гой. Обитате-
ли Мыслительной Реторты считают рабочих, с которыми никогда не сталкива-
лись воочию, бездумными роботами; рабочие же говорят, что те, кто живет в
окружении утонченной культуры, предаваясь духовному самоусовершенствова-
нию - обыкновенные трутни, которых ничто бы так ни осчастливило, как хо-
роший общественно-полезный труд. Это идеальное равновесие могло нарушить
лишь непосредственное соприкосновение обеих групп.
	Именно поэтому система не сработала в случае с Су Мином.
	- Да успокойся ты, наконец,- уговаривал его дед.- Мы и здесь живем
совсем неплохо. Хватит забивать голову теми, кто наверху. Пусть себе живут
как хотят. Мне достаточно и того, что у меня есть.
	Общественная структура Города-Реторты не имела, пожалуй, себе
сколь-нибудь подобных. Она была не только надежна, но и гениальна. Осно-
ванная на непременной сегрегации классов, она, однако, позволяла сохранить-
ся достаточно специфичной модели демократии: демократии, основанной на
том, что оба класса менялись местами с каждым последующим поколением. Че-
рез несколько часов после рождения младенцев отбирали у родителей и перено-
сили их в другую Реторту, где их воспитанием занимались деды.
	Эта практика опиралась на простой, но фундаментальный этический
принцип: человек может быть обречен всю свою жизнь провести в Продукцион-
ной Реторте, но его утешает по крайней мере знание того, что дети его будут
пользоваться всеми благами и удовольствиями Мыслительной Реторты. И, нао-
борот, каждый из родителей, вынужденный отправить свое чадо в Нижнюю Ре-
торту, обречь на суровые условия труда и дисциплины, получал взамен для вос-
питания своего собственного внука.
	Все работало как часы. За многие столетия произошло лишь несколько
случаев, когда этот порядок пытались нарушить, но на принципы самой обще-
ственной системы не замахивался еще никто. По крайней мере, Су Мин о подо-
бном не слышал. Су Мин жалел, что определенные прецеденты уже были: мо-
жет, в противном случае его не так бы мучили кошмары всеобщего отупения.
Поскольку сам он был живым примером исключения из правил, причем, на-
сколько он знал, единственным на протяжении многих лет. Его отцом был Ху
Сяо, высокопоставленный правительственный чиновник, может, даже министр
в Верхней Реторте, как считал Су Мин. Должно быть, с ним и в самом деле тво-
рилось что-то странное, поскольку, живя в обществе, члены которого за многие
века идеально приспособились к древним обычаям и неуклонно придержива-
лись их, он неожиданно убедился, что не в силах смириться с мыслью, что его
новорожденный сын должен отправиться в Нижнюю Реторту. Нарушив закон,
он оставил ребенка у себя, повсюду выдавая его за прибывшего "снизу" внука.
	Казалось бы, обман должен был сразу же выплыть наружу, в первую
очередь потому, что Су Мин не появился там, где должен был, и все же Ху Сяо
умудрялся сохранять это в тайне целых десять лет. Но потом преступление рас-
крылось. Закон был суров и не признавал никаких исключений. Су Мин, воспи-
танный в условиях самой совершенной, пожалуй, культуры во всей галактике,
был сослан, несмотря на свой возраст, в совершенно чуждую для него и гораздо
более суровую обстановку.
	Первые годы были непрекращающимся кошмаром и, хотя под конец он
частично и адаптировался в новых условиях, Су Мина до сих пор не оставляло
чувство сильнейшего возмущения этими принципами социального разграниче-
ния.
	А его отец - сын человека, сидящего сейчас напротив него - был осуж-
ден. И срок наказания еще не вышел.
	Глядя на деда, Су Мин понял, что вызывает у этого старого человека
что-то вроде жалости. Слишком поздно он появился в его жизни, и появился
как посланец иного мира.
	Они не имели права так поступать, подумал Су Мин. Я должен был ос-
таваться там, где мое настоящее место.
	Он поднялся из-за стола и раздвинул одну из ширм, которыми было пе-
регорожено все небольшое помещение. За ширмой располагалась крохотная ма-
стерская...
	С узкой полки Су Мин снял изготовленную им модель Города-Реторты:
две стеклянные колбы, скрепленные в месте соединения стальным обручем,
внутри которых металлически поблескивали многочисленные блоки конструк-
ции, напоминающей деревце.
	На изготовление модели ушло около двух лет. Собственно, это была не
модель, а маскировка: игрушка Су Мина на самом деле была вполне исправным
устройством. Су Мин вложил в создание ее все свое умение, все воображение и
непоколебимое конструкторское терпение. В Продукционной Реторте, по край-
ней мере, одна вещь была вполне выше всяческих похвал: уровень подготовки
специалистов.
	Аппаратик давал Су Мину возможность добраться туда, где было его
место: к отцу.
	Последующие несколько часов Су Мин проверял работу модели, поль-
зуясь разнообразными приборами. Наконец он услышал, что дед улегся на ци-
новку и почти сразу же заснул, начав негромко похрапывать. Су Мин завершил
последние замеры, после чего проскользнул в свой закуток за ширмой, пере-
оделся в просторную, складчатую тунику со стоячим воротником, запаковал
модель Города-Реторты в тряпичную сумку и вышел из дома.
	Чуть позже он мчался на скоростном лифте в направлении транспорт-
ного центра Продукционной Реторты - огромного металлического обруча, че-
рез который все средства транспорта пропускались на другую половину. Он
безразлично скользил глазами по конструкциям, которые изредка даже на него
производили впечатление: гигантские, сверкающие сооружения из стали, алю-
миния, титана, слагающиеся в картину нарастающего производственного про-
цесса, находящего свое завершение в транспортном зале.
	Не привлекая ничьего внимания, он вышел их лифта и побрел через ма-
невренные площадки, с которых огромные цилиндрические подъемники достав-
ляли вверх, в другую Реторту. Су Мин вошел в редко используемый узкий тон-
нель, идущий мимо основных контрольных пунктов. Закрыв за собой несколько
дверей, он оказался в полумраке, у спиральной лестницы, которая убегала
вверх и словно бы в бесконечность.
	Обнаружение этого пути явилось плодом многочасовых размышлений
над картами и схемами, длительных разведывательных поисков. Оказалось, что
проходов таких несколько: пространство, разделяющее обе Реторты, было гус-
то усеяно линиями коммуникаций. Следовало лишь обзавестись соответствен-
ным оборудованием и действовать.
	Су Мин наконец-то добрался до верхней площадки лестницы, где был
выход на галереи, идущий мимо основных контрольных пунктов. Закрыв за со-
бой несколько дверей, он оказался в полумраке, у спиральной лестницы.
	Су Мин наконец-то добрался до верхней площадки лестницы, где был
выход на галереи, идущей вдоль массивного обруча, обегающей все огромное
металлическое кольцо, которое соединяло Реторты. И он тотчас же почувство-
вал сигналы того, что находится вблизи мощного источника пульсирующего
поля времени: давление в области носовой перегородки, легкое нарушение зре-
ния, настораживающие сбои сердца.
	Если бы он решился преодолеть это путь, укрывшись в одном из кон-
тейнеров, то эти резкие перепады во времени безусловно убили бы его, вне за-
висимости от того, какими бы средствами безопасности он воспользовался. Те-
перь, как улитка пробираясь по коммуникационным туннелям, он не подвергал-
ся особой опасности. Су Мин достал из сумки модель Города-Реторты и нажал
на несколько из кнопок, размещенных на нижней поверхности основания. В от-
вет внутри засветился калейдоскоп огоньков, золотистых, зеленых и белых.
	Новым прикосновением к кнопкам он произвел корректировку огонь-
ков. С этого мгновения модель брала на себя контроль над его индивидуаль-
ным "сейчас", защищая его от пульсации волн энергии внутри туннелей. Благо-
даря этому Су Мин мог рассчитывать на более мягкий процесс синхронизации
с переменным временем, а значит и на беспрепятственное достижение цели.
	Он двинулся вперед. Чудовищно огромное пространство, окружающее
его, было так напичкано разного рода устройствами, что, казалось, образовы-
вало единый монолит. Чем дальше он протискивался между кабин и контейне-
ров, тем сильнее становился рев машин. Однажды он остановился, чтобы под-
строить модель, пока, наконец, не определил по ней то, о чем сам еще раньше
начал догадываться.
	Он находился уже на противоположной стороне барьера времени, синх-
ронизированный со временем Мыслительной Реторты.
	Преград оставалось немного. Какое-то время ему пришлось затратить
на то, чтобы пробраться сквозь аппаратуру контроля временных процессов, а
потом, может быть, использование модели стало излишним. Су Мин отключил
устройство. И почти сразу же он столкнулся с непредвиденным препятствием.
Там, где он провел последние десять лет, не существовало ни карт, ни планов
Верхней Реторты. Су Мин надеялся, что вход в нее будет более менее зеркаль-
ным отражением входа в Нижнюю Реторту: он ожидал увидеть убегающие вниз
ступени, расположенные симметрично тем, по которым он поднимался вверх.
Но где они?
	После долгих поисков он все-таки обнаружил, что хотел. Не ступени, а
небольшую двигающуюся платформу, которая вынесла его за пределы металли-
ческого кольца. Он был в Верхней Реторте.
	Внизу виднелась транспортная площадка, через которую получались
все блага, изготовляемые для города трудолюбивыми невольниками нижней его
части. Транспортная площадка была почти идентична той, что располагалась в
Нижней Реторте, только здесь создавалось впечатление, что всеми операциями
руководят кибернетические устройства, содержимое же распечатанных контей-
неров перегружали на электрокары, которые развозили изделия заказчикам.
	Су Мин спустился по эскалатору и уверенно двинулся вперед. Причин
для опасностей не было. Он знал, что никто его не остановит, не спросит, что
он делает в этом районе: в Мыслительной Реторте никого ни о чем не спраши-
вали.
	С бьющимся сердцем он заметил первые признаки отличия этого мира,
в котором находился, от того мира, из которого он прибыл. Прежде всего -
воздух. Пробыв долгие годы рабочим, Су Мин перестал обращать внимание,
что во всей Продукционной Реторте воздух был пропитан еле уловимым запа-
хом копоти и промышленных субстанций. Здесь же в воздухе ощущался тонкий,
благоприятствующий мыслям аромат.
	Су Мин неоднократно восстанавливал в своей памяти топографический
план Верхней Реторты, он решил не откладывать и кратчайшим путем напра-
вился к цели.
	Ближайшие полчаса были сущим кошмаром. Су Мин проходил мимо
роскошных садов, бульваров, которые уже успели стереться в его памяти. Про-
ходил мимо спокойных, доброжелательных людей, не спеша идущих по своим
делам, которые вполне могли и подождать; людей, свободных от расписаний и
гармонограмм, поглощенных абстрактными, отвлеченными проблемами искус-
ства, философии и прочих высоких областей культуры. Жизнь здесь достигла
вершины духовности, жизнь эта была непонятна для обитателей Продукцион-
ной Реторты, не привыкших углубляться в подобные тонкости. Су Мин успел и
понять, и принять их - а потом это все жестоко отобрали. Вдыхая в себя атмос-
феру Мыслительной Реторты, Су Мин чувствовал, что вся предшествующая
жизнь внизу начинает казаться сном... Ему необходимо взять себя в руки. Неиз-
вестно, как долго удастся пробыть здесь, а ему еще предстояло осуществить за-
дание величайшей важности.
	Он добрался до малонаселенного района Верхней Реторты, большая
часть которого была занята правительственными зданиями. Никем не останов-
ленный, он шел по недавно освеженным коридорам оранжереи тонов малиново-
го и зеленого цвета, которые вели к рядам кабинетов, одно воспоминание о ко-
торых наполнило Су Мину дрожью: именно там содержали его отца.
	Десять лет назад Су Мин был свидетелем заточения Ху Сяо. Совет
Справедливости вынес самое страшное решение, соответствующее масштабам
совершенного преступления. Отсутствие поблизости людей нисколько не удиви-
ло Су Мина: это было место, которого все старались избегать.
	На дверях был несложный замок, но открыть его можно было лишь из-
нутри. Су Мин достал из сумки нехитрое приспособление и, помудрив немного,
без труда справился с задачей. Он оказался в застекленной прихожей, откуда
была видна камера преступника. Камера напоминала жилое помещение, какое
в Нижней Реторте занимали Су Мин вместе с дедом, но была значительно боль-
ше размерами и гораздо лучше меблирована. Оказалось, ее никто не охраняет.
Су Мин внимательно изучил распределительную таблицу, вмонтированную в
заднюю стенку прихожей. Множество индикаторов, переключателей. Су Мин
извлек устройство для контроля времени и поднял его на высоту таблицы. На-
блюдая за изменениями внутри стеклянной клепсидры, он прикоснулся к не-
скольким кнопкам.
	Потом поднес с усилием к губам микрофон и заговорил, стараясь, что-
бы голос звучал спокойно и безмятежно:
	- Достопочтимый отец. Знаю, что ты видишь меня, хотя я тебя не вижу.
Это я, Су Мин, сын твой. Я пришел, чтобы освободить тебя, если это только
возможно.
	Он отложил микрофон и вернулся к таблице в стене. Его собственноруч-
ная модель Города-Реторты с одной стороны заканчивалась металлической
пластиной - теперь этой пластиной Су Мин прижал ее к распределительному
щиту. Кружащие внутри пластины магнитные вихри возбудили контролируе-
мое протекание тока в механизме, скрытом в стене.
	Ничто не было в силах убедить Су Мина, что его отец и в самом деле
заслужил то наказание, к которому он был приговорен. Совет Справедливости
осудил Ху Сяо на пожизненное проживание в прошлом. Он был десинхронизи-
рован: его индивидуальное "сейчас" отставало всего на несколько секунд от об-
щего "сейчас" Мыслительной Реторты. Невозможно вообразить себе большего
одиночества, а возможность покидать на какое-то время камеру заключения
была лишь слабым утешением, поскольку все люди, относительно Ху Сяо, жили
в будущем: он видел людей, но они его не видели, не слышали, никаким из дру-
гих способов не ощущали его присутствия. Он был словно призрак, скользящий
среди полностью безразличных к нему фигур.
	Су Мин подумал, что это было самое гнусное заключение, какое только
мог измыслить человек.
	Огоньки в стеклянном аппаратике Су Мина замигали и начали танце-
вать как в калейдоскопе. Помещение на долю секунды осветилось - поле искус-
ственно запаздываемого времени было нарушено. Ху Сяо задумчиво посмотрел
на сына, но, как и Су Мин, заставил себя сохранять полнейшее самообладание.
	Бывший министр поразительно напоминал своего отца из Продукцион-
ной Реторты. Совпадал даже возраст - обоим было под пятьдесят. И все же на
фоне общего сходства культурные различия были очевидны. Ху Сяо носил
длинную, редкую бороду и старательно ухоженные длинные усы, окаймляющие
узкие губы. Брови, выщипанные до тонкой, резко загибающейся на концах ли-
нии, носили следы хны, а старательно зачесанные назад прямые волосы были
несравнимо длиннее, чем аккуратно подстриженные шевелюры людей снизу.
	Ху Сяо неподвижным взглядом следил за жестами Су Мина, который
открыл внутренние двери и вошел в камеру.
	- Сын мой,- заговорил он наконец,- что это за нелепая затея?
	Но Су Мин, вперившийся в него таким же неподвижным взором, был не
в состоянии говорить и объяснять, откуда эта нелепая идея взялась. Он никогда
не забегал в своем воображении за пределы этого мгновения: того мгновения,
когда он освобождает отца. Он подсознательно верил в то, что его отец, досто-
почтенный пожилой человек, известный своей образованностью и умом, будет
знать, что следует делать дальше.
	И только сейчас Су Мин понял, что то была вера десятилетнего маль-
чишки, зародившаяся в то мгновение, когда закон силой разлучил их. И все эти
годы он жил в мире детского преклонения сына перед отцом.
	Только сейчас, оказавшись лицом к лицу с Ху Сяо, Су Мин понял, что
его отец так же беспомощен и бессилен, как и он сам.



Глава 6

	Собравшиеся в безопасном помещении на незаселенной улочке погрузи-
лись в полнейшее молчание. Собри Обломот посмотрел на Председателя, слегка
раздраженный знаками сочувствия, которые высказывали его коллеги.
	- Нам очень жаль, Обмолот,- произнес Председатель неуверенно.-
Ваш брат погиб достойной смертью. С сильным грохотом. И потянул за собой
четверых Титанов.
	- В этом нет ничего такого уж особо героического,- холодно ответил
Собри.- Я и сам покончил бы с собой, зная, что меня ждет во ВПБ-Два.
	Руководитель Группы Округа Кансорн кивнул.
	- Последнее время Титаны стали применять значительно более ради-
кальные методы. Честно говоря, я и сам порой просыпаюсь посреди ночи в хо-
лодном поту. Я теперь шагу не делаю без С-гранаты.
	- И я тоже,- подтвердил его сосед, сидевший с маской на лице и гово-
ривший через звукомодулятор, поскольку как его высокое общественное поло-
жение, так и значение для Лиги требовали сохранения полнейшей анонимности.
	- Лига шатается под ударами Титанов,- продолжал он.- За последние
несколько месяцев арестовано около трехсот человек. Территориальные сети
практически перестали существовать. Если этот процесс будет прогрессиро-
вать, то мне страшно за судьбу нашего движения.
	Присутствующие слушали его со спокойствием, которое было следстви-
ем безнадежности. Председатель, не выдержав, скрипнул креслом и заговорил,
вдохновляясь собственными же словами:
	- Причин для опасения меньше, чем это поначалу кажется. Репрессии
являются доказательством нашей растущей силы, а не слабости. Давайте вспом-
ним, какими силами мы располагали двадцать лет назад: случалось и такое, что
вся Лига Пангуманизма насчитывала не больше пятидесяти человек.- Предсе-
датель оптимистически улыбнулся.- Само ее название звучало тогда как про-
сто удачная шутка. Так было во время войны. Теперь же, после многих лет ми-
ра, мы смогли расширить нашу деятельность и усилить влияние. Реакция Тита-
нов на наши успехи была неизбежна.
	- Это верно,- вмешался руководитель Группы Округа Кансорн.- Един-
ственный вопрос - как этой реакции противостоять. Все зависит от того, вы-
держим ли мы этот напор.
	Председатель закивал.
	- Это и есть главный вопрос из тех, что нам осталось обговорить. На
последнем совещании было высказано предложение, чтобы не принимать в Ли-
гу людей со смешанной кровью. Это предложение, как мы все, наверняка, по-
мним, имело своей целью воздействие на общественное мнение,- эти слова он
произнес с явной неприязнью,- попытку показать, что мы не являемся скопи-
щем "свихнувшихся" чудаков и недочеловеков, как они считают. Надеюсь, все
выработали свою точку зрения по этому вопросу.
	- Я - против,- тут же раздался чей-то голос.- Это противоречит на-
шим идеалам. Таким образом мы только доказали бы, что тоже считаем осталь-
ные подвиды рода людского худшими... Не дадим втянуть себя в расистскую иг-
ру Титанов!
	- Какой процент среди наших составляют люди со смешанной крови? -
ни с того, ни с сего спросил Собри.
	- Статистический отдел сообщает примерно о двадцати процентах,-
ответил Председатель.- Это немало. И, наверняка, достаточно для пропаганды,
нацеленной против Лиги.
	- Пропаганда нас меньше всего волнует,- скривился руководитель
Группы Округа Кансорн.- Титаны сами усиливают гонения на полукровок. А
выслеживая их, рано или поздно доберутся и да самой Лиги. Одно тянет за со-
бой другое.
	- Для этих людей Лига как щит,- сказал Собри.- Если мы исключили
их, то не можем ждать от них лояльности. И угроза тогда увеличится вдвое.
	- И еще одно,- добавил автор протеста.- Придется ли нам тогда отка-
заться от контактов с резервациями недоумков?
	После минуты, полной напряженной тишины, Председатель ответил:
	- Думаю, в определенной степени нам пришлось бы ограничивать свою
деятельность в резервациях. Контроль Титанов на этих территориях в настоя-
щее время настолько плотен, что сейчас они являются самым слабым местом в
нашей сети. Уже задержан целый ряд агентов, пытающихся войти или выйти из
резерваций. С другой стороны, интернированные племена знают о нашей дея-
тельности. Многие из них уже отказались от надежды на свободу, и единствен-
ное, чего они желают, это жить в мире, на