Дерево
питается  кровью  и  другими  соками  своих  жертв,  имевших  неосторожность
пробежать  мимо корней. Чем  крупнее  добыча,  тем больше  ветвей направляет
дерево, чтобы схватить ее.
   По спине Кинны пробежал холодок.
   -- Ну и что же нам делать? -- спросил Конан. Витариус показал на Элдию:
   -- Малышка-Девочка кивнула, сжала  бока  лошади пятками и поскакала  на
мель. Конан хотел было схватить поводья, и Кинна крикнула:
   -- Нет!
   -- Ей не угрожает опасность! Пустите ее! -- сказал Витариус.
   Конан бросил на Элдию вопросительный взгляд. Девочка кивнула:
   -- Он прав. Со мной ничего не случится.
   -- Нет!
   Кинна  тронула лошадь и хотела подъехать к  своей сестре,  но  Витариус
преградил ей путь.  Молодой женщине нужно было  смести старика с дороги  или
остановиться.
   -- Она еще ребенок! Вы же видели, что эта... эта дрянь сделала с мехом!
   Но  Элдия уже  добралась до  противоположного  берега.  Все видели, как
вздрогнули ветви дерева при первом прикосновении копыт к земле-
   ...и как они вспыхнули!  Ветки,  похожие  на бичи, угрожающе  утыканные
острыми шипами, отчаянно раскачивались, но этим они только раздували  пламя.
Горящее дерево шипело, как жир, капающий в огонь.
   Витариус сел на лошадь.
   --  Маленькая искра, не  очень много Силы. Я не думаю, чтобы это выдало
нас.
   Путь в обход занял у небольшого отряда около двух часов. Когда стемнело
настолько, что  глаза перестали различать нитку дороги,  Конан остановился и
обернулся к Витариусу. Тот покачал головой.
   -- Нам осталось самое меньшее час пути до края леса. Ночью идти опасно.
   --Значит, заночуем здесь, -- решил Конан.
   Дивул  присел  за деревом, внимательно наблюдая за  происходящим. Он не
сомневался  в том, что Белый Маг снова установит своего магического сторожа.
Но  избежать  разоблачения  довольно просто:  нужно  только  заблаговременно
попасть  внутрь  круга.  На  дороге  или  позднее,  на  равнине,  будет  уже
невозможно соблюдать  большую осторожность. Для того демон и свалил  дерево.
Его  будущие  жертвы,  девочка  и  варвар,  потратили  из-за  этой  преграды
достаточно много времени, чтобы темнота застала их в лесу.
   Дивул пополз поближе  к  дороге. Хоть он и знал, что темнота делает его
почти  невидимым,  все же  он  очень  старался  стать  абсолютно  бесшумным,
насколько это возможно  для демона. Трудновато ему пришлось. У демонов  мало
причин учиться ползать на брюхе. Но ведь было так важно, чтобы его ни в коем
случае не  обнаружили, и  демон был предельно осторожен:  ни  одна ветка  не
хрустнула  под  его  тяжелыми мозолистыми  ступнями, не  зашуршала  ни  одна
травинка. Для того чтобы сделать эти несколько шагов, ему потребовался почти
час.  Но в конце концов Дивулу удалось оказаться  на расстоянии  всего  двух
прыжков от человека, которого он поклялся убить.
   -- Волшебный сторож установлен, -- сказал Витариус. --  Теперь мы можем
спокойно отдыхать.
   Конан кивнул. Однако втайне по-прежнему не доверяя  чародейству  любого
рода, он положил обнаженный меч рядом с одеялом Кинны.
   Но когда  молодая женщина скользнула ему  в руки под шерстяной плащ, он
забыл обо всех опасностях, которые таил в себе Лес.
   Это  был запах.  Не шорох,  не  звук,  а именно запах  разбудил Конана.
Смердящий дух  преисподней ударил ему в  ноздри. В тот же миг он понял,  что
демон,  с которым однажды он  уже  сцепился, каким-то  образом выследил  их.
Конан раскрыл глаза и потянулся за своим мечом.
   -- Ищешь что-то?
   Резкий  металлический голос демона звучал совсем близко. Конан выбрался
из-под одеяла и вскочил на ноги. Красный демон стоял в двух шагах от него. И
в руках нечистый держал меч Конана.
   Рядом зашевелилась Кинна.
   -- Конан... что случилось?
   Дивул  оскалился  в  усмешке.  Он  махнул  в сторону женщины  головой и
передразнил:
   -- "Конан... что случилось?"
   Дивул выбросил меч  в темноту. Костер уже прогорел,  но несмотря на это
было так светло, что Конан видел своего врага вполне отчетливо.
   --  Я -- Смерть, Конан, и  я хочу  взять  тебя. Конечно,  не здесь. Для
начала я приготовил парочку прелестных развлечений.
   Кинна  села. Конан видел  это краем  глаза. Меч его пропал, но на месте
оставался кривой нож Лемпариуса. Если он сумеет схватить его с одеяла...
   -- Конан! Где Элдия?
   Конан метнул взгляд на одеяло девочки. Пусто. Ухмылка Дивула стала  еще
шире.
   --  Я  удалил  ее.  Я не нуждаюсь  в том,  чтобы  она  вместе со старой
перечницей поливала меня своим огнем. Эдак я не успею закончить мои дела.
   Витариус пошевелился.
   -- Что здесь... о!
   -- Иди  же,  оса!  --  издевался Дивул.  -- Давай устроим показательное
сражение,  чтобы  я мог  позавтракать  какой-нибудь  оторванной конечностью.
Вкуснятина-то, а?
   Конан  метнулся  к своему  одеялу  и схватил  нож. Потом снова  встал и
направил стальной клык на Дивула.
   -- Твое жало сильно усохло, оса, -- засмеялся Дивул. -- Давай, иди сюда
с этой штуковиной! Я тебя одной рукой.
   Когти Дивула скрежетали, как кинжалы. Конан двинулся вперед.
   Дивул прыгнул. Он схватил нож Конана и надавил  рукой на спину варвара.
Конан почувствовал позвоночником тяжесть  демоновой  культи. Киммериец хотел
пнуть  демона  коленом  в  причинное  место,  но  вместо  этого  врезался  в
твердокаменное  красное  бедро.  Оба рухнули на  землю. Они сплелись, словно
действительно устроили состязание в борьбе.
   Как бы ни  был силен Конан,  но в тисках  Дивула он  казался  ребенком.
Демон вырвал у него нож и забросил  в темноту, где тот, свистнув,  и сгинул.
Мгновение спустя  Дивул  отшвырнул  от себя  молодого  великана,  как краюху
траченного мышами хлеба. Киммериец ударился так сильно, что задохнулся.
   Дивул подскочил к нему.
   -- Ты дался мне слишком легко, оса!
   Он хотел схватить Конана. Киммериец увидел,  как Кинна раскачивает свой
шест,  сработанный из тяжелого  дерева.  Шест  просвистел в  воздухе, ударил
Дивула в  спину, в область почки, и разлетелся в щепки. Дивул только хрюкнул
и слегка пошатнулся. Потом он повернулся и  пошарил вытянутой рукой. Схватив
Кинну за плечо, он швырнул ее на землю.
   За это время Конан успел подняться на ноги. Он услышал крик Витариуса:
   -- Конан! Ловите!
   Седоволосый волшебник что-то бросил молодому человеку.
   Конан  ожидал  увидеть,  как  блеснет  нож. Но  никакого  клинка  он не
обнаружил.  На  ощупь  это  было  что-то  вроде   промасленного  пергамента,
натянутого на деревянную болванку.  На одном конце ее  было несколько шипов,
нечто вроде небольших кинжалов. Конан  мгновенно сообразил: отрубленная рука
Дивула!
   Демон  повернулся  и  взглянул  на Конана.  Свет костра  плясал на  его
клыках, слизь  капала  из раскрытой пасти, когда он набросился  на человека.
Очевидно,  он  ожидал, что Конан  отшатнется, но  тот  сделал  обратное.  Он
кинулся навстречу чудовищу. У него  был  только один шанс, и киммериец решил
не упускать его. Конан поднял отрубленную руку и изо всех сил ударил когтями
по лицу ее бывшего владельца.
   Высохшие  пальцы   растопырились.  Указательный  и  средний  пальцы  до
третьего сустава вонзились в глаза Дивула.
   Демон оглушительно взвыл. Вопль его заставил задрожать ночной воздух. В
ушах у Конана зазвенело. Он чуть  не оглох.  Дивул, шатаясь,  охватил  живой
рукой мертвую. Он дергал ужасное оружие, причинявшее ему такие муки, но оно,
казалось, приросло к лицу.  Все еще завывая, демон упал на  колени. Странный
оранжевый  свет, пронизанный  копотью,  струился от его  лица. На  глазах  у
потрясенных зрителей это сияние  охватило  все  тело демона. Окутав Дивула с
головы  до ног, оно внезапно погасло. Дивул ничком рухнул на землю. Его тело
растеклось, как жидкий воск, и  превратилось в красную кипящую лужу, которая
расползлась по хвое, и от нее осталось просто жирное пятно-
   В  одной  из  комнат замка Слотт неожиданно вспыхнула  ярким  оранжевым
огнем  тщательно начерченная  на  каменных плитах пентаграмма.  Когда  пламя
погасло, пентаграмма исчезла вместе с ним...
   И  в  городе  Морнстадиносе  ведьма  Дювула распахнула  глаза, внезапно
вырванная из своего легкого  сна без сновидений. Она  закричала; но напрасно
было теперь все. Ее брата не существовало больше на земле.


Глава шестнадцатая


   В  свете   костра,  разложенного  снова,  сидели   Конан,  Витариус   и
вернувшаяся Элдия.  Девочка  была перенесена  с того  места, где она  спала,
совсем недалеко, в пределах заградительного круга.
   --  Он  должен  был находиться  совсем  близко от  нас, когда  я  читал
заклинание, -- сказал Витариус. -- Граница не была нарушена.
   Конана эти подробности не интересовали.
   -- Что с ним произошло?
   Он покосился на жирное пятно, которое раньше было Дивулом.
   -- Поскольку я принадлежу к Белым, я не мог  использовать против Дивула
его имя. Демон знал  это. Но плоть от  его  плоти, как  выяснилось,  -- куда
более мощное оружие.
   Кинна спросила:
   -- Откуда вы знали, что случится? Витариус покачал головой.
   --  Я ничего не знал.  Белый Круг не учит подобным  вещам. Но кое-какие
слухи до меня  доходили. Когда живешь так долго, то рано или поздно, так или
иначе узнаешь  что-нибудь  эдакое.  Много лет назад я  наткнулся на  древний
пергамент, страницу  из огромного труда.  Одна мудрая душа сожгла  его почти
без остатка.  На этой странице было написано, что плоть, отрубленная от тела
демона, вновь воссоединится с  прежним своим владельцем,  если коснется его.
Если бы Конан приложил мертвую руку к  обрубку, демон излечился бы от своего
уродства. Но, кажется, плоть демона не слишком разборчива -- рука приросла к
первому же месту, которого коснулась.
   Кинну передернуло.
   -- Вы хотите сказать, что рука пустила корни... в лицо этой твари?
   --  Кажется,  так. Поскольку  глаза --  вопиюще неподходящее место  для
руки, то она попросту убила демона.
   -- По заслугам, -- сказал  Конан. -- Я  буду спать спокойнее, зная, что
этот выродок из преисподней не наступает мне на пятки.
   На  обочине  коринфийской  дороги  спал  Логанаро,  посредник. Спал  он
беспокойно.  Ночной  холод  пробирал его  до  костей,  несмотря  на то,  что
посредник накопил солидный жирок. У него не было ни одеяла, ни припасов. Все
это  он в страшной спешке бросил  в  Морнстадиносе. Ему  удалось  перегрызть
веревки на руках.  Но  кроме той одежды,  что была на нем, он не имел больше
ничего.
   Толстяка  разбудило  что-то  невидимое  глазу.  Он  проснулся   и  стал
напряженно вглядываться  в темноту. До его слуха доносился лишь далекий крик
ночной  птицы,   которая  звала   подругу.  Ночные  шорохи,  больше  ничего.
Морнстадинос (и  страшный  сенатор) далеко, он может не бояться. Здесь  он в
безопасности.
   Он  немного  успокоился.  Конечно,  он  привык  путешествовать  в более
комфортабельных условиях, но ему  недолго  быть  беглецом. Во многих городах
Коринфии у  него  большие связи. И даже в некоторых  маленьких королевствах,
расположенных к югу отсюда. Кого-нибудь из своих  знакомых он вмиг  уговорит
снабдить его лошадью. А после этого он уже сможет податься  в одно из многих
укромных мест, где у него припрятаны сокровища.
   Разумеется, Морнстадинос --  Алмаз Коринфии, но  это же не единственный
город  на свете.  Может быть, он  отправится в Немедию  или в Офир,  а может
быть, даже в Коф. Во всех этих краях у него прочные и солидные связи.
   Свое поспешное  обещание  жить  честно и даже уйти в  послушники в храм
Логанаро вспоминал  с усмешкой. Экая глупость! Все  призывают богов в минуту
большой нужды.  Если боги кому-нибудь и помогают, то это их дело, не его. Он
уже давал дюжину подобных обетов и  тут же нарушал их. Боги, как правило, не
проявляли  интереса к клятвопреступлениям. Логанаро имел  обширный  опыт  по
этой части. Человек  делает то,  что считает  нужным делать  в  определенной
ситуации. А положение меняется быстро, как ветер. Важно только одно: он  жив
и может снова приступить к своим делам. В преисподнюю богов!
   Медленно  исчезала на  лице Логанаро  улыбка,  когда  он снова  заснул,
убаюканный криками далекой птицы.
   По  дороге, освещенной звездами,  бежало золотистое существо.  Близился
рассвет. Пантера дышала устало. Кроме того, она была голодна. С тех пор, как
она покинула  город, она бежала без передышки. Она поймала  только кролика и
одного  крота.  Это не  еда  даже  для дикой кошки  и тем  более для  такого
огромного  зверя, как пантера. Хищника окрыляла месть, но месть не насыщает,
как мясо и свежая кровь.
   Словно благосклонные божества услыхали  на небесах пантеру. Внезапно  в
чуткий нос зверя ударил запах свежего мяса.  Здесь, прямо  перед ней,  возле
этого дерева? Кошка  пошла  медленнее и, наконец поползла к своей добыче  на
брюхе.
   Мясо спало.  Хорошо! Это упрощает  дело. Теперь можно  беспрепятственно
добраться до глотки и впиться в нее. А если человек окажет сопротивление, то
разорвать ему когтями живот и вытащить кишки.
   Тихо, как призрак, подкрадывалась  страшная кошка.  Но несмотря на это,
мясо  вдруг испугалось.  Может быть,  интуитивно  оно  ощутило  свой близкий
конец. Человек распахнул глаза и попытался вскочить на ноги. Потом вскричал:
   -- Нет! Только не это! Простите меня, о  боги, я выполню обет! Я сделаю
все, в чем поклялся! Клянусь!
   Хищный  зверь,  который  прежде  был  человеком,  оскалился,  показывая
длинные  клыки.  Вот  и  славно!  Именно  жирный  предатель  и послужит  ему
завтраком! Необычайно все  это ко времени, думала пантера,  изготовившись  к
прыжку.
   Птица,  зовущая  в  ночи  свою  подругу,  вдруг  замолчала.  Воцарилась
глубокая тишь.
   ...Если не считать  звуков,  которые доносились с обочины, где  пантера
торопливо заглатывала свою жертву.
   Когда  деревья Блоддолькова Леса  остались  позади, Конан  почувствовал
себя  намного  лучше.  Перед  ним  простиралась  большая  равнина.   Кое-где
поднимались холмы и  скальные обнажения. Здесь  ему нравилось. Здесь человек
может заметить опасность еще  издалека и подготовиться встретить ее достойно
и  заблаговременно. И  никто  не сможет  следить за  ним, притаившись в двух
шагах за деревьями и кустами, от которых отвернулись боги.
   Витариус  и  Элдия ехали бок о бок  и негромко переговаривались. Лошадь
Кинны  следовала за  ними,  При случае молодая  женщина оборачивалась  через
плечо и улыбалась Конану. Женщина такой  редкой  красоты и такого страстного
темперамента, -- нет, Конану  не на  что  жаловаться.  Напряжение,  мучившее
Конана с первой же минуты его встречи с ведьмой, исчезло. Улыбаясь  себе под
нос, он толкнул лошадь, желая подъехать ближе.
   --  Эй, Витариус!  --  крикнул  Конан. --  Может  быть,  теперь,  когда
проклятый лес остался позади, нам сделать привал и позавтракать как следует?
   --   Считайте,  что  нам  очень  посчастливилось   проехать   лес   так
беспрепятственно, -- сказал Витариус.
   -- Посчастливилось? Беспрепятственно? Дерево, явно страдающее какими-то
извращениями, чуть не сожрало нас, а красный демон едва не прикончил!
   -- Это  сущие пустяки  по сравнению  с  тем,  что  выпадало  другим. По
меньшей мере, мы остались живы и можем рассказать о пережитом,
   Конан кивнул -- здесь старик прав.
   Четверо  путников  остановили лошадей  и  вытащили  солонину и  сушеные
фрукты, намереваясь закусить. Во время завтрака Конан поделился с Витариусом
своими  соображениями  насчет того, насколько эта местность  милее ему,  чем
коварный лес.
   Витариус задумчиво жевал какие-то коричневые слипшиеся в комок плоды.
   --  Да,  в  обычной  ситуации я бы  с  вами согласился. Но  эта равнина
называется Додлигия. Она  далеко не так  проста, как выглядит теперь. Полдня
пути -- и мы  будем в пределах видимости из замка Слотт. А  до него еще один
день ехать. На этой равнине  тоже встречаются препятствия. Я подозреваю, что
мы не сталкивались с часовыми только потому, что едем к
   самому Совартусу,  иначе мы  имели бы с  ними дело  еще на коринфийской
дороге. Он  просто не ожидает, что муха  сама полетит  прямо в его  паутину.
Старик еще раз откусил от своего фрукта.
   --  Но можете  быть уверены, что Совартус  не оставит  свой  замок  без
охраны, даже  если он  и не ждет нас. Он наделал себе немало врагов. Слишком
многих он с удовольствием бы увидел болтающимися на виселице. А если бы все,
кто охотно плюнул на его труп, выстроились друг за другом, то процессия ушла
бы далеко за горизонт.
   -- Я стояла бы первой, -- сказала Элдия,  чересчур сурово для маленькой
девочки.
   -- А я опередил  бы тебя, чтобы успеть забрать причитающуюся мне лошадь
прежде, чем остальные разграбят замок! -- Конан засмеялся.
   Витариус нахмурил лоб.
   --  Поберегите вашу  веселость до  тех времен, когда мы  завершим  нашу
миссию. Если я не ошибаюсь, у Совартуса всегда  было плохо с чувством юмора.
Кроме того, нам нужно помнить,  что у земли здесь тоже есть  уши и что скоро
нас увидят из замка.
   Конан приложил ладони ко рту, сложив их рупором.
   -- Эй вы, в замке! Чтоб лошадь была готова к моему прибытию! -- крикнул
он.
   Потом, смеясь, повернулся к своим друзьям.  В его глазах вспыхнул синий
огонь.
   Но никто не улыбнулся в ответ.
   Когда  солнце  проделало  половину  своего  пути  над  землей,  четверо
путников  увидели  вдали  вершину. Удивительная  скала, подумал  Конан.  Она
стояла  прямо  на плато, возвышаясь одиноко и напоминая по  форме  конус. Ни
горных  отрогов, ни  холмов. Вершина  скалы  была еще  более  странной.  Она
расширялась над узкой перемычкой, как верхняя часть песочных часов.
   -- Замок Слотт, -- объявил Витариус. Конан покосился недоверчиво.
   -- Так это скала, что ли?
   --  Большая  ее часть.  Скала пронизана коридорами и пещерами,  которые
соединены между собой переходами.  Эта выпуклая вершина создана не природой.
Ее  творцы  --  магия  и  человек. Отсюда она  кажется  маленькой,  но когда
подходишь  ближе, то  видишь, что она в десять раз  больше  самого  большого
дворца  в Морнстадиносе. Верхние  комнаты  сообщаются  с  нижними с  помощью
тоннелей. Если иметь  с собой достаточно припасов, то можно бродить по замку
годами и никогда не повторять уже пройденной дороги. Начиная с этого момента
мы должны быть настороже, -- предупредил Витариус.
   Конан  уставился   на  замок.   Разглядывая  это  строение,  навевающее
безотчетный ужас, киммериец почувствовал, как его веселье улетучивается.
   Дювула надзирала за тем, как ее Принца Копья перекладывают в экипаж.
   -- Осторожней, ты, балбес! Если ты уронишь ящик, я  тебе все поотрываю!
Оно тебе явно лишнее!
   Рабочий раскрыл глаза и удвоил осторожность. Дювула направилась в  дом,
чтобы запаковать свой сундучок с порошками и растворами.
   Бережно перебирая пузатые сосуды, заполненные светящимися разноцветными
жидкостями, чародейка  покачивала  головой. Ей вовсе не светило  шляться  по
пыльным дорогам, но тут уж ничего не поделаешь. Дивул мертв. Хотя причин для
его  кончины нашлось  бы немало, в глубине души Дювула  была уверена, что ее
братец-демон  принял  смерть от рук  варвара, старого  волшебника и огненной
девочки.  Теперь  ведьмой  руководила  не  только  алчность,  но  и  желание
отомстить.  В любом случае, она  не  собирается  просто  сорвать  на варваре
злобу. Ее отношения с Дивулом базировались больше на взаимной выгоде, чем на
искреннем чувстве.  И  все  же  демон  был ее родственником. Еще  один счет,
который она предъявит своим жертвам.
   После блистательного провала  великого  борца на арене любви Лемпариуса
стало еще важнее заполучить Конана -- ради Принца.
   И конечно, девчонку ни в коем случае  нельзя упускать. Если бы огненный
ребенок попал в руки ведьме,  она могла бы получить взамен услуги Совартуса.
Теперь, когда Дивул  мертв,  ведьма так нуждалась  в сильном покровителе! По
всем этим  соображениям она ни  решила  идти  по следам  варвара и девчонки,
которую тот оберегает.
   Колдунья  улыбнулась.  К  сч