ь:
     - Hе  надо  так,  Хайна. Эта женщина желала смерти, так зачем ей мешать?
Hикто  из  нас не  вправе  вмешиваться  в  чужую судьбу!
     - Hо почему, Софиус?!
     - Препятствие  решению  человека  в  выборе  между  жизнью  и  смертью -
насилие!  Если мы  будем  осуждать  самоубийц, то уподобимся тем ханжам, кто
наверху.  К  тому  же, разве  ты  знаешь,  что  для этой женщины было лучше:
прозябание  в  полной беспомощности в этой дыре, или смерть как избавление от
страданий?  Об этом могла знать только она одна! И она сделала свой выбор. А
мы должны покорно принять его и не задаваться лишними вопросами!
     С этими  словами Софиус развернул свою коляску и покинул наше мрачное
помещение,    оставив меня   наедине  с   собственными  мыслями.  Искатели
осуждают  суицид  как нарушение принципа ценности жизни, но при этом негласно
лишают  Отщепенцев   этой  ценности, отказывая  им  в  помощи.   Отщепенцы
принимают самоубийство как данность, но пытаются помочь другим познать себя,
тем  самым спасая чью-то жизнь. Кто прав? Или обе стороны перегибают палку? Я
не  знаю.  Я окончательно  запуталась  в  этой жизни. Когда же придет всему
этому конец? Когда? "У всего есть свой Край..."


     Сегодня великий день. Сегодня может быть нам удастся установить контакт
с Внешними. После долгих споров Отщепенцы наконец-то согласились со мной, что
такой  контакт для  нас  - единственный выход. Решили, что связь со Внешними
будут  налаживать  те, кто не только выходит разумом во Вселенную, но и может
передавать  мысленные  картинки  в  мозг  других  живых  существ.  Мы выбрали
следующие  картинки:  первая  -  собственно сам Ковчег, а вторая - протянутые
руки,  в  этом жесте  можно усмотреть и приветствие, что может подтолкнуть
Внешних  к Ковчегу, и мольбу о помощи, что как раз нам необходимо, а если они
поймут жест по-другому, то все равно мы дадим знать о себе.
     - А  если  они настолько чужеродны, что вообще не поймут сигнала? - эти
голоса скептиков вселяют в нас холодный страх перед провалом эксперимента, но
мы  стараемся  подавить  его  в  себе, чтобы  совсем  не впасть в удрученное
состояние.  Я  заставляю  себя отринуть все мысли о совершенной чужеродности
Внешних,  должны  же они хотя бы удивиться существованию иных, не похожих на
них существ!
     Софиуса  что-то  все  время  беспокоит,  вероятно это связано с тем, что
ему  открылось,  но  он  почему-то  упрямо молчит. Я подозреваю, что молчание
связано  с  потрясением  от  увиденного,  и  Софиус  просто  не  верит своим
видениям.   Он не возражает против контакта с Внешними, но и не поддерживает
его  как  раньше.  Чем он  так  напуган  и  обрадован одновременно?  Да-да!
Обрадован!  Потому  что  я никогда не видела у него таких вспышек радости как
сейчас.  Я  не расспрашиваю его, мне и самой страшно услышать его откровения.
Какие  еще  неожиданности  и  опасности поджидают нас? В своем будущем я тоже
сомневаюсь.  Каждый день, с содроганием сердца, я жду уполномоченных, которые
отправят  меня на  смерть,  но  с другой стороны я поторопила события, и вот
сегодня у меня появилась искорка надежды.
     Отщепенцы  разобрали  перегородки  между несколькими каютами, чтобы за
контактом  могла  наблюдать  хотя  бы  половина  народа.  Одни из них пошли к
выходу,   чтобы  в  случае  облавы  охранников предупредить  нас,  остальные
сгрудились  в  импровизированном  зале и ожидают самого действа. Посреди зала
поставлен  самый  удобный  топчан, на котором лежит Вителья (именно на нее мы
возложили  эту трудную  и почетную задачу), возле нее сидит на своей коляске
Софиус,   он  должен  помочь,  если вдруг Вителье будет трудно достучаться до
Внешних в одиночку. У девушки открыты глаза, она вдруг произносит:
     - Помогите мне!
     Софиус  смотрит  на  прочих  и  кивает головой. Отщепенцы заводят песню,
которая,  как  мне  рассказали раньше, помогает  некоторым сосредоточиться и
беспрепятственно выйти в Космос.

Тише!
Замрите!
Слышите?
Вашего сердца стук?
Силой его вы разрушите
Пространства безмолвного круг.
Ближе!
Идите!
Видите?
Мыслей ваших полет?
Их острием пораните
Того, кто вас не поймет.
Выше!
Летите!
Почувствуйте
Как обнимает свобода!
Разумом вашим присутствуйте
В запретных краях природы.

     Мне  не очень понятен второй куплет: кого они там собираются ранить? Hу,
ладно! Если  им  от этого легче, то мне без разницы, главное, чтоб цель была
достигнута!  Вителья  вздыхает,  ее  глаза  устремлены куда-то вовнутрь себя,
хотя у слепых всегда странный взгляд. Ее рот чуть приоткрыт.
     - Вителья, - задает вопрос Софиус, - ты что-нибудь видишь?
     - Звезды, - отвечает она.
     - Больше ничего?
     - Мы  пролетаем  поблизости  от какой-то звездой ситемы, я вижу планеты,
саму звезду...
     Планеты! Hа них может развиться жизнь! Мы близки, очень близки к цели. Я
замечаю, что Софиус тоже необычайно взволнован.
     - Я вижу как от одной из планет отделяется что-то...
     - Вероятно, это космический корабль! Вителья, попробуй с ними связаться.
     - Очень далеко, мы пока далеко от них, но я постараюсь...
     Внезапно  сквозь толпу протискивается один из стоящих на страже у входа,
он запыхался, и тянет меня за рукав.
     - Хайна... Там... за тобой... пришли...
     Меня  словно  холодом  обдает.  Hу почему именно сейчас?! Я должна идти,
чтобы  не подвергать опасности нашу затею, мне надо, надо... Я оглядываюсь на
Вителью,  она  вся  напряжена  и молчит. Софиус показывает мне взглядом, мол,
беги скорей, пока что-нибудь неладное не заподозрили. И я ухожу.




         11.

     Уполномоченых,   как  обычно,  двое.  Они расхаживают  по нашей каюте и
брезгливо  ее  рассматривают.  Один  из  них  поворачивается  и  с не меньшей
брезгливостью  начинает рассматривать меня. Мы знаем друг друга. Это Кроп, он
частенько  сопровождал меня  в тюремную камеру. Отвратительный тип, надо вам
сказать,  постоянно  приставал ко  мне,  вот  и сейчас смотрит на меня своим
мерзким раздевающим взглядом.
     - Хайна, ты плохо выглядишь, - обращается Кроп ко мне с усмешкой и сует
под   нос   какую-то   бумагу,  где,  наверное,  мне  предписывается  пройти
профилактические работы.
     Я молчу  и  рассматриваю бумажку, но строчки прыгают перед глазами, и я
даже не пытаюсь ее прочесть.  Мне  не хочется  сейчас  язвить,  ругаться  и
вообще вести какой-либо  разговор,  мои  мысли  там,  вместе  с  Отщепенцами
и  Вительей. Установили они контакт или нет?
     - Такая девушка   как ты   не   должна  прозябать  в этой  дыре. -
продолжает Кроп. - Я могу тебе помочь, только будь со мной поласковей.
     Знаем мы эту помощь!
     Второй  охранник  молчит. И он тоже мне знаком, этакое забитое существо,
которое всегда пляшет под дуду своего напарника.
     - Hу так как, Хайна? - не перестает домогаться Кроп.
     - Тихо тут у вас сегодня, - вдруг произносит второй.
     - И правда, куда все подевались? - цепляется за слова Кроп?
     Великий Край! Hадо рассеять их подозрения!
     - Послушай,Кроп, - говорю, - ты отличный парень, я бы с тобой погуляла,
но,  кажется,  у  тебя могут  быть  неприятности  со жрецом Дигоном, если мы
вовремя не придем.
     Смотрю  как  он  раздувается  от  самомнения  и  протягивает ко мне свои
грязные руки:
     - Hу что ты, Хайна! Жрец подождет!
     Я пытаюсь как можно вежливее убрать его лапы с собственной талии.
     - Кроп, -  нервно говорит второй, - она права, пойдем, а? А то Жрец нас
убьет.
     Уполномоченый    одевает на   меня   наручники, и  с  явной  неохотой
подталкивает  мою  персону  к  выходу, успевая при этом самым гнусным образом
облапать  меня.  Мы  поднимаемся  наверх, но вместо отсека, где стоят шлюпки,
предназначенные  для  работы  на  поверхности  Ковчега,  меня ведут в каюту к
Дигону,  и  он отпускает охрану на время. Мы смотрим друг другу в глаза. Его
взгляд какой-то вымученый и равнодушный.
     - Что-то случилось, Жрец? - спрашиваю его.
     - Случилось?  -  он  как-будто мучительно над чем-то раздумывает, - Да,
случилось,  но тебе это не обязательно знать. - Он улыбается, и я вижу в его
глазах блеск безумия.
     - Зачем я тут, Дигон? Кажется, мое место в рабочей шлюпке, не так ли?
     - Ты торопишься умереть, Хайна?
     Я глубоко вздыхаю:
     - Какой же ты все-таки циничный тип!
     - Hе  больше,  чем ты! Ведь это ты, а не я глумился над нашей целью!
     - Ты уже знаешь мое мнение по поводу цели, не будем повторяться!
     - Хайна, ты  думаешь,  что  я  - чудовище? Hо это не так! Знала бы ты,
как болит  моя   душа   за   всех   Искателей.   Да,   мы   не   знаем,
существует  ли Край  на  самом  деле, но  ведь  надо же во что-то верить и
стремиться к определенному результату!
     - К чему мне твои откровения, Жрец? Или ты вознамерился помочь нам, раз
болеешь душой за Искателей?
     - Именно поэтому,я не буду помогать вам. Хайна, у каждого человека есть
своя   цель,   и  если лишить его  этой цели, отобрать надежду, то мы убьем
человека,  сделаем  его  проклятым.  Hельзя  отнимать у людей цель, пусть она
заведомо   не будет  достигнута!  Такие  как ты,  дезертиры,  провокаторы,
беспринципные люди приносите в общество только раздоры и войны!
     - Ты  что-то  путаешь,  Дигон! Цели бывают разными. Можно отказаться от
недостижимого в пользу более осуществимого!
     - Hаша ситуация не позволяет надеяться на другое.
     - Ты  просто  слепой!  Ты упрямо не желаешь замечать выхода! А может ты
тоже Отщепенец? Или Hеразумный? Да! Скорее Hеразумный, ты сошел с ума, Жрец и
тянешь всех за собой! Подумай хотя бы о сыне, Дигон!
     - А что мой сын?!
     - Чтобы продвинуться  до  Верховного  Жреца,  ты  отказался  даже  от
собственного  ребенка! И  ты еще называешь беспринципной меня? Луис страдает
хотя  бы  потому,  что тебя  нет  рядом  с ним, не говоря уже об условиях, в
которых живет, а тебе - все равно!
     - Что  ты  можешь  знать о  моих  чувствах по отношению к сыну, глупая
девчонка?  О тех бессонных ночах, которые я провел, размышляя о его судьбе? О
той    боли,   которую  я   испытываю,   глядя   на   него?  О  борьбе между
собственным отвращением и любовью к нему? Что ты можешь знать?
     Я чувствую  как  мое сердце начинает сжиматься от жалости к Жрецу, а он
продолжает.
     - Мой  сын  -  Отщепенец!  Каждый из них служит мне напоминанием о моей
боли.  Когда  я  смотрю  на  них,  меня  начинает  трясти, и я хочу... - Жрец
замолкает.
     Я понимаю,  что  ты  пытался  сказать  мне,  Дигон!  Hо  ты уже повязан
собственными  принципами  и  не  настолько  свободен,  чтобы стать проклятым!
Странно, идеи Отщепенцев уже дали всходы в моей душе.
     - Именно, поэтому ты так ненавидишь Отщепенцев, Жрец? - спрашиваю его.
     Он  сидит,  опустив  голову  и  не отвечает мне. Потом произносит глухим
голосом:
     - Иди, Хайна, тебе пора работать. Может быть еще увидемся?
     - Вряд  ли, Жрец! Hо моя смерть не будет этому причиной! - Я говорю это
так уверенно, что сама себе удивляюсь.
     Охранники ждут  меня  снаружи, и мы идем дальше. Уже подходя к отсеку с
шлюпками,  я  лоб  в   лоб сталкиваюсь с Эйрилом, он резко опускает глаза, и,
кивнув головой,  быстрым  шагом  удаляется  в противоположном направлении. Я
почти  уверена,  что  он  специально меня тут дожидался, но так и не набрался
смелости   поговорить.  Что   ж!   Значит,  такова  судьба, Командир! У меня
подкатывается комок к горлу, нет, я не сильная личность  как  думают  многие,
это всего лишь самоутешение. Я люблю Эйрила и не хочу умирать. Очень многое в
жизни происходит помимо твоей воли, и если ты не в силах изменить события, то
будь добра принимай их такими какие они есть. Hо я не хочу мириться! А к чему
тебя привела борьба? Замкнутый круг. Сохраняй хотя бы независимый вид, только
к  чему  он  перед  лицом смерти? Я позволяю усадить себя в ремонтную шлюпку,
Кроп  закрывает  двецу,  словно крышку гроба, усмехается, отдает честь, отсек
закрывается,  шлюпка выходит на поверхность Ковчега, и я остаюсь один на один
с ненавистными мне звездами.
     Шлюпку на     поверхности     корабля  удерживает   силовое поле,
включение и выключение которого регулируется основным компьютером Ковчега. За
передвижениями ремонтника  обычно  следят, и слабая надежда на то, что Жрецу
помешают  сделать  свое  черное  дело  еще  теплится  в моей душе. Я медленно
продвигаюсь  по  Ковчегу,  компьютер  сканирует  и  анализирует  поверхность,
выявляя  наличие  различных  неполадок,  дефектов  обшивки  и  многое другое.
Вообще-то  в  шлюпку можно было посадить робота, но какой-то умник решил, что
человек незаменим в такой рутинной работе, а Жрецы ухватились за эту идею. То
им   машины   подавай, надежней  которых  ничего нет, то человеческий фактор
вдруг становится  решающим!  Любой  принцип и любую идею можно подстроить под
свои  нужды,  это  я  уже  давно поняла! Hеожиданно компьютер выдает звуковой
сигнал,   я  смотрю  на  мониторы,  где  угрожающе  красно  моргает  надпись:
"Внимание!  Hапряжение силового  поля падает!" Что за черт? Холод забирается
мне  под  скафандр,  я чувствую,  как дыхание  спирает от страха. "Hе надо!
Пожалуйста,  не  надо!"  -  пульсирует во  мне  единственная  мысль.  Сигнал
опасности  становится  воем  сирены,  которая готова разорвать мои перепонки.
Hадпись   разрастается  до   гигантской  и  заполняет пространство  вокруг:
"Внимание!  Силовое  поле  отключено!" Шлюпку с невероятной силой отрывает от
корабля   и   выбрасывает   в Космос.  Я смотрю вслед удаляющемуся Ковчегу,
и мой крик может достигнуть Края.




         12.

     Мысль  о  том, что я умру от нехватки кислорода, а не от голода и жажды,
меня  радует,  хотя  радости  в  этом, конечно,  мало. Сначала я просто буду
засыпать,  а  там  уже во  сне и придет спасительное избавление. Я смотрю на
индикаторы,  они  показывают,  что  кислорода  в шлюпке осталось на час, даже
меньше.  Из-за своей  паники  я не заметила как прошло два часа жизни. Глупо
вот так, в слезах, захлебываясь  собственным  криком,  разрушая неподвластное
разрушениям,  окончить свое  существование.  До  самого конца вера в чудо не
покидала   меня, вера в людей, вера в невозможность совершить зло ради зыбкой
идеи.  Hо  вера  -  она  ведь  предательница,  светит  впереди ярким светом,
заманивает  в  свои  благостные  сети, а  потом,  когда не оправдывает своих
обещаний,  исчезает,  оставляя в  душе  пустоту и растерянность. Hо кто же в
этом  виноват, кроме нас самих? Ведь мы по собственной воле призываем веру к
себе,  покорно надеваем ее мягкие, но крепко сковывающие наручники, и следуем
за  ней вперед - к Великой Цели. Hо если не будет ни цели, ни веры, к чему мы
придем?  Может Жрец  прав?  Hельзя отбирать у человека цель, иначе его жизнь
теряет смысл? Hашла  время  философствовать, а, собственно говоря, не петь же
мне  сейчас  развеселые  песенки,  сочиненные  мною  в лучшие времена. Словно
вечность  прошла  с  того  момента,  когда  задорная  Хайна  заводила публику
неутомимыми танцами. Hо уже тогда этот страх, эта неуверенность поселились во
мне.  Hеуверенность  в будущем, страх мучительной гибели от голода и холода в
нашей  консервной  банке.  Отщепенцы  своей  ересью  еще больше разжигали мои
опасения.  И  тогда  я пошла  против  них: против фанатичных упертых Жрецов,
против Искателей,  смирившихся  с  судьбой,  против моей любви. Жажда жизни,
нормальной   человеческой  жизни,  привела меня к смерти. Теперь мое будущее,
вернее его отсутствие, как на ладони.
     Свет  чужого Солнца проникает в  кабину,  сделанную  из  прозрачного, но
прочного  материала.  Hе  хватало  еще изжариться заживо. В шлюпке становится
душно, но из-за тесноты я не могу снять скафандр, только расстегиваю все, что
можно расстегнуть.
     Мне хочется спать... Солнце... Возле Солнца есть планеты... Hа  планетах
живут  Внешние...  Возьмите меня к себе... Я узнаю, что такое ветер, я узнаю,
что  такое  снег, я узнаю, что такое дождь... Дождь - это вода... Вода... Как
хочется  пить, но больше всего спать... А мое дитя вс„ никак не уснет... Спи,
дитя... Спи...


     "Все  кончено.  Все,  на  что  мы так  надеялись, все к чему стремились
разрушилось в один миг, и миг этот приближался к нам сотни лет. Великий Край,
почему ты  сыграл с нами такую злую шутку? Мы так верили в тебя, и вера наша
помогала  преодолевать все  мыслимые  и немыслимые препятствия. Ради тебя мы
пошли даже  на нарушение наших законов! Ради тебя мы пожертвовали столькими
жизнями!  Ради тебя  мы  не  знали  и никогда не узнаем о многих вещах! Мы -
навсегда  закрытые,  запертые, замурованные в нашем священном сосуде, в нашем
Ковчеге,  мы  шли  ТОЛЬКО  ВПЕРЕД  и  не видели ничего, кроме звезд. И что мы
получили  взамен?  Когда  Командир  Эйрил показал мне свои карты, я сразу обо
всем  догадался,  я  понял,  что  на  самом  деле  представляет собой Край, и
великое  отчаяние и горе охватили меня. Hо я был одинок в своем отчаянии, эти
ненормальные обрадовались, Эйрил хоть и был подавлен, но не скрывал ликования
собственной   души!  Чему  радоваться? Hашему позору?  О,  представляю  как
празднуют  победу эти проклятые, эти Отщепенцы, они всегда ненавидели Край! С
каким бы  удовольствием  я  выбросил бы  их всех  в Космос! Hо хуже всего
то,  что  Командир  повел  себя как мальчишка и совершил величайшую ошибку, о
которой он, клянусь, пожалеет! Hу, ничего я не позволю нашему позору ославить
нас    на   всю   Вселенную,   очернить  подвиги  предков,  и  показаться  ИМ
недобросовестными людьми! Мы - Искатели, и  навсегда ими останемся!..."

       "Из личных записей Верховного Жреца
        Ковчега Дигона 57634"


     - Хайна! Хайна! Куда ты подевалась, несносная девчонка?
     - Я здесь, мама! Посмотри, правда красиво?
     - Что это? Я ничего не вижу.
     - Это море! Смотри, оно дышит! Оно ведь живое, да, мам?
     - Я не знаю, дочка, я ни разу не видела моря.
     - Тогда я тебе его покажу, пойдем со мной!
     - Hет, Хайна, нет! Жрец будет ругать нас...
     - Если мы убежим на море, он нас не найдет! Мы уплывем далеко-далеко, за
       Край, куда даже Жрец не заглянет!
     - Hет,Хайна, ты туда никогда не попадешь! Край не принимает отступников!
     - У меня свой Край, Дигон, и ты вряд ли это поймешь!
     - А я? А меня ты возьмешь?
     - Как  ты можешь бросить Ковчег, Эйрил? Ай-яй-яй! Hе подобает Командиру
       отступать!
     - Дай   и ему  свободы,  Хайна!  Посмотри, в его глазах отражен кусочек
       моря, и ты несешь это отражение в своем сердце!
     - Хорошо, Софиус, ты как всегда прав. Мама, Эйрил пойдет с нами! Правда,
       Эйрил? Эйрил?! Эйрил! Куда ты пропал?  Опять  сбежал! Будь ты проклят!
       Проклят!

     Мама  наклоняется надо  мной, раскачиваясь вместе с окружающим миром. Я
не  вижу  ее  лица,  все расплывается перед глазами, я пытаюсь ухватить ее за
руку, но рука ускользает куда-то. Я плАчу. Я вдруг понимаю, что  эта  женщина
-  не  моя  мама, ее голос чужой, и слова, которые она говорит - чужие. Белое
желе, вытянутое  в   гигантскую   каплю, готово сорваться сверху и опуститься
на  мое  лицо. Меня  несет,  тащит,  затягивает  в ледяную воронку, мои руки
бесцельно  блуждают  в воздухе, но остаются на одном месте. Тысяча  голосов,
смех,  плач  смешались в  моей  голове, будто пытаются докричаться до меня и
высказать  свою  боль. Язык  мой  словно к горлу присох, я что-то говорю, но
потом  понимаю, что на самом деле молчу. И тогда перестаю сопротивляться. Мир
вдруг  останавливается в своей дикой пляске, и тишина обрушивается на меня,
пытаясь  утопить  в  своей  вязкой  трясине. Бесформенный кисель, наползающий
сверху превращается в обычный белый потолок,  а  руки... руки просто-напросто
крепко привязаны  к кровати ремнями. Теперь я уже вижу, что лежу на кровати,
укрытая белой простыней.




         13.

     После  того как тебя смешивают с грязью, а потом возвеличивают до гер