ти, хотя -- боги знают -- использовал
он  очень мало  из них. Размышляя  обо всем этом,  он  кутался в одеяла и  с
удивлением  пришел к  выводу,  что больше всего боится оставить свою  работу
незавершенной.
     Страх, на  который у него не было  времени, пока  он охотился на Дондо,
теперь не отпускал. Кто позаботится о его  подопечных? Кто  будет  оберегать
их,  если он  сейчас умрет? Кому он  может  их  доверить?  Бетрис, возможно,
обретет  защиту,  выйдя замуж за  такого  надежного  человек,  как  марч  ди
Паллиар.  Но Исель? Ее бабушка и мать --  слишком слабы и  далеки, Тейдес --
слишком юн, Орико же полностью подчинен канцлеру. Для Исель не было надежной
защиты, пока она не покинет этот проклятый двор.
     Новый спазм  привлек  его  внимание  к  персональному маленькому аду  в
животе;   Кэсерил  тревожно  уставился  на  свои  одеяла.  Как  долго  будут
продолжаться эти муки? Сегодня утром из него вышло меньше крови, чем  вчера.
Моргая,  он  окинул  взглядом  освещенную послеполуденным  солнцем  комнату.
Боковым  зрением  Кэсерил  все еще видел  странные  галлюцинации  -- бледные
мутные  пятна,  -- появление которых отнес было  за счет обильного возлияния
накануне. Может, это симптом не опьянения, а чего-то иного?
     Раздался короткий стук. Кэсерил  выбрался  из своего теплого убежища и,
слегка согнувшись  и держась рукой  за  живот, подошел  к двери и отпер  ее.
Умегат, держа перед  собой запечатанный кувшин,  пожелал ему  доброго дня и,
войдя в комнату, запер дверь за  собой. Он все еще  испускал сияние  -- увы,
вчерашний день вовсе не был странным ночным кошмаром.
     -- Вот  это да! -- грум изумленно огляделся  и замахал рукой. -- Прочь!
Кыш! Кыш-ш!
     Бледные мутные  пятна  беспокойно  заметались по комнате  и  нырнули  в
стены.
     -- Что это такое?  -- спросил Кэсерил, снова устраиваясь в  постели. --
Вы тоже их видите?
     -- Привидения.  Вот, выпейте,  --  Умегат  налил жидкость из кувшина  в
стоявший на умывальнике стаканчик  и протянул его  Кэсерилу. --  Это немного
успокоит желудок и прояснит голову.
     Уже готовый отказаться, Кэсерил обнаружил, что это не вино,  а холодный
травяной чай. Он с  удовольствием  попробовал его. Приятная горчинка напитка
оказалась как нельзя кстати. Умегат пододвинул к кровати стул и сел. Кэсерил
прикрыл глаза и через несколько секунд снова открыл.
     -- Привидения?
     -- Я никогда не видел, чтобы призраки Зангра собирались в одном месте в
таком количестве. Наверное, вы привлекаете их, как и священных животных.
     -- Их видит кто-нибудь еще?
     --  Любой обладающий внутренним зрением. Насколько я знаю, в Кардегоссе
таких трое. "И двое из них сейчас здесь".
     -- Призраки были тут все время?
     -- Я  вижу их то и дело. Обычно они не так назойливы. Вам не  стоит  их
бояться -- они совершенно  бессильны причинить  вам вред.  Старые потерянные
души,  --  и  в ответ на  непонимающий взгляд Кэсерила он добавил:  -- Когда
случается так, что боги не принимают отделившуюся от тела душу, она блуждает
по  миру,  постепенно  переставая осознавать себя  и  растворяясь в воздухе.
Поначалу призраки принимают форму, которой обладали при жизни, но в отчаянии
и одиночестве теряют способность ее поддерживать.
     Кэсерил схватился за живот.
     -- Ох! -- мысли  галопом понеслись  сразу по  трем направлениям.  А что
происходит с душами, которые приняты богами? И что именно произошло с духом,
столь необычным и ужасным образом заключенным в нем? И... он вспомнил  слова
вдовствующей  рейны  Исты.  "В  Зангре  полно привидений".  Значит,  это  не
метафора и не безумие, а наблюдение.
     Сколько же еще  странных  вещей  из  сказанного ею  были  не  бредом  и
галлюцинациями, а правдой, тем, что она видела иным зрением?
     Он   поднял  глаза  на   изучавшего  его   Умегата.   Рокнарец  вежливо
поинтересовался:
     -- Как вы себя чувствуете сегодня?
     -- Днем лучше, чем утром, -- потом с легкой неохотой добавил: -- Лучше,
чем вчера.
     -- Вы ели?
     -- Еще нет. Может, позже, -- он потер рукой подбородок. -- Что нового?
     Умегат выпрямился и пожал плечами.
     -- Канцлер ди Джиронал, не найдя в городе никого, на кого можно было бы
повесить убийство брата, выехал из Кардегосса  на поиски подходящего трупа и
возможных соучастников, оставшихся в живых.
     -- Надеюсь, он не схватит по ошибке кого-нибудь невиновного.
     --  Его  сопровождает  опытный  следователь храма -- этого  достаточно,
чтобы предупредить подобные ошибки.
     Кэсерил обдумал услышанное. После короткой паузы Умегат добавил:
     --   Еще   военный  орден  Дочери  разослал  курьеров   ко  всем  своим
лордам-дедикатам, созывая их на совет. Они не собираются позволить рею Орико
вновь назначить такого генерала, как Дондо.
     -- И как же они собираются "не позволить"? С помощью мятежа?
     Умегат жестом отринул неуместную мысль.
     -- Конечно же, нет. С помощью петиции, прошения.
     --  Хм...  я думал,  что  они  протестовали  и  в прошлый  раз,  только
безуспешно. Ди Джиронал  не  захочет потерять контроль над этим орденом и не
станет стоять и смотреть, как он ускользает из рук.
     -- К  настоящему  времени военный орден получил поддержку  всего своего
Дома.
     -- А... что вы делали сегодня с утра?
     -- Молился, просил совета.
     -- И получили ответ?
     Умегат неопределенно улыбнулся Кэсерилу.
     -- Возможно.
     Кэсерил на мгновение замешкался, подбирая слова.
     -- У меня есть кое-какая мысль относительно вас. Мне почему-то кажется,
что  сейчас  для  меня лишнее  --  идти  в храм  и  признаваться  настоятелю
Менденалю в убийстве Дондо.
     Брови Умегата приподнялись,
     --  Думаю,  --  произнес он,  -- мне не следует удивляться выбору  леди
Весны. Вы -- остро отточенный инструмент.
     --  Судите  сами, вы  --  настоятель, опытный  следователь.  Невозможно
вообразить, чтобы вы пренебрегли своими  клятвами  и дисциплиной. Вы привели
меня в совершенно недееспособное состояние, чтобы получить время для доклада
и  для  обдумывания  ситуации, --  Кэсерил  поколебался.  --  То,  что  я  к
настоящему моменту не арестован, явно что-то означает, но вот  что именно --
я затрудняюсь определить.
     Умегат сидел и разглядывал свои руки, лежавшие на коленях.
     --  Как  настоятель, я  подчиняюсь  вышестоящим.  Как святой, я отвечаю
только  перед моим богом.  И если  он верит моим суждениям, то  я  и подавно
должен им доверять. Так же, как и те, кто стоит выше  меня в иерархии храма,
--  он  поднял глаза, и  взгляд его  стал  неуютно  пронизывающим. -- Богиня
направила  ваши стопы на путь служения ей, и это, без сомнения, указывает на
то,  что она будет оберегать  вашу  жизнь  ежечасно.  Храм  подчиняется  ей.
Полагаю, что с полной  уверенностью могу  обещать  вам неприкосновенность со
стороны служителей храма.
     Кэсерил помолчал, обдумывая сказанное.
     -- А что же я должен делать?
     В голосе его собеседника прозвучали почти извиняющиеся нотки:
     -- Если судить с точки зрения  моего личного  опыта --  то  же,  что  и
обычно. Ваши ежедневные дела.
     -- Не думаю, что это сильно поможет.
     -- Да,  знаю,  -- губы Умегата скривились.  -- Но если уж речь зашла  о
наших  повседневных делах  -- мне пора  возвращаться к  моим. Орико  сегодня
нездоровится. Приходите в зверинец в любое время, милорд ди Кэсерил.
     --  Погодите,  --  Кэсерил  протянул  руку к  поднимавшемуся  со  стула
Умегату,  --  как  вы думаете, Орико знает о чудесном  свойстве зверинца? Он
понимает... знает ли  он о  своем проклятии?  Держу  пари, что ни  Исель, ни
Тейдес не знают об этом. -- "С другой стороны, рейна Иста..."
     --  Или  рей просто  чувствует, что  ему делается лучше после общения с
животными?
     Умегат кивнул.
     -- Да, Орико знает. Его  отец, Иас, на смертном одре рассказал ему все.
Храм сделал  множество  тайных попыток  уничтожить  проклятие.  Зверинец  --
единственное, что хоть как-то помогает смягчить ситуацию.
     -- А что со вдовствующей рейной Истой? Вокруг  нее такая же  тень,  как
вокруг Сары?
     Потянув себя за косу, Умегат задумчиво нахмурился.
     -- Я был  бы в большей уверенности, если  бы мне  довелось ее  увидеть.
Семья ди Баосия забрала ее из Кардегосса незадолго до моего появления здесь.
     -- А канцлер ди Джиронал знает?
     Морщины между бровями Умегата стали глубже.
     -- Если и знает, то не от меня. Я часто  предостерегал  Орико, чтобы он
не обсуждал эту тему, но...
     -- Если Орико  и скрывает что-либо  от ди  Джиронала, то,  по-видимому,
только это. Умегат добавил:
     --  Исходя  из  случившихся ранее  в  его  королевстве несчастий, Орико
верит, что любые его  действия будут только во вред  Шалиону. Канцлер -- это
инструмент, посредством которого рей  пытается управлять государством, чтобы
не навлечь на страну беду своим проклятием.
     --  Да,  только  вот  интересно:  канцлер  -- это ответ  на  проклятие,
противостоящая ему сила или его часть?
     -- Поначалу казалось, что первое.
     -- А потом?
     -- Потом мы удвоили наши молитвы богам, прося о помощи.
     -- И что они ответили?
     -- Похоже, послали вас.
     Кэсерил сел, охваченный ужасом. Пальцы впились в одеяло.
     -- Никто меня не посылал! Я оказался здесь случайно!
     -- Я хотел бы на днях  обсудить с вами подобные случайности.  Когда вам
будет  угодно,  милорд,  --  Умегат  поклонился --  в его  глазах  светилась
глубокая  надежда,  напугавшая Кэсерила так  же  сильно, как и его  слова  о
святости и о святых, -- и вышел.
     Еще через несколько часов, проведенных Кэсерилом в постели под одеялом,
он  решил,  что  если ему и  суждено вскорости  умереть,  произойдет это  не
сегодня.
     А если и сегодня, то с этим все равно  ничего не поделаешь. Кроме того,
живот  ныл и бурчал  отнюдь не вследствие сверхъестественных  причин.  Когда
начал  угасать холодный  осенний  день, Кэсерил выбрался  из  своего уютного
гнезда, потянулся, разминая затекшие мышцы. И, одевшись, отправился на ужин.
     Зангр  был удивительно пуст и тих. Из-за объявленного траура празднеств
и музыкальных вечеров не устраивалось.  В банкетном  зале тоже было довольно
малолюдно,   не   было  никого  из  свиты  Исель   и  Тейдеса;   рейна  Сара
отсутствовала,  а рей, сопровождаемый  своим  темным  ореолом,  быстро поев,
удалился к себе.
     Причину  отсутствия  Тейдеса Кэсерил  выяснил почти сразу, как  сел  за
стол, -- лорд ди Ринал просветил его, что принц  отбыл вместе с канцлером по
делам  следствия. Кэсерил задумался над этой новостью. Не  продолжает ли  ди
Джиронал совращение мальчика, столь успешно начатое его покойным братом?
     Значительно более  строгий  и  аскетичный  по  сравнению  с  Дондо,  ди
Джиронал-старший  не получал удовольствия от  разгульного образа жизни. Было
невозможно  представить  его  бражничающим  с  мальчишкой.  Но  не  была  ли
чрезмерной и надежда, что он решил держать  Тейдеса в руках, обращаясь с ним
по-отцовски, обучая его управлять государством?
     Юный принц изнывал от безделья,  любой намек  на мужскую работу уже был
бы полезен ему. Однако, скорее всего, как  казалось Кэсерилу, канцлер просто
не отваживался пустить на самотек свое влияние на жизнь Шалиона в будущем.
     Лорд ди Ринал, сидевший напротив  Кэсерила,  печально оглядел пустынный
зал и заметил:
     -- Все дезертируют. Домой, в свои замки --  если  они есть, --  прежде,
чем   выпадет  снег.  Подозреваю,  празднование  Дня  Отца   будет  довольно
безрадостным.  Сейчас  заняты только  портные да  швеи  --  шьют и  утепляют
траурные  одежды.  Кэсерил  увернулся от  летевшего прямо на него  призрака,
затем наклонился над тарелкой  и  запил последний отправленный в рот кусочек
глотком  щедро  разбавленного  водой вина. Четверо  или  пятеро  бестелесных
"поклонников" последовали за ним в банкетный  зал и теперь толкались вокруг,
словно  замерзшие  детишки у камина.  Сегодня  вечером он машинально  выбрал
темные  одежды;  вот  бы   знать,  может,  ему   следовало  надеть  траурные
лавандово-черные  цвета, как у ди  Ринала? Чудовище, угнездившееся у  него в
животе, сочло  бы  это  лицемерием или знаком уважения? Знало ли оно вообще,
что происходит? Как много  от омерзительной натуры Дондо сохранилось  в этой
недавно разлучившейся с телом душе? Ему казалось, что призраки рассматривают
его  снаружи, а  Дондо  --  мог ли он  видеть  его изнутри?  Кэсерил коротко
оскалился  --  это  была  альтернатива  крику  отчаяния,  который напугал бы
беднягу ди Ринала. Он смог выдавить из себя вежливое:
     -- Вы остаетесь или уезжаете?
     -- Скорее всего уеду.  С марчессой ди Хирон  до Хирона, а  там -- рукой
подать до дому.  Пожилая  леди рада лишнему  клинку  в ее сопровождении, она
даже пригласила меня  остаться у нее, -- он хлебнул вина и понизил голос. --
Если  даже  Бастард не принял к себе Дондо  ди Джиронала, значит,  он бродит
где-то здесь. Правда, некоторые говорят, что он  стал  привидением во дворце
Джироналов, но я на  самом деле думаю,  он  может  находиться в  любом месте
Кардегосса. Дондо всегда был мстительным, а сейчас его,  наверное, злоба так
и душит. Еще бы -- быть убитым ночью накануне свадьбы, святые боги!
     Кэсерил неопределенно хмыкнул.
     -- Канцлер, похоже, уверен, что использована смертельная магия, но я не
удивился бы,  если причиной был обыкновенный яд. Теперь уже не  узнаешь, так
как тело сожгли. Для кого-то это очень кстати.
     -- Но ведь его окружали друзья. Неужели никто ничего не заметил? Вы там
были?
     --  Это  после  леди-то  Хрюшки?  Нет.   Благодаря   ее   визгу,  я  не
присутствовал при этой мерзости,  -- ди Ринал оглянулся, словно испугавшись,
что на него  сейчас с яростью накинется призрак Дондо. Того, что рядом с ним
витало  около  полудюжины  привидений,  он  не  замечал.  Кэсерил  с  трудом
избавился от одного, висевшего прямо перед глазами, стараясь не фокусировать
свой взгляд на том, что его собеседнику казалось пустым местом.
     К их столу приблизился ди Марок со словами:
     -- Послушайте, ди Ринал! Вы слышали последнюю новость из Ибры?
     Тут он  заметил упершегося  локтями  в стол Кэсерила и  замялся, слегка
покраснев.
     Кэсерил кисло улыбнулся.
     -- Надо надеяться, информация касательно  Ибры  на этот раз получена из
более достоверного источника, Марок? Ди Марок напрягся.
     -- Если таковым можно считать собственного  курьера канцлера --  да. Он
примчался  очертя голову, когда мой старший портной подгонял траурные одежды
Орико  --  их  нужно  было  выпустить  на  четыре  пальца...  в  общем,  все
официально. На прошлой неделе  умер наследник Ибры, совершенно неожиданно --
подхватил  лихорадку  в  Южной  Ибре.  Его сторонники потрясены,  они спешат
помириться  со  старым  Лисом или  спасти свои  шкуры, сваливая вину один на
другого. Война в Южной Ибре закончена.
     -- Отлично!  -- ди Ринал возбужденно потянул себя за бороду.  -- Только
вот хорошие  это новости или плохие? Для бедной Ибры -- лучше не придумаешь,
а для Орико... он снова выбрал проигравшую сторону.
     Ди Марок кивнул.
     -- Говорят, Лис сердит на Шалион  за то, что мы  поддерживали огонь под
котлом, а когда наследнику требовалась помощь -- подбрасывали дрова в огонь.
     -- Может, воинственные настроения старого рея будут похоронены вместе с
его первенцем? -- без особой надежды высказался Кэсерил.
     -- Так, значит, у Ибры новый наследник, еще мальчишка. Как его зовут?
     -- Принц Бергон, -- подсказал Кэсерил.
     -- Ага,  -- подтвердил  ди  Марок. -- Действительно,  мальчишка. А  Лис
может  помереть  в  любой  момент  и  оставить  его на троне,  совершенно не
готового править.
     -- Ну, не так уж он и  не готов, -- возразил Кэсерил.  -- Он видел, как
велась  одна  осада и  участвовал  в  снятии  другой;  скакал  в обозе своей
покойной матери  и выжил в  гражданской войне. Да и в конце  концов, он  сын
старого Лиса и просто не может быть глупцом.
     -- Ну, первый сын таковым и оказался, -- возразил ди  Ринал, -- оставил
своих сторонников в столь дурацком положении.
     -- Умершего от лихорадки нельзя обвинять в  глупости, --  не согласился
Кэсерил.
     -- Если это действительно была лихорадка, -- губы ди Ринала недоверчиво
скривились от пришедшего ему на ум нового подозрения.
     -- Что, думаете, Лис отравил собственного сына? -- спросил ди Марок.
     -- Да его шпионы, приятель.
     -- Ну, тогда он  мог бы проделать это давным-давно, чтобы избавить Ибру
от войны  и беспорядков, --  Кэсерил снисходительно улыбнулся и  встал из-за
стола, оставив ди Ринала и ди Марока предаваться рассуждениям.
     Похмелье прошло, и после ужина он  почувствовал себя значительно лучше,
однако  его еще трясло от накатывавшей время от времени слабости -- в общем,
это  было не то  состояние  здоровья, которое он привык называть хорошим.  И
поскольку принцесса его не вызывала, Кэсерил решил отправиться спать.
     Усталый, не  в силах  больше  бояться, он  уснул  мгновенно, как только
голова коснулась подушки. Тем не менее  около полуночи  он проснулся как  от
толчка. В  ушах у него еще стояли крики людей, крики и прервавшийся плач, да
еще жуткие  завывания. Кэсерил уселся в постели --  сердце у него колотилось
--  и огляделся в  поисках  источника звуков. Ясные и странные -- могли  они
долететь из-за стены Зангра? Или  от реки  внизу, под окном? Никто  в замке,
похоже, не отреагировал на шум --  ни шагов, ни криков стражников... немного
погодя Кэсерил понял, что  звуки раздавались только в его  голове, он слышал
мучительные завывания не  ушами, так же как видел бледные пятна призраков не
при помощи физического зрения. Он узнал голос.
     Кэсерил  снова  лег,  тяжело дыша и озираясь,  и следующие десять минут
силился справиться с охватившим его волнением. Не готовится ли это проклятая
душа Дондо вырваться на свободу из удерживающей ее руки леди Весны и утянуть
его  за собой в ад? Кэсерилу  хотелось  выскочить  из постели и  в чем  есть
ринуться  к  зверинцу,  молотить  в дверь, чтобы разбудить Умегата и просить
святого о  помощи --  может,  Умегат способен что-нибудь сделать с этим?  --
когда крики вдруг затихли.
     Все произошло примерно в час смерти Дондо, понял он. Может, дух обретал
в это время суток какую-то особую силу? Кэсерил не мог сказать, случилось ли
что-то подобное прошлой ночью или нет, так как он был совершенно  пьян. Этот
кошмар мог перепутаться с обрывками прочих безумных сновидений.
     "Могло быть и  хуже",  -- пробормотал  он про  себя, когда сердце стало
биться чуть помедленнее.  Дондо мог бы обладать членораздельной речью. Мысль
о том, что призрак Дондо  будет приходить к нему по  ночам и разговаривать с
ним  --  не важно,  обвиняя,  проклиная его  или  просто яростно  крича,  --
заставила Кэсерила  вздрогнуть.  Это  будет  не  в  пример  ужаснее  обычных
завываний и сломит его очень скоро.
     "Доверься леди. Доверься леди".
     Кэсерил  принялся  шептать  разные, не слишком  подходившие к случаю  и
сбивчивые молитвы; постепенно он успокоился и взял себя в руки. Если она так
далеко завела его по своему пути, так уж, наверное, теперь не оставит.
     Когда Кэсерил уже почти расслабился, ему в голову пришла новая страшная
мысль  -- он вспомнил слова Умегата о возможностях богов в  этом  мире. Если
богиня пришла сюда и овладела его волей, только повинуясь страстному желанию
Кэсерила жить, то что же будет, если кто-нибудь окажется в силах своей волей
вытолкнуть ее из нашего мира, ее и ее чудо?
     Ее защита может лопнуть, как мыльный пузырь, освободив феномен смерти и
проклятия... подобные мысли крутились и крутились в голове, не давая уснуть,
пока ночь не начала медленно уходить прочь. Квадрат окна спальни уже делался
серым, когда сознание вновь милосердно отпустило Кэсерила, и он провалился в
благословенный сон.
     Утомленный  ночными  переживаниям