А вы как думали?
     - Так точно, я так и думал. Значит, на шесть часов быстрее.
     - В таком случае - жду вас в двадцать три ноль-ноль. Свободны.
     - Слушаюсь.
     В двадцать три часа сорок минут решение было принято. Из двух вариантов, отличавшихся друг от друга тем, что время первого было на сутки позже второго, принят и утвержден был второй: сутки - это сейчас было очень много.
     Первый вариант был, как сказали авторы разработок, процентов на восемь - десять надежнее, поскольку сокращалась дистанция. И конечно, руководство тоже остановилось бы на нем, если бы не слухи, упорно овладевавшие массами населения - а это черт знает к чему могло привести. За последние сутки количество пьяных на улицах выросло в два с половиной раза, производство ощутимо страдало, милиция не справлялась с сохранением порядка; так что нужны были быстрые, недвусмысленные и убедительные действия, а еще до них - заявления, способные все или почти все объяснить и вернуть людей к нормальному образу мыслей. Иначе... Вчера, например, большинство магазинов к концу торгового дня напоминало торговую сеть советских времен; правда, за ночь владельцы успели завезти с базовых складов все необходимое, но что осталось на полках к нынешней полуночи - пока известно не было: может быть, опять ничего. Так что пожертвовать еще одними сутками было уже за пределами допустимого риска.
     Как только решение было принято, оно было сообщено всем соучастникам предстоящей операции. На Западе это никого не удивило, и на Дальнем Востоке тоже: у них действовали свои группы, наблюдали, считали и пересчитывали; интересно, что первыми по времени пришли к окончательному решению даже не американские, но британские астрономы и расчетчики - однако это так, детали. После полного согласования на самом высшем уровне - переговоры заняли несколько менее двух часов - соответствующие данные были доведены Кремлем до командования космическими войсками, и пошел процесс перенацеливания ракет - тех, которым предстояло принять участие в залпе, - на новую цель. То есть на воображаемую точку в пустом пространстве, где сейчас вообще ничего не было, но через известное до секунды время должна была появиться пресловутая цель - одновременно с таким количеством ракет (даже после всех сокращений, проводившихся в двадцать первом веке, счет их все еще шел на тысячи!), какое никогда в жизни не появлялось одновременно ни в космосе, ни в земной атмосфере; а если бы однажды появилось, то уже и некому было бы ни наблюдать за Телом Угрозы, ни тем более принимать меры, чтобы отвести эту угрозу от тогда уже мертвой планеты.
     Забегали пальцы по клавиатурам, на это послушно отозвались процессоры; новые команды, закодированные, как обычно, в единицы и нули двоичной системы, поступили в компьютеры ракет. И через малое мгновение каждая из них уже знала, куда именно после стартовой команды направит свой полет.
     А наверху тем временем шло последнее редактирование официального обращения, с которым должен был обратиться к народу президент - в первый раз сразу после полуночи (оттого и спешка), а затем - уже в записи, конечно; начиная с шести утра, оно будет повторяться через каждые шесть часов.
     В обращении этом, в частности, говорилось, что:
     - в последние дни возникают и распространяются слухи о приближении войны с применением оружия массового уничтожения. Народ России, не раз переживавшей жестокие и опустошительные войны, естественно, воспринимает подобные слухи достаточно болезненно, что проявляется, в частности, в массовых закупках продуктов питания, в значительно увеличившемся, чрезмерном употреблении частью населения крепких спиртных напитков, а также, - и это не менее важно - в возникновении других, вторичных слухов о предстоящем "конце света", что ведет, в свою очередь, к появлению у людей сильного, порой даже панического страха.
     - президент, никогда не обманывавший россиян, считает своим долгом с полной ответственностью за свои слова заявить:
     Возникновение слухов о предстоящей войне имеет своим источникам, безусловно, некоторое оживление деятельности космических, в частности - ракетных войск, которое действительно имело место в последние несколько дней.
     Однако причина этого оживления никак не связана с угрозой новой войны с кем бы то ни было. Ни нам, ни кому-либо другому на Земле такая война сейчас не грозит, как не грозила и все минувшие годы. А действия ракетных войск связаны не с войной, а как оаз наоборот - с дальнейшим уменьшением ее вероятности.
     Спокойно и трезво мыслящие люди, безусловно, не нуждаются в такого рода разъяснениях: они и сами успели сопоставить то многое, что публиковалось всеми средствами массовой информации в большинстве цивилизованных стран относительно готовящейся и уже близкой Всемирной Конференции по окончательному и полному ракетно-ядерному разоружению, с возникновением слухов о войне. Чтобы помочь и всем остальным увидеть вещи в их истинном свете, могу заявить: сегодняшняя деятельность ракетчиков целиком и полностью связана именно с этим разоружением, а точнее - с первым его этапом.
     Этот первый этап реализуется вскоре после открытия Конференции. Его целью и является убедить всех, кто не верит в реальность достижения поставленных Конференцией целей, в том, что уничтожение всего смертоносного оружия - дело совершенно реальное. Именно для этого очень большая часть - больше половины - всех имеющихся на нашей планете ракет с ядерными боевыми частями будет одновременно запущена в космос, отдалится от Земли и взорвется на таком расстоянии от планеты, какое гарантирует полную безопасность нашего мира от последствий этой операции.
     Ракеты будут выпущены одновременно и взорвутся тоже одновременно, и хотя произойдет это очень далеко, в той части Земли, над которой это произойдет, этот сказочный фейерверк будет виден - там, разумеется, где будет ночь и погодные условия позволят наблюдать небо. Может быть, именно на это и намекало замеченное некоторыми читателями объявление рекламного издания; однако за их обещания несут ответственность только их авторы. Я же не могу обещать вам зрелища; но обещаю вещи куда более важные: мир, а не войну, разоружение, а не вооружение. И в этом мы едины со всеми цивилизованными странами и народами.
     Я могу назвать вам день, когда ракеты покинут Землю, и день, когда они отдалятся настолько, что можно будет взорвать их без всякой опасности для нас. Старт произойдет через шесть дней примерно в четыре часа утра по московскому времени.
     Таковы были основные положения этого документа.

***

     Предупрежденный Старой площадью Гридень выслушал полуночное обращение президента и позвонил Кудлатому.
     - Нервы не выдержали, а?
     - Дрогнули, - согласился партнер. - Чего им всем не хватает - это хорошего опыта в бизнесе. Там нервные не выживают, а?
     - Так уж выходит. Но я, собственно, не по этому поводу. Ты скоро закончишь сброс?
     - А я - уже. Пустой портфель. Чувствую себя как бомж.
     Гридню очень хотелось спросить, куда и как перевел Кудлатый все те суммы, что успел выручить за проданные стоки. Но, конечно, такого вопроса он задавать не стал: это было бы в высшей степени бестактно - тем более что ответа он все равно не получил бы. Такие вещи и жене не рассказывают - те, у кого она есть, разумеется. И вслух он произнес лишь:
     - У меня тоже - полная реализация.
     - Хорошо подгадали к этому их заявлению...
     Гридень усмехнулся. "Подгадали" тут было ни при чем: он заранее знал, когда сверху прозвучит нечто подобное: соратник со Старой держал его в курсе высокой политики. По расчетам Гридня, после вброса слухов Кремлю потребуется не менее двух суток для выработки этого документа, а если точнее - то первые сутки они будут надеяться, что с шорохом справятся обычными способами, а писать обращение спичрайтеры будут на следующий день. Так и получилось. Но и этого он говорить Кудлатому не стал: своим источником он не собирался делиться ни с кем.
     В трубку он сказал лишь:
     - Значит, пишуще-говорящую братию собираем завтра. Всех иностранных и всех своих - чтобы не было обид. Хотя на своих, конечно, особой надежды нет. Но ничего - обойдемся.
     - Всех? - переспросил Федор Петрович. - Это, пожалуй, придется снять Кремлевский Дворец съездов - иначе не разместим.
     - Уже, - сказал Гридень. - С тебя причитается половина.
     - За мной не пропадет. Как же ты озаглавил это - для властей?
     - Официально - мы выступаем с пакетом предложений об ускорении процесса глобализации горнодобывающих предприятий и энергоносителей. На такую повестку дня должны клюнуть. А настоящее меню будет объявлено лишь в самом начале пресс-конференции под таким соусом: только что полученная важнейшая информация заставляет нас несколько отступить от объявленной тематики - и так далее.
     - Ничего придумано. А обстановку дадим им подлинную?
     - Конечно. Все то, что нам дали эти наши... твои бывшие гости. Потому что ведь все сразу кинутся проверять - не журналисты, конечно, а ученые и ЦУПы в разных странах. И не дай Бог, если там что-то будет не так: все сорвется.
     - Понял. Но вот думаю: а насколько нам поверят - так, сразу? Мы же не звездочеты, а этим ребятам горбатого не слепишь. Выговоришь что-нибудь не так - поднимут на смех.
     - Петрович! Не понимаю, о чем ты. Решил, похоже, что это мы с тобой будем выступать с научной информацией? Ну, право же, не ожидал от тебя.
     - А кто же?
     - Профессионалы. Астроном с той обсерватории, что на Кавказе, и его коллега из Штатов, Вот сейчас они там как раз смотрят на все это дело и убеждаются в том, что обстановка меняется не так, как ей полагалось бы, потому что возникли новые факторы, раньше не предусматривавшиеся.
     - Ты что - даже из Штатов привез?..
     - Нет, конечно. Так получилось, что он как раз прилетел туда - у них там с американцами какая-то совместная программа, они кометологи вообще-то. А я решил - грех будет не воспользоваться таким совпадением. Они и доложат - на высоконаучном уровне. А наше дело будет только - открыть, объявить об изменениях в меню и дать слово ученым. И через минуту-другую - тихо удалиться, словно бы в буфет вышли или еще куда-то. Ручаюсь: никто этого и не заметит. Потому что все уже будут есть глазами астрономов, ловить их в объективы и подсовывать микрофоны. Мы их интересовать больше не будем. А потом они помчатся галопом - передавать записанное и снятое.
     - Мы же тем временем...
     - Мы тем временем в полном составе будем на пути в твое убежище - если только ты не передумал приглашать меня.
     - Да ну, что ты. Места хватит для всей твоей команды. Я сразу туда, а ты - через полсуток, чтобы я успел все для тебя и твоих приготовить. Там ведь еще не все в ажуре.
     - Согласен. Оттуда с утра будем следить за биржами. И как только пойдет обвал - даем команду покупать. На твою связь можно положиться?
     - Она не хуже, чем у Кремля, а, думаю, получше: у меня денег как-никак больше, чем у властей на эти нужды.
     - Значит, все в порядке.
     - Задумка что надо. А то я, откровенно говоря, хотел уже предупредить тебя, чтобы не смущался, если завтра я буду как бы не в себе немного.
     - И сослался бы на здоровье? Петрович, учти: оно у меня теперь на постоянном контроле. Так что я мигом догадался бы, что ты вместо себя подсунул двойника.
     "Хотя вообще-то вряд ли догадался бы, - подумал Гридень про себя, - потому что не одному тебе такая мысль в голову пришла - есть же опасность, что нас захотят изолировать там же, не отходя от кассы. Однако тебе, милый друг, этого знать не следует - ни к чему".
     - При моем варианте это просто не нужно, - сказал он. - И потому, что люди мы с тобою известные, видели нас очень многие и во всех ракурсах, одно неверное движение - и кто-нибудь обязательно заподозрит. Дублеры наши появятся не на пресс-конференции, а после нее - где-нибудь в свете, на людях. И пока сообразят, что нас желательно изолировать, нас там и след простынет. Надеюсь, мы туда не по магистрали покатим?
     - Об этом не беспокойся: маршрут разработан стопроцентный. С гарантией.
     - А мне и в голову не приходило - сомневаться. Итак - завтра в девять. Встретимся загодя и туда явимся вместе.
     - Заметано.
     "Ладом все получается, - такие мысли гуляли в голове Федора Петровича еще некоторое время после того, как этот важнейший разговор закончился. - Все как надо: бумаги полетят, начнем скупать - а сидеть-то мы будем в моих владениях, а не наоборот, и там одно мое слово будет стоить трех твоих. Так что все условия будут - пересмотреть наш с тобой договорчик: не баш на баш, а мне две трети, если только не больше. И ты, друг, на это пойдешь, потому что понимаешь: на тот свет с собою ни копейки не унести, ни цента. Вот в такую игрушку мы с тобою сыграем..."
     Тут, однако, надо сказать, что ход этих его мыслей был Гридню ясен заранее. И он согласился, даже больше - сам предложил подземелья Кудлатого в качестве места пребывания только потому, что уже сейчас знал: ни завтра, ни вообще в ближайшие дни они туда не попадут и находиться будут совсем в другом месте.
     Гридень был так уверен в этом потому, что еще до того, как звонить Кудлатому, узнал - со Старой, разумеется, откуда же еще? - что десантный полк успел уже высадиться на объекте и малой кровью овладел им. Таково было распоряжение сверху: не было времени на расторжение договоров, судебную тяжбу и прочее: резервная ставка понадобилась высшему начальству, и оно приняло соответствующие меры. Федор Петрович продолжал, правда, получать оттуда доклады о полном порядке. Только те его люди, кто докладывал о благополучии, чувствовали себя не очень уютно под прицелами автоматов явно превосходивших сил противника. Это не с конкурентами разборка была, а с государством в такой обстановке спорить никто не захотел, и ненужное упрямство не было проявлено.
     Вот почему сразу же - успев только-только погрузиться в вертолет - Федор Петрович получит срочное сообщение, в котором и будет содержаться та информация, что была известна Гридню уже сейчас. Получит непосредственно из своего теперь уже бывщего владения, поскольку его людям, что сидели на связи, именно в то время будет отдано распоряжение: доложить хозяину все ' как есть. И, поставленный перед печальным фактом Кудряш растеряется, и ему останется только принять предложение Гридня - найти убежище уже на его территории, поскольку территория всякого судна, как известно, является частью территории того государства, к чьему порту оно приписано. Тот самый подводный крей- j сер, что пребывает сейчас в полном безмолвии на расстоянии двух с половиной часов пути на хорошем самолёте - на таком, например, который был у Гридня и к которому их доставит кудряшовс-кий вертолет за четверть часа.
     За время полета Кудлатого, конечно, удастся убедить в том, что движущееся и недоступное простому глазу, да и большинству приборов тоже, убежище куда лучше подземного дворца, чьи координаты известны, увы, слишком хорошо и очень многим. Что же касается связи, то она на корабле была не хуже. Ну а как только они окажутся на борту и совершат погружение - именно тогда придется поставить некоторые вопросы ребром. Тем более что большую часть охранников Кудлатого с собою взять не доведется: самолет не резиновый, да и на судне лишнего места никогда не бывает.
     Лишь бы пресс-конференция сработала...
     Вот такие дела, Федор Петрович.
     В назначенный срок главнокомандующему было доложено о полной боевой готовности всех предназначенных для космического залпа ракет, снаряженных ядерными боевыми частями.
     Немедленно верховным главнокомандующим всех стран, принимающих участие в залпе - а они находились сейчас в постоянной взаимосвязи по надежно защищенным линиям, - это было сообщено. После обмена такими докладами, в то мгновение, которое и было рассчитано, начался обратный отсчет.
     Вряд ли нужно пояснять, что запуск ракет не мог быть произведен синхронно со всех ракетных установок: страны Западного полушария были в этот миг обращены к тому сектору неба, где и находилось тело, восточного же, естественно, - в противоположную сторону, так что путь их к цели оказывался на несколько тысяч километров длиннее; мелочь в астрономических масштабах - однако и на мелочи всегда уходит время, порою даже очень немало. Поэтому им и предстояло стартовать на какие-то минуты раньше. Упреждение было рассчитано буквально для каждой установки. Кстати, именно по настоянию Запада время пуска было выбрано именно таким; видимо, за прошедшие десятилетия недоверие к евразийской державе у западных военных - да и у политиков тоже - не было до конца изжито, и, надо полагать, не у одного теплилась такая мыслишка: мы запустим, а русские в последний миг скажут, что передумали, - и что тогда? В России ясно было, что такие подозрения у партнеров есть, но их даже не стали убеждать аргументами типа: "Ну, если мы в нужную минуту не запускаем - что вам стоит тогда перенацелить ракеты на нас? Вы же будете в надежной связи с ними и тогда, и еще долго после этого". Просто согласились: мы стартуем первыми? Ладно, будь по-вашему, нам все равно.
     В миг, когда отсчет закончился и прозвучало "Пуск!", первые установки извергли свою начинку из шахт - и вырытых и оборудованных в земле, и тех, что находились на кораблях, надводных и подводных. Ракеты выпорхнули из гнезд не совершенно одновременно: хотя места наверху вроде бы и достаточно, однако сутолока и там - вещь совершенно излишняя, так что одним следовало уйти на секунды раньше, другим - позже, соблюдая по-уставному интервал и дистанцию. Так им предстояло преодолевать предстоящие тысячи и тысячи километров, сохраняя строй, и Тело Угрозы атаковать тоже не одним общим ударом, чтобы не учинить беспорядка, столкновений и прочего бардака, но тоже поочередно: на конечный результат это не должно было повлиять, так или иначе все эти воздействия суммируются, это не бокс, где сотня слабеньких ударов не заменит одного нокаутирующего, это совсем другой спорт.
     Из четырех тысяч ракет, состоявших к тому времени, после всех сокращений, на вооружении армии США, участие в залпе приняли, в круглых числах, две с половиной тысячи, из трех тысяч российских - около двух тысяч, китайских из пяти тысяч - три с лишним; остальное, из других стран, шло, как говорится, на подверстку, хотя процент и там сохранялся тот же. В России старт прошел благополучно - лишь в пятнадцати случаях пришлось дать команды на самоуничтожение. Злые языки шепотком болтали, что если бы запустили все сто процентов, то таких команд пришлось бы подать на тысячу больше. Но это следует скорее всего считать клеветой. Тем более что проверить это не представляется возможным.
     Итак - состоялось.
     Надо полагать, что из космоса это выглядело весьма внушительно: планета (особенно хорошо это было видно на ее ночной половине) вдруг расцветилась множеством огоньков, следующих быстро-быстро один за другим в разных местах планеты, на суше и на воде; жаль, что сопровождавший этот фейерверк могучий гул не мог бы донестись до космического наблюдателя - не будь у него радиосвязи с Землей, разумеется. Все это выглядело бы для него как небывалое и единственное в своем роде исполнение цветомузыки - в басовом регистре, разумеется, небывалого органа.
     И такие наблюдатели были - правда, в очень ограниченном количестве, а именно - дежурный экипаж Международной космической станции. Как почти всегда, состоял он в основном из астронавтов США и космонавтов России. И они действительно не пропустили такого зрелища мимо внимания; напротив, глядели с некоторым даже напряжением. Американец сказал русскому:
     - Интересно, кто нас долбанет: наша или ваша?
     - Может, китайская? - буркнул в ответ спрошенный; но, спохватившись, тут же поправился: - Да кому охота из пушки по воробьям стрелять? Другое дело - по созвездию Кита.
     В кого нацелены ракеты, они отлично знали: станция была одним из тех учреждений, что вели за Телом Угрозы непрерывное наблюдение и постоянно передавали результаты в свои центры.