,  -  тихо прошептал воришка, вытягивая  лодку  на
песчаную отмель. - Вон у той стрель-ницы'.
     Он  тихо подкрался к стене и издал резкий крик, подражая  сычу.
Помолчав, мальчишка крикнул еще два раза. С башенки быстро  начала
опускаться толстая веревка со множеством узлов.
     -  Вот  вам дорога в замок, добрый господин, - с изрядной долей
хвастовства  произнес парень и недвусмысленно  протянул  раскрытую
ладонь, ожидая обещанной платы.
     -  Там,  наверху,  -  холодно глядя в глаза своему  проводнику,
ответил я. Тот вздохнул и с явной неохотой полез наверх. Подождав,
пока  он  скроется  за зубцами стены, я начал  взбираться  следом.
Тяжело передать все мысли, которые крутились в этот момент у  меня
в голове. Мне представлялись стражники, ожидающие моего появления,
слышался  скрип  перерезаемого каната, шорох взводимой  арбалетной
тетивы... да мало ли еще что! Однако, к радости моей, все эти стра
хи были напрасными. Я благополучно достиг верха.
     -   Давай,   залазь!  -  прошипел  угрюмый  седоусый  стражник,
протягивая  мне  руку.  Еще движение -  и  я  оказался  на  боевой
галерее.
     -  Гони монету и проваливай! - выставил он широченную лапищу, в
которую я немедля вложил заготовленный золотой.
     -   Давайте,  бегом!  Уходите  отсюда!  Не  ровен  час,  дьявол
корпорала  принесет,  - беспокойно оглядываясь,  страж  подтолкнул
меня в спину.
     -  Да,  я  провожу! - пискнул малолетний разбойник  и,  схватив
меня  за  рукав,  потащил куда-то влево.  -  Тихо!  Не  шумите,  -
предупредил он. - Здесь лестница. Сейчас спустимся...
     Шаткое   сооружение,   несколько   самонадеянно   именовавшееся
лестницей, действительно было прислонено к стене ярдах в  тридцати
от  места  нашего  десантирования. Мальчишка присел  на  корточки,
хватаясь  за деревянные жерди, и, просительно глядя на меня  снизу
вверх, заньы:
     -  Я подержу... спускайтесь. Но, только... добрый господин,  вы
же обещали дать мне монету, когда мы будем наверху!
     - На, получи! - отдал я обещанную плату.
     -   Спасибо   вам,  добрый  господин.  Спускайтесь   смело,   -
почтительно  прошептал  паренек.  Я  неосторожно  последовал   его
указанию и стал спускаться. Примерно на полпути до надежной тверди
лестницу резко качнуло вбок, так, что я едва удержал равновесие, и
наверху    послышался   удаляющийся   дробный   топот   деревянных
башмаков...
     -  Сбежал,  подлец! - тихо выругался я, спрыгивая на землю.  "А
впрочем,  любить  ему меня особо не за что...  Вот  что  дальше-то
теперь  делать без провожатого?" - я растерянно огляделся  вокруг.
Спрятаться  в  замке, который ты знаешь, под силу  и  несмышленому
малышу. Но вот укрыться в незнакомой цитадели - это все равно  что
пытаться прикрыть свою наготу однопенсовиком.
     "Что   ж   делать-то?   -  лихорадочно  соображал   я,   словно
шестилетний ребенок, ищущий убежища для игры в прятки. - Что у нас
есть?  Плана замка нет. Знакомых тоже нет... Елки-палки, ничего  у
нас  нет! Стоп. Отказать. Так не бывает. Еще раз... Ну, план замка
в  общих чертах... ну, в самых общих чертах, представить можно.  А
знакомые?.. Ладно, попробуем обойтись без знакомых".
     Я  прислонился к холодному камню, стараясь слиться  со  стеной:
"Кто  здесь сейчас может находиться? Стража. Стража мне не  нужна.
Кто  еще?  Повара. Заманчиво, конечно. Но на кухне не  спрячешься.
Дальше. Челядь. Писцы... Стоп! - я хлопнул себя рукой по лбу: - Ну
конечно же! Писцы! Утром к приезду господ дипломатов все документы
должны  быть  переписаны набело. А это означает,  что  сейчас  они
навер-. няка упражняются в искусстве каллиграфии. Не все, конечно.
Но  изрядная часть. Следовательно, места их должны быть  свободны.
Живут  они  здесь скорее всего в каморках по одному-два  человека.
Удобства, как бы это выразиться, ниже среднего. Ну да ладно.  Ночь
пересидим,  а  там  видно  будет.  Как  говорится,  за   неимением
горничной, используют дворника..."
     ...Комнатка,  которую  я  избрал  своим  убежищем,   мало   чем
отличалась  от  стойла  в конюшне на ферме почтенного  Деметриуса,
правда,  в  лучшую  сторону.  Сено, шелестевшее  при  каждом  моем
движении,  бьыо посвежее и, следовательно, много душистее.  Но,  с
другой стороны, от каменных стен тянуло такой промозглой сыростью,
что  мысли мои крутились вокруг первых симптомов ревматизма и тому
подобных  неприятных  вещей.  Уж и  не  знаю,  мрачные  мысли  или
многодневное  недосыпание тому виной, но глаза мои смыкались  сами
собой,  и  разлепить их не было никакой возможности. Смастерив  из
досок, составлявших лежанку, перед дверью некое громоздкое подобие
будильника   на   случай  внезапного  прихода   хозяев,   еще   не
подозревающих о собственном гостеприимстве, я положил  под  голову
меч  и,  резонно решив, что с одним-двумя писцами мне не  составит
труда справиться даже и спросонья, моментально заснул.
     Будильник  зазвенел, точнее загремел, вовремя. Как  раз  в  тот
момент,  когда невысокий тщедушный хозяин моей спальни  попробовал
войти  в  свой  номер.  Вскинувшись  от  грохота  падающих  досок,
которыми  была  подперта  дверь, я вскочил,  хватаясь  за  оружие.
Усердный  труженик пера, чудом не пострадавший от моей  "побудки",
изумленно  стоял  на  пороге, держа в руке масляную  светильню,  и
непонимающе взирал на представшую перед ним картину. На  его  лице
не  бьшо  страха, одно безмерное удивление. Какое-то мгновение  мы
стояли  друг перед другом, соображая, что же делать дальше.  Затем
писарь  широко  улыбнулся  и,  продолжая  изумленно  мерить   меня
взглядом, воскликнул:
     -  Боже  мой!  Как  же так! Господин рыцарь,  вы  ли  это?  Вот
нечаянная встреча!
     Я   энергично  потряс  головой,  отгоняя  недосьшную  муть,   и
попытался разглядеть собеседника.
     -  Вы  меня не помните? Я монах, у которого вы когда-то  купили
одеяние  у  развилки  близ Кадельсдорфского  аббатства!  Вы  тогда
спрашивали у меня дорогу на Ройхенбах! Ваш друг тогда еще  подарил
мне свой плащ! Помните?
     - Знаток языков, - радостно улыбнулся я. - Ценитель Джебрена!
     - Да-да! Он самый!
     -  О  Господи!  А  здесь-то ты что делаешь? - я  обнял  его  за
плечи, искренне радуясь неожиданной встрече.
     -  Я  служу  секретарем у графа фон Брайбернау. Уже около  двух
лет.
     -  Ты  - секретарем? - моему изумлению не было предела. О такой
удаче я не мог и помыслить.
     -   Да,  господин  рыцарь.  Это  высокая  честь  для  меня,   -
приосанившись, гордо произнес бывший монашек. - После того как  мы
с  вами  расстались, я почти год странствовал по  империи.  Умение
писать и знание основ врачевания, преподанные мне в обители братом
Эмериком,   помогли,  в  конце  концов,  устроиться   учеником   к
знаменитому  медику Гейльбрехту из Вишмарка, лечившему  в  те  дни
графа  Карла-Дитриха  после  ранения  на  турнире.  Там  меня  его
сиятельство и приметил.
     - А здесь ты...
     -  Надзираю  за работой писцов, - со скрытой гордостью  сообщил
мне  юноша.  -  Обычно  я ночую в замке, но сегодня  вынужден  бьш
остаться, дабы проследить, чтобы в текст договора, не дай Господь,
не вкралась ошибка.
     - О! Высокая должность, - поздравил я его.
     - А вы-то тут какими судьбами?
     -  Мне  необходимо встретиться с Брайбернау, - после  некоторой
паузы сказал я. - И чем скорее, тем лучше. Это связано с нынешними
переговорами. Причем встретиться надо так, чтобы, кроме нас троих,
об этом не знал никто.
     Секретарь  ненадолго задумался, затем посмотрел мне в  глаза  и
просто ответил:
     - Хорошо. Как ему вас отрекомендовать?
     -  Скажи,  что  его ждет здесь старый знакомый... Бывший  монах
коротко  кивнул  и вышел. ...Захваченная нами сарацинская  галера,
словно  прирученный лев, тихо покачивалась у пирса  в  порту  Сан-
Ремо.
     -  Куда  ты  теперь?  - спросил я статного седовласого  рыцаря,
ставшего мне верным другом в этом походе.
     -  Сейчас  -  в  Наваллон, а потом - ко двору. А  ты?  -  серо-
голубые  глаза  его светились радостью от сознания спасения  после
недельного мотания по морю без компаса и карты.
     - Домой, - уклончиво ответил я. - А дальше видно будет...
     Объяснять  моему доблестному соратнику, что мой  дом  находится
вовсе  не  в  замке  Сегрен, а в небольшом  закрытом  городке  при
Институте  Экспериментальной Истории в совсем другом,  чуждом  ему
мире, было бы глупо и бессмысленно...
     -  Ну  что  ж.  Прощай на всякий случай, - де  Наваллон  крепко
обнял  меня. - Но я верю, что мы непременно встретимся. И если  не
здесь,  то  там.  -  Он  ткнул пальцем в  синее  небо,  в  котором
кружились крикливые итальянские чайки...
     Предусмотрительно  постучав  в  дверь,  мой  нежданный  союзник
осторожно заглянул в келью, где я, промерзая от сырости, терпеливо
дожидался его.
     -  Наденьте это, господин рыцарь, - он протянул мне черный плащ
с капюшоном. - Пойдемте. Мы вышли в узкий темный коридор.
     - По дороге ни с кем не разговаривайте, - шепнул мне юноша.
     Это  была  излишняя  предосторожность - в  этом  замке  я  знал
только  двух  человек. Дошли мы довольно быстро. Встречавшиеся  по
пути    стражники    салютовали    секретарю    главы    имперской
дипломатической миссии.
     -  Вот здесь вас ждет граф, - мой старый знакомец остановился у
массивной  дубовой  двери. Постучав в нее, он испросил  разрешения
войти.
     -  Прощайте, благодетель. - светло улыбаясь, напутствовал  меня
молодой человек. - Я был рад видеть вас. Если его сиятельство, как
и  обещает, выхлопочет для меня дворянство, то я непременно помещу
в  своем гербе те пять серебряных монет, которыми вы меня когда-то
одарили'.
     Он  учтиво поклонился, открывая передо мной дверь. Я пожал  ему
руку.
     - Верю, у тебя все получится. Спасибо. Ты мне
     очень помог.
     Я   переступил   порог  богато  убранной  комнаты.   Седовласый
поджарый воин стоял посреди своего кабинета и удивленно глядел  на
меня.
     -  Огюст?!  -  потрясение воскликнул он.  -  Огюст  де  Сегрен,
дружище! Черт меня подери!
     Он шагнул ко мне, раскрывая руки для объятий.
     -  Я не Огюст, - остановил я Брайбернау. Не знаю, говорил ли  я
в этот момент правду...
     - Ты шутишь? - не поверил мне Карл-Дитрих. -
     А кто же ты?
     -  Вальдар Камдил, сьер де Камварон, - отчетливо проговорил  я,
кланяясь своему бывшему противнику. - Помните турнир в Трифеле?
     Брайбернау,   слегка  опешив,  отступил  на  шаг,   внимательно
вглядываясь в мое лицо. Пауза длилась довольно долго.
     -  Не  знаю...  -  с  сомнением произнес  он.  -  По-моему,  вы
говорите правду. Но сходство поразительное!
     -  Да,  это  так,  - я сумел выдавить из себя  какую-то  жалкую
улыбку.  Получалась странная вещь. Передо мной  стоял  мой  старый
друг,  с  которым мы вместе перенесли столько тягот там и  который
здесь  отлеживался  целый год после моего удара  копьем.  "Что  же
получается?! Что бы я ему ни сказал, все будет ложью!  Назовись  я
де Сегреном, или наоборот, все это одинаково бьшо бы неправдой..."
     -  Итак, вы Камдил, - не совсем уверенно произнес Брайбернау. -
Забавно. Никогда бы не мог подумать, что человек, причинивший  мне
столько  неприятностей, будет как две капли воды  похож  на  моего
лучшего друга...
     "И что это будет один и тот же человек", - мысленно добавил я.
     -  Поймите правильно, - продолжал граф, - я не держу на вас зла
за  тот  злополучный удар. Он был великолепен. А ваше освобождение
короля  Ричарда'..  Поверьте,  я был  восхищен  той  ловкостью,  с
которой  вы  все  проделали.  Честно говоря,  давно  мечтал  позна
комиться с вами. И вот теперь...
     Брайбернау  развел руками, не зная, что и сказать. Слава  Богу,
я  не ошибался Передо мной стоял все тот же благородный и отважный
рыцарь,  чье прямодушие и непоколебимая верность вошли в поговорку
в  Святой  Земле. Там В той Святой Земле. Значит, никакие  уловки,
никакие недомолвки и хитроумные каверзы были не нужны. Более того,
они были глупы и опасны "Самый правильный путь - прямой'" - гласил
девиз де Наваллона. И фон Брайбернау.
     -  Что привело вас сюда, мессир Вальдар? - несколько приходя  в
себя от изумления, спросил он.
     -  Дела.  К сожалению, дела. - Печально отозвался я. -  Судьбе,
как  видно,  из  любви к назидательным случайностям,  было  угодно
вновь  столкнуть  нас, но, увы, уже по разные  стороны  баррикады.
Фортуне вольно развлекаться парадоксами!
     -  Слушаю  вас,  -  любезный  граф фон  Брайбернау  моментально
превратился  в  главу  дипломатической миссии.  -  Но  для  начала
садитесь.
     Усевшись поудобней, я протянул ему пергамент, добытый для  меня
Кристианом де Монгийе.
     Карл-Дитрих  развернул свиток и заскользил взглядом  по  четким
каллиграфическим  строчкам  По мере  того,  как  он  углублялся  в
чтение,  лицо его мрачнело и принимало все более устрашающий  вид.
Что  и  говорить,  попытка создания франко-английской  империи  на
месте  двух  стран  противников  не  сильно  радовала  графа   фон
Брайбернау.
     -  Да!  -  сумрачно  произнес он, заканчивая  чтение.  -  Я  не
спрашиваю, откуда это у вас Вы все равно мне не ответите..
     Я покачал головой, подтверждая правоту его слов
     - Не отвечу
     -  ...Можете  вы поклясться, что то, о чем здесь  говорится,  -
правда^
     -  Могу.  Это  копия письма королевы. Если вы  хотите,  я  могу
представить  вам  человека, некогда возившего подобные  письма,  -
веско проговорил я, вспоминая Бельруна.
     -  Не  надо, - граф останавливающим жестом поднял руку - Я  вам
верю. У вас есть еще какие-нибудь дела?
     - Да! - кивнул я. - Мне нужно встретиться с императором.
     -  Зачем7  -  встревоженно  поглядел на  меня  Брайбернау.  Что
делать!  Как говорится, все мы чьи-то дети. Старый волк Лейтонбург
был  его  молочным братом, и от встречи Отгона со мной он не  ждал
ничего хорошего Ни для него, ни для меня.
     -  Он  похитил  мою невесту, - нехотя пояснил  я,  -  принцессу
Лауру-Катарину Каталунскую. Я хочу попробовать убедить его вернуть
ее мне
     -  У  вас ничего не получится, - вздохнув, сказал граф. -  Отто
желает  выдать  ее  за  своего  сына.  Отговорить  его  от   этого
невозможно!
     -  Вероятно,  это так, - очень медленно, выделяя каждое  слово,
произнес  я. - Но у меня есть ряд очень веских доводов в поддержку
моих  слов  Вы  слышали,  говорят,  Фридрих  Барбаросса  вовсе  не
утонул?'  Говорят, это была попытка убийства со стороны  его  млад
шего  брата  принца Лейтонбургского7 А еще говорят, что  император
Фридрих  объявился  в  Арелате  и собирает  войска  против  своего
младшего братца.
     -  Да  Вчера мне докладывали об этих слухах. Так это ваших  рук
дело?
     Я утверждающе кивнул.
     -  Простите,  но  все это чушь' Я сам видел, как  тонул  бедный
Фридрих  Спасти его было невозможно Не я один, сотни  людей  могут
подтвердить это!
     -  Несомненно! Но тысячи, десятки и сотни тысяч людей не видели
гибели Барбароссы Зато они готовы поверить в любую чушь, если  она
сулит  им свободу и процветание. Заметьте, не дает, а лишь  сулит.
Если  я  не  встречусь с его величеством в ближайшие дни,  империя
получит  восстание  в  Арелате,  восстание  в  Королевстве   Обеих
Сицилий,  беспорядки в Византии (можно подумать, что когда-то  там
был  порядок?)  и скорее всего вызов его в судилище  Фем.  Как  вы
думаете,  граф,  не  велика  ли цена за  неудачный  брак?  Причем,
заметьте, это только начало!
     Карл  был  бледен. Он в ярости кусал нижнюю губу  и,  казалось,
был  готов разорвать меня на части. От добродушия моего  друга  не
осталось и следа.
     -  Могу ли я обещать государю безопасность во время встречи?  -
наконец выдавил он.
     -  Безусловно!  - не кривя душой, ответил я. -  Если  ему  мало
моего слова чести, пусть возьмет своих драбантов', а я - своих.
     -  Хорошо!  - едва шевеля губами и не спуская с меня  холодных,
как два клинка, глаз, ответил он. - Через два дня вы встретитесь с
ним  в  замке  Ховерш-тейн  в Альпах. А  сейчас  -  прощайте!  Мой
секретарь проводит вас.

     ГЛАВА 18

     Я спасу тебя, Франция!
     Галантерейщик Бонасье

     В  городе  было  шумно.  Я  бы даже  сказал,  странно  шумно...
Горожане,  обуреваемые  любопытством,  беспорядочно  толпились  на
улице, приглушенно и невнятно обсуждая какие-то последние новости.
Проталкиваясь сквозь этот несанкционированный митинг, я  спешил  в
гостиницу, где ждали меня мои друзья.
     -  Переговоры  сорваны!  -  кричал с тумбы  толстяк  в  фартуке
булочника. - Это предательство!
     Толпа   одобрительно   гудела  и   отвечала   оратору   криками
солидарности.
     -  Всем  цеховым  надлежит собраться и... -  ревтолпы  заглушил
последние слова, и я услышал лишь окончание фразы: - ...королеве!
     Я  невольно  съежился, дико озираясь вокруг. "Господи,  как  же
так? Когда они успели узнать... Только ж вышел!"
     - Правильно! - ревела толпа. - Надо идти к королеве!
     Я  наблюдал эти проявления грядущей демократии и убеждался, что
в  своем зародыше она была столь же беспомощна и глупа, сколь и  в
наши дни.
     Друзья  ждали  меня  во  дворе  гостиницы.  Повозки  были   уже
запряжены, вещи собраны, и мы могли немедля пускаться дальше.
     -  О,  поглядите  на  него! Вернулся! - склонился  в  шутовском
поклоне  Бельрун. Эжени радостно всписк-нула и повисла у  меня  на
шее. Шаконтон сдержанно и мужественно улыбнулся.
     -  Надеюсь,  ты провел ночь так же хорошо, как и я! -  блаженно
потягиваясь, произнес Винсент.
     -  Ты не мог бы мне объяснить, что тут произошло, пока меня  не
было?  -  перебил я серию издевательских реплик, которой,  видимо,
собирался потчевать меня мой ироничный товарищ.
     На улице раздался очередной взрыв народного гнева.
     -  Отчего  же?  Мог бы... Народ возмущен срывом переговоров,  -
почесывая спину, спокойно пояснил мне он.
     -  Но  откуда они узнали? - недоумевал я. Бельрун посмотрел  на
меня, как на тяжелобольного.
     -  А  что тут узнавать? С утра граф де Талейран со своей свитой
пронесся по улицам Лиона так быстро, что не успел даже сказать "до
свидания"  главе  немецкой  миссии, и канул  в  туманную  даль,  -
поэтично завершил Бельрун.
     -  Граф  Талейран бежал? - все еще искренне не  понимая  смысла
происходящего, тупо спросил я
     -  Именно!  -  на  лице  Бельруна  светилось  неоновыми  огнями
нескрываемое торжество. - Стремительно!
     - Но почему?!
     Эжени,  с  трудом  сдерживая приступ смеха,  скакала  вокруг  и
пищала:
     - Расскажи ему, расскажи!
     Остальные  члены цирковой труппы с одинаковым хитрым блеском  в
глазах обступили нас, выжидательно глядя на рассказчика.
     -   Сегодня   ночью,  -  таинственно  начал  Винсент,   -   его
сиятельство  граф  Перигорский получил срочное послание...  В  нем
значилось: "Все раскрыто. Спасайтесь скорее!"
     - А ты откуда об этом знаешь? - удивленно поинтересовался я.
     -  Ха! - усмехнулся он. - Ну ты даешь! Откуда знаю? Да я ж  его
написал!   -   Эжени  хихикала  в  свое  удовольствие,   остальные
заговорщически наслаждались выражением моего лица. Сейчас  с  меня
можно было рисовать картину "Простофиля в черном".
     -  Насколько  я  знаю  этих вельмож, -  вполне  удовлетворенный
произведенным  эффектом,  продолжал  хитроумный   Шадри,   -   они
постоянно  участвуют в каких-нибудь заговорах. Это  их  нормальное
состояние. Вельможа без заговора - все равно, что рыба  без  воды.
Вот я и подумал, что должно сработать.
     Тут  он  был  абсолютно  прав. Я  в  этом  плане  тоже  не  был
исключением...
     -  Так что всего-то было дел - взять перо, пергамент, чернила и
составить   этот   дурацкий  текст.  Правда,   я   его   еще   для
убедительности запечатал печатью маркиза де Бонфлери.
     - Чем? - совершенно опешил я. - Откуда она у тебя?
     -  Ну  ты, право слово, какой-то стран