мясницкими лапами бросил косой взгляд в сторону  их  стола  и
что-то шепнул,  склонясь  к  уху  сидящего  рядом  маленького  жилистого
человечка, не снимавшего кепки, украшавшей маленькую,  под  стать  телу,
головку.  Тот,  видимо  получив  какое-то,  как  предположил  Александр,
указание главаря, через некоторое время  словно  невзначай  обернулся  и
стрельнул живыми глазками в их сторону, явно что-то про себя прикидывая.
За их  столом,  как  и  за  столом  Чижа,  сидело  пять  человек.  Когда
впоследствии в фабричной курилке обсуждалось произошедшее, они пришли  к
выводу, что те пятеро скорее всего просто решили поразмяться, дать выход
скопившейся энергии - может, день на  рынке  прошел  слишком  скучно,  а
может боевые подруги плохо их приласкали, кто знает...
   Кроме Чижа кажется никто, кажется, не заметил того  мимолетного,  что
произошло  через  стол  от  них.  Волков  беззаботно  травил   очередной
дебильный анекдот, периодически, после каждого глотка вытирая мокрый рот
пятерней в разводах отмытого отработанного машинного масла, а  Приходько
невнимательно его слушал, явно думая о чем-то своем. Еще двое - Быков  и
Рома - о чем-то спорили, размахивая руками. Через некоторое время, когда
опустели кружки и потребовалась очередная порция живительной влаги,  они
решили выпить еще по две и со спокойной душой расходиться по домам.  Чиж
хотел было поделиться опасениями, что  их  дальнейшее  нахождение  здесь
может окончиться для их здоровья плачевно и предложить сворачиваться уже
сейчас, но в последний  момент  одернул  себя,  боясь  прослыть  дешевым
паникером. Да и действительно, может  он  излишне  мнителен  и  ему  все
померещилось? Мало ли о чем могли  разговаривать  эти  пятеро,  может  и
глядели-то те вовсе не на них. И все же какое-то неприятное предчувствие
Чижа не покидало. Роман напомнил,  что  ему  нужно  отчаливать  домой  и
предложил Волкову побыстрее сделать  заказ  своей  подруге-официантке  и
закругляться. Тот, взбодренный таким лестным для него фактом,  что  Тоня
официально признана его подругой, хотя произнесенное Романом  было  лишь
шуткой и только такой ограниченный человек наподобие Волкова  мог  этого
не   понять,   принялся   оживленно   вертеть   головой,   вычисляя   ее
местонахождение. Эта картина чем-то отдаленно напоминала "охоту на лис",
где охотником  несомненно  являлся  Волков.  Наконец,  отловив  взглядом
искомое неряшливое тело, он взмахнул рукой, подзывая его  к  себе.  Тоня
кивнула, но подходить не торопилась, обслуживая в этот момент столик  на
другом конце зала. И  тогда,  видимо,  ее  обязанности  решил  исполнить
совсем другой человек, официантом явно не являвшийся.
   Из-за стола, который Чиж теперь ни на мгновение не упускал  из  виду,
исподтишка бросая туда короткие взгляды, поднялся, одновременно  вытирая
губы бумажной салфеткой тот самый,  жилистый,  который  очевидно  был  в
компании за шестерку. И хотя он пока находился к ним спиной  и  даже  не
смотрел в их сторону, Чиж каким-то шестым чувством обреченно понял,  что
встал тот именно по их душу. Жилистый неспешно  обогнул  разделяющий  их
стол и приблизился к Волкову со спины. Использованную салфетку он держал
в руке.
   - Ты чего, парень, руками размахиваешь? - как-то тягуче, с  некоторой
ленцой произнес он, слегка склонившись к заранее намеченной жертве.
   - Что? Это вы  мне?  -  повернувшись  к  подошедшему  и  одновременно
пытаясь приподняться, испуганно пискнул Волков, как-то разом теряя  свою
спесь и самодовольство.
   - Тебе, тебе, - обнадежил жилистый, одновременно надавливая ему рукой
на плечо и тем самым мешая подняться.
   - А в чем дело? - все так же растерянно спросил Волков.
   - Я тебе говорю - руками не маши,  да?  -  объяснил  подошедший  свою
точку зрения на способ вызова официантки. - И вообще, я тут  видел,  как
ты мою Тоньку за задницу щипал. Это как прикажешь понимать, а?
   - Да я... Да она... Я  просто  заказал  пива,  -  забормотал  Волков,
начиная  соображать,  что   просто-напросто   выбран   первым   объектом
посягательств ищущей развлечений братвой.
   Чиж в это время лихорадочно обдумывал свои действия и  возможности  в
случае чего. В том,  что  этот  случай  уже,  можно  сказать,  наступил,
сомневаться не приходилось. Сам он  хоть  и  служил  вроде  в  десантных
войсках, но так и не  успел  толком  ничему  выучиться,  получив  травму
головы во время одного из первых же прыжков, попав при этом в госпиталь.
Таким образом, его служба была закончена практически толком не начавшись
- он был комиссован подчистую. Да и вообще, насколько  он  себя  помнил,
любви к дракам он не испытывал никогда, и опыта, соответственно не  имел
тоже. Из всей их бригады толковым в этом отношении являлся только Роман,
который чем-то  там  занимался,  ну  и  Приходько  -  тоже  бугай  вроде
неслабый, во всяком случае, не мямля. Что же касается Волкова да Быкова,
этих сразу можно было списать со счета - мелюзга. А сам?
   Чиж решил, что выступить все же придется.  Черт  с  ним,  получит  по
мозгам, но не убьют же, в конце-то концов? Хотя, что-нибудь из  арсенала
ненавязчиво режущего-колющего у них наверняка имеется. В общем,  у  него
были весьма неблагоприятные прогнозы  относительно  исхода  предстоящего
столкновения...
   Далее, больше не тратя времени на пустопорожние  разговоры,  жилистый
ловким движением припечатал  к  лицу  Волкова  использованную  салфетку,
которой недавно протирал себе губы и которую до сих пор держал в руке, и
не давая ему опомниться, каким-то хитрым быстрым приемом скинул со стула
ставшее безвольным  от  испуга  тело.  Как  и  предполагал  Чиж,  первым
среагировал Роман. Он быстро, пока другие  еще  растерянно  смотрели  на
происходящее, словно  им  демонстрировали  какой-то  интересный,  слегка
жутковатый фильм и они были сторонними наблюдателями, вскочил,  и  одним
прыжком оказавшись рядом с жилистым, согнул того пополам  мощным  ударом
своего увесистого кулака. Но Чиж видел и другое, чего не видел Роман.  В
тот самый момент, когда салфетка жилистого  припечаталась  к  физиономии
бедолаги Волкова, который, кстати, от падения  со  стула  нисколечко  не
пострадал и сейчас извиваясь ужом, пытался залезть под стол,  отталкивая
локтями мешающие ему стулья, из-за стола зачинщиков как по сигналу  -  а
может салфетка и служила этим самым сигналом - вскочили трое и рванули в
направлении  начавшейся  заварухи.  И  лишь  их  предполагаемый  главарь
мясницкого вида поднимался  медленно  и  обстоятельно,  успев  при  этом
опрокинуть остатки пива из кружки себе в рот и неспешно же возвратив  на
стол опустевшую посуду. Но через секунду и  он  уже  двигался  вслед  за
дружками.
   Чиж медленно  поднимался  на  ватных  ногах,  но  не  с  уверенностью
главаря, а лихорадочно прикидывая, что ему  вообще  делать.  Однако  все
решилось еще до того, как он  созрел  для  чего-то  определенного.  Пока
Роман  расправлялся  с  жилистым,  тройка,  подобно  слаженной   команде
регбистов, уже достигла их стола, и кулак высокого, в джинсовом костюме,
мордоворота впечаталась ему в  челюсть.  Роман  упал,  успев  напоследок
садануть упавшему зачинщику драки ногой по голове, отчего жилистый выбыл
из строя, напоследок пустив изо рта тонкую струйку слюны. Кепка,  словно
влитая, так и  продолжала  украшать  его  голову.  Приходько  с  Сергеем
Быковым были атакованы двумя другими  уголовниками  одновременно  и  оба
смогли  оказать  лишь  чисто  символическое  сопротивление.   Приходько,
правда, довольно неслабо залепил по челюсти и в грудь одетому  в  черную
кожаную куртку небритому противнику,  но  то  ли  кулак  прошел  немного
вскользь, то ли тот хорошо держал удар, но от  него  тут  же  последовал
ответ ногой в  пах  и  завершил  комбинацию  сокрушительный  удар  двумя
сомкнутыми в замок кулаками по затылку скрючившегося от боли  Приходько.
Быков, ни разу  не  успевший  махнуть  кулаком,  хоть  и  встал  было  в
классическую боксерскую стойку, сразу же нарвался на  прямой  левой  еще
одного бугая в кожанке, только коричневого цвета, и его отбросило назад,
спиной прямо на уставленный  пустыми  бокалами  стол.  Чиж,  оказавшийся
немного сбоку от всей этой кутерьмы,  попытался  внести  и  свою  лепту,
произведя два размашистых удара, но те ушли в пустоту - от волнения  его
руки плохо слушались  -  и  сейчас  он  обреченно  смотрел  на  степенно
приближавшегося мясника, угадав, что тот идет по его душу.  Остальные  к
тому времени уже были выведены  из  строя.  Приблизившись,  красномордый
главарь с  неожиданной  для  его  комплекции  сноровкой  ударил  Чижа  в
солнечное сплетение и не успел тот почувствовать обычную в таких случаях
боль, сопровождаемую катастрофической нехваткой кислорода, как сзади  на
его голову опустилась пустая  пивная  бутылка,  под  торжественный  звон
которой он и осел  на  пол.  Последнее,  что  успело  зафиксировать  его
меркнущее сознание - это такой простой факт, что красномордый  абсолютно
не ухаживает за своей дорогого вида обувью.  Его  тупоносые  ботинки,  с
которыми поравнялись глаза Чижа, были покрыты толстенным слоем пыли...
   Он пришел в себя, как-то разом вынырнув из небытия на манер поплавка,
упрямо выскакивающего на поверхность воды.
   Прошло, по-видимому, не более полуминуты с тех пор,  как  он  упал  в
полной отключке, однако за такое короткое время зал уже почти  полностью
вернулся к своей обычной жизни,  лишь  мимолетно  зафиксировав  в  своей
истории такой малозначительный, обыденный факт, как  несколько  разбитых
физиономий.  Завсегдатаи,  потеряв  всяческий  интерес  к  завершившейся
драке, вновь вернулись к исследованию содержимого  своих  кружек;  опять
раздался  нестройный  и  неспешный  гомон  голосов,   обсуждавших   свои
проблемы, в том числе и только что завершившееся. То и дело  можно  было
различить отдельные заявления наподобие: "А вот я бы на  его  месте...",
произносившиеся тоном, который мог принадлежать по  меньшей  мере  Майку
Тайсону.  Уголовники,  также  разом  потеряв   интерес   к   поверженным
соперникам, но еще не вернувшиеся  за  свой  стол,  стояли,  сбившись  в
небольшой кружок, что-то тихо обсуждая между собой.  Лишь  один  из  них
прикладывал окровавленный платок к распухшему носу - видимо кто-то успел
все же ему звиздануть, как с удовлетворением отметил Чиж, - да жилистого
им приходилось удерживать: тот все порывался пойти кому-то  накостылять.
Видимо он тоже лишь недавно очухался,  так  и  пролежав  все  время  под
столом, оказавшись первым вырубленным  участником  драки.  Бригада  Чижа
начинала потихоньку подтягиваться к своему столу, кто  прижимая  руки  к
ушибленному боку, кто держась за голову и  морщась  от  боли.  Быков,  к
примеру,  также  держал  у  носа  окровавленный  носовой  платок,  Роман
оглядывался, разыскивая взглядом Александра, исчезнувшего  из  его  поля
зрения, и морщась при каждом повороте головы, и только Волков чувствовал
себя прекрасно -  Чиж  с  удивлением,  несущим  оттенок  какого-то  даже
восхищения, сообразил, что этот шустряк,  видимо,  так  и  просидел  все
время под столом, ни разу не схлопотав по своей наглой  физиономии.  Эта
мысль промелькнула очень быстро, не найдя продолжения, потому что сейчас
Чиж  находился  в   каком-то   странном   состоянии.   Он   почувствовал
непреодолимое желание пойти и вправить  этим  недоноскам  мозги,  и  что
самое интересное - он знал, каким образом это можно сделать...
   Он  встал,  неспешно  отряхнулся  и  двинулся  в  направлении   мирно
беседующей пятерки, по  пути  оттолкнув  руку  Приходько,  которой  тот,
выпучив от удивления глаза, попытался его придержать. Очевидно Приходько
пребывал в твердой уверенности, что Чиж просто сошел  с  ума,  если  сам
добровольно  двинулся  навстречу  неминуемой  добавке,  когда  все   так
относительно благополучно для них завершилось. Видимо,  что-то  подобное
решили и уголовники, когда кто-то, заметив направляющегося в их  сторону
Александра, заставил их обратить на него внимание, дернув за рукав и тем
самым заткнув бубнящего скороговоркой жилистого.  Но  наверное,  было  в
облике Чижа в этот момент нечто, что разом  загасило  расцветшие  на  их
физиономиях ухмылки, так как  уже  в  следующее  мгновение  их  компания
рассредоточилась, занимая выгодные для  обороны  позиции  и  воспринимая
приближение Чижа уже на полном серьезе.
   А тот, сделав хитрое обманное движение, резко подсек  рванувшего  ему
навстречу  небритого  в  черной   кожанке,   после   чего   тот   рухнул
переломившись в коленях,  а  предприняв  попытку  встать,  с  удивлением
обнаружил, что не может этого сделать - его тело упрямо заваливалось  на
бок. Александр  тем  временем,  крутанувшись  вокруг  своей  оси,  четко
приложился пяткой к челюсти не успевшего среагировать второго бандита  в
коричневой куртке, и даже не проследив  взглядом,  как  тот  улетел  под
стоявший рядом стол - причем сидящие за  ним  алкаши  дружно  приподняли
ноги, словно пропуская тряпку надоедливой уборщицы, - спокойно наблюдал,
как жилистый с высоким амбалом в джинсовом  костюме  почти  одновременно
щелкнули выкидными  лезвиями,  словно  по  мановению  волшебной  палочки
появившихся в их испещренных  наколками  руках.  Жилистый  сделал  выпад
первым - видимо потому, что находился чуть ближе к Александру - и первым
же за это поплатился: спустя мгновение он жалобно взвыл и разом  потеряв
интерес к своей сверкающей сталью  игрушке,  описавшей  широкую  дугу  и
звякнувшей об пол где-то вдалеке  от  хозяина,  прижал  переломленную  в
запястье кисть к тощей груди, словно нянча маленького  ребенка.  Из  его
нагловатых глаз брызнули слезы.
   Джинсовый амбал, видя какая участь постигла его  напарника  и  поняв,
что нож в его руке совсем не гарантирует того преимущества, в котором он
только что был так уверен, в растерянности затоптался на месте, пока  не
решаясь ничего  предпринять,  дабы  не  повторить  ошибки  товарища.  Со
стороны, по мимике его перекошенной  физиономии,  было  понятно,  что  в
данный  момент  в  нем  происходит  внутренняя  борьба  между   желанием
немедленно  ретироваться,  пока  он  еще   в   состоянии   передвигаться
самостоятельно, чего через какую-нибудь минуту может уже и  не  быть,  и
невозможностью такого варианта, потому что в этом случае он покроет себя
позором, который, возможно, позднее придется смывать кровью,  тем  более
что за происходящим, стоя чуть позади, наблюдал их  главарь-мясник,  чьи
маленькие поросячьи глазки внимательно изучали неумолимо приближающегося
Чижа. По взгляду красномордого можно  было  догадаться,  что  джинсового
амбала он уже списал со счета - произойдет ли  это  минутой  раньше  или
позже  -  и  сейчас  видимо  обдумывал  тактику  ведения   своего   боя,
настраиваясь на предстоящую схватку.
   Тем временем все же решившийся амбал  пошел  по  стопам  жилистого  -
видимо у него просто сдали нервы. Он ринулся  на  Чижа  первым,  подобно
тому как крыса, загнанная в угол, сама бросается на преследователей,  не
взирая на их физическое или численное превосходство. Чиж не суетясь, как
будто у него в голове  находился  совершеннейший  компьютер,  снабженный
многоразрядным быстродействующим  процессором,  подобно  терминатору  из
популярного  фильма,  мгновенно  просчитал  траекторию  движения   куска
отточенной стали и молниеносно перехватил руку соперника. Выворачивая ее
в сторону с одновременной подсечкой ногой, он четко выдал  удар  по  уже
падающему  телу  противника,  отчего  тот  потерял  сознание,   еще   не
коснувшись пола. А Чиж опять,  подобно  неуязвимой  боевой  машине,  был
готов к очередному раунду так неожиданно повернувшейся схватки.
   Мясник, широко расставив ноги, ждал его приближения, не делая попыток
продвинуться вперед самому. Свои могучие руки, обросшие черными жесткими
волосами,  он  на  борцовский  манер  приподнял  до   половины   мощного
бочкообразного туловища.
   Чиж, сделав резкий выпад, произвел  двойной  удар  руками:  левой  по
печени, правой, чуть в полуприседе с уклоном  влево  -  в  пах.  Мясник,
видимо и впрямь имея за плечами борцовское прошлое, сумел среагировать с
удивительным для его комплекции проворством - даже  не  поморщившись  от
удара в печень, он  успел  прикрыть  пах  и  вытянутой  рукой  попытался
схватить Чижа, сделав шаг за  мгновенно  отскочившим  после  проведенных
ударов  противником.  Тот,  совершив  теперь   нырок   с   полуоборотом,
освободился от все же вцепившейся в его куртку руки,  и  немедля  провел
еще один удар по печени - теперь уже ногой - и не останавливаясь  ни  на
долю секунды, сгруппировавшись, в стремительном  прыжке  ударил  мясника
ногой в его могучую грудь. Только теперь, после второго удара по печени,
тот слегка пошатнулся и его руки чуть опустились; при этом одну  из  них
он приложил к пораженному месту.
   Поняв, что один из произведенных им ударов все же достиг своей  цели,
сумев потрясти противника, Чиж отскочил на шаг назад и без остановки, не
давая мяснику опомниться, провел следующую атаку: очередной прыжок и его
нога, поднявшись под немыслимым углом, достала красномордого до горла, а
вторая тут же, после  полуоборота,  нашла  старое  излюбленное  место  -
печень, пробив защищавшую ее руку. Лишь теперь  мясник  охнул  и  грузно
шмякнулся на четыре  кости,  все  же  успев  в  падении  отвернуться  от
Александра в попытке спасти лицо и таким образом оказавшись перед ним  в
позе игрока в чехарду, выпятив объемистый зад, обтянутый  тренировочными
штанами свободного  покроя.  При  этом  он  коротко  сблеванул  очевидно
внезапно показавшееся лишним пиво.
   Последовал заключительный удар  по  копчику  и  Чиж,  который  ни  на
мгновение не  выпускал  из  поля  зрения  окружающее  его  пространство,
контролируя каждое  движение  возле  себя,  перегруппировавшись,  мощным
ударом ноги послал в нокаут первого из своих соперника, подсеченного  им
в  самом  начале  схватки,  который  только  сейчас,  перестав   наконец
запрокидываться из-за поврежденных связок коленей назад, кое-как  принял
вертикальное  положение.  На  самом  деле  между  первым  и   последним,
заключительным ударом  прошло  не  так  много  времени,  просто  схватка
происходила в таком быстром темпе, что зеваки даже  не  успели  окружить
танцевальную  площадку  в  центре  зала,  где  сейчас  происходили   эти
показательные выступления,  с  привычными  здесь  танцами  имевшие  мало
общего.  Хотя,  собственно,  подходить  было  опасно  -  могло  запросто
перепасть и зевакам - Чиж и впрямь выглядел сейчас  устрашающе,  подобно
герою из малобюджетного штатовского фильма:  этакая  боевая  машина,  от
которой веет смертью...
   И тут наступившую тишину неожиданно  прервал  боевой  индейский  клич
Волкова, который, видя такую нежданно-благоприятную развязку столь плохо
начинавшихся событий, решил внести и свою лепту в разгром  недальновидно
дерзнувшего покуситься на них врага.
   Разогнавшись и стремительно перебирая своими  тонкими  ножонками,  он
подскочил  к  забытому  всеми  жилистому,  который  так   и   стоял,   с
выступившими  на  глазах  слезами,  баюкая  сломанную  руку  и  даже  не
предпринимая попыток под шумок незаметно ретироваться, и как-то потешно,
по-петушиному на него наскочив,  боднул  лбом  в  перекошенную  от  боли
физиономию. Жилистый упал. Теперь вся пятерка  некогда  грозных  ухарей,
будучи совершенно нетрудоспособной, в полном составе валялась на грязном
полу  второразрядной  пивнухи  с  переломами,  ушибами,  сотрясениями  и
повреждениями внутренних органов.
   Волков,  сделав  "птичку"  -  победно  выставив  вверх  распрямленный
средний палец руки при сжатых в кулак остальных,  гордо  возвышаясь  над
поверженными соперниками, пылью лежавшими у его ног -  сияющим  взглядом
победителя искал официантку Тоню. Та, появившись  из  глубины  подсобных
помещений, пропустившая  слишком  быстро  окончившуюся  вторую  половину
схватки,