ла плечами, и небрежно накинутый на них алый пиджак заколыхался. Одежда ее была из магазина готового платья, но сидела на ней изумительно. - Где сейчас остальные обитатели дома?
     - Младший наверху. Остальные обедают. - В голосе Синди чувствовалась обида. Сидеть в болоте невесело, а в доме из огромной кухни сейчас разносятся невероятные запахи.
     - Хорошо пахнет, - заметила Эйприл.
     - Уокер на рассвете принес нам какие-то бисквиты. С тех пор я все время думаю о еде.
     На секунду Эйприл задумалась об Оуэне Уокере. Она не знала некоторых моментов его биографии. Даже не владея полной информацией о нем, она предполагала, что манера говорить, растягивая слова, - просто игра. Арчер Донован не нанимал болванов, а Уокер быстро стал его незаменимым сотрудником.
     Это означало, что Уокер - тот человек, который способен выполнить любую работу.
     - Попытаюсь добыть тебе обед, - сказала Эйприл.
     Фейт только проглотила последнюю ложку сливочного супа из самки краба, как вошла Тига с огромным блюдом ребрышек-барбекю и маленькими крабами. На большом блюде был гарнир: салат из моркови, капусты и лука.
     - Холодный виноградный пирог на десерт, -- объявила Тига. - Так что оставь для него место, Руби.
     Фейт сумела превратить гримасу в улыбку. Она уже перестала убеждать Тигу, что ее зовут Фейт.
     - Постараюсь, - пообещала Фейт.
     - Ты всегда была очень хорошей, с того мгновения, как родилась. - Она поставила тарелку перед Фейт и пристально посмотрела на нее. - Я хотела оставить тебя и сделала это, но мама сказала, что ты уже ушла... Такая долгая, такая печальная песня, не правильно, несправедливо, он никогда не должен был... но он мог. Он это делал, и делал, и делал...
     От распевного голоса Тиги по коже Фейт побежали мурашки, но все же она нашла в себе силы улыбнуться.
     - Я слышала, ты плакала в тишине и вздыхала, драгоценная Руби. Так хорошо видеть тебя, быть с тобой. Три маленьких подарка. Они очень симпатичные, но их мало. Тринадцать новых красных душ нужно только для меня одной, а четырнадцатая - чтобы освободить тебя. Та душа такая же, как твой нежный маленький кулачок. Мне жаль, что ты не можешь увидеть ее, Руби. Когда ты отдашь мне эти тринадцать душ, мы обе станем свободны. Ешь побольше, моя драгоценная, моя маленькая. Болото - голодное место.
     Фейт безмолвно наблюдала, как Тига подкладывала ей еду на тарелку. Уокер подождал, когда Тига отвернется, и поменялся с Фейт тарелками.
     На этот раз Мел есть не хотелось. Она взяла немного салата, маленького краба и одно-единственное ребрышко. Она двигала вилкой еду по тарелке, словно пыталась решить, с чего начать.
     Джеффа за столом не было. Он не мог сесть за один стол с женщиной, которая так лихо его одурачила. Но он не хотел расстраивать Мел, которая не могла поверить, что Фейт воровка.
     - Почему ты не ешь, Мел? - спросила Фейт. - Подумай о ребенке.
     Мел взглянула на нее и улыбнулась, прогоняя тень из карих глаз.
     - Прости, что Тига продолжает называть тебя Руби.
     Фейт пожала плечами:
     - Ничего страшного. А кто такая Руби?
     - Ее дочь, - ответил Дэвис, стоя в дверях. Он снял свои окровавленные вещи, но сказать, что он стал хорошо одет, было нельзя. Белая рубашка от пота казалась прозрачной. Пояс коричневых брюк болтался на талии. Дэвис тяжело опирался на трость, которую ему одолжил Уокер.
     Мел вздрогнула:
     - Ее дочь?
     Дэвис устало кивнул. Он медленно подошел к столу и выдвинул свой стул. Бумер вылез из-под стола и ткнулся носом ему в руку. Дэвис рассеянно поласкал длинные уши собаки.
     - Я не знала, что Тига была замужем, - сказала Мел.
     - Она и не была. Ее младенец был ублюдком.
     - Наверное, мужчина, который отказался от нее, был ублюдком, но не ребенок. - поправила его Фейт.
     Дэвис посмотрел на нее:
     - О, отец младенца был самый настоящий сукин сын, это правда. Но есть причина, почему он не женился на ней. Он был женат. На ее матери.
     Фейт решила, что ослышалась, и со стуком положила вилку на тарелку, которая подпрыгнула и полетела со стола.
     Ловким движением Уокер поймал вилку.
     - Дэвис, это плохой разговор для застольной беседы.
     Дэвис горько усмехнулся. Так же горько было у него в горле. Три часа он ничего не пил. Его не волновало, какое впечатление производят его слова на других.
     - Тебе не нравится правда, мальчик? Тогда заткни уши болотной грязью.
     - Папа Монтегю, пожалуйста, не надо, - попросила Мел.
     Он поставил локти на стол и посмотрел на будущую невестку взглядом, в котором были и грусть, и нетерпение.
     - Не волнуйся, дорогая. Джеффи не такой ублюдок, каким был его дедушка. Как и я, слава тебе, Господи. Потом все расскажу тебе, такое случается даже в самых лучших семьях.
     - Кровосмешение? - недоверчиво спросила Фейт. Тига внезапно встала из-за стола и произнесла ясным, детским голоском:
     - Я испорченная, непослушная девочка. Он говорит мне каждый раз, что я очень, очень испорченная. Я себя презираю. - Она улыбнулась и, будто молясь, сказала:
     - Я не заслуживаю твоего внимания, папа. И никогда не заслужу. - Ее длинные бледные пальцы дрожали. - Но я это делала, и он это делал. Мама увидела мой рубин, подарок на день рождения, и папа ушел далеко. Гром... Молния... Я виновата. Я презираю себя. - Она обвела всех безразличным взглядом. - Благословенное время. Вот крабы, вы видите? Обед в восемь. Не опаздывайте.
     Никто не говорил после ухода Тиги. Мел вздохнула и вздрогнула.
     - Джефф знает?
     - Вероятно, - бросил Дэвис. - Дети, к сожалению, очень догадливы.
     - Такое трудно скрыть, - спокойно заметил Уокер.
     - Папа пил, - устало сказал Дэвис, - девочек любил несозревших. Ему было все равно, чья она, хоть собственная.
     - Жаль, что вор не убил его раньше, - отчетливо произнесла Фейт.
     Дэвис пожал плечами:
     - Есть экземпляры и похуже его.
     - А есть и получше, - бросила она в ответ.
     - Все это в прошлом. Давнее дело, очень, очень давнее.
     - Но не для Тиги. Для нее это настоящее.
     Дэвид сверлил глазами графин с бурбоном. Он был почти пуст. Ему придется идти в кладовую, чтобы найти свою заначку. Он спрашивал себя, хватит ли у него сил на это.
     - Бьюсь об заклад, это был не вор, - сказал Уокер.
     - Да? - удивился Дэвис.
     - Тига дернула спусковой крючок, прицелившись в вашего папашу, или у его жены наконец открылись глаза.
     На мгновение Дэвис оторопел, и его взгляд стал другим, изучающим.
     - Может быть, и так. Мать была крепка на руку, но тогда мы не потеряли бы ларец, не так ли? Она всегда ругалась, что он расплачивается за девочек рубинами из ларца.
     Слова Тиги, которые почти не имели смысла, соединились вдруг для Фейт в единое целое. Несчастье всегда случалось там, где рубины и мертвые или потерянные души. Она спрашивала себя, видела ли Тига семейные драгоценности на других девочках и знала ли об их происхождении. Тогда можно объяснить ее навязчивую идею насчет рубинов, что они были ценой душ.
     - Может быть, после расплаты за девочек тот ларец и опустел, - тихо предположила Мел. - Стал таким же пустым, как сердце вашего отца.
     - Дорогуша, - сказал Дэвис утомленным голосом, - я видел ларец незадолго до убийства отца. В нем лежали драгоценности.
     - Так продайте нам карту, чтобы отыскать сокровища, - предложила Эйприл, входя в комнату. - У вас будет столько денег, что не придется подсовывать никому осушенное болото, называя его полем для гольфа.
     - Кто вы, черт побери? - воскликнул Дэвис, глядя на красивую, уверенную в себе американку азиатского происхождения, которая стояла в дверном проеме, словно королева Руби-Байю.
     - Эйприл Джой, - представил ее Уокер. - Собственной персоной. Появление ее было неизбежно, - добавил он.
     - Бьюсь об заклад, ты не ждал ее так рано.
     - Надежда - дело хорошее, - протянул Уокер, застенчиво улыбаясь.
     Эйприл одарила его ласковым взглядом своих узких глаз.
     - Похоже, все мужчины, которые переступают порог империи Донованов, проходят тест на красоту.
     - Нет, мэм, - быстро сказал Уокер. - Иначе я провалился бы с треском. Меня наняли за другие достоинства.
     Эйприл улыбнулась:
     - А какой скромный. Я думаю, мы прекрасно поладим.
     Уокер был слишком хитер, чтобы принять всерьез ее слова.
     - Вы ели, мэм?
     - Это приглашение?
     - На ужин, - отчеканила Фейт. - Десерт очень легкий.
     Уокер улыбнулся.
     - Десерт, да? Он на самом деле такой, как вы говорите.
     Эйприл посмотрела на Фейт и Уокера и решила отбросить мысль о том, чтобы разделять и властвовать. Уокер, видно, нашел свою женщину. Эйприл знала, что одни мужчины просто так смотрят на сторону, а другие никогда не посмотрят туда, даже если их будут звать. Уокер был из последних.
     Пожав плечами, она села на место Джеффа. Перед ней стояла пустая тарелка.
     - Забудьте про десерт, - сказала она, - Я хочу вон те ребрышки.
     - Кто вы? - в упор спросила Мел.
     - Представитель правительства.
     - ФБР? - спросила Мел.
     - Нет.
     - Тогда кто?
     Уокер передал ей блюдо с ребрышками.
     - Если она скажет, ей придется тебя убить, - сказал Уокер.
     - Забавно, - усмехнулась Эйприл. - Действительно забавно. - Она положила ребрышки на свою тарелку. - Мисс Бьюкенен, вы не обязаны принимать участие в предстоящем разговоре. Если вы останетесь, вам, как и вашему будущему свекру, будет обеспечена защита. Свадьба состоится?
     - В День святого Валентина, - сказала Мел, вставая. - Через два дня.
     - Я сомневаюсь, что к тому времени все прояснится, - заметила Эйприл. - Вас позовут.
     Мел не хотела есть с самого начала. А теперь у нее пропал всякий аппетит. Она бросила салфетку на стол.
     - Я рада, что вы находите нашу ситуацию забавной.
     В ясных глазах Эйприл не было никакого юмора.
     - Мисс Бьюкенен, для вашей же пользы я позволяю вам выйти отсюда. Я могу отправить в тюрьму и вас, и вашего будущего ребенка, как важного свидетеля международных контрабандных операций.
     - Она ничего не знает, - грубо бросил Дэвис. Он провел руками по лицу, вздрогнул от боли и замер. - Черт побери, она не знает!
     - Он прав, - сказала Мел напряженным голосом. - Все, что я знаю относительно финансовых дел Монтегю, - так это то, что их вел папа Монтегю.
     - Так отправляйтесь гулять и продолжайте оставаться в полном неведении, - посоветовала Эйприл и впилась белыми мелкими зубами в сочное ребрышко.
     Мел вышла из комнаты и захлопнула за собой дверь. Эйприл облизала пальцы, вытерла их салфеткой и сказала Уокеру:
     - Я предлагаю тебе тоже отправиться следом за мисс Бьюкенен.
     - Я отказываюсь.
     - Ты рискуешь лишиться свободы?
     Фейт стукнула ножом по столу, привлекая внимание Эйприл.
     - Уокер ничего не знает о деньгах Монтегю, - категоричным тоном заявила она.
     - Вы следите за ним в темноте, не так ли? - Эйприл взялась за другое ребрышко.
     - Что вы имеете в виду? - с сарказмом поинтересовалась Фейт.
     - Ваше имя - Донован, поэтому не стоит казаться глупее, чем вы есть.
     Уокер положил руку на бедро Фейт, предупреждая ее об осторожности.
     Эйприл посмотрела на Дэвиса.
     - Вам нечего сказать? - поинтересовалась она.
     - Я рассказал ФБР...
     - Расскажите мне, - холодным тоном сказала Эйприл. - Как вы получили "Сердце полуночи"?
     - Я думал, что это лишь легенда, - пробормотал Уокер.
     - Это так же реально, как кровь, которая будет пролита, если мы не вернем рубин в Россию, черт побери. - Голос Эйприл был почти бесстрастным. - Как вы получили камень?
     - С другими драгоценностями.
     - От кого?
     - От Марата Тарасова.
     - Вы активно сотрудничаете с российской мафией?
     - Тарасов - бизнесмен. По крайней мере я считал, что он бизнесмен.
     Эйприл облизала пальцы, не отрывая глаз от Дэвиса.
     - Он такой же бизнесмен, как половина бизнесменов в бывшем Советском Союзе. Что насчет Дмитрия Сергеевича Соколова? У вас с ним тоже бизнес?
     Прежде чем Дэвис ответил, она прочитала в его пустом взгляде мысль: "Черт побери. Пускай все идет так, как идет". Кость упала на тарелку Эйприл.
     - Я никогда не слышал этого имени, - сказал Дэвис. - Еще один экспортер?
     - Что вы сделали с "Сердцем полуночи"? - спросила Эйприл.
     Дэвис посмотрел в свою тарелку. Жир и соус барбекю растекались по белому фарфору. Он взял маленького краба и откусил от него кусочек.
     - Я его потерял, - тихо сказал он.
     - Иванову вы сказали другое.
     - О ком вы?
     - О мужчине с акцентом, - сказала Эйприл, - который любит вырезать на людях ножом картины и смотреть, как его жертва истекает кровью.
     Глубокий вздох стал ответом Дэвиса.
     - Вы слушаете, Фейт? - спросила Эйприл.
     - Какое это ко мне имеет отношение? - дерзко спросила она.
     - Имеет. Если вы не вернете мне "Сердце полуночи", то будете следующей, кого обработает его искусный нож.
     - Я не могу дать вам того, чего у меня нет.
     Эйприл пожала плечами, вытерла пальцы о салфетку и потянулась к стакану с ледяной водой.
     - Вам лучше иметь его. Если не верите мне, поверьте вашему брату. Арчер первый бы посоветовал вам отдать проклятый камень. Верно, Уокер?
     - Верно. Но к сожалению, у Фейт нет этого камня. И никогда не было, - улыбнулся он Эйприл. - Если вы не верите нам, спросите у Дэвиса, посылал ли он камень Фейт Донован. - Взгляд Уокера, казалось, просверлит Дэвиса. - Скажи-ка, старик, посылал ли ты Фейт Донован большой рубин?
     - Нет, - отозвался на его вопрос Дэвис. - Я солгал русскому, который звонил. Я испугался, я не знал, что делать, и хотел выиграть время и найти камень. Но он исчез. Я теперь просто не могу поверить, что он у меня вообще когда-то был.
     Эйприл рада была не верить Дэвису. Но она верила.
     - Хорошо, мальчики и девочки, это ваша личная, черт побери, проблема. Иванов гоняется за камнем и найдет его, чего бы это ему ни стоило. На вашем месте, Дэвис, я бы чувствовала себя гораздо уютней в тюрьме. Там вы хоть останетесь живы.
     Дэвис закрыл глаза.
     Взгляд Эйприл перешел на Фейт.
     - Плохо, что вы лишены такой защиты. Если верить вашим с Дэвисом словам, выходит, "Сердце полуночи" пропало. Иванов это слышать не захочет. Думаю, он заставит вас сказать то, что ему захочется слышать. Он мастер изощренной пытки.

Глава 32

     Уокер ходил по саду, пока наконец его терпение не лопнуло. Фейт не оставалась с ним наедине, и это ужасно томило его. Она сидела в столовой уже больше часа. Он открыл дверь.
     - Почему ты меня сторонишься?
     Фейт отвернулась от портретов предков Монтегю в кровавых рубиновых украшениях. Кое-какие мысли насчет драгоценных камней и странных монологов Тиги продолжали мучить ее. Она не могла уловить весь смысл, но чувствовала, что он был.
     В любом случае Фейт не стремилась противостоять в чем-то Уокеру. Она будет последней идиоткой, если рассердится на него за то, что он не сказал ей о том, что назначен ее телохранителем.
     Она только не хотела признаться себе, что у Уокера с ней были чисто деловые отношения. С некоторыми приятными моментами, но все же...
     Она, конечно, злилась на него за то, что это всего лишь работа, а она не его женщина. Она с трепетом подумала, какая у него мягкая борода, какая кожа, какой язык, как легко он доводил ее до экстаза. Ей нравилось быть с ним в постели. Ей нравились его улыбка и острый ум, его мягкое обхождение с теми, кто этого заслуживал, и нетерпимость к тому, кто ему не нравился.
     Трудно сердиться на мужчину, которого любишь. И никто не может ранить так больно, как тот, кого любишь.
     - Игра, - горько сказала она, - это все, не так ли?
     - Вся жизнь - игра, и, если проиграешь, ты мертв.
     Уокер вошел в комнату и подошел к Фейт, чтобы почувствовать аромат гардений. Он знал, что мучает себя этим, но ничего не мог поделать.
     - Ты думаешь, что я верну тебя в семью под расписку, что моя работа выполнена? - спросил он. Она пожала плечами:
     - Но ты ведь сказал, что это только игра?
     - Нет.
     - Что это значит?
     - Лот играл с жизнью, а расплачивался за эту игру я. Однажды он перешел дорогу афганским контрабандистам, но я не смог уберечь его. Лот мертв. Игра закончена.
     Фейт посмотрела на Уокера.
     - Я проиграл его игру, - сказал он. - И не буду играть больше ни с кем.
     Фей стала всматриваться в Уокера, как в драгоценный камень.
     - Если ты будешь повторять это постоянно, ты и впрямь в это поверишь. Я же не поверю никогда.
     - Черт побери, Фейт. Я не гожусь для тебя.
     - Хорошо, ты уже одурачил меня один раз.
     - Я не говорю о сексе.
     - И я не о нем.
     - Черт! - выругался Уокер.
     - Как сказала бы Ханна, не волнуйся, приятель, я, в конце концов, взрослая и сама отвечаю за свои чувства и поступки. А ты отвечаешь за свои. И я уверена, что Арчер не набросится на тебя за то, что ты спал с его младшей сестренкой. А может, даже тебя повысит.
     Уокер чуть не вышел из себя. Но понял, что Фейт добивается этого. Ей надо было знать, что она еще способна ранить его так же сильно и глубоко, как он ранил ее. Она встала из-за стола и повернулась к нему, чтобы оказаться перед его гневным лицом.
     - Вот так ты думаешь обо мне? - наконец тихо спросил Уокер. - Что мне такой ценой нужно повышение?
     Фейт хотела сказать "да" и поджечь и так раскаленную ситуацию. Она хотела увидеть взрыв, но удивилась самой себе. Осознав это, она поняла, как сильно доверяет стальному самообладанию Уокера.
     - Нет, - твердо сказала Фейт. - Мне жаль. Никто из нас не заслуживает этого. Я могла бы все свалить на стечение обстоятельств, но это была бы ложь. Ты задел меня, не осознавая этого. Я хотела задеть тебя. - Она почти улыбнулась. - Кажется, я не такая взрослая, как думаю о себе.
     Уокер сам не понял, как Фейт оказалась в его объятиях, как поцелуй обжег его губы.
     Фейт не боролась ни с ним, ни с собой. Если это все, что у нее есть, она принимает это.
     - Проклятие, - застонал он. - Что мне с тобой делать?
     Дыхание ее стало прерывистым.
     - Что хочешь.
     - Помнишь ту книгу, о которой мы говорили?
     - "Камасутра"?
     - Да. - Его губы расплылись в медленной улыбке.
     - Хорошее начало. Кроме...
     - Мы напишем новую книгу, - сказал Уокер.
     - Хорошая мысль.
     Уокер направился к двери и решительно закрыл ее. Потом он подошел к окнам и задернул все шторы.
     - У меня есть одна, - сказал он.
     Фейт удивленно подняла свои тонкие светлые брови.
     - У меня тоже. Бьюсь об заклад, я вытряхну тебя из твоей одежды скорее, чем ты меня из моей.
     - Давай.
     Выиграли оба, и рубиновое ожерелье упало на пол одновременно с ее трусиками.
     Фейт лежала на полу столовой, положив голову на мускулистое плечо Уокера, и водила пальцем по его телу. Она смотрела на висевшие здесь портреты.
     - Ты хочешь меня пощекотать? - лениво поинтересовался он.
     - Нет.
     - Я знаю, ты здорово это делаешь.
     - Боишься?
     Он засмеялся и потянул ее на себя. К его удивлению, она засопротивлялась.
     - Погоди! - торопливо сказала Фейт.
     - Что-то не так?
     - Помнишь слова Тиги?
     Уокер внимательно посмотрел на нее.
     - Какие?
     - Проклятие! Тебя не было, когда она это говорила. - Фейт смотрела на предков Монтегю. - Она что-то говорила о широком золотом браслете с рубинами.
     Уокер попытался проследить за взглядом Фейт.
     - Вроде того, который у той уродливой бабы с ястребиным носом?
     - Не такая уж она уродливая.
     - Черта с два.
     Фейт посмотрела на другой портрет.
     - Она что-то говорила и о короне с шипами, с капельками крови на концах.
     - Вроде той, что на белокурой красотке слева?
     - Не такая уж она красотка.
     - Черта с два.
     Фейт улыбнулась и потерлась щекой о бородку Уокера, как о нежную шелковую кисточку. Он осторожно прикусил зубами ее кожу.
     - Не отвлекай меня, - поп