. Зато
примчались, не останавливаясь, два панцирника. От  их  огромных
тел в Предкуполье сразу стало тесно.
     -- Стоять! -- велел Оппант.-- Приказ Трэнга!
     Панцирники   добежали,   в  нерешительности  остановились.
Оппант сориентировался, сказал повелительно:
     -- Охраняйте выход! Никто не должен попасть в наш Мир!
     Панцирники раскрыли челюсти, стали по краям расширившегося
отверстия. К отчаянно расширяющим  дыру  присоединился  Оппант,
мешок  раздулся  и  вершиной  уже  почти доставал до отверстия.
Вот-вот лопнут тяжи, и мешок ударится в потолок.  Дыра  слишком
мала...  И  уже не успеть расширить, это работа на много часов,
вот-вот появятся другие панцирники, его побег раскроется...
     Вдруг несколько термов бросились к ним.  Не  успел  Оппант
опомниться, как сильные челюсти вгрызлись в края Купола. Мощные
жвалы  начали  поддевать  скрепленные  друг с другом булыжники,
выламывая, выворачивая, быстро расширяя отверстие...
     Он перевел  дыхание,  не  смея  еще  верить  в  счастливый
момент,  и  тут  ощутил  легкую  вибрацию. В лицо ударил мощный
сигнал тревоги. Сюда мчатся нижние панцирники! Побег раскрыт...
     Из  главного  туннеля  выбежал  Трэнг.  За   ним   спешило
множество   панцирников,   но   ни  один  не  решался  обогнать
властелина Мира.
     -- На мешок! -- закричал Оппант яростно.-- Быстрее!
     Амманк и рабочий прыгнули от дыры в Куполе к  мешку.  Умма
первой уцепилась за один из тяжей. Следом прыгнул Тибюл, Оппант
повис  на  мешке вниз головой, быстро сжал челюсти на тяже. Тот
дрожал от напряжения. Челюсти медленно погружались в эластичную
ткань. Боковым зрением Оппант видел, что с той стороны  рабочий
точно так же перепиливает мощными челюстями второй тяж.
     Трэнг  подбежал  в  тот  момент, когда тяжи лопнули. Трэнг
успел раскрыть челюсти, пытаясь схватить Оппанта,  но  тот  изо
всех сил пнул, попав прямо в глаз.
     Мешок   взметнулся,   царапнул  боком  о  край  отверстия.
Панцирники отскочили в испуге,  огромное  скользкое  эластичное
тело  взмыло  через дырку. Оппант сжался, его больно стукнуло о
край, но он не выпустил тяж из рук.
     -- Схватить  их!  --  донесся   страшный   яростный   крик
Трэнга.-- Уничтожить!
     Один  из  панцирников подпрыгнул, лязгнул челюстями. Мешок
поднимался вверх, расстояние  между  Куполом  и  мешком  быстро
увеличивалось.  Рядом  с Оппантом болталась, крепко ухватившись
за тяж, Умма.  Оппант  обхватил  ее  двумя  свободными  руками,
осмотрелся.  Амманк,  Тибюд  и  рабочий  висели  на той стороне
мешка. Ветер сразу сорвал их с Купола. Резкий  холодный  воздух
ожег   тела,   заставил  задохнуться,  судорожно  уцепиться  за
эластичные веревки.
     Их поднимало все выше. Холодный ветер погнал в сторону  от
Купола.  Они  видели,  как  на  поверхность  Купола выскакивают
панцирники.   Оппанту   показалось,    что    среди    огромных
бронированных  тел промелькнуло черное тело Итторка, но это это
могло только почудиться. Воздушный мешок поднимался все выше  и
выше,  панцирники  уменьшались.  Какой-то  из  носачей выпустил
длинную струю клея, но блестящая капля упала обратно.
     -- Понеры! -- закричал Амманк, указывая влево.
     Оппант  увидел  целую  массу  стремительных  тел,  которые
мчались  мимо  Купола.  Видимо, направляясь в разбойничий поход
или набег. Разведчики носились по обе стороны колонны.
     Оппант замахал сяжками, потому что феромоновый  сигнал  не
дойдет до Купола на таком расстоянии:
     -- Опасность!   Колонна  понеров  в  опасной  близости  от
купола! Немедленно в укрытие! Заделывайте Купол!!!
     Панцирники продолжали метаться, да и кто бы увидел Оппанта
а таком  расстоянии,  однако  кто-то  из  термов  зачуял  беду,
передал  сигнал,  рабочие  начали  стягиваться в пролом. Быстро
уменьшающаяся  фигурка  Тренга  осталась  на  Куполе  с   двумя
панцирниками.
     -- Я   бы   не  стал  их  предупреждать,--  сказал  Амманк
сердито.-- Пусть бы их разорвали эти хищники!
     -- Их не жаль,-- отозвался Оппант грустно.-- Но  это  наше
Племя... Хищники ворвутся в пролом и уже никого на пощадят...
     Воздушный  мешок уже не поднимался. Его медленно несло над
поверхностью  планеты.  Солнце  палило  нещадно,  сухой  воздух
раздирал внутренности. Оппант вздрогнул, не веря глазам.
     По  поверхности  планеты  двигалось чудовищное сооружение,
размеры  которого  не  укладывались  в  сознании.  Оно  было  в
несколько  раз крупнее наземной части Купола, но это сооружение
явно не было живым существом!.. Вскоре  сооружение  застряло  в
ямке,  в  которой  поместился  бы  весь  Купол,  из  сооружения
выпрыгнуло существо, диковиннее которого  Оппант  не  видел:  с
четырьмя  конечностями,  но  передвигалось  только на двух, а в
передних держало какой-то предмет...
     Их уносило все дальше, и Оппант потерял странное  существо
из виду. Видимо, это и были загадочные каммы -- новый вид живых
существ, которые появились на планете совсем недавно...
     -- Оппант,--  сказал Амманк дрогнувшим голосом,-- посмотри
в эту сторону...
     Воздушный  мешок  быстро  снижался,  они  приближались   к
огромному  участку  планеты,  где,  куда  не  брось взгляд, над
почвой возвышались серые холмики. Этих  холмиков  было  тысячи,
тысячи тысяч...
     Воздух  стал  горячим.  У  Оппанта  мутилось  в голове. Он
чувствовал, что жить осталось совсем немного. Испепеляющий  жар
перегретого  воздуха  вот-вот  уничтожит  всех,  даже  если  не
высовываться под лучевой удар Истребителя...
     Удара о почву Оппант не опасался, при малом весе  страшнее
прилипнуть к капле воды, а падать с большой высоты опасно разве
что массивным истам, но только бы не разбросало их в стороны...
     -- Как  только  ударимся  о  почву,--  прохрипел он,-- все
цепляются за землю!
     Через несколько мгновений они снизились настолько, что тяж
зацепился за жесткий стебель, выгоревший под иссушающим  зноем.
Термы  посыпались  на землю, а мешок повис на стебле сморщенной
тряпкой, быстро теряя драгоценную смесь.
     Оппант упал, уцепился за  стебелек,  поранив  живот.  Умма
была  рядом.  Поблизости  раздался  феромоновый  призыв, вскоре
появился Амманк,  рабочий,  чуть  позже  появился  исцарапанный
Тибюл.
     -- Куда теперь? -- спросил Амманк, глядя на Оппанта.
     -- Вперед,-- прохрипел Оппант, почти теряя сознание.
     От Истребителя уже не прятались. Из затуманенного сознания
вдруг вынырнули два странных золотистых терма, каких никогда не
было в  Куполе.  Один  осторожно  взял  из  пасти Оппанта Умму,
второй  поддержал  шатающегося   Тибюла.   Оппант   непонимающе
смотрел,  как вблизи сама по себе сдвинулась огромная глыба, из
норы выскочило еще с дюжину золотистых термов.
     -- Вы  среди   друзей,--   торопливо   сказал   тот,   что
     -- Заходите!
заметили ваш удивительный полет! Кто бы мог подумать, что можно
вот так... Когда  передали  сигнал  по  всем  нашим  Мирам,  мы
бросились к месту падения... Вы в безопасности! И среди друзей.
     Оппант,  еще  не веря себе, всмотрелся в радостных хозяев.
Все из  двадцать  первого  стаза!  Впервые  с  момента  прихода
Итторка  к  власти  перевел  дыхание.  Да,  он наконец-то среди
своих.
     Среди тех, кто знает, что находится выше гениальности.

     Послесловие

     Дорогие друзья! Простите, что не всем ответил  на  письма.
Если  правда, то ответил мало кому. Честное слово, я всякий раз
собираюсь, почти всегда даже печатаю ответ... но если бы  сразу
послать  по  Е-мэйлу  (я  печатаю  на  компьютере),  то  вы все
получили бы ответ сразу.  Но  как  только  начинаешь  думать  о
почтовых  конвертах,  ходьбе  к почтовому ящику... Хорошо, если
приятель зайдет, а я ему: брось, пожалуйста, в почтовый ящик! А
то неделю ношу в кармане, а как увижу ящик, уже не помню, зачем
шел в ту сторону...
     Словом, я, как и все вы, получать письма люблю, с ответами
начинается тягомотина. А если на письмо не ответить сразу,  или
хотя  бы течении двух-трех дней, то не отвечается и вовсе... Да
вы сами все знаете по себе.
     Но здесь, мелким шрифтом (чтобы не занимать  издательского
места, и в целях экономии бумаги), отвечу на основные вопросы.
     1."Кто  такой  Юрий  Никитин".  Дорогие  друзья, разве это
важно? Юрий Никитин -- это его книги. Как Алла Пугачева --  это
ее  песни, а не то, какой длины у нее юбка, потолстела ли и как
там с молодым мужем. Чайковский -- это  композитор,  а  не  тот
человек,  которого  сейчас  бы  зачислили  в группу сексуальных
меньшинств и писали бы только об этом,  а  не  о  его  музыке..
Когда  я был на ВЛК (туда принимали только молодых литературных
звезд, уже членов Союза Писателей СССР, лауреатов) нас  повезли
в  Ясную Поляну, а через пару недель -- в домик Достоевского. Я
был единственным, кто не поехал. Для меня Толстой -- его книги.
Достоевский -- его книги. Я общаюсь с ними больше (и знаю о них
больше),  чем  те  коллеги,  которые  взахлеб  рассказывали  по
возвращении,  какие у Толстого домашние тапочки, какого размера
портки!
     2."Почему не встречаетесь  с  читателями...".  Но  если  в
самом  деле  по  гамбургскому  счету,  спортивно ли? У вас есть
книги, по ним и судите. Книги хреновые, если писатель  вынужден
объяснять   их   и  растолковывать.  А  рассказывать  о  тайнах
творчества, похваляться гениальностью, поглядывая на спелых дур
в  аудитории...  В  тех  соревнованиях,  где  я  участвовал,  я
побеждал без допинга.
     Хотя,  поленившись  даже придти на книжную выставку в этом
году, я клятвенно пообещал, что обязательно приду в  следующем,
1997-м. Туда же, на ВДНХ. В субботу. За час до закрытия. К тому
же,  850-летие...  Помню, 50 лет тому выпустили духи "800-летие
Москвы", и как здорово было сказать  женщине,  что  она  пахнет
восьмисотлетней   Москвой!..   Думаю,  умельцы  и  в  этот  раз
что-нибудь да сморозят. Обязательно приду!
     3."Почему нет рекламы в газетах...". Во-первых, нет денег.
Во-вторых, даже появись они -- все равно как-то неспортивно. Вы
же видите что в рекламах!  А  когда  купите  книгу,  о  которой
взахлеб, -- соответствует ли? Как-то неловко рядом.
     "Нет  интервью  в газетах...". Простите, но где те газеты,
которые пишут о творчестве? О книгах? Вам  стараются  дать  то,
что  ждете:  с  кем  писатель  спит, храпит ли, часто ли меняет
носки, и правда ли, что у кого-то шубу украл? Не  только  чести
или совести, но даже ума не надо для такой работы, а только нюх
на  свежее дерьмо. Какой уж тут уровень газетчика! Простите, но
мне, человеку старого закала, кажется, что этим газетам сменить
бы  названия.  Ну,  так  и  назвать:  обозрение  нижнего  белья
писателей   и  книжников.  Все  равно  тираж  не  упадет.  Даже
вырастет! Вы ж себя знаете...
     А те редкие статьи, что вроде бы о книгах...  Ну,  вы  уже
попадались  на скрытую рекламу. На оплаченные фирмами статьи. И
уже почувствовали разницу.
     4."...а вот если бы вы  издали  в  большом  изд-ве,  чтобы
можно  было купить ваши книги дешевле..." Честь и хвала фирмам,
которые издают книги  большими  тиражами  и  забрасывают  их  в
глубины  России,  куда  "Равлику" не доползти. Некоторые из них
иногда начинают разговоры  о  покупке  прав.  Но...  Впервые  с
подобной  ситуацией  столкнулись  наши  блестящие  математики и
программисты, которым давали работу в США.  Там  за  одинаковую
работу  с  тупыми  американцами  платили  в десятки раз меньше!
Отвечали резонно: но ведь вы в России  нищие,  для  вас  и  это
деньги...  Нечто подобное и здесь. Это для вас интересно: лысый
или плешивый Никитин, а в нашем тесном издательском мирке знаем
друг  друга  как  облупленных.  Этим  фирмам  известно,  что  у
Никитина  ни  дачи,  ни  машины,  квартира -- коммуналка. Такой
права продаст за бутылку! Но, так  же,  как  они  знают  аховое
положение  "Равлика"  и Никитина, так и "Равлик" знает, сколько
они платят авторам, которые... ну, скажем, не сильнее Никитина.
Конечно, размер гонорара -- коммерческий секрет, но обычно  это
секрет  полишинеля.  Так  что  пока  книги  Никитина  только  в
"Равлике". А там малые тиражи, хорошая бумага, рисунки...  Одна
книга  в месяц -- это все расходы на аренду, зарплату, налоги и
пр.  ложатся   на   эту   книгу,   а   не   распределяются   на
десять-двадцать,   как   в   других   фирмах.  Значит,  высокая
себестоимость. Отсюда и высокая цена.
     5."Как удается столько писать.."  Ну,  честно  говоря,  по
большей  части  я  все  еще  достаю старые вещи из стола, чищу,
правлю, готовлю к печати. К тому же делить надо  на  все  годы,
когда  я  был  в  "черных списках", когда просто не подходил по
вкусу литературоведам в штатском (они в сейчас лают, в  той  же
"Литературке",  "Центре-2000",  еще  где-то,  я  не  читал,  но
"друзья" такие новости сообщают в  первую  очередь...)  Активно
печатать  свою  фантастику я начал в 1965-м, сразу в крупнейших
журналах с многомиллионными тиражами: "Знание и труд" (Украина,
Киев),  "Техника-молодежи",  "Наука  и  жизнь",  так  что  если
разделить на все эти годы, включая по нынешний, то не получится
и по полкниги в год!
     6."...искажаете  исторические факты..." Можно бы ответить,
как отвечал Дюма, что для него история -- только декорация  для
его  спектаклей, но я в самом деле провел столько лет в архивах
(имея членский билет Союза Писателей СССР и  слушателя  ВЛК,  я
был  допущен и в дальние архивы), что просто обидно не сказать,
что в моих  романах  больше  истины,  чем  в  тех  исторических
романах, по которым эти читатели представляют себе историю. Да,
наш  нормальный  читатель  знает берендеев как рослых блондинов
нордического типа, с голубыми глазами, ибо таков царь  Берендей
в  опере  "Снегурочка"  (или хотя бы в мультике), хотя на самом
деле  берендеи  --  племя  узкоглазых  и  широкоскулых  тюрков,
которые  осели  на  Днепре  и  влились в русский народ, еще наш
читатель уверен, что на Бородинском поле мы одержали  блестящую
победу,  ибо  так в восторженном стихотворении юного прапорщика
Лермонтова, хотя на самом  деле  половина  русской  армии  была
истреблена,  другая  половина  в  беспорядке  отступила мелкими
группами и поодиночке, а Наполеон не пустил в бой  даже  старую
гвардию,  справился  молодняком... народ уверен, что князь Олег
повесил щит на  врата  Царьграда  в  знак  победы,  ибо  так  в
стихотворении  великого Пушкина, хотя любой историк скажет, что
среди западных, южных и восточных славян, а также  сопредельных
племен,  был  обычай  вешать свой щит на врата града, с которым
подписали договор о  дружбе  и  взаимопомощи...  Это  в  сорока
предыдущих  романах  нечто  бородатое  по  имени князь Владимир
шествует по горнице и все время поет о любви к Отчизне, к Руси,
Святой Церкви, нигде ни слова о его тысяче жен и наложниц, хотя
это и в летописях, и любой историк подтвердит,  а  ведь  бороду
Владимир отпустил только после принятия христианства, а до того
был с бритой головой и серьгой в ухе, нигде ни слова о кровавых
жертвах,  а  ведь  обычай  топить самую красивую девушку весной
сохранился на Руси почти до ХХ века...
     Нарушения автор допускал разве что в доспехах и одежде, да
и то сознательные. К примеру, конечно же, я прекрасно знаю, что
во времена первого крестового похода не было таких доспехов,  в
каких  щеголяет  сэр  Томас.  Они  появились много позже. В его
времена рыцари были вооружены так, что их бы сто лет спустя  не
приняли  бы  даже  в охрану обоза. Но в массовом сознании слово
"рыцарь" связано только с  человеком,  закованным  в  блестящую
сталь  с  головы  до ног. Попробуй нарисовать их такими, какими
они были на самом деле, то похвалят  три  замшелых  историка  с
седыми  бородами  до  пола,  которые  специализируются  на  том
отрезке той эпохи, но будут возмущенно орать  и  обзывать  тебя
неграмотным дурнем остальные пять тысяч читателей. Что выбрать?
А  то, что вынужденно выбрали англичане, создав свой знаменитый
фильм "Эскалибур" о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, где
все с ног до головы закованы в блестящие  доспехи!  А  ведь  та
эпоха  была еще лет на семьсот раньше! Тогда рыцари ходили чуть
ли не с каменными топорами. Что ж, создатели  фильма  не  знали
свою историю? Да знают получше, чем мы свою!
     Да  что  говорить,  когда  сам  попался: на экранах прошел
просто гениальный фильм "Спартак". Но я плевался,  как  и  весь
зал.   Моего   любимого   Спартака,   фракийского   полководца,
захваченного в плен и отданного в  школу  гладиаторов,  посмели
изобразить  неграмотным  рабом, рожденным в загоне для скота! В
газетах  тут  же  пошли  разгромные  рецензии.  Помню,  учитель
истории (!) с возмущением писал, что как посмели американцы так
исказить  историю,  ибо  всем  известно, что Спартак -- пленный
фракийский полководец...
     И тут как метеоритом стукнуло. Простите,  но  так  написал
писатель   Джованьоли,   романом   которого   зачитывался   сам
Гарибальди.  Но  любой  историк  скажет,  что  о  происхождении
Спартака  ничего  не  известно.  Его  история начинается лишь с
момента восстания.  И  Говард  Фаст,  создатель  своей  версии,
сделал  Спартака  куда  более  значительнее,  ибо  для пленного
фракийского  полководца  естественно  пытаться   вернуть   себе
утраченную  свободу,  а  вот  рабу,  не  знавшего ничего, кроме
рабства, стремиться к свободе -- это стать человеком. И создать
армию,  которая  громила  римские   легионы   --   подвиг   для
неграмотного  человека,  который  на  ходу овладевал искусством
полководца  и   стратега.   Спартак   Говарда   Фаста   намного
значительнее  Спартака  Джованьоли, ибо раб добыл свободу, стал
полководцем, завоевал любовь  знатнейшей  женщины  благородного
происхождения, проявил сам благородство и высшие качества... Но
фильм  прошел под плевки и улюлюканье дураков... лишь благодаря
инерции человеческого мышления.
     Я всякий раз вызываю глухое сопротивление,  когда  называю
половозрелыми дебилами троих (или четверых) мушкетеров, которые
боролись   против   величайшего   человека   Франции,   который
реорганизовал армию и флот, создал Академии  наук  и  искусств,
поднял  просвещение  страны,  уничтожил  феодализм  и  срыл все
рыцарские замки, за исключением пограничных... Но трое  дебилов
видели  в  этом  гении  только  мужика, который хочет королеву.
Каждый ведь понимает на своем уровне! А девиз:  один  за  всех,
все  за  одного  --  это же для пятилетних. Или, скажем, запрет
кардинала дуэлей. Мол, кровь должны проливать только на  службе
Отечеству.  Предположим,  что гвардейцы не подоспели бы к месту
дуэли... Ну-ну, додумайте сами.
     Да, я на стороне гвардейцев и  кардинала.  Да,  за  запрет
дуэлей.    Ведь   только   в   кино   на   поединке   побеждает
справедливость. А  в  жизни,  увы,  побеждает  тот,  кто  лучше
стреляет.  Или  владеет  шпагой.  Простите за откровенность, но
когда мастер спорта по фехтованию оскорбит вас при всех, плюнет
на вас, то без дрожи в коленках примет вас гордый вызов драться
на шпагах.
     Да-да, это еще одна причина, почему не люблю встречаться с
читателями, ибо то, что  кажется  простыми  истинами,  вызывает
яростный спор, крик. Как только вякну, что дважды два равняется
шести  --  так  яростный  крик:  нет,  одиннадцати! (вариант --
стеариновой свече). Уж  молчу,  что  на  самом  деле  вовсе  --
четырем... А закон прост: чем человек глупее, тем больше уверен
в своей правоте. Да подойдите к любой забегаловке. Там поддатые
грузчики  абсолютно  точно  знают  как  за  два  дня  выправить
финансовое положение  страны,  как  лечить  рак,  как  проучить
Хусейна, как разводить сепулек...

     5.  И  еще. Мнение, что писатель должен писать мало, пошло
от племени "выступальщиков". Я об этом писал  в  предисловии  к
"Человеку..."   Они  жили  на  легкие  деньги  от  выступлений,
написать книгу для них  становилось  трудовым  подвигом.  Таких
писателей  было  99,99%.  Я  же  не выступал, я писал. И сейчас
пишу,