ебя молодым, каким не чувствовал себя с  самого  детства.
Этот лес стар и полон воспоминаний. Я был бы  счастлив  вернуться  сюда  в
мирные дни.
     - Уж, конечно, - фыркнул Гимли. - Вы ведь лесной эльф, хотя все эльфы
- странный народ. Но вы успокоили меня. Куда пойдете  вы,  туда  и  я.  Но
держите свой лук наготове, а я высвобожу  на  поясе  свой  топор.  Не  для
деревьев, - добавил он, торопливо посмотрев на  дерево,  под  которым  они
стояли. - Я не хочу встречаться со стариком без увесистого  доказательства
в руке, вот и все. Идемте!
     С этими словами трое охотников углубились в лес  Фэнгорн.  Леголас  и
Гимли предоставили отыскивать след Арагорну. Но он мало что  мог  увидеть.
Почва леса была сухой и покрытой толстым слоем листьев.  Предположив,  что
беглецы не будут удаляться от ручья. Арагорн часто возвращался  на  берег.
Здесь он и нашел место, где Мерри с Пиппином пили воду и  охлаждали  ноги.
Здесь все ясно увидели следы двух хоббитов: одни чуть поменьше других.
     - Хорошая новость, - сказал  Арагорн.  -  Но  это  следы  двухдневной
давности. Кажется в этом месте хоббиты повернули от реки.
     - Что  же  нам  делать  теперь?  -  спросил  Гимли.  -  Мы  не  можем
выслеживать их по всему Фэнгорну. У нас нет припасов. Если  мы  вскоре  не
найдем их, мы будем для них бесполезны. Разве что сядем  рядом  и  докажем
свою дружбу тем, что вместе умрем с голоду.
     - Если это действительно все, что мы можем сделать - сделаем  это,  -
сказал Арагорн. - Идемте!
     Наконец они подошли к обрывистому краю  холма  Древобрада  и  увидели
скальную стену с уходящими вверх каменными  ступеням.  Солнце  пробивалось
сквозь торопливые облака, и лес теперь оказался менее серым и угрюмым.
     - Давайте поднимемся туда и осмотримся! - предложил  Леголас.  -  Мне
все еще трудно дышать. Я хочу глотнуть свежего воздуха.
     Товарищи  начали  подъем.  Арагорн  поднимался  последним,   двигаясь
медленно: он внимательно осматривал ступени.
     - Я совершенно уверен, что хоббиты были здесь,  -  сказал  он.  -  Но
здесь есть и другие следы, очень странные следы,  которых  я  не  понимаю.
Вряд ли мы можем увидеть оттуда что-нибудь, что могло бы определить,  куда
они пошли.
     Он огляделся, но не увидел ничего, что могло  бы  ему  помочь.  Скала
глядела на юг и восток, но лишь на восток открывался с  нее  широкий  вид.
Здесь видны были кроны деревьев, уходившие рядами к равнинам,  откуда  они
пришли.
     - Мы сделали большой круг, -  сказал  Леголас.  -  Мы  все  могли  бы
безопасно прийти сюда, если бы оставили Великую Реку на второй или  третий
день и двинулись прямо на запад. Мало кто может предвидеть, куда  приведет
его дорога, пока он не прийдет к ее концу.
     - Мы вовсе не хотели идти к Фэнгорну, - сказал Гимли.
     - Однако мы здесь - и пойманы в ловушку,  -  резюмировал  Леголас.  -
Смотрите!
     - На что смотреть? - спросил Гимли.
     - Вон туда, меж деревьев.
     - Куда? У меня не эльфийское зрение.
     - Говорите тише! Смотрите! - указал Леголас. -  Под  деревьями,  там,
откуда мы пришли. Это он. Разве вы не видите, как он переходит от дерева к
дереву?
     - Вижу, теперь вижу, - прошептал Гимли. - Смотрите, Арагорн! Разве  я
не предупреждал вас? Там старик. Весь в грязных серых лохмотьях, поэтому я
и не увидел его сначала.
     Арагорн взглянул и увидел медленно движущуюся согнутую фигуру. Старик
был недалеко. Он был похож на нищего, устало бредущего, опираясь на грубый
посох. Голова его была опущена, и он  не  глядел  на  путников.  В  других
землях они бы приветствовали его добрыми словами, но тут они стояли молча,
испытывая чувство странного ожидания: приближалось что-то, полное  скрытой
силы - или угрозы.
     Гимли широко раскрытыми глазами  смотрел  на  приближающуюся  фигуру.
Затем неожиданно, не способный уже сдержаться, он закричал:
     -  Ваш  лук,  Леголас!  Согните  его!  Готовьтесь!  Это  Саруман.  Не
позволяйте же ему говорить, иначе он околдует нас. Стреляйте!
     Леголас взял лук и медленно, как бы преодолевая сопротивление, согнул
его. В руке он держал стрелу, но не накладывал ее на тетиву. Арагорн стоял
молча, лицо его было напряженным и внимательным.
     - Чего вы ждете? В чем дело? - свистящим шепотом спросил Гимли.
     - Леголас прав, - спокойно сказал Арагорн. - Мы не можем  стрелять  в
старика без всякого повода, как бы мы не опасались... Смотрите и ждите!


     В этот момент старик пошел быстрее и с неожиданной быстротой  подошел
к подножью скальной стены. Тут он неожиданно посмотрел вверх, а они стояли
неподвижно, глядя вниз. Не раздавалось ни звука.
     Они не видели его лица: на нем был капюшон, а поверх капюшона - шляпа
с широкими полями, так что лицо его было в  тени,  кроме  кончика  носа  и
серой бороды. Но  Арагорну  показалось,  что  он  уловил  блеск  острых  и
проницательных глаз из-под шляпы.
     Наконец старик прервал молчание.
     - Наконец-то мы встретились, друзья, - проговорил он мягким  голосом.
- Я хочу поговорить с вами. Вы спуститесь или мне подняться к вам? - И, не
дожидаясь ответа, он начал подниматься.
     - Ну! - воскликнул Гимли. - Стреляйте в него, Леголас!
     - Разве я не сказал, что хочу поговорить с вами, - сказал  старик.  -
Опустите лук, мастер эльф.
     Лук и стрела выпали из рук Леголаса, руки его повисли.
     - А  вы,  мастер  гном,  уберите  руку  с  рукояти  топора.  Подобные
аргументы вам не понадобятся.
     Гимли стоял неподвижно, как камень, глядя на старика, который  резво,
как горный козел, взбирался по грубым ступеням. Вся  усталость,  казалось,
покинула его. Когда он ступил на площадку, на  короткое  мгновение,  чтобы
быть в этом уверенным,  мелькнуло  что-то  белое,  как  будто  под  серыми
лохмотьями скрывалась белая  одежда.  Стояла  тишина,  только  дыхание  со
свистом вырывалось у Гимли.
     - Мы встретились снова, говорю я! - сказал старик, подходя к  ним.  В
нескольких шагах от них он остановился, глядя на них из-под капюшона. -  И
что же вы здесь делаете? Эльф, человек и гном,  все  одетые  по-эльфийски.
Несомненно,  ваша  история  достойна  внимания.  Подобные  вещи  не  часто
встретишь.
     - Вы как будто хорошо знаете Фэнгорн, - заметил Арагорн. - Это верно?
     - Не совсем, - ответил старик, -  на  его  изучение  можно  потратить
множество жизней. Но я прихожу сюда время от времени.
     - Можем ли мы узнать ваше имя и затем выслушать то,  что  вы  скажете
нам? - спросил Арагорн. - Утро проходит, а у нас срочные дела.
     - Я уже сказал то, что хотел: что вы  здесь  делаете  и  какова  ваша
история? Что касается моего имени... - Он  засмеялся  и  смеялся  долго  и
негромко. Арагорн почувствовал, что при этом звуке по  телу  его  пробежал
холодок, странная холодная дрожь - но  он  чувствовал  не  страх  и  ужас,
скорее порыв холодного ветра или дождя, который разгоняет тревожный сон.
     - Мое имя! - снова заговорил старик. - А разве вы не  догадались?  Вы
слышали его раньше. Да, вы слышали его уже. Но давайте ваш рассказ.
     Три товарища стояли молча и ничего не отвечали.
     - Некоторые усомнились бы в том,  стоит  ли  ваше  дело  рассказа,  -
сказал старик. - К счастью, я кое-что о нем знаю. Вы идете по следам  двух
молодых хоббитов. Не смотрите так, будто никогда не  слышали  о  хоббитах.
Слышали, и я  слышал.  Они  взбирались  сюда  позавчера  и  встретили  тут
кое-кого, кого не ожидали встретить.  Удовлетворит  ли  это  вас?  Или  вы
хотите узнать где  они  сейчас?  Ну,  ну,  может,  я  сумею  сообщить  вам
кое-какие новости. Но почему мы стоим? Видите ли, ваше дело теперь уже  не
такое срочное, как вы считали. Давайте посидим немного.
     Старик  повернулся  и  пошел  к  груде  камней  у  стены  углубления.
Немедленно, как будто освободившись  от  заклинания,  все  зашевелились  и
задвигались. Гимли ухватился за рукоять топора. Арагорн  выхватил  меч,  а
Леголас подобрал лук.
     Старик, не обращая на  это  внимания,  наклонился  и  сел  на  низкий
плоский камень. При этом его серый плащ распахнулся, и все увидели, что он
одет в белое.
     - Саруман! - воскликнул Гимли, делая шаг вперед с понятым топором.  -
Говори! Отвечай, куда ты спрятал наших  друзей!  Что  ты  сделал  с  ними?
Говори, или я сделаю в твоей шляпе такую дыру,  что  даже  колдуну  трудно
будет заделать ее!
     Старик оказался слишком проворен для Гимли.  Он  вскочил  на  ноги  и
прыгнул на вершину большого камня. Тут  он  стоял,  сделавшись  неожиданно
очень высоким, возвышаясь над ними. Он поднял свой жезл, и топор выпал  из
руки Гимли и со звоном упал на камни. Меч Арагорна, зажатый в  неподвижной
руке, сверкнул внезапным пламенем. Леголас закричал и  выпустил  в  воздух
стрелу, которая исчезла в вспышке пламени.
     - Митрандир! - кричал эльф. - Митрандир!
     - Доброй встречи, снова говорю я, Леголас, - сказал старик.
     Все смотрели на него. Волосы его были белы, как  снег  при  солнечном
свете; сверкала белизной вся его одежда; глаза под  густыми  бровями  были
яркими, отбрасывая лучи, как солнце; во всей его фигуре выражалась власть.
Они стояли и не могли сказать ни слова, пораженные удивлением, и радостью,
и страхом.
     Наконец Арагорн зашевелился.
     - Гэндальф! - сказал он. - Вы вернулись к нам, когда не было  никакой
надежды, вернулись в крайней необходимости. Что за вуаль опустилась на мои
глаза? Гэндальф!
     Гимли ничего не сказал, но опустился на колени, заслонив глаза.
     - Гэндальф! - повторил старик, как бы вспоминая давно забытое  слово.
- Да, таково было имя. Я был Гэндальфом.
     Он сошел с камня и, подобрав свой  серый  плащ,  завернулся  в  него:
казалось, солнце неожиданно зашло за тучи.
     - Да, вы по-прежнему можете называть меня Гэндальфом, - сказал он,  и
голос его был голосом старого друга и предводителя. - Вставай, мой  добрый
Гимли! На тебе нет вины, и ты не причинил мне вреда.  В  сущности,  друзья
мои, у вас нет такого оружия, которое могло бы мне повредить. Веселее!  Мы
встретились вновь. У поворота событий. Приближается большая буря,  но  ход
событий поворачивается.
     Он положил руку на голову Гимли,  гном  неожиданно  поднял  голову  и
засмеялся.
     - Гэндальф! - сказал он. - Вы во всем белом!
     - Да, я теперь весь белый, - сказал Гэндальф. - В сущности, я  теперь
Саруман, такой Саруман, каким он должен был бы быть. Вы расскажите  мне  о
себе! Я прошел через огонь и глубокую воду с тех пор, как мы расстались. Я
забыл многое из того, что знал, и узнал многое из того, что забыл.  Многое
находящееся далеко  я  могу  видеть,  но  зато  многое  близкое  не  вижу.
Расскажите мне о себе!
     - Что вы хотите знать? - спросил Арагорн. - Все, что произошло с  тех
пор, как мы расстались на мосту, рассказывать очень долго. Не сообщите  ли
вы нам сначала новости о хоббитах? Нашли ли вы  их,  находятся  ли  они  в
безопасности?
     - Нет, я не нашел их, - сказал Гэндальф. - Тьма  лежит  над  долинами
Эмин-Муила, и я не знал об их пленении, пока  орел  не  рассказал  мне  об
этом.
     - Орел! - сказал Леголас. - Я видел  орла  далеко  и  высоко  в  небе
последний раз три дня назад, над Эмин-Муилом.
     - Да,  -  сказал  Гэндальф,  -  это  был  Гвайхир  крылатый  владыка,
освободивший меня из Ортханка. Я послал его следить за  рекой  и  собирать
новости. У него острое зрение, но и он не  может  рассмотреть  всего,  что
происходит на холмах и под деревьями.  Он  видел  некоторые  происшествия,
другие я сам. Кольцо теперь находится там, где ему не могу помочь ни я, ни
те, кто вышел с хранителем из Раздола. Оно было почти  обнаружено  врагом,
но его все же удалось скрыть. Я принял в этом участие - я сидел на высоком
месте и схватился с Башней Тьмы и тень прошла. Но  я  тогда  устал,  очень
устал; и я долго бродил с темными мыслями.
     - Значит вы знаете о Фродо! - сказал Гимли. - Как его дела?
     - Не могу сказать. Он спасся от большой  опасности,  но  еще  большие
опасности ждут его впереди. Он решил в одиночестве отправиться в Мордор  и
двинулся в путь, это все, что я могу сказать.
     - Не один, - добавил Леголас. - Мы думаем, что Сэм пошел с ним.
     - Неужели? - удивился Гэндальф, и глаза его блеснули. - Это для  меня
новость, хотя она меня и не удивляет. Хорошо! Очень хорошо!  Вы  облегчили
мое сердце. Расскажите мне больше.  Садитесь  и  расскажите  мне  о  своем
путешествии.


     Товарищи сели на землю у его ног, и  Арагорн  начал  рассказ.  Долгое
время Гэндальф ничего не говорил и не задавал никаких вопросов. Руками  он
уперся в колени и закрыл глаза. Наконец, когда Арагорн заговорил о  смерти
Боромира и о его последнем путешествии по Великой Реке, старик вздохнул.
     - Вы рассказали не все, что знаете или о чем догадываетесь,  Арагорн,
мой друг, - спокойно сказал он. - Бедный Боромир! Я  не  мог  видеть,  что
происходит с ним. Печальное  путешествие  для  такого  человека,  воина  и
повелителя людей. Галадриэль рассказала мне, что он находится в опасности.
В конце концов он избежал ее. Я рад. Не  напрасно  пошли  с  нами  молодые
хоббиты, хотя бы из-за Боромира. Но это не единственная роль, которую  они
сыграли. Их привели в Фэнгорн, и их приход был подобен падению  маленького
камня, которое вызывает лавину в горах. Даже сейчас, когда мы  говорим,  я
слышу этот грохот. Саруману лучше  не  выходить  из  дому,  когда  прорвет
дамбу!
     - В одном вы не изменились, дорогой наш друг, - сказал Арагорн, -  вы
по-прежнему говорите загадками.
     - Что? Загадками? - переспросил Гэндальф.  -  Нет!  Просто  я  громко
разговаривал с собой. Старая привычка: выбирать  самого  мудрого  из  всех
присутствующих  для  разговора  -  длинные  объяснения,  необходимые   для
молодых, утомительны. - Он засмеялся, но теперь смех его  звучал  тепло  и
доброжелательно, как сверкание солнечного луча.
     - Я не молод даже в представлении людей из древних  домов,  -  сказал
Арагорн. - Не откроете ли вы более ясно мне свой разум?
     - Что мне сказать? - вздохнул Гэндальф и помолчал, задумавшись. - Вот
вкратце как я представляю себе положение вещей в данный  момент,  если  вы
хотите узнать мои мысли, насколько это возможно. Враг, конечно, давно  уже
знает, что Кольцо обнаружено и что  оно  находится  у  хоббита.  Он  знает
только численность нашего товарищества, вышедшего из Раздола,  и  к  каким
народам мы  относимся.  Но  он  еще  не  догадывается  о  нашей  цели.  Он
предполагает, что мы все направляемся в Минас-Тирит: он так бы поступил на
нашем месте. И это, в соответствии с его разумом,  было  бы  действительно
сильным ударом по его власти. В сущности он  очень  боится,  что  появится
кто-нибудь могущественный,  владеющий  Кольцом,  пойдет  на  него  войной,
сбросит его с трона и займет его место. То, что мы хотим сбросить его,  но
занять его место не хотим, даже не приходит ему в  голову.  Даже  в  своих
темных снах он не догадывается, что мы хотим уничтожить  Кольцо.  В  этом,
возможно, наша удача и надежда. Ибо, ожидая войну, он начал войну,  ожидая
удара, он первый нанес удар. Силы, которые он готовил долго, теперь пришли
в движение раньше, чем он ожидал. Мудрый глупец! Если  бы  он  использовал
свои силы для охраны Мордора, чтобы никто не мог войти в него, а все  свое
искусство  направил  на  поиски  Кольца,  тогда  действительно  у  нас  не
оставалось бы надежды: ни Кольцо, ни  его  хранитель  не  могли  бы  долго
скрываться от него. Но теперь его глаза устремлены скорее  вдаль,  чем  на
собственный дом, и больше всего он следит за Минас-Тиритом... Очень  скоро
все силы его обрушатся на Минас-Тирит как буря.
     Он знает также, что слуги, которых он послал захватить  товарищество,
вновь потерпели неудачу. Они не нашли Кольцо. Не смогли  они  и  захватить
хоббитов в качестве заложников. Если бы они сумели сделать  это,  для  нас
это был бы тяжелый удар, он мог бы быть роковым. Но не будем омрачать свои
сердца, представляя себе возможное нарушение хоббитами  верности  в  Башне
Тьмы - потому что враг потерпел неудачу - пока. Благодаря Саруману.
     - Значит, Саруман не предатель? - спросил Гимли.
     - Предатель, - ответил Гэндальф. - Вдвойне предатель. И разве это  не
странно? Ничего из того, что  мы  можем  представить  себе,  не  было  так
опасно, как предательство Сарумана. Саруман как повелитель и  военачальник
стал очень силен. Он угрожал людям Рохана и помешал  им  оказывать  помощь
Минас-Тириту, хотя главный удар грозит с востока. Но предательское  оружие
опасно для самого хранителя. Саруман  сам  задумал  захватить  Кольцо  или
использовать для этого захваченных хоббитов. Поэтому споря друг с  другом,
наши враги сумели довести хоббитов только  до  Фэнгорна,  куда  иначе  они
никогда не попали бы.
     К тому же у наших врагов  появились  новые  сомнения,  нарушающие  их
планы. Ни одно слово о битве благодаря всадникам  Рохана  не  проникнет  в
Мордор; но Повелитель Тьмы знает, что  в  Эмин-Муиле  были  захвачены  два
хоббита и отвезены в Изенгард вопреки сопротивлению его  слуг.  Теперь  он
должен опасаться и Минас-Тирита и Изенгарда. Если Минас-Тирит падет,  враг
обрушится на Изенгард.
     - Жаль, что наши друзья находятся между ними, - сказал Гимли. -  Если
бы никакая местность не разделяла Изенгард и Мордор, они бы сражались друг
с другом, а мы смотрели бы и ждали.
     - Победитель стал бы очень силен и  освободился  бы  от  сомнений,  -
сказал Гэндальф. - Но Изенгард не может бороться с Мордором, пока  Саруман
сам не завладел Кольцом. Теперь он никогда не добьется этого.  Он  еще  не
знает о грозящей ему опасности. Он многого не знает. Он хотел  так  быстро
захватить добычу в свои лапы, что не мог  ждать  дома  и  вышел  навстречу
своим слугам. Но он явился слишком поздно - битва была уже закончена, и он
ничем не мог помочь своим прислужникам. Я заглянул в его мозг и увидел там
сомнение. Саруман не знает леса и не умеет читать  следы.  Он  верит,  что
всадники убили и сожгли по на поле битвы всех орков; но не знает, были  ли
у орков пленники. Он не знает о ссоре между своими  слугами  и  орками  из
Мордора. Не знает он и о крылатом посланце.
     - Крылатый посланец! - воскликнул Леголас. - Я стрелял в него из лука
Галадриэль у Сарн-Гебира и сбил его с неба. Он вселил в нас страх. Кто он?
     - Он тот, кого нельзя убить стрелой, - ответил Гэндальф.  -  Вы  лишь
убили его коня. Это было доброе дело, но всадник вскоре снова был на коне.
Потому что он назгул, один из девяти, которые  сейчас  ездят  на  крылатых
конях. Вскоре ужас перед ними одолеет последние армии наших друзей, закрыв
от них солнце. Но им не позволено было пересекать реку, и Саруман не знает
о новой форме, которую приняли Духи Кольца. Участвовало ли  оно  в  битве?
Было ли оно найдено? Что, если Теоден, повелитель Марки, придет и узнает о
его власти? Он видит эту опасность, поэтому он вернулся в Изенгард,  чтобы
удвоить и утроить свои силы против  Рохана.  Но  рядом  с  ним  все  время
находится другая опасность, которую он не видит, занятый  своими  планами.
Он забыл о Древобраде.
     - Теперь вы снова говорите с собой, - заметил Арагорн  с  улыбкой.  -
Древобрад мне не известен. И я догадываюсь лишь о части  планов  Сарумана,
но я не вижу, какую пользу принесло бы ему  пребывание  в  Изенгарде  двух
хоббитов,  кроме  того,  что  мы  вынуждены  были  бы  заняться  долгим  и
бесполезным преследованием.
     - Подождите минуту! - воскликнул Гимли.  -  Я  хочу  вначале  кое-что
узнать. Кого мы видели прошлой ночью: вас или Сарумана?
     - Вы определенно видели не меня, - ответил Гэндальф, - поэтому я могу
предположить, что вы видели Сарумана. Очевидно, мы так  похожи,  что  твое
желание проделать неизлечимую дыру в моей голове вполне извинительно.
     - Хорошо! Хорошо! - сказал Гимли. - Я рад тому, что это были не вы.
     Гэндальф снова засмеялся.
     - Да, мой дорогой гном, - сказал он, - н