мели, чтоб люди вольно дышать могли!
   - Я с вами.
   - Никитушка, послушай меня, я ить плохого не посоветую...
   - Вс„.  Разговоры  на  эту  тему  приказываю  прекратить.  Как  начальник
лукошкинского отделения милиции, я обязан первым встречать любую  опасность,
грозящую нашему городу. Будете спорить - пойду один, а вас здесь оставлю!
   - Да ты в уме ли, участковый?! - мгновенно вскинулась Яга, печаль исчезла
неизвестно куда, брови сурово сдвинулись, и под ними  заметались  молнии.  -
Это кого же ты оставлять вздумал? Да ты без меня супротив Кощея Бессмертного
и единой минуточки не продержишься!
   - Правильно, - подковырнул я, - а вдвоем мы сила, верно?
   - Ох и хитер ты, батюшка, - улыбнулась бабка, - и за что  я  тебя  такого
люблю?
   Вода в зеленой рюмке ровненько  поплескивала  от  края  к  краю,  часы  с
кукушкой отсчитали двенадцать ночи. Откуда ни возьмись раздался истерический
петушиный крик, прославляющий новое утро. Я удивленно глянул на Ягу:
   - Что это?
   - Петух...
   - Я слышу, что петух... Но разве петухи обычно орут в двенадцать ночи?
   - Обычные не орут, - согласилась она, - а наш орет в любое время.  Ходит,
как по башке пришибленный. И так мозги куриные, а теперь ночь и день  путать
стал. Только в суп и дорога...
   - Вот здорово! - обрадовался было я и приуныл - нет ни малейшей гарантии,
что Яге этот  суп  придется  сварить,  а  мне  удастся  отведать.  Тем  паче
припомнив, кто, собственно, виноват в безумии петуха...
   - Никита Иванович, - из сеней в горницу шагнул заботливый Митька, - вы бы
окошечко прикрыли, погода портится, аж жуть... Сам видал, как  вот  такенная
туча страшная полнеба закрыла! Все  звездочки  погасли,  тока  луна  кое-как
поблескивает. И вете-е-ер!
   - Пора? - Я вопросительно глянул на Ягу, она на  рюмку  -  вода  начинала
крутиться, словно кто-то невидимый размешивал ложкой чай.
   - Пора. Митенька, нам с участковым по  делу  важному,  неотложному  выйти
надо. Ты уж, соколик, спать не ложись,  присмотри  за  отделением.  Случись,
поутру не вернемся, к царю иди, он тебя сиротою не оставит.
   - Никита Иванович? Бабуля?  Чегой-то  вы  странные  какие  речи  при  мне
заводите... Ровно прощаться вздумали?!
   - Ничего. - Я похлопал парня по плечу, а  потом,  не  удержавшись,  обнял
по-братски. - Ты живи долго, Митя. Еремеева держись, службу не бросай,  все,
чему я тебя учил, - помни. Не волнуйся за нас, все будет хорошо... Бог  даст
- свидимся. Наверняка есть какой-нибудь рай и для милиционеров...
   - Не пойму я вас... - Наш младший сотрудник оторопело  хлопал  ресницами,
медленно опустившись на скамью, - А куда вы? Вот бы и я с вами... Что ж  мне
здесь-то штаны протирать?!
   - Нельзя тебе с нами, Митенька... - ласково ответила  Баба  Яга,  бережно
приглаживая ему вихры. - Уж ты тут побудь.  Прав  сыскной  воевода  -  молод
ты... О лихом не думай, вот тебе от терема ключи, кота кормить  не  забывай.
Сердце у тебя доброе, душа светлая, а  там,  глядишь,  при  добрых  людях  и
разумом обзаведешься.
   - Да я...
   - Нет, Митя! Приказываю остаться в отделении,  за  жизнь  дьяка  Груздева
головой отвечаешь. А мы... мы тоже... долго не задержимся...
   - За нами не ходи, худо будет, - заключила бабка, и мы  шагнули  в  сени,
оставив молодца одного-одинешенького и, как  пишут  в  сказках,  "свесившего
буйну голову ниже широких плеч". Звука разбитого стекла ни я, ни Яга уже  не
услышали: зеленая  рюмка,  не  выдержав  зарождающегося  торнадо,  покончила
самоубийством, бросившись со стола на сосновый пол...
   Мы вышли к  воротам,  несколько  удивленные  стрельцы  сдвинули  засов  с
калитки.
   - Куда собрались на ночь глядя?  -  К  нам  ковылял  сумрачный  начальник
стрелецкой сотни Фома Еремеев. - Того гляди дождь хлынет! Нешто  дело  такое
уж неотложное?
   - Увы, ждать нас не будут, лучше поторопиться... - Мне не хотелось ничего
ему объяснять, Фома мужик правильный: поймет, в чем суть  проблемы,  полезет
на выручку. К чему лишние жертвы? - Я  там  оставил  Митьку  за  главного  в
отделении, если к утру не вернусь - ты присмотри за ним.
   - А вы-то куда?
   - Нам  надо.  Не  трави  душу  вопросами,  идем  в  интересах  следствия.
Постарайся, чтоб твои ребята до рассвета просидели у нас за забором.
   - Темнишь ты, сыскной воевода...  -  недоверчиво  поморщился  Еремеев.  -
Дай-ка я тебе в дорогу десять молодцов кликну!
   - Нет. И Митьке сказал,  и  тебе  настрого  приказываю  -  за  территорию
отделения не выходить! Может быть совершена вторичная попытка отбить  у  нас
ценного свидетеля... Ждать! Утром  разрешаю  действовать  по  обстановке.  А
сейчас - пропусти!
   Фома раздраженно  повернулся  на  каблуках  и  махнул  рукой.  Он  иногда
позволяет себе некоторые вольности, но дело  знает  и  приказы  исполняет  в
точности. Едва мы с Ягой вышли за ворота, как ветер утих, тучи сдвинулись, и
лунный свет озарил высокую черную фигуру на противоположном конце  пустынной
улицы...

   Это было похоже на классическую сцену из  американских  вестернов.  Кощей
шел медленно, скользящими шагами, засунув руки в карманы то ли плаща, то  ли
балахона, столь длинного, что полы поднимали пыль. Воротник  высоко  поднят,
голландская шляпа с пряжкой и широкими полями  придавала  ему  окончательное
сходство с Клинтом Иствудом. Я страшно пожалел, что у  меня  под  рукой  нет
шестизарядного американского кольта. Не то чтобы он в какой-то мере мог  нам
помочь, просто соответствовал  обстановке  как  последний  штрих.  Я  широко
расставил  ноги,  на  манер  бесстрашного  шерифа,   поборника   законности,
прикрывая плечом Бабу  Ягу,  словно  самую  прекрасную  из  всех  мексиканок
Техаса. С улицы почему-то исчезли все звуки: смолкло  стрекотание  сверчков,
шум ветра, поскрипывание заборов, лепет августовской листвы и перешептывание
звезд. Кощей остановился шагах в десяти и начал первым:
   - Что, сыскной воевода, вот мы и встретились на узкой тропиночке!
   -  Да  уж  не  разойтись...  -  подтвердил  я.  -  Только  эта  улица   с
односторонним движением, и уйти придется вам.
   - Больно храбр ты, участковый... А может, от страха  разум  потерял?  Или
рассердить меня хочешь, чтоб легкой смертью умереть?
   - Вопросы здесь задаю я! Что вам понадобилось в моем городе?!
   - Что такое? - Кощей сдвинул шляпу на затылок, оттопырив хрящеватые  уши,
похожие на крылья летучей мышки. - Чей город? Твой?! А я-то думал, ты у  нас
человек неместный...
   - Лукошкино - мой город! - твердо заявил я. - А потому допрошу предъявить
документы, гражданин!
   Злодей скрипуче расхохотался... Баба Яга за моей спиной  долго  прочищала
горло, пока смогла наконец пропищать:
   - Да что ж ты делаешь, простофилюшка?! Он  ить  из  тебя  сейчас  окрошку
натяпает! Целиком сглотнет, да тока погоны и выплюнет! А ты на рожон  прешь,
ровно дитя малое... Ну-кась, пусти вперед бабушку! Мне терять  нечего,  я  с
ним по-свойски потолкую...
   - Ух ты... - Кощей резко оборвал смех и втянул плоскими ноздрями  воздух.
- Это кто ж тут еще обретается? Выходи, не прячься...  Яга!  Тебя  ли  вижу,
родственница?
   - Родственница?! - ахнул я.
   - Дальняя! - огрызнулась Яга. - Слыхал небось, что семью не выбирают... Я
это, Кощеюшка, я! Не думала, не чаяла тебя в наших краях встретить...
   - Да ведь и ты, помнится, в мои хоромы без приглашения ходишь...  Значит,
правду говорили, будто ты из дела вышла, со старым  завязала  и  в  печь  на
лопате только пироги с капустой сажаешь?!
   - К старому возврата нет! - решительно кивнула бабка, с  чисто  уголовной
лихостью щелкнув по зубу  ногтем  и  проведя  невидимую  черту  у  себя  под
подбородком. - Мне супротив тебя, ровно кошке  супротив  медведя,  а  только
Никитушку я в обиду не допущу!
   -  Скажите,  какие  мы  благородные  стали...  -  на   секунду   смешался
бессмертный уголовник. - А участковый твой знает ли, сколько  народу  ты  по
молодости  извела?  Скольких  царевичей-королевичей,  Василис  да  Марьюшек,
Ванечек да Лутонюшек загубила?! "Свежего  мясца  поем,  на  белых  косточках
покатаюся-поваляюся..."
   - Немедленно прекратить! - вмешался я, заступаясь за Ягу. - Либо  вы  сию
минуту принесете извинения  работнику  нашего  отделения,  либо  пятнадцатью
сутками не отделаетесь!
   - Чего, чего, чего еще?! - отступил Кощей, но опомнился  быстро.  -  И  в
самом деле, зачем пустые разговоры... Готовьтесь к смерти! Оба!
   Мы переглянулись, в руках негодяя  ниоткуда  появился  трехметровый  меч,
изогнутый причудливыми волнами. Нечто похожее  я  видел  среди  шамаханского
вооружения, хотя и не  таких  устрашающих  размеров.  Кощей  с  удивительной
легкостью взмахнул клинком пару раз -  сияния  черной  стали  даже  не  было
видно, только неуловимый свист от разрезаемого ночного воздуха.
   - За сабельку-то не хватайся, не смеши людей... - предупредила бабка, и я
виновато убрал ладонь с рукояти.
   Кощей заметил это и гнусно ухмыльнулся:
   - Смотрю я на вас и не пойму, как  такие  черви  бесполезные  самому  мне
поперек дороги стать посмели? Знали ведь, на что шли...
   Мы молча кивнули. Слишком хорошо знали...
   - За честность вашу, за храбрость да за глупость жалую вас честью великою
- сами промеж себя решите, кто первым смерть лютую примет...  Да  не  тяните
долго!
   - Что делать, бабушка?
   - А я знаю, касатик?! Одно скажу, на чародейство мое рот  не  разевай,  я
при нем, аспиде лысом, ни одного заклинания и произнесть-то не смогу...
   - Все, время вышло! - громогласно объявил злодей. - Мой меч - ваши головы
с плеч! Как казниться будем? Сперва участковый, потом Яга?  Или  наоборот  -
Яга, участковый...
   - А я? - басовито раздалось за нашими спинами.
   - А при чем здесь ты?! - раздраженно буркнул Кощей, даже не осознав,  что
к кому-то обращается.
   - А я что ж, опять без работы остануся? Без начальства  любимого  да  без
друзей милых... нет уж!  Коли  пошел  такой  расклад,  так  и  я  с  Никитой
Ивановичем  да  с  Бабулею  Ягулей  кровью  своей  за  порядок  в  отечестве
отстрадаю!
   - Митька! - возмущенно  ахнули  мы,  а  наш  молодец  патетично  выступил
вперед, закрывая широкой грудью и меня и Ягу.
   - Ах, вон это кто! - опознал героя  гражданин  Бессмертный,  демонстрируя
хорошую память. - Узнаю молодца по ухваткам, хотя  и  обличье  у  тебя  иное
было... Давненько не виделись, петух милицейский!
   - Щас  как  дам  в  ухо!  -  грозно  насупился  Митяй.  -  И  за  прошлые
оскорбительства добавлю! Будете знать, как обзываться... Мне Никита Иванович
весь жаргон ваш уголовный растолковал-поведал... Козел!
   Теперь уже настала очередь нашего врага изумленно распахнуть варежку.  Мы
сдержанно похихикали, но служебная  дисциплина  -  превыше  всего.  Пришлось
погрозить пальцем своевольнику:
   - Я же приказывал не покидать отделения!
   - Виноват! А тока  вы  здесь  живота  не  жалеете,  болтая  с  преступным
элементом, а меня обидели почем зря... Вам, значит, можно? Бабе Яге, значит,
тоже?  А  я,  значит,  деревенщина  необразованная,  мне  Родину  любить  не
дозволяется?! Нехорошо поступаете, не по совести это...
   - Ты от ответа не увиливай! - поддержала меня  Яга.  -  Как  посмел  сюда
заявиться, коли все отделение без охраны осталось?
   - А Еремеев на что?! - даже удивился наш простодушный бугай. -  Я  ж  ему
записочку на заборе начертал, не волновался чтоб. Как углядел с  крыши,  чем
вы тут занимаетесь, так начертал сразу и побег. Мне тоже интересно небось...
   - Блин! А на крыше-то тебе что понадобилось?!
   - За вами бдил, блин!
   - Ну и ладно, - прорезался наконец несмазанный голос Кощея  Бессмертного,
- раз уж вы, милицейские, так друг за дружку по жизни стоите, не буду вас  и
в смерти разлучать. Всех одним ударом пообезглавливаю!
   - Минуточку! А я вот чурбачок со двора  тащил...  Дозвольте  попробовать,
Никита Иванович?
   - Валяй, - разрешил я.
   Митька нырнул куда-то в темноту, вернулся  с  полутораметровым  чурбаком,
едва ли не метр в диаметре, и, крякнув, запустил его в Кощея.  Тот  даже  не
попытался уклониться... Несколько взмахов волшебного меча, и на землю  упали
аккуратно нарубленные дровишки. Хоть сейчас складывай в поленницу и  запасай
на зиму.
   - Не вышло, - извинился Митя, обтирая руки об рубаху,  -  сильно  могучий
злодей попался... А вот у нас в деревне я бы любого так  свалил,  кого  хошь
спросите!
   Кощей  Бессмертный  еще  раз  исполнил  партию  демонического  хохота   и
поудобнее  перехватил  меч.  В  ту  же  минуту   ворота   нашего   отделения
распахнулись и полтора десятка стрельцов  под  командованием  Фомы  Еремеева
бросились в психическую атаку. Грозные, длинноствольные пищали нацелились  в
тощую балахонистую фигуру.
   Прежде чем я успел вмешаться, Фома громко выкрикнул:
   - Огонь, молодцы!
   Грянул  залп!  Круглые  свинцовые  пули  прошили   Кощея   насквозь!   Он
внимательно осмотрел дыры в  новом  одеянии  и  заскрипел  зубами.  Впрочем,
падать мертвым не стал, да, судя по всему, и не собирался...
   - Еремеев!
   - Я!
   - Именно! Какого черта еще и ты здесь делаешь?!
   - Тебя с друзьями от беды защищаю.
   - От какой беды?! Я же всем приказывал - за ворота не выходить,  охранять
отделение и ценного свидетеля!
   - Ну, знаешь, мы тоже  не  безголовые!  -  обиженно  огрызнулся  Фома.  -
Отделение покуда никуда не сбежит, а у поруба я  самолично  замки  проверил,
наделено все. Что же до приказа твоего касаемо, так парень ваш другой приказ
на заборе накарякал: "Наших бьють! А кто не  пойдеть,  тот  -  ...."  Дальше
слово дюже неприличное. Что ж мы, нехристи какие, своих в обиду давать?!
   - Какое еще слово?
   Фома, стесняясь, прошептал мне на ухо, я  покраснел.  Особо  ругаться  на
ребят было некогда, да и вряд ли имело смысл. Понимаете, эти люди просто  не
осознают реальную опасность и не знают, против чего идут. Им это не важно! В
другое время я был бы горд такими друзьями...
   - Ну, все, участковый, довел ты меня! - Глаза  Кощея  загорелись  зеленым
огнем. - Вот
   теперь-то уж настала смерть безвременная и тебе, и  Яге-предательнице,  и
наглецу твоему стоеросовому, и стрельцам царским - всем! За  один  мах  хоть
пятьдесят голов срублю, с тел все мясо состругаю, а от отделения и головешек
тлеющих не оставлю... Прощайтесь!
   - Батюшка сыскной воевода, а вот у меня еще одна идея образовалась, очень
полезная. Дозвольте еще раз попробовать?
   - Да ради бога, Митя...
   Пока Кощей примеривался  да  замахивался,  наш  сотрудник  бодро  прыгнул
вперед и начал вприсядку расхаживать по улице. Он качал  головой,  бил  себя
руками по бокам, как крыльями, и, выпятив грудь, громко повторял  на  разные
лады:
   - Ку! Ку-ка! Ку-ка-ре! Ку-ка-ре-ку-у-у!!!
   Мы все, включая обалдевших стрельцов, недоуменно следили за старательными
попытками артистичного Митьки изобразить  петуха.  Кощей  тоже  отвлекся,  с
интересом наблюдая  за  развитием  представления.  Всласть  накукарекавшись,
Митяй сплюнул и огорченно доложил:
   -  Не  действует!  А  вот  у  него  на  дому  очень  даже   фу...   нк...
цио-о-нир-ровало! Почему так?
   - Потому, что там ты  был  настоящим  петухом!  -  расхохотался  злыдень,
убивающий кошек. - На твои потуги и смотреть-то не стоило, тоже  мне,  умник
нашелся... Эх, прощевай, милиция лукошкинская! Моя воля - ваша погибель...
   Черный меч на мгновение закрыл луну, но в эту  секунду  на  спящий  город
громом небесным обрушился... настоящий петушиный крик:
   - Ку-ка-ре-ку!!!
   В первый раз Кощей не поверил. Схватился за то место,  где  у  нормальных
людей сердце, упал на одно колено, но не поверил...
   - Опять участковый штучки свои  милицейские  крутит...  Не  может  такого
быть, чтоб живой петух по ночам пел!
   Все согласно закивали, но на наших воротах неожиданно нарисовалась рослая
домашняя птица с распущенным хвостом и лихим гребешком. Лично я узнал  этого
мерзавца с первого взгляда... Кощей Бессмертный поднялся на  ноги,  отряхнул
балахон, и  черный  меч  вновь  взметнулся  в  воздух.  Стрельцы,  чисто  по
привычке, схватились за сабли. Кто  перед  ними  стоит,  они  давно  поняли,
победить не надеялись, но тем не  менее  воинская  выучка  не  позволяла  им
принять смерть без сопротивления. Митька так  тот  вообще  полез  в  карман,
выгреб горсть семечек и щедро предложил всем. Я лично взял...
   - Ну все, конец лукошкинской милиции! Никого не пощажу, камня на камне не
оставлю,  а  город  беззащитный  кораблями  летучими  забомблю,  себе   одни
развалины оставлю! Ни человека, ни зверя, ни птицы в живых не будет...
   Мы ему не  ответили.  Чего  спорить,  раз  оппонент  еще  не  понял,  что
проиграл... А вот наш петух молчать не стал.
   - Ку... - угрожающе начал он.
   - Эй, эй, эй!.. Вы  чего?!  Сейчас  же  ночь!  -  всполошился  Кощей,  но
пернатый гад районного масштаба не отступал:
   - Ку-ка...
   - А-а-а... Чтоб вас всех, ментов поганых! - взвыл злодей, сунув  меч  под
мышку и пускаясь наутек.
   - Ку-ка-ре-ку!!! - победно неслось вслед. Петух орал изо всех сил, хлопая
крыльями  и  вдохновенно  подпрыгивая  на  воротах.   Откуда   ни   возьмись
застрекотали притаившиеся сверчки, где-то залаяла  собака,  стукнули  чьи-то
ставни, ночь вновь наполнилась звуками.
   - Ура? - скромно предложил Митька.
   - Ура-а-а... - тихим хором прошептали мы. Будить никого не хотелось, хотя
я уже был немало удивлен тем, что на ружейный  залп  по  Кощею  не  сбежался
проснувшийся народ. Наверняка магия...
   - Пойдем в дом, Никитушка. -  Баба  Яга  подцепила  меня  под  локоток  и
повернулась к остальным: - И вас всех в терем прошу: в честь победы  великой
да избавления чудесного по стопочке откушать.
   -  За  милицию  родную  из  ваших  рук  с  почтением  примем...  -  чинно
поклонились стрельцы.
   Мы повернули стопы  в  сторону  отделения,  я  пропустил  всех  вперед  и
задержал Ягу:
   - Бабуля, поговорить надо...
   - Да не волнуйся, сокол, Кощей Бессмертный теперь уже  небось  в  убежище
своем тайном хоронится. До следующей ноченьки и носу высунуть не посмеет.  А
я-то завтра с утречка поворожу как следует,  глядишь,  по  следам  злодея  и
отыщем.
   - Это замечательно... - замялся я, - только... дело совсем в другом.
   - Ты про Настасью рыжую, что ли? Так,  я  думаю,  шапка-невидимка  у  нее
была. Наверняка Кощей одарил, больше некому. А в шапке-невидимке  много  дел
наворотить можно. И чертежи покрасть, и яду  подсыпать,  и  драку  у  поруба
учинить. Жаль тока, вы с молодцами шапку ту подобрать не сумели...
   - Я не это имел в виду... я извиниться хотел!
   - Передо мной?! - удивилась Яга. - Да за  что  ж,  касатик?  В  том,  что
сегодняшней ноченькой приключилось, твоей вины нет, и моей тоже. Конечно, ты
у нас начальник,  а  значит,  за  все  про  все  -  поперед  всякого  первым
ответчиком будешь. Да только разве ж мог ты знать, что в расследовании нашем
мы самому Кощею вживую хвост прижмем? Не вини себя, Никитушка, служба у  нас
такая...
   - Господи, да я же совсем не об этом! Я хотел извиниться  перед  петухом!
Это я, я виноват в том, что он сошел с  ума  и  орет  когда  ни  попадя.  Он
исправно  будил  меня  каждый  день  в  четыре  часа  утра...  Ну  кому  это
понравится?! Вот я и  дал  ему...  яблоком  по  башке!  Очевидно,  произошло
некоторое помутнение рассудка вследствие сотрясения его  куриных  мозгов.  А
сегодня он нас всех спас...  Мне  неудобно.  Я  готов  принести  официальные
извинения...
   - Ох, беда мне с тобой,  участковый,  -  улыбнулась  Баба  Яга.  -  Птицу
домашнюю обидел - плохо, от смерти верной все отделение избавил -  хорошо...
Видать, и вправду люди говорят, что Бог ни делает - все к лучшему. Пойдем-ка
в дом...
   - А... его, петуха, как-нибудь вылечить можно?
   - Попробую. Он ить теперь у нас на особом счету, как от органов  безвинно
пострадавший...
   Мы посидели недолго, но душевно. Песни  петь  я  не  разрешил,  выпить  -
выпили... Где-то около четырех утра я у