тот же
песок,  где  изредка  попадались  раковины,  качались  жалкие  кустики тощих
водорослей.  Даже  фильмы  о  природе  не  могли раскрыть всю тайную красу и
богатство подводного мира.
     Здесь  все  было по-другому. Кораллы, не такие яркие, как в тропических
водах, поражали своими размерами. Перед ними вырастали рощи и леса кораллов,
чьи  белые, бежевые или желтые ветви скручивались, изгибались, переплетались
в  совершенно  невероятные  узоры.  Раковины  всех  размеров,  цветов и форм
застыли  в песке, плыли, ползли, передвигались резкими скачками - внутри них
дышали  невидимые  глазу,  скрывшиеся  под  этим  необычным  панцирем  живые
существа.  Нита  видела,  как  Кит с изумлением уставился, а потом опустился
глубже, пытаясь рассмотреть раковину-гребешка, которая, отправляясь по своим
делам, невозмутимо прыгала между плотными ветвями коралла.
     Они проплыли сквозь заросли водорослей, названий которых Нита не знала,
и  все  же  вдруг  ей  стало казаться, что они были знакомы ей всегда. Имена
неведомых  ранее  водорослей  всплыли  сами  собой:  полисфония,  ламинария,
агар-агар.  Их  длинные  темные  листья змеились плоскими лентами, качались,
послушные подводным токам, как пшеница в поле под ветром.
     А  рыбы!  Нита  не  очень  их  замечала  вначале.  Все они для нее были
одинаковы  -  маленькие,  серебристые.  Просто мелькающие искорки. Но теперь
что-то изменилось. Они как раз проплывали над опустившимися на дно и уже как
бы сплавленными воедино кучами металла и другого мусора. Водоросли и кораллы
окутали,  облепили  эти  странной  формы  подводные холмы. И мелкая живность
суетилась,  паслась  в  этой  неразберихе, переплетении водорослей и корявых
коралловых   ветвей.   Крошечные   креветки,   криль,  тысячи  переливчатых,
серебряно-голубых   рыбок   величиной   с  мизинец.  А  те,  что  покрупнее,
сантиметров  до  тридцати, деловито пожирали весь этот мельтешащий карнавал.
"Для  некоторых,  самых  маленьких  из  них, завтра уже не наступит", - сама
удивившись  своему спокойствию и равнодушию, подумала Нита. Она лишь поняла,
что голодна.
     -  Рыбки!  -  выдохнула она на одной протяжной и счастливой ноте, затем
нырнула в облако луфарей и криля, этого чудесного завтрака.
     Насытилась   она   скоро.  Ей  потребовалась  лишь  пара  минут,  чтобы
привыкнуть  к тому, как едят киты-горбачи. Процеживая воду сквозь похожие на
решето  пластины  -  китовый ус, - она глотала и глотала всех этих крошечных
существ  и  мельчайших рыбок. Быстрые стрелки рыбок-луфарей, которые яростно
метались  во  все  стороны, тут же успокоились, стоило ей подняться вверх из
этого  кружащегося  облака  рыбок  и поплыть назад к Ш'риии. Она чувствовала
себя  несколько  смущенно и даже приготовилась оправдываться из-за того, что
прервала  их плавное движение, заставив остановиться и ждать. Однако никаких
оправданий не потребовалось. Ш'риии, оказывается, тоже подкреплялась, а Кит,
как  сообразила  Нита,  с  тех  пор  как они покинули Тайана Бич, уже не раз
лакомился  рыбкой.  И  понятно:  кашалоты  -  одни из самых больших зубастых
китов,   и   им   требуется  намного  больше  еды.  Но  ужасающие  зубы  его
предназначались только для защиты. Рыбу он проглатывал целиком.
     Кит  замешкался,  чтобы  проглотить  десяток рыб покрупнее, затем вдруг
остановился  вовсе  и  опустился  поближе ко дну, зависнув над кучей мелкого
мусора и внушительными искореженными предметами, громоздившимися наклонно по
краям кучи.
     - Нита, - позвал он, - взгляни на них. Это МАШИНЫ!
     Она   нырнула  следом  за  ним.  Точно!  Из  громадного  куста  коралла
высовывался  нос "кадиллака" старой модели. Под плотно переплетенными белыми
ветвями  кораллового  куста,  словно  под  снежными сугробами, она различила
капот,  двигатель,  двери,  обломки  осей  и  колеса,  почти сплошь заросшие
водорослями.  Рыбки  скользили  сквозь  разбитые  окна машин, метались между
провалившимися сиденьями. В пещерках разбитых фар укрылись крабы.
     -  Это  пристанище  для  рыб,  -  объяснила Ш'риии. - Люди завалили дно
железным  мусором,  а  растения  и  кораллы  превратили эту гору в подводную
скалу.  Теперь  большие  рыбы приплывают сюда, чтобы съесть мелких рыбешек и
криль, что живет на этом коралловом рифе. А люди на лодках приплывают, чтобы
поймать больших рыб. Нам это поле еды тоже служит неплохо. И все же сейчас у
нас есть дела поважнее обеда. Кроме того, Х'Нииит, не пора ли нам всплыть на
поверхность?
     Нита и Кит недоуменно переглянулись и поспешили подняться вверх. Ш'риии
не спеша следовала за ними.
     -  Как  долго  мы  были  под  водой?  -  прогудел  Кит.  Они  все  трое
стремительно  вылетели  на  поверхность  моря  и  одновременно выдохнули три
высоких  струи  воды.  Только  после этого Ш'риии удивленно глянула на Кита.
Вопрос показался ей пустым и довольно глупым.
     -  Достаточно  долго,  чтобы  пришло время подняться наверх, - спокойно
сказала она.
     -  Смотри,  Нита! - рыкнул Кит. Такой громоподобный рык кашалоты издают
от удивления.
     Она  мощно  плеснула  хвостом,  чтобы  чуть  высунуться над волнами, и,
пораженная,  увидела  полоску берега в полумиле, высящуюся над ним кирпичную
башню  с  остроконечной,  зеленой  от дождей бронзовой крышей и мерцающий на
вершине башни красный огонек.
     - Неужто уже Джонс Бич? - не поверила она своим глазам. - Это же мили и
мили от Тайана Бич...
     -  Да,  мы  проделали  немалый путь, - вмешалась Ш'риии, - и все же нам
нужно  поторапливаться. Расслабим хвосты и опустимся. Я не хочу, чтобы Синий
ждал нас.
     И  они  продолжили  свое путешествие. Вид маяка Джонс Бич навел Ниту на
мысль,   что   они  приближаются  к  Нью-Йорку,  а  возрастающий,  усиленный
многократно  плотной  толщей  воды шум окончательно убедил ее в этом. Там, у
Тайана  Бич  воду  наполняли  лишь  тонкий, скорбный звук сирены Шиннекока и
слабые,  отдаленные  позвякивания  колокольчиков на буйках. Здесь же, совсем
близко  от  Нью-йоркской гавани мирный подводный пересвист и равномерный гул
океана  превратился в невообразимый, непрекращающийся, резкий и режущий кожу
шум.  Звонки,  гудки,  сирены,  гонги  визжали,  рыкали,  гудели и словно бы
тяжелым  молотом  били  и  били  по  воде.  Не успевала она вырваться из-под
болезненного  удара  одного  звука, как тут же ее накрывал другой, еще более
пронзительный и тяжелый, терзая ее исполосованную грохотом кожу.
     Болезненно  пересвистываясь,  они буквально продирались сквозь частокол
отвратительных  звуков. Но когда подплыли ко входу в гавань, стало еще хуже.
К   грохоту  и  лязгу  добавился  равномерный,  невыносимый  гул  работающих
механизмов.  Путь  к  Песчаной Дуге лежал, к несчастью, сквозь все три рейда
Нью-йоркской гавани. И на всех трех стояли большие корабли, приплывали одни,
уплывали,  наполняя  пульсирующей  дрожью  воду, другие. Маленькие суденышки
скользили   с  ввинчивающимся  в  глубину  дребезжащим  завыванием,  которое
напоминало Ните терзающий уши звук газонокосилки или циркулярной пилы.
     Трое  плывущих  китов  часто  поднимались  на  поверхность  моря, чтобы
отдохнуть  от  давящих  звуков.  Однако  Ш'риии  вскоре  велела  им  нырнуть
поглубже,  чтобы  пройти под плотной стеной кораблей, образовавших словно бы
длинный  тоннель.  Им  уже  не хватало воздуха, когда Ш'риии снова разрешила
подняться.
     Они  выдохнули  струю  воды,  набрали  в свои просторные китовые легкие
свежего  воздуха и огляделись. Неподалеку высилось на четырех стальных ногах
огромное  черное  здание  с  идущими  по  фасаду  белыми буквами. Непонятное
сооружение было водружено на платформу, а рядом с ним высилась красная башня
с  мигающими  огоньками.  Сирена  на  платформе  пела одну прерывистую ноту,
словно бы заикалась: коротко-длинно, коротко-длинно! Вновь и вновь.
     - Маяк Амброуз! - узнал Кит.
     -  Да,  Говорящая Башня, - подтвердила Ш'риии. - Когда минуем ее, будет
поспокойнее.  Между  этим  местом  и Песчаной Дугой меньше скоплений больших
лодок. Но послушайте! Слышите? Голос друга!
     Нита  опустилась под воду, чтобы вслушаться в ее звучание, и ей наконец
удалось  уловить  в  неразберихе  подводного  шума  далекую веселую болтовню
дельфинов.  Она вновь поднялась на поверхность, присоединилась к остальным и
увидела,  как  выпрыгнул из воды и блеснул на солнце, словно стальное копье,
дельфин  Ст'Ст.  Достигнув  плавучего маяка Амброуз, он снова высоко взлетел
над  водой  выгнутой  радугой  и ударился о волны с громким плеском, который
пронзил, продырявил гудящую стену гудков и звонков равнодушных механизмов.
     -   Клянусь  Морем,  мы  слышим  тебя!  -  пропела  Ш'риии  и  добавила
недовольно: - Он такой проказник!
     -  Все  дельфины таковы, - неожиданно для себя ворчливо подтвердил Кит,
хотя понять не мог, откуда он это знает.
     -  И  то  правда.  Но  он  один  из  лучших все же. Молодой Волшебник и
удивительный  песнопевец.  Я  его  нежно  люблю.  Но  у  него одна радость -
стремительно скользить в просторах Моря. Просто не понимаю, как он при такой
скорости  не  теряет самого себя. Легкомыслие... - Она вдруг умолкла, потому
что Ст'Ст уже был рядом. - Ты нашел его? - обратилась она к дельфину.
     - Он завтракает там, за Песчаной Дугой, - сказал Ст'Ст, стрелой налетая
на  них  и  в  последний  момент  делая невероятный кульбит. При этом он был
настолько  серьезен  и  деловит,  что  Нита  засомневалась в словах Ш'риии о
легкомыслии  дельфина.  А тот продолжал: - Он чем-то обеспокоен. Впрочем, из
него  звука  не  вытянешь.  Сказал только, что сам бы отправился вас искать,
если бы вы не явились.
     Теперь  уже  вчетвером  они  двинулись  дальше. Нита поначалу удивилась
тому,  что  этот  громадина Синий Кит ожидал их помощи. Но вдруг сообразила,
нет, просто почувствовала, как откровение Моря, что Синие Киты не ДЕЙСТВУЮТ.
Они  просто  СУЩЕСТВУЮТ.  Действие - удел других, более быстрых и подвижных.
Зато  в Песне Двенадцати без Синего Кита не обойтись. Мало того, Песня могла
преобразить  и даже изменить поющего... А Том утверждал, что изменения могут
произойти  и до того, как первые ноты выльются в Море. Да, Синий Кит - сила,
с которой никто не мог не считаться.
     -  Ты  готов  к  Клятве? - спрашивала тем временем Ш'риии у дельфина, -
Никаких посторонних, отвлекающих мыслей?
     -  Только  о  Песне,  как всегда, - спокойно ответил Ст'Ст. - Это будет
такая  же Песня, как и прежние. Тебе такое впервой, но не волнуйся. Положись
на меня. Я помогу.
     Нита  подумала,  что  для  молодого  Волшебника это чересчур хвастливое
заявление.  Даже  мысль о том, что так можно разговаривать с Советником или,
того  больше,  с  Верховным  Волшебником,  с  Томом например, приводила ее в
смущение. Однако она не проронила ни слова, понимая, что у дельфина и Ш'риии
давние и не понятные ей отношения.
     -   А   как  наша  Малышка  себя  чувствует?  -  спросил  Ст'Ст,  делая
стремительные  круги  перед  самым носом у Ниты и присвистывая. - Привыкла к
плавникам и хвосту?
     - Все отлично, - ответила Нита. Ст'Ст сделал последнюю петлю вокруг нее
и метнулся в сторону Кита.
     - А ты, Недотепа-аааах!
     Огромные  челюсти  кашалота внезапно распахнулись и прихватили дельфина
прежде,  чем  он успел прыснуть в сторону. Дельфин замер, зажатый в страшных
зубах  кашалота.  Тот  аккуратно передвинул его к углу пасти. Глаза Кита, то
есть   кашалота,  сердито  посверкивали.  Звук  его  голоса  сиплым  свистом
отдавался в глубине.
     -  Ст'Ст,  -  пропел он, не разжимая челюстей, - я тоже, кажется, годен
для  Песни.  Но  и без Песни я остаюсь кашалотом. Помни об этом и не искушай
судьбу.
     Ст'Ст ничего не ответил. Кашалот проплыл еще несколько длин своего тела
и выпустил дельфина невредимым. Тот устремился в сторону.
     - Эй, - окликнул его кашалот - чтобы никаких обид!
     -  Конечно,  нет,  К'ииит,  - откликнулся дельфин, как всегда, весело и
беззаботно.
     Однако  Нита  заметила, что он теперь держался на безопасном расстоянии
от громадных челюстей.
     - И запомни, сам ты недотепа! - сердито добавил кашалот.
     Во  время  этой  незлобивой  перепалки они все четверо продолжали плыть
вперед, не останавливаясь.
     Нита  подплыла  поближе к кашалоту и пропела тихо, так, чтобы остальные
ее не услышали:
     - Что с тобой случилось. Кит? За что ты его так?
     -  Сам  не  знаю.  -  Теперь  голос Кита звучал неуверенно. Он явно был
ошарашен   своим   поступком.   -   Ш'риии,   наверное,  была  права,  когда
предупреждала, что не все теперь во мне управляется человеческой волей.
     - Айвааан откликается в тебе, да?
     -   Его   воспоминания.   Но  и  у  тела  тоже  есть  свои  собственные
воспоминания.  Оно  знает,  что  значит  быть  кашалотом!  Оно  помнит! - Он
замолчал,  еще  более  ошеломленный  своей  догадкой.  -  Нита... не дай мне
потеряться, измениться, пропасть!
     - О чем ты?
     - Я не могу и не хочу звереть.
     - Но ты накинулся на него, как злобный зверь.
     -  Нет. Я просто как бы прижал его к стене и попугал, что сделал бы и с
обидчиком  на  суше.  Но  я  НЕ  собирался  причинять  ему зло! Нита, я стал
волшебником, потому что НЕ хотел, чтобы другие люди так поступали со МНОЙ! А
теперь...
     -  Я буду следить за тобой, - сказала Нита. В этот момент они буквально
наткнулись  на низкий, рокочущий звук сирены. Что это? Корабль подает сигнал
в  тумане? Нет, что-то странное было в этой невероятно низкой ноте. Вот что!
Она была слишком НИЗКОЙ, чтобы ее могло уловить человеческое ухо!
     Гудящий  призыв  прозвучал  еще  раз,  и  Нита  обратила в сторону Кита
удивленный взгляд. Вода вокруг нее гудела на этой низкой ноте, и даже воздух
в  легких  завибрировал  в  ответ на этот зов. Одна-единственная нота, самая
низкая,  какую  она  только могла вообразить, держалась и держалась, звучала
беспрерывно  и так долго, что ни одно человеческое горло не могло бы держать
и  тянуть эту ноту столько времени... Но вот она перешла в еще более низкую,
и  та  тут же поглотилась другой, такой невероятно низкой, гудящей, что вода
всколыхнулась и задрожала, как от протяжных перекатов грома.
     Ш'риии замедлила движение и ответила на зов точно такой же мелодией, но
на   несколько   октав   выше.   Это   было   обычное  ответное  приветствие
повстречавшихся   в   пути   китов.   Возникла  пауза.  И  вновь  прозвучала
своеобразная подводная мелодия. Это было изящное пение кита-горбача, похожее
на низкий баритон.
     - Поплыли, - поторопила их Ш'риии и опустилась на глубину.
     Воды  вокруг  Песчаной  Дуги кипели крилем весной и летом. Ночью каждое
движение  плавника,  струя  воды,  чиркнувшая  по острой поверхности валуна,
обнималось  зелено-голубым свечением, словно бы фосфоресцировало. А днем под
крадущимся  по  воде солнцем вся эта масса миллионов крошечных тел кипела на
волнах  коричневой  пленкой,  сквозь  которую  солнечные  лучи  проникали  в
глубину,  клубясь,  будто  в пыльной комнате. Когда четверка пловцов нырнула
вглубь,  они  смогли  различить  совсем  недалеко  огромную  темную фигуру в
облачной  воде,  передвигающуюся  так  медленно,  что ленивые помахивания ее
плавников  были  почти  незаметны.  Наконец  коричневатая пелена разорвалась
нахлынувшим водяным буруном, и в этом крутящемся потоке Нита увидела первого
в своей жизни Синего Кита.
     В  этом  рассеянном  подводном  свете  он  был  даже не синим, а скорее
синевато-серым  с  темно-бордовым  отливом  там, где сквозь толщу коричневой
воды  все  же  проникали  широкими клиньями солнечные лучи. Слабо окрашенные
пятна по бокам кита в этом полусвете почти не были заметны. И все же не цвет
его поразил Ниту. И не величина, хотя синие киты и считаются самыми крупными
из  китов.  Встречный  был  длиной  не  менее  ста двадцати футов от носа до
хвоста.  Впрочем,  Кит,  или,  как  теперь  ей  привычнее было называть его,
К'ииит,  довольно крупный для обычного кашалота, не уступал ему по размерам.
Ее  поразил  голос,  величественный,  свободный,  спокойный  и в то же время
печальный,  -  голос, который звучал густо и грустно, словно далекий ветер в
предвестии  бури.  И  это  почему-то  было важно и понятно ей. Поразили ее и
глаза,  крошечные  на  такой  громадной  голове,  не более теннисного мячика
каждый. Но смотрели они мудро, в них светилось понимание, терпимость и опять
же печаль, накопленная опытом долгой жизни.
     Эти  долгие  годы жизни наложили свою печать на все: хвостовые плавники
Синего  Кита  были  обтрепаны  и  по  краям  свисали бахромой, его основные,
рулевые  плавники  сплошь  покрывали  шрамы,  напоминавшие  о  безрассудстве
голодных  акул.  В  самом основании хвоста торчало сломанное древко гарпуна.
Дерево  уже сгнило, металл покрылся ржавчиной. Но несмотря на отвратительный
обломок,  хвост  двигался  легко  и  мощно. Громадное существо, пережившее и
боль,  и смертельную опасность, прожило долго, познало печаль и, может быть,
страх, но это не ожесточило его, не сделало ни злобным, ни слабым.
     Нита  обратила  внимание, что ее спутники чуть замедлили движение. Даже
Ст'Ст не торопился приблизиться к синей громаде.
     - Старейший Синий у Ворот, - пропела Ш'риии, издавая более церемонные и
протяжные звуки, чем обычно, - я приветствую тебя.
     - Верховная Волшебница Вод у Ворот, - медленно, с достоинством прогудел
Синий Кит своим глубоким и ясным голосом, - я приветствую тебя также.
     - Ты все слышал, Ар'ооон.
     - Я слышал, что Море забрало Аэ'мхнууу в свое Сердце, - сказал Синий. -
Он  ушел, оставив тебя Верховной в этих водах и своим уходом причинив немало
горя  в  то  время,  когда и так горя достаточно. И теперь тебе, именно тебе
надо собрать всех, чтобы пропеть Песню Двенадцати.
     - Это так.
     - Тогда тебе лучше поторопиться, - продолжал Синий, - пока еще осталось
время  для  Песни,  а дно под нами еще неколебимо и твердо. И все же вначале
поведай  мне,  кто  прибыл сюда с тобой. Я вижу Неугомонного Непоседу. Его я
знаю...
     Ст'Ст  коротко свистнул, будто поперхнулся глотком воды. Звук этот Нита
могла бы определить как смущенное покашливание. Она улыбнулась про себя: вот
как,  оказывается,  можно  поддразнивать дельфина, если он станет слишком уж
досаждать.
     - Остальные - пришельцы с суши, Ар'ооон, - сказала Ш'риии. - Х'Нииит...
-  Нита  не  знала,  как  ей  вести  себя,  и потому просто наклонила в воде
переднюю  часть  своего  тела, как бы изображая поклон, - ...и К'ииит. - Кит
проделал то же, что и Нита. - Это те, кто были в Пронзающих Небо после ТЬМЫ,
УКРАВШЕЙ СВЕТ.
     К  удивлению  Ниты,  Ар'ооон  тоже  наклонил  свое  громоздкое  тело, а
вдобавок и убрал под себя хвостовые плавники. Она внезапно осознала, что это
и есть жест приветствия.
     - Они еще детеныши, - добавила Ш'риии, как будто не желая ничего скрыть
или упустить.
     -  При  всем  должном  уважении к тебе, Верховная, не соглашусь. Они не
дети,  -  сказал  Ар'ооон.  -  Они  ВЕРНУЛИСЬ  из того места. Это не детское
деяние. Многие старше их не вернулись назад... Вы будете с нами петь? Знаете
свои партии?
     -  Я  еще  не  знаю,  позволят ли мне, - сказал Кит. - Это станет ясно,
когда соберутся все. Если все соберутся, - добавил он.
     - Я пою за Молчаливую Повелительницу, - уверенно ответила Нита.
     - Что ж, - Ар'ооон глядел на нее несколько долгих мгновений, - что ж, -
повторил  он задумчиво, - у тебя подходящий возраст. И ты, надеюсь, разучила
Песню?
     -  Большую  часть  я  познала  из моего Учебника, - сказала Нита. Вчера
вечером  она  действительно  до полуночи заучивала строку за строкой. Однако
все  же  не  так  долго  и  упорно,  как Кит. Свежий, соленый морской воздух
утомлял  ее,  и она решила остальное узнать позже, уже на месте. - Море даст
мне  остальное,  когда  мы  начнем. Так говорит Ш'риии, - осторожно добавила
она.
     -  Так  и  будет.  Но  я  советую тебе быть внимательной, ког