пойду к своему экстрасенсу. Почему бы тебе не пойти со мной? Мы узнаем по картам, победит ли Брендон.
     Морин глубоко вздохнула:
     - Прекрати, Шарлин. С тех пор как разразился нефтяной кризис, ты зачастила к своей гадалке. Мне не нужно ходить к экстрасенсам. Я и так знаю, что Брендон прав.
     - Но лучше убедиться наверняка.
     - Иногда не стоит этого делать.
     - Почему, Морин? - Шарлин прищурила глаза. - Ты что, боишься услышать про себя и Брендона? Ты его боишься? Или себя?
     - Что ты имеешь в виду?
     - Только то, что тебе стоит почаще прислушиваться к своему сердцу. Ведь ты любишь его.
     - Сейчас не время влюбляться. Мне надо думать о ранчо...
     - Боже мой! И ты говоришь такое? А я-то думала, что ты умная девушка. Если ты видишь лишь то, что говорит тебе твой разум, то жизнь твоя очень бедна. Только сердце делает нас счастливыми, Мо. Сердце, а не разум.
     - Если твое сердце - такой хороший жизненный проводник, почему же ты, чуть что, сразу бежишь к гадалке?
     Чего тебе не хватает, Шарлин?
     Морин увидела слезы, блеснувшие в темных глазах подруги, и поняла, что была слишком резка с ней. Но ей не нравилось, что Шарлин разбирает ее по частям, точно она картинка-головоломка.
     Все еще борясь со слезами, Шарлин сказала:
     - Я только хотела тебе помочь. - Развернувшись, она зашагала к дому.
     - А я хотела помочь тебе, - печально пробормотала Морин, глядя ей вслед.

***

     Войдя в дом, Шарлин прямиком направилась к парадной двери и сказала слуге, чтобы он позвал ее шофера.
     Как только машина тронулась, она откинула голову на спинку сиденья. Ей хотелось лишь одного - поскорее вернуться домой, в свое убежище, и рассказать Чарльзу про сегодняшний день. Он знает, что сказать, как ее утешить. Он подскажет, как наставить Морин на путь истинный. А утром она, как и собиралась, пойдет к своему экстрасенсу. Почему бы и нет? Но, посмотрев из окна машины на ослепительно голубое небо, Шарлин вдруг засомневалась.
     Может быть, Морин права, и она действительно слишком уж полагается на своего экстрасенса? Что же получается: она слушает не свое сердце, не свой разум, а какого-то постороннего человека?
     Она спросит у Чарльза, что ей делать. Он должен знать.
     Раньше он всегда давал ей хорошие советы, почему бы не довериться ему и на этот раз? Ведь ничего не изменилось...
     Или все-таки изменилось?

***

     К полуночи большинство гостей разошлись. Те, кто не обещал Брендону деньги и услуги, обещали их Барбаре. На политическую кампанию набралось полмиллиона долларов.
     В годы подъема эта сумма показалась бы смешной, но во время кризиса даже такие деньги были манной небесной.
     Гости тянулись к выходу, уверяя Брендона в своей поддержке. Барбара, широко улыбаясь, благодарила каждого в отдельности. Она знала, что техасцы еще долго будут говорить об этом вечере.
     Морин и Линн сидели за столиком у бассейна. Человек пятьдесят - шестьдесят еще не хотели уходить, в их числе и Берт Бин.
     - Ты знаешь, Берт не верит во, все это, - сказала Линн.
     - Я так и думала.
     - Он считает, что билль об игорном бизнесе поднимет штат на ноги.
     - А ты сама как считаешь?
     - Я считаю, что мне нужно разводиться.
     Морин удивилась лишь тому, что Линн наконец-то сказала о своих намерениях вслух.
     - Ты уверена?
     - Как никогда. Но мне нужно сделать это правильно. Я не хочу, чтобы мои дети как-то пострадали.
     - Я понимаю.
     - Мне нужна твоя помощь.
     - Проси что хочешь.
     - Я хотела бы встретиться с адвокатом Брендона. Он у него очень хороший. Но я не могу сама разговаривать с Брендоном: боюсь, что Берт что-нибудь заподозрит. Будет лучше, если это сделаешь ты. - К столику подошел официант и налил Линн белого вина. - Ты знаешь, иногда мне кажется, что Бог послал нам этот кризис специально, чтобы он оставил Берта без штанов и помог мне положить конец нашему нелепому браку.
     - Ну, это слишком однобокий взгляд.
     Линн улыбнулась:
     - Лично я считаю этот кризис самым значительным событием в своей жизни. Он четко отделил мужчин от мальчиков.
     - Тут я с тобой согласна, - откликнулась Морин.

***

     В дальнем конце бассейна, скрывшись за живой изгородью, Шейн Котрелл насиловала Берта Бина.
     Не обращая внимания на его протесты, она в три секунды содрала с него бежевые летние брюки.
     - О Господи, это безумие! Моя жена всего в пятидесяти шагах отсюда.
     - Заткнись, Берт. Я столько недель тебя хотела и теперь получу свое. Мне плевать на мисс Ханжу в Шикарных Туфельках.
     Шейн склонилась к Берту и он стиснул зубы, чтобы не закричать от острого удовольствия, пронзившего все его тело.
     Шейн права: они слишком давно не были вместе. Она самая лучшая! Он хотел ее даже больше, чем она его.
     Берт присел на колени, стянул через голову легкое оранжевое платье Шейн, сорвал трусики и вошел в нее. Обливаясь потом и издавая страстные стоны, они меньше чем за две минуты достигли оргазма.
     - Черт! Мы, наверное, сошли с ума! - пробормотал он, приходя в себя.
     - Как жаль, что она нас не слышала, - прошипела Шейн.
     - Ты хочешь, чтобы мы с Линн разошлись?
     - Да, хочу, черт возьми! Тогда ты будешь мой.
     - Забудь об этом. Она моя жена.
     - Она тебе никто. Она тебя не любит. Я тебя люблю!
     Когда наконец ты это поймешь?
     Берт натянул брюки и отряхнул коленки.
     - Ты не знаешь, что такое любовь. - Он сунул руку в карман и извлек на свет маленький пакетик с белым порошком. - Вот что ты любишь, Шейн.
     Она сверкнула глазами и посмотрела сначала на кокаин, потом опять на Берта.
     - Мне это не нужно. Мне нужен ты.
     Он ухмыльнулся:
     - Да? Мы с тобой не увидимся неделю. Мне надо ехать в Монтеррей. Думаешь, выдержишь неделю без порошка?
     Шейн вспомнила то мучительное нетерпение, с которым ждала сегодняшней встречи. Она могла бы заниматься с ним любовью всю ночь напролет. Эта короткая случка только раззадорила ее. Он прав, она сошла с ума. Боже мой, как же пережить еще целую неделю без секса, в обществе своей матушки и братца?
     - Я возьму порошок, - сказала она и сунула пакетик в карман.
     - Я так и знал, - отозвался он.
     Девушка спокойно вернулась к бассейну и влилась в небольшой кружок гостей, обсуждавших пляжи на юге Франции и все прочие места, куда они не смогут поехать этим летом.
     Линн видела, как Шейн вышла из сада, а минуту спустя оттуда появился Берт. Она догадывалась, что у Берта полно любовниц, но Шейн Котрелл - это удар ниже пояса! Эта девчонка годится ему в дочери! Линн почувствовала знакомый приступ тошноты.
     - Скажи Брендону, чтобы он как можно скорее устроил мне встречу со своим адвокатом.
     - Хорошо, скажу, - откликнулась Морин.
     Линн отхлебнула вина и посмотрела на мужа. "Я в конце концов избавлюсь от него!" - решила она, и приступ тошноты прошел.

***

     Наконец гости разъехались, и в доме стало тихо. Александр повесил свой галстук на спинку стула и, небрежно швырнув на кофейный столик золотые запонки с бриллиантами, закатал рукава. Он пил уже восьмую рюмку виски. На душе у него было муторно.
     Сегодня вечером он увидел, как близки Брендон и Морин. Он перехватывал взгляды, которыми они обменивались, стоя в разных концах сада. Даже занятый деловыми разговорами, Брендон ни на минуту не забывал про Морин. Он подходил к ней, обнимал за талию, иногда целовал в щеку И во всем этом не было ни капли притворства - вот что особенно тревожило Александра.
     Со стороны казалось, что Брендон и Морин знакомы всю жизнь.
     Александр открыл ключом ящик стола - ящик, в котором хранились его фантазии Он достал шарфик Морин, ее губную помаду и флакончик духов "Опиум", который сам купил.
     Рука его была тверда, но в глазах закипали сердитые слезы.
     - Ты должна быть моей, Морин Моей, а не его Алекс брызнул в воздух духами и вдохнул аромат. Перед ним всплыло красивое лицо Морин. Челюсти его сжались, а к горлу подступил комок.
     Ведь он просит от жизни совсем немного - уважения матери и любви женщины, которой, как он думал, можно довериться.
     - Нам судьбой назначено быть вместе, Морин, - с самого детства..
     Дрожащими руками он открыл губную помаду и злобно размазал розовую массу по шелковому шарфику. Больше не в силах сдерживать свою ярость, он схватил золотой нож для бумаги и принялся кромсать шелк в клочья.
     У Александра было такое чувство, что его обокрали - забрали то, что принадлежало ему по праву Ну почему? Почему она его не любит? Судьба сыграла с ним злую шутку. Он хотел отомстить Морин, сделать ей так же больно, как она сделала ему.
     Щеки его обжигали слезы гнева.
     - Он тебя никогда не получит! Никто тебя не получит

Глава 26

     Глядя, как Грэди разворачивает экскаватор, Морин яростно грызла ноготь большого пальца В тот момент, когда механический ковш врылся в землю, сердце девушки на мгновение остановилось.
     - Я знаю, оно здесь, - тихо, с надеждой сказала она.
     Два дня назад старая карта и странная извилистая стрелка привели ее к этому месту. Не теряя ни минуты, она заказала экскаватор.
     Грэди вырыл яму глубиной в два фута, потом вдруг остановился и вылез из маленькой кабинки.
     - Что там? - в волнении спросила Морин.
     - Это не природное.
     - Что не природное? - Она вместе с ним уставилась в неглубокую яму.
     - Похоже на настил. Я никогда не видел ничего подобного. Смотрите! - Он нагнулся и счистил со дна ямы песок и землю, обнажив плоский камень.
     - Что это?
     - Пока не знаю. Надо еще подкопать.
     Грэди вернулся в кабину экскаватора и продолжил работу Полтора часа спустя они опустились почти на восемь футов Открылся странный участок земли.
     Они смотрели на тщательно уложенные слои камней и песка. Грэди поскреб в затылке.
     - Матушка-природа не могла создать такое. Это точно.
     У Морин округлились глаза.
     - Здесь что-то спрятали.
     - Совершенно верно. Причем очень-очень давно.
     Морин распирало от волнения.
     - Копай дальше, Грэди! Копай!
     - Слушаюсь, мэм! - Он снова запрыгнул в экскаватор - Вот оно. Мак. То, что ты искал... - вырвалось у Морин, когда ковш Грэди копнул землю и грунт вдруг просел.
     - Назад! - крикнула Морин. Бросившись к краю, она легла на груду вывороченного песка и камней, показывая Грэди, чтобы он еще раз копнул землю ковшом. Под тонким слоем камней открылась зияющая яма.
     - Шахта! - взволнованно воскликнула девушка. - Мы нашли ее, Грэди! - Она запрыгала от радости, глядя, как он роет дальше.
     Морин думала о Маке и годах, потраченных им на поиски золота. Дядя знал, что оно здесь, просто недостаточно внимательно смотрел на карту. Он копал не в том месте. Если на ранчо есть золото, тогда понятно, почему мужчины из Хьюстона предлагали ей столько денег.
     Час спустя Грэди отрыл большой вход в шахту. Они осветили фонариками стены и деревянные перекладины, служившие потолочными балками. Морин была в восторге.
     - Надеюсь, что шахта еще не выработана, - сказал Грэди, утирая пот с лица и шеи голубым шейным платком.
     - Выработана? Что ты имеешь в виду?
     - Много таких старых шахт было закрыто, потому что в них ничего осталось. Оттуда выбрали все серебро и золото. - Он поводил фонариком по стенам. - Видите? Нигде не блестит. Я не удивлюсь, если здесь не окажется ничего, кроме такого же грунта, который мы вырыли.
     Морин глянула вниз, в темный туннель. Сердце ее упало.
     О такой возможности она не думала.
     - Я так просто не сдамся. Прежде чем принять какое-то решение, надо выслушать мнение специалиста.
     Девушка последний раз осмотрела шахту.
     - Там золото, это точно. Мак знал, что искал. Вот почему он не хотел, чтобы я уезжала, - сказала Морин и тут же подумала, не принимает ли она желаемое за действительное.

***

     Барбара Котрелл начала свою новую политическую кампанию в первый понедельник после субботнего митинга. Стояло прекрасное июньское утро. Над скалистыми холмами простиралось ясное лазурное небо. Вдалеке паслись ее стада, на сосне за окном щебетала голубая сойка. "Хорошая погода - это к удаче", - думала Барбара, надевая брюки-гаучо, сапоги и коричневую с оливковым блузку.
     Она договорилась о встрече с Джесси Дюрамом, богатым фермером и нефтяным магнатом, который жил в тридцати милях к северу от ранчо "Хребет дьявола". В субботу Джесси был в Лондоне и не смог приехать на митинг. Барбара нуждалась в его помощи. Если Джесси решит, что дело стоящее, он сразу подпишет чек на полмиллиона.
     С такими деньгами можно купить много голосов.
     Барбара спустилась по лестнице на первый этаж. Шейн с Александром сидели в столовой и не столько завтракали, сколько препирались.
     - Отвяжись, Шейн! - рычал Александр.
     - Почему это я должна отвязаться? Если бы у меня было похмелье, ты бы у меня под дверью стучал в гонг. К тому же вчера ты весь день спал и сейчас должен бы уже протрезветь.
     - Я никогда не протрезвею, - пробурчал он, думая о Морин.
     - Что-что? - Шейн налила себе вторую чашку кофе.
     Ей нужен был кофеин: вот уже несколько дней она сидела без наркотика и только сегодня собиралась встретиться с Бертом.
     - Не твое дело! - рявкнул он. От усилия в голову ударила новая волна боли. Александр схватился за лоб.
     "Есть ли на свете такие братья и сестры, которые живут мирно, не ссорясь?" - спрашивала себя Барбара. Ее детям доставляло извращенное удовольствие изводить друг друга. Сколько раз она лежала по ночам без сна и пыталась понять, в чем ее вина, почему у нее такие несчастные дети.
     Она взглянула на Шейн. На ней была отвратительно прозрачная блузка, облегавшая голое тело подобно второй коже.
     Сегодня ее волосы были выкрашены в голубой цвет. Она выглядела так, как будто не умывалась с субботнего вечера.
     Барбара села во главе стола. Тотчас подоспевшая горничная поставила перед ней тарелку с фруктами, потом принесла из кухни серебряный кофейник с горячим кофе. Барбара молча ждала, пока она уйдет.
     - Какие планы на сегодня, Шейн? - спросила она у" дочери.
     - Никаких.
     Барбара вздохнула.
     - Я так и думала.
     Шейн пожевала губу, подыскивая достойный ответ.
     - -Ну, вообще-то у меня есть планы, но тебе вряд ли захочется о них услышать.
     Барбара посмотрела на нее в упор:
     - Что верно, то верно.
     Шейн онемела от удивления. Она уже приготовилась выслушать ежедневную утреннюю нотацию матери о том, как надо себя вести. Но сегодня Барбара молчала.
     Девушка покосилась на Александра. У него было такое же озадаченное лицо, как и у нее самой.
     Зазвонил телефон, и Барбара, как обычно, принялась отвечать на звонки прямо за столом.
     Александр внимательно смотрел на мать. В чем дело? Где ее обычный нагоняй за завтраком? Казалось, она просто махнула на них рукой. Они стали ей безразличны? Александр испугался. Это было самое ужасное.
     - У тебя все в порядке? - спросил он.
     - Конечно. Просто я страшно занята. Сегодня собираюсь к Джесси.
     - Дюраму? - спросил удивленный Александр.
     - Да, а что?
     - Но ты же всегда терпеть его не могла.
     - Мне нужны его деньги.
     - Он забаллотировал тебя в семьдесят четвертом. Ты что, забыла?
     - Ты знаешь, Александр, что я никогда ничего не забываю. - Она посмотрела на Шейн. - Но времена изменились.
     Мне кажется, он тоже стал другим. Сейчас он старик. Я слышала, у него плохо с сердцем. Надеюсь, он хоть немного смягчился и мне удастся пронять его.
     - Да, это ты умеешь, - язвительно заметила Шейн.
     Пропустив мимо ушей колкость дочери, Барбара закончила завтрак, потом позвонила пилоту и спросила, готов ли ее вертолет. Убедившись, что все в порядке, она допила кофе и встала из-за стола.
     Александр все еще пребывал в недоумении. За последнюю неделю его мать сильно изменилась. Он не понимал новых правил игры и не знал, как ему теперь вести свою партию.
     - Александр, просмотри, пожалуйста, контракты по продаже эмбрионов мистеру Марчанду из Гавра. Если все нормально, отправь их вместо меня.
     - Что ты сказала? - Александр решил, что ослышался.
     Его мать никого и близко не подпускала к своим драгоценным контрактам.
     - Ты слышал. У меня нет времени повторять, - бросила она и вышла из столовой.
     - У меня нет времени... - потрясение пробормотал Александр и взглянул на Шейн, которая тоже была поражена.
     - Что происходит, черт возьми? - спросила девушка.
     - Не знаю.
     Они поднялись из-за стола, подошли к стеклянным дверям и стали смотреть, как Барбара уверенно шагает к вертолету. Через несколько минут она была в воздухе. Вертолет взмыл вверх, точно огромная серебристо-голубая птица на фоне ослепительного неба, и полетел к северу.
     Вдруг у них на глазах серебряная птица изрыгнула струю черного дыма.
     - Боже! - воскликнул Александр.
     Шейн рывком распахнула дверь, и оба сломя голову понеслись к спирально снижавшемуся вертолету.
     - Мама! - закричала Шейн, когда из вертолета вырвалось пламя.
     Александр бежал что есть сил. Казалось, его сердце не поспевает за ногами. Похмелья как не бывало. - Вертолет волчком крутился в небе - все ниже, ниже.., и наконец врезался в невысокий холм. Столб черного дыма разрушил красоту пейзажа. Александр и Шейн застыли в ужасе.

***

     Красно-желтая мигалка слепила Шейн глаза. Она смотрела, как медики "скорой помощи" укладывают труп пилота в черный чехол. Послышался обреченный звук застегивающейся молнии.
     Искореженный, обгоревший каркас вертолета напоминал скелет какой-то доисторической птицы. Казалось невероятным, что ее мать уцелела в такой жуткой катастрофе. Но она уцелела - едва.
     К Шейн подошел шофер "скорой помощи" и тронул ее за плечо.
     - Вы хотите поехать с ней в госпиталь?
     Девушка кивнула и, дрожа, забралась на заднее сиденье вместе с молодым медиком. Она старалась отворачиваться от матери, но, повинуясь единственно нездоровому любопытству, все-таки посмотрела вниз.
     Руки и волосы Барбары сильно обгорели. Ни один парикмахер в мире не мог бы создать на ее голове такой дикий хаос. Были сожжены целые пряди, и Шейн сомневалась, что они когда-нибудь отрастут.
     Лицо Барбары на вид казалось нетронутым, но врач сказал, что у нее сломано несколько лицевых костей.
     Самые главные повреждения были внутри - в груди, в легких, в мозгу. Барбара была без сознания.
     Ее подключили к аппарату искусственного дыхания. Врач измерял кровяное давление, пульс и температуру.
     - Она будет жить?
     - Надо сделать рентген.., сильное сотрясение мозга, сломаны ребра. Пока рано судить...
     У Шейн было такое ощущение, что она смотрит по телевизору репортаж о работе врачей. Разве может такое случиться в реальной жизни? И с кем - с Барбарой Котрелл, ее неуязвимой матерью!
     Шейн выглянула из машины и увидела, что Александр разговаривает с каким-то мужчиной. Они собирались закрыть двери "скорой помощи".
     Шейн всполошилась.
     - Ты что, не поедешь? - крикнула она брату.
     - Поезжай вперед. Мне надо кое-что здесь уладить.
     Тут в поле зрения девушки попал шериф Алан Барстоу.
     Он приподнял шляпу, приветствуя Шейн.
     - Я очень огорчился, когда услышал про вашу маму, Шейн. Надеюсь, она поправится...
     В его глазах она прочла сомнение, - Алекс!
     Он резко обернулся и посмотрел на сестру.
     - Что?
     - Мама умрет? - спросила Шейн, сама испугавшись своего вопроса.
     - Не знаю, - откликнулся он, и тут дверцы машины закрылись.
     Шейн осталась наедине со своей матерью.

***

     Александр повернулся к Алану Барстоу:
     - Мне не важно, как ты это устроишь, Алан, но учти: я не хочу, чтобы это попало в газеты.
     - О Господи, Александр! Ты что, спятил? Неужели ты не хочешь найти того подонка, который это сделал?
     - Я хочу избавить свою мать от расследования. Она борется за жизнь. Я не могу допустить, чтобы легавые изводили ее своими вопросами. Это навредит