судить  будут...  -  безнадежно  произнес  надломленный,  с
хрипотцой, мальчишеский голос.
   Ар-Шарлахи решил было, что юный узник разговаривает сам с собою, но тут в
темноте снова зашуршало, и другой голос, низкий и властный, буркнул:
   - Молчи...
   Ах вот даже как? Ну спасибо тебе, досточтимый! Если  так  и  дальше  дело
пойдет, то к утру в этой  яме  станет  тесновато...  Надо  же,  сразу  двоих
подсадил! Для более крепкого сна, не иначе...
   Ар-Шарлахи тихонько фыркнул - и колодец тут же словно опустел. Оба  новых
узника замерли. Наконец обладатель низкого грубого голоса приказал ворчливо:
   - Пойди узнай, кто такой.
   Снова шорох балахона, и подросток, пригнувшись, подобрался к  Ар-Шарлахи.
Такое впечатление, что мальчишка опасался выпрямиться,  дабы  не  попасть  в
косой поток лунного света.
   - Ты кто?
   - Ар-Шарлахи.
   В колодце опять стало гулко. Похоже, ответ поразил обоих вновь прибывших.
Прошло несколько секунд, прежде чем старший  узник  издал  некое  задумчивое
рычание.
   - Какой Ар-Шарлахи? Сирота? Тот самый, которого в Харву спровадили?..
   - Да,  -  довольно  резко  бросил  Ар-Шарлахи.  Собеседник  его  явно  не
отличался вежливостью. Если он будет продолжать  в  том  же  духе...  Однако
нового вопроса не последовало. Надо полагать, обладатель  грубого  властного
голоса полностью удовлетворил свое любопытство.
   Что же до подростка, то он как-то  неуверенно  пошевелился,  оглянувшись,
видно, на старшего, и вновь занялся Ар-Шарлахи.
   - А сюда за что?
   - Мухам лишние лапки обрывал.
   - Ты отвечай, когда спрашивают! - Хрипловатый мальчишеский голос внезапно
стал злым, опасным.
   Опершись  на  локоть,  Ар-Шарлахи  приподнялся  на  коврике,  всмотрелся.
Выбеленная луною часть вогнутой стены бросала слабый  отсвет  на  его  юного
собеседника. Среднего  роста  мальчуган,  лет  семнадцати,  наверное.  Вроде
склонен слегка к полноте, как горожанин... А вот одет по-кочевому:  балахон,
головная накидка, лицо прикрыто повязкой...
   - А кто ты такой, чтобы спрашивать? Судья?
   Подросток  чуть  отпрянул  -  и  такое  впечатление,  что  задохнулся  от
бешенства. Странно... Отчаянным, что ли, хочет прослыть? Это  в  яме-то!  ..
Тут ведь чуть что - сразу стражники прибегут, и  товарищ  твой  низкоголосый
тебе не поможет... Да потом еще судье доложат...
   Подросток тем временем опомнился, сделал  глубокий  вдох,  кажется,  даже
сосчитал до пяти. Потом снова подался к Ар-Шарлахи.
   - Да ладно, чего ты! .. - доверительно зашептал он. - Ну прости,  сгоряча
сорвалось... В одной ведь яме сидим, а ты все владыку из себя строишь! .. На
сколько тебя укатали-то?
   - Вот ночь отсижу, - со вздохом ответил  Ар-Шарлахи,  -  а  завтра  после
заката солнца ноги моей здесь быть не должно...
   - А-а... - понимающе протянул подросток. - Тоже, значит, по мелочи... Как
и мы...
   Откуда-то из темноты презрительно хмыкнул старший  узник.  Что  он  хотел
этим сказать - неясно...
   - Значит, просто отпустят - и все? - допытывался подросток.
   - Да вроде так...
   Подросток помолчал  и  вдруг,  ни  слова  не  прибавив,  канул  во  тьму.
Передвигался он по-прежнему пригнувшись. Два голоса  забубнили,  зашептались
неразборчиво. Ар-Шарлахи удалось различить лишь отдельные слова:
   - ...ну не нарочно же... в одну яму...
   - ...подсадили...
   - ...спросонья... запросто могли...
   - ...переменить судьбу?..
   Услышав про судьбу, Ар-Шарлахи удивился. В беседе двух бродяг, посаженных
до рассвета в каменный колодец, такие  слова  звучали  несколько  неуместно.
Впрочем, глаза у него уже снова слипались, так что к бормотанию их он  особо
и не прислушивался...
   - Справедливо приговоренный Ар-Шарлахи!
   Ар-Шарлахи  рывком  сел  на  коврике.  Было  еще  темно.  Рассвет  только
подкрадывался к маленькому оазису. Луна,  успевшая  перекатиться  на  другую
половину неба, вымывала из  мрака  фигуры  трех  стражей  на  краю  колодца,
налитого теперь чернотой почти доверху.
   - Именем государя судья освобождает тебя из ямы  и  дает  тебе  время  от
восхода до заката солнца, чтобы ты,  справедливо  приговоренный  Ар-Шарлахи,
покинул пределы этой тени. Если же ты, случайно или умышленно, задержишься в
пределах тени после заката, знай, что судья именем государя приговорит  тебя
к казенной каторге до Зибры и обратно. - Глашатай сделал положенную паузу  и
приказал негромко:
   - Веревку!
   Упала белая гладкая (хоть бы  один  узел  навязали,  вараны!  )  веревка.
Поднявшийся на ноги Ар-Шарлахи наклонился, чтобы скатать коврик, но тут  его
жестко взяли с двух сторон за локти и ткнули лицом в песок, едва  не  сломав
шею. К счастью, глаза он успел зажмурить, а ноздри  спасла  повязка.  Мощная
мужская рука влезла под головную накидку, рванула за  волосы,  и  Ар-Шарлахи
почувствовал, как на горле его захлестнулась удавка. Рванулся, но был прижат
к песку, потом навалившаяся тяжесть ослабла, зато петля стянулась рывком.
   - Ар-Шарлахи! .. - уже раздраженно повторил глашатай.
   -  Здесь!  ..  -  отозвался  хриплый  голос,  и  Ар-Шарлахи  увидел,  как
зашевелился, уходя вверх, смутный белый балахон - самозванец лез по веревке.
Рванулся еще раз, но удавка перекрыла ток крови, в ушах зазвенело,  сплелись
и расплелись перед глазами черно-багровые кольца, а дальше сознание покинуло
Ар-Шарлахи.
   ... В себя он пришел довольно  быстро.  Горло  -  пережато,  над  ухом  -
злобное быстрое  дыхание.  Память  не  утратила  ни  момента  из  того,  что
произошло. Бродяга с грубым властным голосом воспользовался его именем и был
отпущен на свободу. Да что же это они, одного узника от другого отличить  не
могут?.. Ах да, стражники же сплошь  голорылые,  мы  для  них  все  на  одно
лицо... Тем более ночью... Ар-Шарлахи дернулся, и  затяжка  на  горле  стала
жестче. Закричать? Бесполезно...  Раскормленный,  как  горожанин,  подросток
был, конечно же, слабее, но позиция его была куда более выгодной.
   "Идиоты! .. - в отчаянии подумал Ар-Шарлахи. - Идиоты! .. Все равно  ведь
все выплывет наружу... Ар-Маура знает меня в лицо...?
   Подросток, лежащий у него на спине, судорожно заерзал, занимая  положение
несподручнее, и что-то в движении этом поразило Ар-Шарлахи... Да ослепи тебя
злая луна! Какой подросток? Какой, занеси тебя самум, подросток?  Как  можно
было  этот   слегка   охрипший   высокий   голос   принять   за   ломающийся
мальчишеский?.. На спине Ар-Шарлахи лежала женщина, одетая по-мужски! Лежала
- и то ослабляла, то затягивала удавку...
   Ну уж этого он никак стерпеть не мог! Испустил короткий стон и обмяк, как
бы снова лишившись чувств. Удавка мигом ослабла, и Ар-Шарлахи тут же  скинул
руки к горлу, успев запустить пальцы под тонкую жесткую веревку. Уперся лбом
в песок, стал на колени, качнулся обманно влево, а потом резко повалился  на
правый бок,  придавив  плечом  руку  душительницы.  Последовал  приглушенный
кошачий взвизг, а затем удар растопыренными пальцами  в  прикрытую  повязкой
щеку. Должно быть, метила в глаза, но в темноте  промахнулась...  Ар-Шарлахи
схватил гадину за плечи и вмял спиной в  песок.  ?Придушу!  ?  -  задыхаясь,
подумал он, но тут маленькие сильные  руки  сорвали  с  него  повязку,  а  в
следующий миг Ар-Шарлахи был атакован  самым  неожиданным  образом.  Смутное
пятно лица метнулось навстречу, и рот узника внезапно ожгло жадным поцелуем.
   - Хочу! .. Хочу! .. - застонала она. - Какой ты... сильный!  ..  Яростным
движением он сбросил с шеи  удавку,  но  вот  оторвать  от  себя  незнакомку
оказалось куда труднее.
   - Пусть! .. - стонала она. - Пусть... уходит... Пусть! .. Да  будет  тому
свидетелем разбойничья злая луна,  но  Ар-Шарлахи  так  и  не  понял,  каким
образом могло случиться,  что  их  смертельная  схватка  перешла  в  схватку
любовную. Он был настолько  ошарашен  этой  внезапной  сменой  тактики,  что
вскоре ничего уже не соображал... Причем стоило опомниться хотя бы  на  миг,
как страсть незнакомки вскипала с удвоенной силой, и Ар-Шарлахи вновь  терял
голову. Чувство времени он при этом,  естественно,  утратил.  Когда  же  они
наконец, тяжело дыша,  поднялись  с  измятого  песка  и,  отступив  на  шаг,
уставились  друг  на  друга  -  в  каменный  колодец  уже  лился   серенький
предутренний свет.
   Дурной сон. Просто дурной сон,  не  иначе...  Незнакомка,  не  спуская  с
Ар-Шарлахи темных, пристально прищуренных глаз, неспешно одернула балахон  и
вновь закрыла лицо повязкой.
   Впрочем, Ар-Шарлахи успел рассмотреть, что у любовницы его и душительницы
широкие скулы, прямой короткий нос и упрямый подбородок. Такие  решительные,
с излишней рельефностью вылепленные женские лица, честно говоря, никогда ему
не нравились. Вдобавок в предрассветных сумерках показалось, что  незнакомка
смотрит на него насмешливо, чуть ли не презрительно.
   И Ар-Шарлахи, ужаснувшись, осознал наконец, что произошло.  Пока  он  тут
кувыркался с этой  подлой  девкой,  искусно  изображавшей  внезапный  прилив
страсти, ее сообщник успел скрыться, да еще и воспользовавшись его именем.
   - Ах ты тварь! .. - изумленно выдохнул он.  Ничуть  не  испугавшись,  она
подалась навстречу.
   - Кликнешь стражников - убью, - тихо и очень серьезно предупредила она.
   Вполне возможно, что далее схватка должна была повториться, причем отнюдь
не любовная, но тут в вышине снова раздался надменный голос глашатая:
   - Ожидающая справедливого приговора Алият! Оба вскинули головы.  На  краю
колодца маячили три фигуры. Холодно мерцали прямоугольные парадные щиты.
   - Именем государя тебе надлежит явиться к  судье,  дабы  выслушать  часть
справедливого приговора.
   Развернувшись, упала веревка.  ?Алият...  -  мелькнуло  у  Ар-Шарлахи.  -
Где-то ведь я уже слышал это имя... Алият...?
   Душительница  же  тем  временем,  не  мешкая,  ухватилась  за  сброшенную
веревку, потом вдруг обернулась к нему, и  в  темных  глазах  ее  Ар-Шарлахи
вновь увидел насмешку и торжество.
   - Дурак... - произнесла она чуть ли не  с  нежностью.  Взялась  за  канат
покрепче и довольно ловко полезла  к  серому  рассветному  небу.  Ар-Шарлахи
ошалело смотрел, как она, достигнув каменной кромки, выбралась  наверх,  где
тут же оказалась в крепких руках стражников.
   - Эй! - наконец-то опомнившись, закричал он. -  Послушайте!  Меня  должны
были...
   - Молчать! - яростно грянуло сверху. - Молчать и внимать глашатаю!
   Ар-Шарлахи содрогнулся и умолк. Со стражниками шутки были плохи. Глашатай
выдержал паузу и возгласил торжественней, чем когда бы то ни было:
   - Ожидающий справедливого приговора Шарлах! Именем государя тебе надлежит
явиться к судье, дабы выслушать часть справедливого приговора.

Глава 4

ПОБЕГ, КОТОРОГО НЕ БЫЛО

   Алият... Ну конечно! Конечно же,  слышал!  ..  ?Шарлаха  на  тебя  нет  с
Алият...? Кто это сказал? Кажется, кто-то  из  каторжан  с  левого  борта...
Точно, точно... А хозяин каторги  сделал  вид,  что  не  понял...  Так  это,
значит, и есть Алият?..
   Им связали запястья одной веревкой и накинули каждому на  шею  по  петле.
Сопровождаемые отрядом из восьми стражников, узники шли по кривым, стиснутым
глинобитными стенами улочкам. За решетчатыми навершиями многочисленных узких
дверей белели повязки,  мелькали  открытые  смуглые  лица  детей  и  женщин.
Неясно, каким образом  жители  маленького  оазиса  узнали,  что  разбойников
поведут к судье именно утром, но взглянуть  на  страшного  Шарлаха  хотелось
всем.
   В пересохших за ночь арыках шипела съедаемая пылью  вода.  Заслонки  были
открыты скупо; дождей в  этом  году,  можно  сказать,  не  выпало  вовсе,  и
кочующее озеро Хаилве, питавшее весь оазис, пересыхало на глазах.
   - Ну и чего ты этим добилась? - еле слышно  цедил  Ар-Шарлахи,  шагая  по
нежной желтоватой пыли. - Все равно ведь поймают...
   Алият презрительно скосила на него темный глаз над белой повязкой.
   - Кого? - шепнула она. - Разве кто-нибудь бежал?
   - У, дура! .. - проскрежетал тихонько Ар-Шарлахи. - Ты  что  же,  всерьез
полагаешь, что меня примут за твоего разбойника?
   - Уже приняли...
   Со  стороны  процессия,  наверное,  выглядела  весьма  забавно.  Веревка,
связывающая пленников друг с другом, была очень короткой, а если учесть, что
Ар-Шарлахи все время норовил ускорить шаг, тогда  как  Алият  умышленно  его
замедляла, то спотыкались оба постоянно.
   - Ну, я тебе это еще припомню, ящерица! - Ар-Шарлахи задыхался от  злобы.
Дай только до судьи добраться...
   Судя по движению повязки,  Алият  вздернула  верхнюю  губу  и  оскалилась
по-звериному.
   - Скажешь судье хоть слово - загрызу! - прошелестела она. - Ты - это  он,
запомнил? Голорылые нас только по росту и различают...
   Ар-Шарлахи невольно повысил голос:
   - Это тень Ар-Мауры! И судья здесь не голорылый. Кроме  того,  мы  с  ним
знакомы! ..
   Алият  запнулась  и  бросила  на  него  взгляд,  исполненный   ненависти,
недоверия и страха:
   - Врешь! ..
   - А ну-ка тихо! - прикрикнул глава стражников. - Молча идти!
   И они пошли молча.
   Пересекли небольшую рыночную площадь, можно сказать, пустую, где на месте
сломанного храмика горделиво задирал подбородок еще один каменный  голорылый
идол в полтора человеческих роста. Краем глаза  Ар-Шарлахи  заметил  хозяина
каторги, с которой прибыл в тень Ар-Мауры. Судя по всему, торговля  шелками,
завезенными из Харвы, шла из рук вон плохо.  Да  и  как  могло  быть  иначе!
Пальмовая Дорога обнищала, а в  Кимир  шелка  не  повезешь  -  остановят  на
границе и заберут товар в казну...
   Завидев  процессию,   торговцы   зашевелились,   привставая,   по   рядам
прошелестело  имя  Шарлаха,  и  хозяин  каторги  обмер,  узнав  в  связанном
разбойнике своего скарабея. Что он при этом подумал, сказать трудно.  Должно
быть, только и смог, что, запинаясь,  возблагодарить  Улькара  (а  может,  и
четырех верблюдов, кто знает! ) за поистине чудесное избавление от  едва  не
приключившейся  беды.  Шутка  ли  -  провести  два  дня  с  самим  Шарлахом,
прикинувшимся простым каторжанином! ..
   - Ты?! - не веря, выдохнул  досточтимый  Ар-Маура,  и  глаза  его  начали
выкатываться. Казалось, еще немного - и досточтимого хватит  удар.  -А...  а
где же?..
   Нечеловеческим усилием воли судья все же совладал с собой  и  с  оглядкой
осел на высокий резной стул. Помол-чад, со страхом глядя на узника.
   - Начальника первой стражи, - приказал он наконец перехваченным горлом.
   - Он сейчас... э-э... - начал было секретарь.
   - Знаю. Поднять и привести.
   Во дворике возникла легкая суматоха. Слабым мановением  руки  досточтимый
Ар-Маура повелел пленнику  приблизиться.  Ар-Шарлахи  двинулся  к  судье,  и
веревка натянулась.
   - Убью, - тихонько предостерегла  Алият.  Не  обращая  на  нее  внимания,
Ар-Шарлахи сделал еще один шаг, увлекая женщину за собой.
   - Понимаешь, ночью ко мне подсадили двоих, - торопливо начал он. - Вот ее
и...
   В этот миг Алият  мотнула  головой,  сбрасывая  повязку,  и  кинулась  на
Ар-Шарлахи, явно норовя впиться ему зубами в горло.  Однако  стражники  свое
дело знали. Веревочные петли рванули  узников  в  разные  стороны,  едва  не
придушив обоих.
   Досточтимый  Ар-Маура  сидел  неподвижно.   Сбивчивые   невнятные   слова
Ар-Шарлахи поразили судью настолько, что он, казалось,  даже  и  не  заметил
короткой схватки, разыгравшейся у его ног.  Наконец  медленно  повернулся  к
испуганно моргающему секретарю.
   - Закрыть порт! -  рявкнул  судья  так  страшно,  что  юноша  отшатнулся.
Обыскать все каторги и парусники! Нанявшихся сегодняшним  утром  -  привести
сюда! .. - Досточтимый замолчал и с отвращением взглянул на корчащуюся у ног
полузадушенную Алият. - Кобру эту - отвязать и запереть!
   И сразу  кругом  забегали,  засуетились,  забренчали  оружием.  Кашляя  и
держась за горло, Ар-Шарлахи поднялся с плоских влажных камней, которыми был
вымощен судейский дворик. Алият увели в дом.
   - Говори, -  глухо  приказал  судья.  Кое-как,  ощупывая  без  малого  не
раздавленную гортань, Ар-Шарлахи сипло поведал судье горестную свою историю.
Некоторые  подробности  интимного  характера  он,  правда,  счел   возможным
опустить, ограничившись утверждением, что злобная разбойница  Алият  держала
его на удавке до самого рассвета.
   Густые, с проседью брови судьи зашевелились угрожающе.
   - Сын владыки! - прохрипел  он,  стискивая  огромные  кулаки.  -  Потомок
разбойников! И не сладил с женщиной?..
   - Ты видел, что это за женщина? - беспомощно возразил Ар-Шарлахи.  -  Сам
же говоришь: кобра! ..
   Узкая дверь открылась, и в судейский дворик нетвердо ступил не  на  шутку
встревоженный начальник первой стражи. Будучи не на службе, он был, согласно
меткому определению секретаря,  именно  ?э-э...?,  но,  правда,  трезвел  на
глазах.
   - Каким образом могло  так  случиться,  что  ждущий  приговора  Шарлах  и
приговоренный Ар-Шарлахи оказались  в  одной  яме?  -  скрипуче  осведомился
судья.
   - Как в одной? - растерялся голорылый. - Почему в одной?..
   Не  получив  ответа,  он  оглянулся  по  сторонам.  Взгляд  его  упал  на
Ар-Шарлахи.
   - Так это же... - Стражник осекся, моргнул и  вдруг  резко  повернулся  к
судье:
   - А... тот? Другой!
   - Выпущен из ямы перед рассветом, - сухо сообщил досточтимый Ар-Маура.
   Начальник первой стражи побледнел. Вот теперь он был  трезв,  как  горный
родник.
   - 3-закрыть порт! .. - заикаясь, выговорил он.
   - Уже закрыт, - сказал судья.
   Голорылый обмяк. Ар-Шарлахи покосился на юного секретаря и увидел, что  и
тот близок к обмороку. Румянец сбежал с  его  нежных  щек,  и  теперь  юноша
стоял, вцепившись , в ажурные перила лесенки, с ужасом глядя на судью.
   Ах  да,  вспомнил  Ар-Шарлахи,   это   ведь   именно   он   насчет   меня
распорядился... Точно, точно... Ар-Маура еще сказал ему:  ?Присмотри,  чтобы
не в  общую  яму  и  чтобы  коврик  бросили...?  Да-а...  Стало  быть,  влип
мальчуган... Да что говорить! Все влипли...
   - Что же делать? - беспомощно проговорил начальник первой стражи.
   - Меньше увлекаться пальмовым вином, - процедил судья и кивнул стражникам
на Ар-Шарлахи:
   - Этого можно развязать.
   Те сноровисто освободили узника от веревок и вновь отступили на шаг.
   - Ну и как  же  я  теперь  покину  тень  до  заката?  -  сердито  спросил
Ар-Шарлахи, разминая запястья. - Порт-то закрыт...
   - А ты ее  и  не  покинешь,  -  мрачно  промолвил  досточтимый  Ар-Маура.
Посидишь пока взаперти, а там видно будет...
   Узкая дверь с решетчатым навершием  закрылась,  щелкнул  хитрый  стальной
замок. Алият, сжавшись в  комочек,  сидела  в  углу  и  только  посверкивала
сердито глазами из щели меж белых складок плаща и накидки.
   - Ты! Кобра! - с угрозой сказал Ар-Шарлахи. - Еще раз на меня кинешься  -
придушу! Запомнила? Ответом было презрительное молчание.
   - Главное, было бы из-за чего кидаться1 - недовольно прибавил он. - Мы  с
судьей сто лет знакомы. И секретарь меня узнал, и  начальник  стражи...  Так
что, считай, поймают скоро твоего Шарлаха. Порт уже закрыли...
   Из угла послышался злобный смешок.  Ар-Шарлахи  опустился  на  прохладный
плиточный пол и подобрал под себя ноги. Теперь их с  Алият  разделяло  ровно
три шага. Расстояние вполне безопасное.
   Да, история... Стоило устраивать на Шарлаха целую облаву  и  посылать  за
ним караван, чтобы потом  так  по-глупому  его  упустить!  Судье  сейчас  не
позавидуешь. Да и начальнику стражи - тоже, не  говоря  уже  о  секретаре...
Хотя... Тебе-то до них какое дело, досточтимый  Ар-Шарлахи?  Скажи  спасибо,
что сам выкрутился! ..
   -  Кто,  ты  выкрутился?  -  ядовито  переспросила  Алият,  и  Ар-Шарлахи
вздрогнул. Оказывается, последнюю фразу он  произнес  вслух.  Плохо  дело...
Так, глядишь, скоро бормотать начнешь без умолку,  вроде  того  старикана  с
торговой каторги...
   - Выкрутился он! - злорадно продолжала Алият. -  Нет  уж!  Вместе  бежать
помогали - вместе и отвечать будем! ..
   - Ч