ал нашей погибели, не так ли? Пусть же теперь смерть будет уделом
проигравшему.
   Лев исчез и перед ним снова возник Ламбрило. Он стоял приготовившись, как
перед смертельной схваткой, зная, что пощады не будет. На взгляд Дэйна
хаткианин не сделал ни одного движения, однако костер вспыхнул, будто в него
подбросили свежую пищу. Языки пламени отделились от дров и, как красивые и
опасные птицы, взлетели в воздух. Они ринулись на Тау и окружили его, начинаясь
с земли под его ногами и смыкаясь над его головой. Они слились и завертелись
все быстрее и быстрее, пока Дэйн, удивленно за этим следивший, не увидел как бы
сплошное пятно света, сокрывшее Тау в своей огненной сердцевине. Его
собственные запястья сильно болели от долгого битья в барабан. Он поднял одну
руку, силясь защитить глаза от слепящего света.
   Ламбрило запел и тяжкий ливень слов обрушился на них. Эйн застыл - его
руки изменили ему, угодив под власть ритма этой чуждой песни! Он тотчас поднял
обе руки и опустил их на барабан беспорядочной серией ударов, не имевших
отношения ни к песне, требуемой Тау, ни к той, которую пел теперь Ламбрило - бум-ум-ум-ум...
Дэйн выбивал это неистово, так лупя в барабан, будто его
кулаки попадали в тело хаткианского колдуна. Огненный столб, закачался,
завертелся, будто под струей ветра, и исчез. Тау, целый и невридимый, спокойно
улыбался.
   - Огонь бессилен! - констатировал врач, указывая рукой на Ламбрило, и
вопросил: - Испробуешь ли ты, знахарь, пустить в дело землю, воду, а также и
воздух? Что ж, зови сюда свое наводнение, смерч, вызывай землетрясение. Ничто
из этого меня не затронет.
   В ночи позади Ламбрило начали появляться какие-то призрачные существа,
иные чудовищные, а иные человекоподобные. Дэйну казалось, что некоторых он
узнает, другие были ему незнакомы. Люди, одетые в космическую форму или костюмы
иных миров, плача, смеясь, проклиная и угрожая шли вместе с монстрами к
находившимся у костра людям. Дэйн понял, что все, наступающее сейчас на них,
Ламбрило извлек из памяти Тау. Он закрыл глаза, борясь против насильственного
вторжения чужого прошлого, но успел перед этим заметить, каким напряженным,
утончившимся, так что под тонкой кожей проступили кости, стало лицо у Тау. Врач
криво улыбался, узнавая каждое свое воспоминание, принимая на себя заключенную
в них боль и отсылая обратно нетронутыми.
   - И это лишено теперь силы, человек из тьмы.
   Дэйн открыл глаза. Толпившиеся вокруг них призраки постепенно угасали и
таяли, теряя вещественность. Ламбрило согнулся и закусил губу. На его лице
легко читалась обуревающая его ненависть.
   - Я не глина, чтобы твои руки лепили из меня, Ламбрило. А теперь, думаю,
настало время действовать мне.
   Тау вновь поднял руки, держа их поодаль от тела, ладонями к земле. И
одновременно по обе стороны от космонавта начали собираться две черные тени.
Они росли, вытягивались, как могут подниматься растения из садовой почвы.
Вскоре с двух сторон от врача стояли два черно-белых льва. Высоко воздев руки и
напряженно распрямившись, Тау стоял перед Ламбрило, в ужасе опознающем в этих
львах собственную разновидность магии.
   "Лев" Ламбрило, виденный ими раньше, был крупнее живого, разумнее и
опаснее настоящего зверя, которому подражал. Таковы же были и эти. И оба,
задрав головы, уставились в лицо врача.
   - Доброй охоты вам, пушистые братья, - проговорил Тау неторопливо, почти
небрежно. - Пусть тот, за кем вы станете охотиться, посоревнуется с вами в
беге.
   - Прекратите это! - Из темноты выпрыгнул человек и встал позади колдуна. В
свете костра обрисовалась его инопланетная одежда и бластер, направленный на
ближайшего из львов Тау.
   Луч бластера ударил точно, но не убил льва и даже не опалил шерсти
чудесного животного. Тогда прицел бластера перекочевал с чудовища на врача, но
Дэйн успел выстрелить первым. Раздался стон инопланетянина и бластер выпал из
его сильно обожженой руки. Раненный, ругаясь от боли, завертелся на месте.
   Тау плавно повел руками. Крупные головы животных послушно повернулись и
красные глаза уставились на Ламбрило. Колдун напрягся и, глядя в эти глаза,
ненавидяще закричал врачу:
   - Я не буду беглецом, преследуемым охотниками, дьявол!
   - По-моему, будешь, Ламбрило. Теперь ты должен изведать страх, такой
страх, что он переполнит тебя и затмит твой разум, сделав тебя животным. Раньше
ты насылал такой страх на других людей, на стоящих поперек твоего пути,
усомнившихся в твоем могуществе. Ты охотился на них, чтобы убрать со своей
дороги. Не кажется ли тебе, что теперь они ожидают в темноте, готовые
поприветствовать тебя, колдун? Ведь то, что они пережили когда-то, тебе вскоре
тоже придется пережить. Этой ночью ты извлек из моей памяти и показал мне то,
что было в моем прошлом, мои слабости, то, о чем я сожалею или печалюсь... А
теперь твой черед, ты оставшиеся тебе часы будешь вспоминать свое прошлое, и я
не завидую тебе. Беги же теперь, Ламбрило!
   С этими словами Тау в соповождении двух черно-белых львов почти вплотную
приблизился к колдуну, нагнулся и схватил горсть земли. Плюнув на нее трижды,
он бросил ей в Ламбрило, попав как раз чуть повыше сердца. Колдун зашатался,
словно этот небольшой земляной комок нанес ему смертельный удар. Затем
хаткианин сломался окончательно. С причитанями он повернулся и побежал,
продираясь сквозь кусты, как человек, бегущий без надежды на спасение, ничего
не видя перед собой. Два чудовища бесшумно запрыгали следом и вскоре все трое
исчезли.
   Тау зашатался и прижал руки к голове. Дэйн отшвырнул барабан и вскочил,
готовый прийти на помощь, но врач еще не закончил. Он повернулся к
распростертым на земле туземцам и резко хлопнул в ладоши.
   - Вы люди, а значит, должны и вести себя как люди. Того, что было, больше
не будет. Встаньте свободными, ибо темная сила, столь долго властвующая над
вами, перешла туда, откуда нет возврата. Страх не будет больше есть с вами из
одной плошки, пить из одной чашки, не ляжет с вами спать на одной циновке.
   - Тау! - закричал Джелико, перекрывая крики поднимающихся с земли
хаткиан.
   Но Дэйн все же успел подбежать и подхватить врача, прежде чем тот ударился
о землю. Тело врача всей тяжестью навалилось на Дэйна и он осторожно сел, держа
голову Тау на своем плече. Одну ужасную минуту Дэйну казалось, что он держит
уже мертвеца, что кто-то из хаткианских преступников, мстя за своего
предводителя, успел все же нанести врачу смертельный удар. Но тут Тау вздохнул,
а затем его дыхание сделалось ровным и спокойным.
   - Он спит! - Дэйн радостно взглянул на капитана.
   Джелико встал на колени и его рука опустилась на грудь врача, проверяя,
как бьется сердце. Затем он осторожно коснулся утомленного и грязного лица
Тау.
   - Сейчас это для него самое лучшее, - живо сказал он. - Он сделал свое
дело.
   Потребовалось некоторое время, чтобы подвести итоги их победы. Двое
инопланетян были мертвы. Еще один, вместе с космонавтом, был захвачен в плен, а
Нумани прибавил к ним человека, раненного Дэйном для спасения Тау. Когда
младший космонавт, устроив спящего врача отдыхать, присоединился к остальным,
он увидел, что Тау и Джелико уже ведут импровизированное следствие.
Ошеломленных туземцев умело связал между собой Нумани, а неподалеку от них
допрашивали инопланетян.
   - Человек из "Интесолара", так? - обратился Джелико к раненому
инопланетянину, поглаживая покрытый грязью подбородок. - Пытались втереться
сюда и перехватить договор у "Комбайна"? Ведь так? Лучше бы вы сами все
рассказали, все равно ведь ваше центральное правление откажется от вас, сами
должны это понимать. Они не поддерживают тех, кто потерпел неудачу в таких
делах.
   - Я хочу получить врачебную помощь, - огрызнулся тот, баюкая у груди
обожженую руку. - Или вы думаете потом отделаться от меня, передав этим
дикарям?
   - Наш врач может и не захотеть латать ваши пальцы, - заметил капитан с
улыбкой, похожей на акулью гримасу, - зная, что вы хотели его застрелить. Ведь
естественно, что легко обжечься, хватая ими то, что не надо. Уж во всяком
случае, наш врач не займется вами, пока не отдохнет. Так что я сам окажу вам
первую помощь, а пока я буду это делать, мы поговорим. Итак, "Интерсолар"
занялся браконьерским промыслом? Видимо, эта новость понравится "Комбайну" и
они сумеют использовать вас и ваши сведения надлежащим образом.
   Ответ инопланетянина был возбужденным и невразумительным, но форменная
одежда, которую он носил, сама по себе была достаточным объяснением. Дэйн,
совершенно измотанный, вытянул измученное тело на груде винтовок и потерял
интерес к происходящему.

   Два дня спустя они вновь стояли на той же террасе, где Ламбрило
демонстрировал свое волшебство и где он потерпел первое поражение. Но на сей
раз дело было не утром, а днем и солнце светило так празднично и ярко, что
трудно было поверить в фантастические приключения на болотистых просторах, где
люди сражались с оружием в руках против людей и разнообразных чудовищ.
   Трое с "Королевы" отошли от парапета, чтобы встретить спускавшегося по
ступенькам главного лесничего.
   - Только что вернулся мой посланец. Ламбрило действительно бежал, как
преследуемый, и по пути его виели многие, хотя и не видели, кто за ним
охотится. Он нашел свой конец возле большой реки и теперь он мертв.
   - Но это почти в пятидесяти милях от болот, на этой стороне гор! - удивился
Джелико.
   - Его преследовали, и он бежал, как вы и пообещали, - обратился Азаки к
Тау. - Вы явили нам по-настоящему сильное кодовство, человек с иной планеты!
   Врач медленно покачал головой.
   - Я только обернул его методы против него самого. Поскольку сам он верил в
свою силу, то эта сила, отраженная мной, и сломала его. Если бы я вступил в
борьбу с тем, кто не верит сам... - Тау пожал плечами. - Наша первая встреча во
многом предрешила дальнейшее. После нее он стал бояться, что я сравняюсь с ним,
и эта неуверенность проделала брешь в его броне.
   - Земли ради, зачем вам понадобилось, чтобы я выбивал на барабане именно
"Границу Земли"? - спросил врача Дэйн.
   - Во-первых, - рассмеялся Тау, - эта проклятая мелодия, благодаря вам, так
долго преследовала меня, что я знал ее в совершенстве. Ее ритм, вероятно,
единственный, который вы можете отбивать, даже не сознавая этого. И во-вторых,
ее чужеземный мотив входил составной частью в нашу задачу - противостоять
туземной хаткианской музыке Ламбрило, несомненно, являвшейся важным элементом
его колдовства. Он, должно быть, продолжал верить, что нам неизвестна правда об
отравленной воде, в которую был добавлен наркотик и не знал, что мы
подготовлены к любой фантазии, которую он захочет создать. Когда нас увидели на
болоте, то сочли, что лучше нас захватить. Ламбрило всегда имел дело только с
хаткианами, знал их реакции, знал, как все это использовать. Но мы не хаткиане
и поэтому он потерпел поражение...
   Азаки улыбнулся.
   - То, что хорошо для Хатки, было плохо для Ламбрило и тех, кто его
использовал, чтобы творить зло. Оставшийся в живых браконьер и хаткианские
преступники предстанут перед нашим правлсудием и не думаю, чтобы они получили
удовольствие от этой встречи. А другие двое - космонавт и агент "Интерсолара" - будут
переправлены на Ксечо, администрации "Комбайна". Думаю, эта администрация
встретит известие о вторжении на свою территорию другой компании без особой
радости.
   - В таких делах "Комбайн" и добросердечие далеко отстоят друг от друга, - проворчал
Джелико. - Но мы, наверное, также отправимся на Ксечо тем же
кораблем, что и наши пленники.
   - Но, друзья мои, вы еще не видели заповедника! - воскликнул Азаки. - Уверяю
вас, что на этот раз неприятностей не будет. Ведь до вашего возвращения
на Ксечо осталось еще несколько дней.
   Капитан "Королевы Солнца" поднял руку.
   - Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем осмотр заповедника
Зобору, сэр! Но в будущем году. А сейчас наш отпуск закончился и "Корлева" ждет
нас на Ксечо. И позвольте мне также прислать вам несколько рекламных проспектов
о новейших типах флиттеров, гарантированных от аварий.
   - Гарантированных, да, - бесхитростно добавил Тау, - не разбивающихся, не
теряющих курса и не прерывающих прекрасные экскурсии иными способами.
   Главный лесничий запрокинул голову и его громкий хохот звонким эхом
отразился от окружающих скал.
   - Отлично, капитан! Ваши почтовые рейсы через определенные промежутки
времени будут приводить вас на Ксечо. А я тем временем изучу рекламные
проспекты насчет ваших неповреждаемых флиттеров. Но вы непременно должны
посетить Зобору - и, пожалуйста, поверьте, все будет великолепно. Заверяю вас,
врач Тау!
   - Обязательно! - прошептал Тау, и Дэйну послышалось: - Покой космических
глубин для нас сейчас куда восхитительнее, чем все заповедники Хатки!




                               Эндрю  НОРТОН

                            ЗАЧУМЛЕННЫЙ КОРАБЛЬ




                          1. БЛАГОУХАЮЩАЯ ПЛАНЕТА

     Дэйн  Торсон,  помощник  суперкарго  на  "Королеве  Солнца",  вольном
торговце, земной регистр,  стоял  в  середине  корабельного  душа,  а  Рип
Шеннон, помощник штурмана и его наставник  в  торговой  службе  в  течение
четырех лет, прикладывал комки пахучей мази к коже Дэйна  между  торчащими
лопатками. Тесное  помещение  было  заполнено  одуряющим  запахом,  и  Рип
усиленно сопел.
     - Ты будешь самым благоухающим землянином,  когда-либо  ступавшим  на
почву Саргола, - свою скороговорку он кончил хихиканьем.
     Дэйн фыркнул и  попытался  оценить  достигнутое,  принюхиваясь  через
плечо.
     - Чего только не сделаешь ради торговли! - его  комментарий  содержал
намек на встретившиеся им затруднения. - Растирай хорошо  -  это  вещество
способно часами держаться. Вот так лучше. Если  Ван  прав,  эти  саларийцы
способны часами сидеть и говорить, говорить. А  мы  тоже  будем  сидеть  и
слушать, пока не получим прямой  ответ.  Тьфу!  -  он  потряс  головой.  В
небольшом помещении запах, сам по себе приятный, становился  одуряющим.  -
Мы получим их слово, даже если...
     Темные пальцы Рипа прекратили свои круговые движения.
     - Дэйн, - предупредил он, - не нужно  говорить  об  этой  сделке.  Мы
конечно заработаем, если сумеем решить эту задачу...
     Но Дэйн внезапно представил себе будущее в мрачном свете.
     - Если, - повторил он. - Тут целая галактика "если" в  этом  Сарголе.
Здесь можно прекрасно отдохнуть на своем киле - не нужно бегать в  поисках
приятных  запахов,  но  потом  придется  вернуться  ни  с  чем   к   своим
родственникам.
     Рип поставил на пол чашку с кремом.
     - Разные миры - разные обычаи, - повторил он старую поговорку Службы.
- Будь доволен, что удалось пока здесь приспособиться. Тут о многом  нужно
подумать. - Он закончил массаж, шлепнув Дэйна. - Теперь ты  смазан  ровно.
Хорошо, что мне не смазывать Вана. Потребуется добрый час,  чтобы  смазать
его, даже с помощью  Фрэнка  для  быстроты.  Твоя  одежда,  наверное,  уже
пропарилась и готова.
     Он открыл  стенной  шкаф,  оригинально  приспособленный  для  строгой
стерилизации одежды, которая может при  контактах  представлять  опасность
для землян. Оттуда вырвалось удушливое облако того же аромата.
     Дэйн осторожно  потянул  свою  форму  вольного  торговца,  коричневая
шелковая ткань была слегка влажной на ощупь. К счастью, Саргол был  теплой
планетой. Когда он ступит на ярко-красную почву Саргола,  ни  один  земной
запах не должен доноситься до чувствительных ноздрей саларийцев и  вызвать
их негодование. Он подумал, что когда-нибудь привыкнет к этой процедуре. В
конце концов, он впервые проходил такую обработку. Однако он знал, что все
это совершеннейшая глупость. Рип прав:  либо  приспосабливайся  к  обычаям
иных миров, либо не торгуй с ними, и, наверное,  на  других  планетах  ему
придется проделывать и не такие неприятные вещи.
     - Фу! Ну и запах! - Али Камил, помощник начальника инженерной секции,
придал  своему  исключительно  правильному  и  красивому  лицу   выражение
крайнего отвращения и поманил Дэйна в коридор.
     Оберегая  обонятельные  нервы  своих  товарищей,   Дэйн   поторопился
выбраться из корабля на трап, который связывал "Королеву"  с  поверхностью
Саргола. Но здесь он задержался, ожидая Ван Райка,  суперкарго  корабля  и
своего  непосредственного  начальника.  Было  раннее   утро,   и   теперь,
вырвавшись  из  тесных  помещений  корабля,  обдуваемый  легким   утренним
ветерком, чуть колебавшим сине-зеленые травяные деревья, Дэйн сразу  забыл
свое раздражение.
     В этом районе Саргола не было гор - самым  большим  возвышением  были
круглые  холмы,  густо  поросшие  той  же  десятифутовой  травой,  которая
покрывала и равнины. Из штурманской рубки  "Королевы"  можно  было  видеть
постоянное колебание травы, так что планета казалась покрытой мерцающими и
струящимися  коврами.  К  западу  находились  моря  -  длинные   вытянутые
мелководные пространства, так изрезанные  цепями  островов,  что  казались
мелкими озерами. И именно в районе этих озер находилось  то,  что  привело
"Королеву Солнца" к Сарголу.
     По правде говоря, это было открытием другого торговца - Трэкста Кама.
Он приобрел права на разработку Саргола, надеясь хорошо заработать,  увозя
с благоухающей планеты лучшие парфюмерные товары. Но на Сарголе он  открыл
камни корос - алмазы нового  типа,  появление  которых  на  рынке  вызвало
настоящую панику у торговцев драгоценностями. Кам был  на  верном  пути  к
тому, чтобы стать одним из королей вольной торговли, когда его затянуло  в
дьявольские сети пиратов Лимбо, и там он погиб.
     Так как они приобрели торговые права на  Лимбо,  и  экипаж  "Королевы
Солнца" участвовал в  уничтожении  пиратов  и  захвате  ужасной  установки
Предтеч,  им  были  переданы  права  на  Саргол,  и  они  стали  законными
наследниками Трэкста Кама. И теперь  они  были  на  Сарголе  с  заметками,
оставленными Камом, и все сведения, касающиеся саларийцев, были вбиты им в
головы.
     Дэйн мрачно сидел на конце трапа,  спустив  ноги  на  почву  Саргола,
тонкую  красивую  почву  с  блестящими  золотистыми   чешуйками.   Он   не
сомневался, что находится под наблюдением скрытых глаз, но делал вид,  что
не знает этого.  Взрослые  саларийцы  постоянно  держались  в  стороне  от
торговцев и казались совершенно равнодушными к ним, зато молодежь была так
же любопытна,  как  пренебрежительны  взрослые.  Кажется,  тут  скрывалась
возможность контакта и более прочных связей. Дэйн обдумал эту мысль.
     Ван Райк и капитан Джелико проводили первые торговые переговоры.  Они
заняли целый день и не дали никакого результата. В контактах с пришельцами
из другого мира саларийцы, потомки кошачьих, были церемонны,  осторожны  и
совершенно независимы. Но ведь Кам  чего-то  добился  -  иначе  бы  он  не
вернулся из первого рейса  с  мешком  камней  корос.  Но  в  его  записях,
найденных на  Лимбо,  не  было  никакого  ключа  к  тому,  как  преодолеть
молчаливое сопротивление саларийцев. Но  терпение  -  второе  "я"  каждого
торговца, и Дэйн был совершенно уверен в Ван Райке. Раньше или  позже,  но
суперкарго подберет ключ к саларийцам.
     И  как  бы  подслушав  его  мысли,  Ван  Райк  в  светящейся  тунике,
облегавшей его мощное тело, со шляпой на светлой голове, сошел  по  трапу,
раскачивавшемся под его тяжестью. Приблизившись  к  своему  помощнику,  он
энергично принюхался и одобрительно кивнул головой.
     - Я вижу, ты смазался и готов.
     - Капитан пойдет с нами, сэр?
     Ван Райк покачал головой:
     - Это наша забота. Терпение, мой мальчик, терпение, - и он  пошел  по
узкой тропинке в траве к широкой земного типа дороге.
     Вновь Дэйн почувствовал присутствие тех внимательных глаз,  следивших
за каждым его движением. Но не было видно ни  одного  саларийца.  В  конце
концов, бояться нападения нечего. Торговцы были  под  запретом,  и  они  -
"табу", а торговые станции были расположен