понадобилось.
   - Черт тебя побери, - наконец вымолвила она.
   Он  воспринял  ее  слова  с  усмешкой,  взяв   их   за   образец   в   их
взаимоотношениях. К тому времени, когда март пришел на  смену  февралю,  они
стали экспертами по ночному Чикаго. Иногда  они  бродили  по  берегу  озера,
прохаживались по району с увеселительными заведениями, рассматривали витрины
на Мичиган-авеню. Или просто шли, засунув руки в  карманы,  не  говоря  друг
другу ни слова.
   Джоэл методично избегал прикосновений к ней. Он  только  изучал  ее.  Она
любила ходить быстро, а не медленно. Всегда носила шарф  вокруг  шеи.  Шарф,
неизменно слишком длинный, часто цеплялся за что-нибудь, и  ему  приходилось
поправлять его.
   Им попадалось немного людей в эти часы, а те, что встречались, зевали и с
туманным взором устало брели в неизвестном направлении. Походка у Клер  была
пружинистой, смеялась она низким  грудным  голосом  и  получала  неизмеримое
удовольствие от того, что жила и дышала. Она любила ходить и  любила  тишину
поздней ночи.
   Потерять пациента было для нее настоящей трагедией. Когда  Джоэл  впервые
столкнулся с этим, она ему ничего не сказала, он догадался сам. Она вышла из
больницы с высоко поднятой головой и белым как мел лицом, шла очень  быстро,
не разговаривала, вся напряженная и надломленная.
   Это была единственная ночь, когда Джоэл чуть не совершил ошибку. Ему  так
хотелось заключить ее в свои объятья, отвезти  домой  и  любить,  пока  боль
страдания не оставит ее. Но он удержался.  К  этому  времени  он  знал  Клер
слишком хорошо. Смерть была частью ее работы, ей приходилось сталкиваться  с
ней каждый день, и он понял, что очень  важно  ради  ее  достоинства  суметь
справиться с собой.
   Поэтому он гулял с ней в ту ночь от Сиэрс-Тауэр до Ватер-Тауэр и обратно,
все время в молчании и в таком темпе, который не  мог  не  утомить  ее.  Она
выдохлась только к пяти часам утра, не перекинувшись с ним почти ни  словом,
лишь раз пожаловалась, что у нее устали  ноги,  но  он  не  обратил  на  это
внимания. Он не отвез ее домой до тех пор, пока не убедился, что  напряжение
исчезло с ее лица и она отупела от усталости.
   После этого случая он научился узнавать, что  крылось  за  выражением  ее
лица, когда он заезжал за ней. Если она принимала роды в этот день, она была
готова  скакать  по  улицам,  немилосердно  поддразнивала  его  и  требовала
лакомств, которые он стал носить в кармане: ее первая  слабость  -  шоколад,
вторая - орешки кешью.
   Иногда раздражение служило ей защитной броней. Несчастные случаи, которых
можно  было  бы  избежать,  бессмысленные  драки,  заброшенные  дети  -   он
чувствовал, когда она сталкивалась с этим  на  работе.  Она  выскакивала  из
больницы резкой походкой, придиралась ко всему, лишь бы поспорить, и язык ее
жалил  как  змея.  Но  если  она  предполагала,  что  он  испугается  бурных
проявлений ее характера, то глубоко ошибалась. После недолгого променада она
тяжело вздыхала. Он ждал  этого,  всегда  улыбался  и  прекрасно  знал,  что
последует дальше. Оставшуюся часть времени  она  вынуждала  его  говорить  о
себе, задавая бесконечные вопросы, которые заставляли его  задумываться.  Он
готов был убить ее за любопытство относительно некоторых вещей. О Боже,  она
узнала насчет пачки жевательной резинки, которую он украл в пять  лет,  и  о
его первой девушке, с которой он  переспал  в  четырнадцать  лет,  -  весьма
печальное приключение.
   Джоэл  отвечал  на  все  вопросы,  которые  она  задавала,  но   сам   из
осторожности ничего у нее не спрашивал. Он вычислил, каким властным негодяем
был бывший муж Клер, который учил ее, что любовь высасывает из человека все,
и душу, и жизненные силы. Его жена  была  из  этой  же  породы,  поэтому  он
прекрасно понимал, в каком состоянии пребывала Клер.
   Как ни странно, он стал  хорошо  понимать  чувства  их  бывших  супругов,
потому что тоже хотел владеть Клер полностью, ее душой и телом.  Он  не  мог
отрицать наличие собственнических инстинктов в своей  любви.  Он  не  хотел,
чтобы рядом с ней находился другой мужчина, чтобы  этот  другой  видел,  как
загорается улыбкой ее лицо в неярком свете уличных фонарей, когда рот  полон
орешков и немножко шелухи от них на губах. Он не хотел, чтобы другой мужчина
поправлял сбившийся у нее на шее шарф. Он не  хотел,  чтобы  другой  мужчина
видел ее уязвимость и выражение боли в глазах, когда она  переживала  утрату
пациента, без слез, которые бы ей очень помогли.
   Но его чувства все-таки отличались  от  чувств  их  бывших  спутников  по
жизни. Он не хотел менять характер Клер, убивать в ней личность.  Он  просто
хотел любить ее с каждым днем все больше и больше, поражаясь  растущей  силе
своего желания.
   - Мама, ты не должна использовать мойку как мусорное ведро.
   - А я и не использую, просто это была обертка из-под хлеба.  Я  подумала,
она маленькая и спокойно пройдет.
   Клер стояла на коленях под раковиной, выговаривая Hope:
   - И никаких оберток больше!
   - Не буду.
   - Ни одной.
   Нора тоже наклонилась. На  ее  лице  было  выражение  тревоги  и  желание
помочь.
   - Ты что такая сердитая сегодня с утра? - Она сказала это так, будто Клер
не имела права сердиться.
   Клер сжала зубы, пытаясь гаечным ключом повернуть  то  ли  гайку,  то  ли
шуруп, она не знала, как это называется, но "это" никак не поворачивалось.
   - Да, я сердита и вообще скоро сойду с ума. В этой  семье  все,  кажется,
считают, что я по совместительству должна быть и слесарем и  плотником.  Что
меня убивает, так это то, что ты во всем этом разбираешься так же, как и  я,
по крайней мере раньше разбиралась. Хватит  полагаться  во  всем  только  на
меня... Нора задумчиво закивала.
   - Кажется, я понимаю, - бодро изрекла  она.  -  Ты  злишься  потому,  что
слишком баловала нас эти годы? - Последовало непродолжительное молчание.
   - Мне придется  подумать  о  твоем  замечании,  -  ответила  Клер  из-под
раковины приглушенным голосом.
   - Подумай, дорогая. Включать?
   - Да нет же!
   Нора отпрянула назад.
   - Я приготовлю тебе  чашку  кофе,  -  громко  сказала  она.  -  Это  тебя
взбодрит.
   Клер сидела на корточках и  выглядела  достаточно  бодрой.  На  ней  была
рубашка в красную клетку с закатанными рукавами  и  темно-синие  вельветовые
брюки. Как и вчера, волосы были уложены по-новому. Она не изменила  прическу
полностью, волосы слегка подгибались внутрь и вились у скул, как  и  раньше,
но на лбу появилось несколько прядок челки.
   Другие изменения включали запах духов на запястьях рук  и  вокруг  шеи  и
немного больше косметики, чем прежде. Недавно ей  пришло  в  голову,  что  в
последние годы она мало обращала внимания  на  себя,  на  свою  внешность  и
ничего не делала, чтобы подчеркнуть ту привлекательность, которой обладала.
   Эти маленькие изменения были предназначены только  для  нее  самой  и  не
имели никакого отношения к Джоэлу.., собственно  говоря,  она  была  страшно
рада, что он не распускал руки. Первый раз в жизни  она  встретила  мужчину,
которого могла любить как друга. Она могла на равных  обмениваться  мнением,
играть и смеяться с ним, и он не пытался взять верх над ней. С ним она могла
быть совершенно естественной.
   Их  пребывание  вместе  казалось  совершенно  неповторимым,  но   немного
смущало, что этот мужчина,  продемонстрировавший,  как  хочет  ее,  ни  разу
больше не приставал к ней. Может, узнав ее получше, он больше не  чувствовал
влечения к ней и открыл для себя, что  она  обычная,  скучная  и  сексуально
непривлекательная женщина.
   Но почему же тогда у нее не  притупилась  реакция?  Она  претендовала  на
дружбу, однако  в  последние  несколько  недель,  когда  его  рука  случайно
касалась ее плеча, спины  или  руки,  ее  словно  пробивало  током  высокого
напряжения, которое не вынесла бы плотина Гувера.
   Четко организованная жизнь  Клер  будто  перевернулась,  и  она  не  была
счастлива. Нахмурившись, она еще  раз  наклонилась  и  с  отчаянным  усилием
нажала на гаечный ключ. Ура! Шуруп поддался. Она выпрямилась, включила  воду
и механизм для переработки очисток. Он заскрежетал с противным  звуком,  как
ему и полагалось.
   На другом конце кухни Нора и Дог захлопали  в  ладоши.  Вальтер  принялся
подвывать, из-за шума никто не слышал стука в дверь.
   Джоэл повернул ручку двери, не надеясь,  что  в  доме  его  услышат.  Дот
стремглав бросилась к нему, за ней последовала Нора.
   Клер повернулась назад, непроизвольно улыбаясь. Он  не  успел  раздеться,
так как ему пришлось снимать с плиты выкипавший чайник, взять на  руки  Дог,
подойти к кухонным полкам, чтобы она достала оттуда его любимую кружку.
   - Я пришел, чтобы забрать с собой мою любимую девочку пообедать, - сказал
он Дог.
   - Меня?
   - Тебя. К себе. Если ты, конечно, хочешь.
   - Конечно, хочу, Джоэл!
   - Господин Бранниган, - автоматически поправила Нора.
   Он взял свой кофе, уселся и стал  слушать  одновременно  рассказ  Норы  о
фильме, который она вчера видела, и болтовню Дог  про  слона,  которого  она
недавно купила, путешествуя по Африке.
   Как только ему представилась возможность, он бросил взгляд  на  Клер.  Ее
босые ноги были восхитительны.  Он  обратил  внимание  на  ее  новую  челку,
движение бюста под мягкой фланелевой рубашкой, сексуальный изгиб  бедер  под
джинсами  и  естественный  мягкий  красный  цвет  губ.  Его   реакция   была
немедленной и носила физиологический характер,  и  он  решил,  что  дубленку
лучше не снимать. Вряд ли мать Клер отнесется с  одобрением  к  выступающему
силуэту в его джинсах. Он сверкнул знакомой легкой улыбкой в сторону Клер.
   - А почему вы захотели, чтобы я пообедала с вами?
   Дог, сидя на краю стола, ела печенье.
   - Ни почему. Просто мне  понравилась  идея  провести  субботу  в  хорошей
компании.
   - Но тетя Клер тоже не видела, где вы живете.
   - А может, тетя Клер не хочет увидеть, где я живу.
   - Вы ее спрашивали?
   - Тетя Клер... - намеренно медленно протянул Джоэл. - Вы хотите  пойти  с
нами ко мне домой поесть бутербродов с ореховым  маслом?  -  И,  не  дав  ей
времени ответить, зашептал Дог:
   - Поторопись и спроси маму, можно ли тебе поехать.
   Дог вскинула свои бровки.
   - А зачем? Ее никогда не интересует, что я делаю. Она  даже  не  заметит,
если я уйду.
   Минутная тишина заполнила кухню. Затем Клер бросилась к Дог и  поцеловала
проказницу в лоб.
   - Это не правда, моя милая, - мягко сказала она. - Твою  маму  это  очень
интересует, просто каждый проявляет заботу по-своему.
   Ее глаза встретились с глазами Джоэла, в которых тоже была боль  за  Дот.
Совсем в другом свете она воспринимала теперь живой блеск его глаз,  сильные
плечи под прикрытием дубленки, мужскую ауру, которую он привнес в их  дом  и
которая всегда заставляла ее чувствовать себя такой  маленькой  и  в  то  же
время удивительно женственной.
   Он сделал вид, что не заметил ее новой прически, и вообще обращал  больше
внимания на Дог, чем на нее.
   Она быстро надела шерстяные носки, туфли на толстой подошве и куртку. Еще
месяц назад она сто раз бы взвесила  его  предложение,  прежде  чем  принять
приглашение в волчье логово. А сейчас она уныло подумала, что и без Дог  она
была бы в полной безопасности.
   Дог и Джоэл первыми выскочили в дверь, а она понуро потащилась  за  ними.
Дверь машины ей пришлось открывать  самой,  и  место  ей  оставалось  только
сзади, а они уселись впереди.
   Хотя, с одной стороны, она, пожалуй, расцеловала бы  его  за  внимание  к
Дот. Малышка с радостью купалась  в  нем,  впитывая  его  как  губка.  Джоэл
намеренно поддерживал их отношения на поверхностном уровне, как будто  знал,
какой страшный след может оставить мужчина в душе  этой  маленькой  девочки,
если не будет с ней постоянно. Но от него к Дот исходили любовь и смех,  что
так согревало сердце Клер.
   А с другой стороны, она бы убила его. Он видел в ней только  друга.  Черт
побери, ее перевели в средний род.
   И она терпеть не могла сидеть на заднем сиденье.
   Джоэл и Дот первыми закончили восхождение на  девятый  этаж  и  терпеливо
ждали, пока к ним не присоединилась задыхающаяся Клер.
   - Мы бы обогнали ее, даже если бы она поехала  на  лифте,  да,  Джоэл?  -
самодовольно спросила Дот.
   - Послушай, единственное, о чем нельзя шутить с твоей тетей,  так  это  о
лифте, солнышко. Джоэл повернул ключ, открыл дверь и впустил их в квартиру.
   - Как насчет того, чтобы Клер тут расслабилась  и  осмотрелась,  а  мы  с
тобой приготовим поесть?
   - Сюрприз? - с надеждой спросила Дот.
   - Самый настоящий, - согласился Джоэл. - И твоя тетя не  должна  заходить
на кухню, пока мы не закончим.
   Краем глаза он видел неудовлетворенное выражение на лице Клер  и  тут  же
исчез в кухне вместе с Дот, закрыв за собой дверь.  Девочка  с  любопытством
посмотрела на него, когда он прыснул со смеху.
   Ему трудно было объяснить это  четырехлетнему  ребенку,  но  овечка  сама
пришла в логово волка.
   Клер бросила куртку на стул, откинула назад волосы и осмотрелась  вокруг.
Она еще раз посмотрела на дверь кухни с грустной гримасой и пожала плечами.
   Ее проигнорировали, но это давало ей  одно  маленькое  преимущество.  Уже
целый месяц ее сверлило чисто женское  любопытство  -  как  выглядит  жилище
Джоэла. Его квартира находилась на девятом этаже современного  небоскреба  с
видом на реку Чикаго. В этом, пожалуй, не было  ничего  неожиданного.  Джоэл
любил город, и было неудивительно, что он жил в самом сердце города.
   Обстановка гостиной озадачила ее: она не была выдержана в каком-то  одном
стиле.  Джоэл  явно   обошелся   без   художника-дизайнера.   Она   бродила,
непроизвольно дотрагиваясь до разных вещей.
   Огромная  комната  была  контрастом  поверхностей  -  мягчайший   толстый
кремового цвета ковер и грубоватая штукатурка стен,  камин  в  углу  был  из
камня, а полки вокруг него из  полированного  тика.  Громадный  диван  цвета
летней зелени, а в его толстых подушках можно было  просто  утонуть.  Старое
было вперемежку с новым. Телевизионный экран занимал всю стену, а на  полках
стояли старые издания, несколько призовых скульптур  и,  о  Боже,  настоящая
коллекция гравюр.
   Она отдернула пальцы, будто обожглась. Засунув  руки  для  спокойствия  в
карманы. Клер решила, что сядет  и  будет  вежливо  ждать.  Но  потом  вдруг
вскочила и пошла к ванной, не из любопытства, а потому,  что  ей  надо  было
причесать волосы.
   Она  все  причесывала  и  причесывала  их,  осматриваясь  вокруг.   Сзади
находилась утопленная в полу ванна алого цвета, в которой могли  поместиться
два, если не три  человека.  Мечта  любителя  наслаждений.  Большие  красные
полотенца были мягче пуха и такого размера,  что  в  них  можно  завернуться
дважды.  Положив  расческу  обратно  в  сумку,  она  помедлила  по  какой-то
идиотской причине, не желая уходить из комнаты.  Здесь  пахло  Джоэлом,  его
мылом, шампунем и лосьоном после бритья. Ей вдруг безумно захотелось  знать,
какой пастой он чистит зубы, и тут же она подумала, что с ней  что-то  не  в
порядке в последнее время. Мелочи личной жизни Джоэла  никак  не  должны  ее
интересовать. Только влюбленные подростки жаждут знать всякие незначительные
детали.
   Но любопытство не покидало ее. Чтобы отвлечься, она встала на весы и чуть
не поперхнулась, когда весы заговорили с ней.
   - Вам надо немедленно обратиться к врачу, - монотонно сказал голос. -  Вы
потеряли восемьдесят три фунта со вчерашнего дня.
   Покраснев, она вылетела из ванной и бросила взгляд на  кухню.  Дверь  все
еще была закрыта. Она расслабилась. Хватит тут все высматривать, сказала она
себе.
   Между дверьми в ванную и гостиную была полуоткрытая дверь. Клер не вошла,
она только заглянула внутрь. Это был его кабинет,  с  письменным  столом,  с
наваленными везде бумагами и всякой оргтехникой, начиная от калькулятора  до
компьютера. Он работает слишком много, рассеянно подумала она  и  подскочила
от неожиданности, когда услышала позади себя голос Джоэла.
   Она резко повернула голову и увидела его  с  Дог  на  плечах.  Его  глаза
сверкнули нехорошим блеском, в них было  удивление  и  намек  на  страсть  и
близость, это страшно удивило Клер. В следующий момент  он  бормотал  что-то
про Дог.
   - А мы едим в спальне. Твоя племянница сообщила мне, что ей не  разрешают
оставлять крошки в кровати, а в этом доме ей все можно.
   - А... - понимающе закивала Клер и последовала за ними к дальней двери.
   - Ты ведь сказал мне -  осмотреться.  Я  надеюсь,  ты  ничего  не  имеешь
против, - чувствуя себя неловко, сказала Клер.
   - Конечно, не имеет, тетя Клер, - хихикнула Дог. - Он  для  этого  привез
нас сюда, чтоб мы все посмотрели. Мне так нравится! - сказала она Джоэлу.  -
И тете Клер тоже. Хочешь, мы переедем и будем жить с тобой?
   - Я... - Джоэл прочистил горло.  -  Твоя  бабушка  будет  по  тебе  очень
скучать.
   - А она тоже переедет.
   Клер подумала, что Джоэл умеет находить подход к любой женщине  и  сумеет
разобраться с четырехлетним ребенком. Она предоставила ему эту  возможность,
с удивлением разглядывая спальню. Ковер был ярко-красным, а  посреди  стояла
огромная кровать. И больше ничего. Только кровать.  За  зеркальными  дверями
стенных шкафов находилась, очевидно, его одежда и  все  прочее.  Французские
двери вели на балкон, выходивший на реку, который в другое время  непременно
бы привлек ее внимание, но сейчас оно целиком было приковано  к  кровати.  А
затем к большому подносу на ее середине, усаживающемуся Джоэлу и проказнице,
уже примостившейся на кровати скрестив ноги.
   - Ну давай, - нетерпеливо сказала Дог. П